***
А еще я мог встретиться со старым другом, который дико скучал по нашей команде. Мы часто разговаривали, но я понимал, как мало этого общения. С каждым днем он был все мрачнее, звонил все реже, хотя я, как дурак, ждал этого надоевшего до чертиков звука входящего вызова. — Мехран? — тихо и хрипло шипел знакомый голос. – Ты, сука, чего вне зоны доступа был? — А? — только и смог выдавить я, глядя на экран телефона. — Не знаю. Привет, кстати. — Я забыл номер твоей квартиры, — пожаловался он, я слышал, как щелкает зажигалка. — У тебя же десятый дом? — Йохан? — только сейчас понял я, в груди сжался комок, посылающий болезненные импульсы по телу, не позволяющий мне нормально дышать. — Пиздец, — прокомментировал он, шумно выдыхая (и я выдохнул вместе с ним). — Говори быстро номер, иначе я пойду долбиться по квартирам. — Что ты здесь… — Я не буду два раза повторять, — преувеличенно грубо отрезает Йохан. Он топает, как слон. Маленький милый слон, провонявший сигаретами. Уже выудил откуда-то тапочки, которые я спер из шанхайской гостиницы. Я смотрю на него и не могу оторвать взгляд, пока он с матом не спасает мою кухню от потопа — я совсем забыл про наполняющийся чайник. — Я тачку купил, — хвастается он, — у меня евротур. Уже сгонял к Эре, но его девушка меня выгнала, — он приподнимается на цыпочки, шарясь в шкафу. — Где жратва, блять? Я сижу на стуле, глядя на него, как на приведение. — Не ссы, папочка с тобой, — низкий голос у самого уха, я вздрагиваю, не заметил даже, как Йохан оказался рядом. — Ты что такой бледный? Ботл с виски будешь? — Ты, — я тыкаю его в живот, — настоящий! — О боже, ты тормоз, — вопит он, потряхивая ключами от машины, — я за шмотками и за бухлом, видел тут магазин какой-то рядом. И куплю что-то поесть, кстати, мне кажется, что сухая кашка тебя до добра не доведет. Обычно за гостями ухаживают, ты в курсе? Я киваю. — Ладно, — ворчит он, хватает со стола свой телефон и направляется к выходу. — Вечно мне нянькаться с тобой, это, видимо, судьба, — он тепло улыбается мне, провожающему его к двери. Тупо пялюсь на беспорядочно сброшенные у коврика тапки. Разорванный тизер заставляет меня беспокойно метаться по квартире, заглядывая во все окна. Я вижу серый шарик в толстовке, топающий к машине, и как-то успокаиваюсь. Йохан оборачивается, словно зная, что я слежу за ним и снова закуривает, легкомысленно крутя связку ключей на пальце.***
Я запутался в рукавах куртки, тихо выругиваясь, принялся кружиться, как собака, гоняющаяся за хвостом. Мой саппорт отставил пластиковый стакан с колой, и помог мне раздеться, передавая куртку, на которой еще не растаяли снежинки, ехидно улыбающейся девушке. — Это была тупая идея, — фыркнул я, едва не запнувшись о свою же ногу. — Нихрена тебя развезло, — хихикнул Йохан, присасываясь к стакану. — «Мертвые шлюхи-девственницы» шикарный фильм, там эта снималась, как ее… — он с досадой махнул на меня рукой, задумчиво жуя трубочку и разглядывая афиши. — Вон смотри, — я ткнул пальцем в картинку с целующейся парочкой, — это что-то романтичное, тебе подойдет. Он сделал вид, что его стошнило в стакан, и направился брать билеты на шлюх-девственниц. Как его не потребовали предъявить документы, я не пойму, но он раздобыл два ярких прямоугольника из картона и мы последовали в зал. — Какой нахрен последний ряд? — я толкнул Йохана в бок. — Мы как два придурка тут. — Пересядь, если не нравится. Хлебни из ботла, — вяло ответил Папочка, протягивая мне стакан, где, замаскированный колой, плескался виски. Зал был практически пуст. На первых рядах сидела кучка девчонок, да пара очкариков на четвертом, спорили о странном названии фильма. Наверное, их больше всего интересовала возможность показа женских прелестей. — Подрочить пришли, — Йохан, словно читая мои мысли, наклонился поближе к моему уху, не удержал голову и уткнулся лбом мне в висок. — Да заткнись уже, фильм начинается, — посоветовал я, с облегчением чувствуя, как горячее дыхание и запах алкоголя отдаляются от моего лица. Ужастик мог бы быть вполне приличным, но мой вздрагивающий от каждого звука друг решил осилить ботл в одиночку, пытаясь избавиться от страха. Опьянев, он начал громко комментировать фильм и свистеть, когда на экране мелькала расчлененка и главная героиня в костюме монашки. — Мехран, — шептал он. — У тебя такие мягкие штаны. — Перестань меня жамкать, — зашипел я, видимо, слишком громко, потому что один из очкариков обернулся и цыкнул. Йохан пообещал разбить ему микроскоп и полез выполнять обещание, но я схватил его за талию, утягивая обратно на место разъяренного Папочку. Я чувствовал через толстовку, как колотится, разогнанное адреналином, сердце, даже сквозь плотную ткань, бьющее мне по ладоням. Неожиданно Йохан утих, и последние полчаса фильма мы с очкариками провели в тишине — он спал на моем плече, иногда больно тыкаясь в него носом и бормоча неизвестные мне матерные слова. Вспыхнул свет. Йохан сощурился, как китаец, и, зевая, потягивался, грозно обзывая парочку с четвертого ряда петушками. А эти двое были настолько заняты просмотром титров, что даже глазом не повели на кривляющегося Папочку, который, схватив за рукав, повел меня «догоняться».***
— Че лежим? — он бы упал на меня, но я ловко пододвинулся вместе с ноутбуком. – О, реплей, — он устало выдохнул и приложился к новой бутылке. — Йохан, — я поставил видео на паузу и повернулся к нему. — Мне тебя не хватает в игре. — В игре, — задумчиво повторил он. — Ну я же охуенным саппортом для тебя был, правда? — Самым лучшим, — улыбнулся я, отбирая бутылку и делая глубокий глоток; жар в горле был невыносимым первые несколько секунд, но он ушел ниже, в желудок. И, кажется, еще ниже, когда Папочка забрал бутылку, касаясь моей руки, и поставил ее на пол. Гул в голове отошел куда-то в другое измерение, освобождая место тому самому жару, который поднимался вновь, наполняя меня теплом. Все так странно, но кристально ясно. Летит на пол захлопнутый ноутбук, мягко падая на сумку. Пространство для маневра. Слишком мягкие движения по горлу — он отдергивает прохладные пальцы, уколовшись о щетину; слишком громкий вздох, который он, несомненно, воспринимает верно. И скользит ниже, пробегаясь пальцами по моему оголенному животу. Сегодня я буду керри.***
— Не смей! — хриплый голос в скайпе, на заднем фоне я слышу звяканье кружек, понимая, что он опять ищет пепельницу в своем вечном бардаке. — Куроки, не смей. — Хорошо, — я отступаю в тень, дожидаясь его, хотя меня так и манят пятеро полумертвых героев. Морфлинг опускает сверкающие зеленоватые клинки и терпеливо ожидает, не вступая в бой. — Ты не умрешь, пока я жив, — уже тише проговаривает Йохан. — Понял? Все, папка рядом. Пошел! Вперед! Я молча иду волной на противников, зная, что выживу. Что я смогу. Что за моей спиной самый отчаянный саппорт в мире, самый лучший на свете Висп. Пальцы легко бегали по кнопкам. Я слышал, как колотит по клавиатуре Йохан, подбадривая меня криками. Он погиб. Но это уже не важно. RAMPAGE!