Лавала

Ноги Лавы, обутые в поношенные кожаные башмаки, ступали по мягкому лесному мху, легко пружинящему под ногами и пахнущему сыростью. Раннее утреннее солнце было не в силах пробиться через густые кроны многовековых сосен, поэтому в лесу царил зеленоватый полумрак. Причудливые тени превращали обычные кусты в неведомых существ. В лесу было так влажно, что на рыжих волосах ведьмы собирались капельки. Огонёк, ненавидевший холод, уже давно забрался под дорожный плащ девушки и пригрелся у неё на груди, дожидаясь, когда солнце, наконец, высушит мох и согреет воздух, чтобы взлететь и размять крылья. Лава мерно вышагивала и мурлыкала себе под нос незатейливую песенку травницы «Лечит мята невралгию, свеколка — гипертонию, земляника гонит соль, а шалфей — зубную боль». К моменту, когда солнце было уже в зените, сонный дракончик вылез из-за пазухи и, потянувшись, словно маленький котёнок, взлетел над головой девушки. — Только не улетай далеко, — сказала ведьма и, сделав паузу, добавила: — И не смей ничего поджигать, а то целую неделю не получишь орехов в меду. Огонёк подлетел к лицу Лавы и выпустил струйку дыма той прямо в нос, отчего девушка зачихала, а краснохвостый проныра уже скрылся между веток сосен. Решив подождать Огонька, Лава нашла неподалёку полянку, очень хорошо освещённую теплыми летними солнечными лучами, и, расстелив плащ, уселась на него, подставляя веснушчатое лицо солнышку и лёгкому ветерку. Посидев так минут десять, девушка потянулась к заплечному мешку, выуживая оттуда флягу с водой и пакетик с плиточками орешков в меду. Посасывая сладость, Лавала вспомнила, как мать учила ее разным хитростям. Какую травку и когда сорвать, что добавить в зелье, какие сладости можно сделать практически из ничего. Жаль, что в голове девушки задержался лишь рецепт орешков в меду… В воспоминаниях о матери юная ведьма непроизвольно потянулась к кулону на шее — единственное оставшееся от Аделайны. Иногда девушке казалось, что, прикасаясь к нему, она чувствует маму, как та нежно гладит её по волосам и поит парным молоком, убаюкивая боящуюся монстров маленькую веснушчатую девочку на своих коленях. Капелька из горного хрусталя таила в себе страшную историю. Лава хорошо помнила ее. Мать Лавалы была одной из сильнейших ведьм — даже возглавляла совет старейшин ровно до тех пор, пока не погибла в лапах голодного горного тролля. Однажды, когда Аделайна отправилась в горы на поиски какой-то редкой травы, ей встретился голодный горный тролль. Сытые, эти существа не представляют особой опасности, особенно для ведьмы, но, когда тролль голоден, он превращается в сущего монстра, готового убить даже своего соплеменника ради того, чтобы набить живот. От несчастной ведьмы остался лишь обрывок окровавленного плаща и кулончик-капелька из горного хрусталя. Размышления девушки прервал прилетевший Огонёк. Он уже успел в чём-то испачкаться и довольно щурился, развалившись на полянке. — Ты — маленькое чудовище, — сказала Лава и почесала дракончика по желтовато-оранжевому животику. — И тебе придётся купаться сегодня, ты грязный, словно веник, которым подметают улицу. «Не хр-р...чу к...паться р-р-р...» — прозвучало у ведьмы в голове, от чего та подскочила, словно осой ужаленная, и стала оглядываться вокруг. — Кто здесь? Выходи! — она уже в пятый раз поворачивалась вокруг своей оси, оглядывая полянку. — Выходи, мы тебя не обидим. «Р-р-р, это я, Ог-р-р-нёк!» — раздался в голове тот же рычаще-рокочущий голос, а сам дракончик поднялся с травы и стал пристально смотреть на Лаву. — Огонёк? Ты умеешь разговаривать? Но почему ты раньше молчал? — девушка смотрела на него круглыми, как блюдца, глазами. «Я не мог-р-р-р, только сейчас получилось», — рычания в голосе стало меньше, видимо Огонёк приспосабливался к общению на языке людей. — Это же чудесно! — ведьма подхватила любимца на руки и принялась чесать за ушком. — Теперь будет намного веселее, и я, наконец, буду знать, что ты меня понимаешь! «Это не хор-рошо, мне больше нр-р-равилось, когда ты думала, что я глупый др-р-ракон». Лавала уже начала привыкать к голосу в своей голове. — А ты слышишь меня, только когда я говорю, или я тоже могу общаться с тобой ментально? — спросила девушка через какое-то время. — Так было бы намного проще. «Я пр-р-рекрасно тебя слышу, Лава, я и р-р-раньше слышал часть твоих мыслей, котор-р-рые ты слишком гр-р-ромко думала», — ответил Огонёк. — Заня-я-ятно... — протянула девушка и подняла сумку с земли. — Нам пора двигаться дальше, по дороге поговорим.