За стеной.

- Так, пушечное мясо, встали в одну линию, - главнокомандующий военной полицией прошёлся вдоль ряда новобранцев. - С сегодняшнего дня вы вступаете в наши ряды. Забудьте всё, что вы учили, это - мусор. Здесь вам придётся полагаться только на свои силы и ловкость, знания теории вас не спасёт, - он прервался и застыл, в упор смотря на меня. Я отвечал ему тем же. - Надо же, какая редкость. Обычно омеги не вступают в военную полицию. Представся! - Лир Роджерс, сэр! мой голос немного дрожал. - За всё время моей службы ты - первый омега. Здесь условия не для неженок, - остальные глупо захихикали, оценив колкость. - Я справлюсь! - голос уже не дрожал, я говорил с уверенностью. С момента поступления в военный институт меня часто спрашивали: "А ты справишься?", "Думаешь, у тебя выйдет?". Да, я в этом уверен. Некому было меня отговаривать: родители уже два года как умерли. Я докажу, что не хуже отца - он тоже был в военной полиции. Отец дослужился до заместителя командира северного округа. Получить чин выше просто не успел. Погиб при взрыве в одном научном центре, который он и его подчиненные охраняли в тот день. Папа, узнав о смерти своего супруга, наложил на себя руки. Его нашли повешенным в нашем саду. Для, тогда ещё шестнадцатилетнего, меня произошедшее оказалось сильным потрясением, но я не сломался, выдержал. Последующие два года я посвятил учёбе. Я хотел так же, как и отец, защищать наш город и одновременно доказать всем и каждому, что омега - не просто слабое существо, что мы тоже способны бороться. И пусть никто в меня не верит, я всё равно докажу, что прав! - Вот и всё, что вам необходимо знать на данный момент, теперь можете отправляться по домам или в казарму, - закончил получасовую лекцию Мик Рингер (а именно так звали нашего командира). Бета повернулся ко мне. - Уж прости, отдельных мест для омег у нас не предусмотрено, - он ехидно осклабился. Я был к этому готов и поправив косу, она у меня длинная - почти до пояса, отправился в нужном направлении. - Постой, - меня бесцеремонно остановили и, схватив за подбородок, покрутили в разные стороны, рассматривая лицо. Я не сопротивлялся. Важно составить о себе хорошее впечатление. - Да, точно похож, и фамилия та же. Ты случайно не сын моего бывшего заместителя? - Да, - робко ответил я. - Решил пойти по стопам отца? Похвально. Если будешь стараться, то сможешь достичь его уровня, - он потрепал меня по голове. - А знаешь, я могу тебе помочь. В память о дружбе с твоим отцом. Приходи сегодня в мою комнату на третьем этаже казарм. Пятая дверь слева. Будь там в девять вечера, не опаздывай. - Спасибо, сэр! Я вам очень благодарен, - мои глаза светились от восторга. Нужные знакомства - это всегда хорошо. Если он действительно поможет, то мне удастся пробиться так же высоко, как и отец, а может даже и выше! Наверное, он расскажет мне, как понравиться остальным главнокомандующим и выделиться перед начальниками, раскроет некоторые секреты, а, может, и сам повысит меня за старания. Размечтавшись, я и не заметил, как дошёл до общежития. Оно представляло собой огромную комнату, плотно заставленную двухъярусными кроватями. Рядом с каждой стояла небольшая тумбочка, предназначенная для нижнего белья и личных вещей. Форму надлежало хранить в выдвижном ящике под кроватью. Некоторые кровати были уже заняты, но я сразу приметил верхнюю рядом с окном. Поспешил к ней. - Здесь не занято? - робко спросил я бету. И неожиданно узнал в нём своего однокурсника. - Джордан, это ты? - О, привет Лир! Конечно, устраивайся, - он небрежно махнул рукой в сторону койки. Я быстро распихал все свои вещи, забрался по шаткой лестнице наверх и растянулся на этом тесном ложе. Ранние осенние сумерки уже опускались на землю. Они постепенно поглощали очертания предметов, и те уходили во тьму. Стало уже настолько темно, что я даже не видел клумбу, разбитую прямо перед корпусом. Пора. Я встал и тихо, стараясь не шуметь, покинул комнату. Многие уже спали, утомлённые сегодняшним днём. А ведь это было лишь обучение, настоящая работа начнётся позже. Я остался в военной форме, только снял кепку. Она была жутко неудобной. Грубо сшита из зеленоватой ткани и кожзаменителя, ужасно неприятная и глупая на вид. Форма была не многим лучше и состояла из той же ткани. Вот у высших чинов форма чёрная и красивая, кожаная кепка... Я бы от такой не отказался. Вообще ночевали в казармах только те, кто далеко жил и им неудобно ездить сюда, или же те, у кого не было собственного жилища, как у меня. Остальные же расходились по домам. Там их ждали родные и любимые люди. После смерти папы мне остался дом. Я прожил в нем год, но позже папин двоюродный брат провернул какую-то махинацию, заполучил документы на жилплощадь и выгнал меня. Ничего поделать я не мог, мне не к кому было обратиться за помощью. Какое-то время я жил у друзей, затем - в общежитии при институте. Деньги были, но не так много, как хотелось бы. Их должно было хватить на обучение. Сейчас же я мог бесплатно жить здесь, конечно, с учётом того, что буду добросовестно работать. А вот еда уже за свой счёт. Но я не жалуюсь: у меня есть ещё немного наличных - на первое время хватит, а там и зарплату получу. Ночные коридоры выглядели довольно устрашающе. Причудливые тени искажались и пугали меня ещё больше. Что же я за трус такой? Это просто тени, спокойствие. Хотя сейчас ещё не совсем ночь, часы не так давно пробили восемь. Я решил прийти пораньше - так точно не опоздаю. Миновав лестницу, я очутился на третьем этаже. Здесь в личных комнатах проживали командир и его помощник, а также начальники малых войск. Всего их было пять, и никто до конца не знал, зачем они нужны. Один начальник возглавлял разведку, другой - охрану дворца, третий патрулировал городской суд. Оставшихся двух я не смог вспомнить, да особо и не пытался. Так: один, два, три, четыре... пять. Вот и та заветная дверь. Вполне возможно, что за ней меня ждёт моё прекрасное будущее. Я робко постучался и услышал спокойное: "Войдите". Дверь не была заперта, меня ждали. Господин Рингер сидел на своей кровати и приветливо мне улыбался. А комната просторная. Большое окно, затянутое плотными занавесками, широкая двухспальная кровать, узорчатый ковёр. В углу притулился письменный стол со всеми принадлежностями и настольная лампа. Посередине - стол и два стула с мягкими спинками и подлокотниками. На столе возвышается груда печенюшек в тарелочке, бутылка вина (явно дорогого) и пара бокалов. Я скромно встал у двери. - Проходи, не бойся, - он хитро улыбнулся. Не вызывает этот человек у меня доверия. Он ещё не успел постареть: может, двадцать пять, а, может, и тридцать лет. Сложно понять. Глаза карие, но такие тёмные, что издалека кажутся чёрными. Волосы цвета тёмного шоколада, колючие и жесткие, торчат как попало. Я нерешительно приблизился. Он встал и подошёл к столу. Налил в один бокал вино из открытой бутылки, протянул мне. Я вежливо отказался. Не время сейчас пить, мы хотели поговорить! И зачем вообще сейчас спиртное? Разве нельзя обсудить всё на трезвую голову. - Да ладно, только попробуй, наверное, раньше никогда такого не пил, - он настойчиво всучил мне стакан. Я вежливо отхлебнул: кислое и немного горькое. Фу, гадость. Увидев мою исказившуюся мордашку, он рассмеялся. - Ты такой милый, - я поставил стакан. И вовремя. Мня резко схватили и заломили обе руки за спину. - Хочешь, я расскажу, как быстро получить повышение? Открою тебе тайный способ, которым сможешь воспользоваться только ты, - его дыхание опаляло моё ухо. - Стань шлюхой, моей шлюхой. Ты отлично подойдёшь для этого. Милое личико, невинные зелёные глазки и наверняка девственная дырочка. - Он глухо засмеялся. - Но быстрее ты поднимешься, если будешь спать со всеми из верхушки, кто попросит. Все, кого ты соблазнишь так же помогут, только выбирай нужных людей, спать с неудачниками невыгодно. Ну что ж, я сдержал обещание, раскрыл секрет, а теперь возьму за это плату. Ты же знаешь? В этом мире ничего не бывает даром. Я хотел было вырваться, закричать, позвать на помощь, но он, продолжая удерживать меня одной рукой, сунул мне в рот подготовленный заранее кляп. Бета всё предвидел и спланировал действия. Руки тоже были немедленно перевязаны ремнём. Он как-то ухитрился привязать его к спинке кровати, несмотря на все мои отчаянные попытки сопротивляться. Из глаз катились слёзы, из-за кляпа было тяжело дышать, толстая скомканная ткань не пропускала воздуха. Уложив моё брыкающееся тело на кровать, он начал меня раздевать. Я лежал на спине. Куртку и майку он ухитрился стащить ещё до того, как связал руки, теперь же остались только штаны и нижнее бельё. Я брыкался выворачивался как только мог. Нет, нет, нет! Я не думал, что всё так обернётся. Почему всё это происходит со мной? За что? Почему опять я? Мужчина стянул остатки одежды, перевернул на живот, и его взору предстала моя аккуратная попка. В таком положении я не видел, что он делал дальше, но чувствовал и слышал. - Вау, да ты и вправду девственник, мне повезло, - следом явно последовал хищный оскал. Он с силой шлёпнул меня по заду. Останется синяк. Бесцеремонно развёл ноги в стороны. Прижал их к кровати. Я дрожал всем телом, началась молчаливая истерика пополам с паникой. - Ты не против, если я тебя немного помучаю? Информация того стоит, - он без подготовки, не используя смазки, резко проник в колечко мышц на всю длину пальца. Я дёрнулся, тело резко выгнулось от неприятной, саднящей боли. Слёзы уже текли ручьями, наверное, я бы выл от боли, если бы не кляп. Плохо, стенки ануса горят, такое ощущение, что внутри шуруп, который упорно прокручивают и он приносит режущую боль. Без предупреждения в меня проник второй палец, принося ещё больше боли. - Не сжимай их так сильно, шлюшка, - он нетерпеливо ими двинул. - Иначе будет ещё больнее. Мик принялся покрывать мою спину укусами-засосами, царапал зубами нежную кожу, оставлял красные горящие борозды, которые сменялись фиолетово-красными отметинами. Он с силой сжал меня за бок, не позволяя дёргаться, оставляя темные следы в форме его пальцев. Голову грубо развернули, бета посмотрел на красное заплаканное лицо, в глазах - только боль и ненависть. - Таким ты мне нравишься куда больше, давненько у меня не было омеги, - он коротко и зло рассмеялся. Насильник счёл, что такой растяжки достаточно, вытащил пальцы и приставил головку своего напряжённого члена в моей девственной дырочке. Сам он не разделся, только приспустил штаны и бельё. - Сейчас будет очень больно. Резкий толчок, вошла только головка. От такого грубого проникновения мышцы сжались, принося адскую боль. Я вопил вголос, даже сквозь мешающий предмет было слышно сдавленное мычание. Медленно задыхаюсь, он не останавливается. - Так туго, я не могу вставить глубже, если ты не расслабишься, придётся применить силу, - он грубо дёрнул меня за волосы. Нет результата. Тогда бета усилил напор, вставляя в меня свой орган. Ни с чем не сравнимая боль, чувствую, как мышцы напряжены, почти рвутся. Мик входит на всю длину. От боли начинаю терять сознание. - Эй, не подыхай раньше времени, - меня бьют по щекам. Не давая ни секунды передышки, он начинает двигаться. - Ты такой тугой, с трудом входит, кайф. Думаю у тебя быстро получится подняться в должности. Жуткое, несравнимое ощущение, кажется, все внутренности превратились в один сгусток боли, он пульсирует и обжигает. Резкие сильные толчки пресекают любую попытку сбежать. Кольцо мышц растянуто до предела. Кажется, что оно вот-вот лопнет, хотя не уверен, что это возможно. Особенно яркий всплеск боли, перед глазами всё потемнело. - Ой, я порвал тебя. Ну нечего, скользить по крови будет куда проще. Движения ускорились, влага мерзко хлюпала и, кажется, стекала на постельное бельё. Руки уже давно затекли и были натёрты ремнём, во рту - премерзкий вкус ткани, который мешался с металлическим привкусом крови. Я уже почти не дёргался, силы меня покинули, а он всё продолжал меня кусать, оставлять отметины своих зубов. Бета добрался до шеи и оставил особо яркую отметину - чёткий отпечаток зубов. Кровь сочилась из укуса, небольшие капельки стекали на простынь. - Теперь все будут знать, кто ты, смирись, - он дышал всё натужнее, движения были рваными и жесткими. Он входил на всю длину и почти полностью вынимал свой член. Кровоточило не только снаружи, он явно нанёс урон и изнутри. Жгло так, будто опалили огнём. - Офигенная задница, - он ещё раз с размаху хлопнул по ягодице и одновременно вогнал до упора. Я изогнулся всем телом, издав крик, полный боли и отчаяния. Его не мог заглушить даже кляп. - Тихо ты, или хочешь, чтобы ещё кто-то к нам присоединился? - он резко дёрнул меня за косу, заставляя поперхнуться коротким вздохом. Я закашлялся. От невозможности нормально открыть рот я задыхался, а он продолжал движения. Опять темнеет в глазах. Краем уходящего сознания зацепился за обрывки происходящего: окровавленные простыни, искусанные плечи и в мясо истертые руки. Это конец, так я и умру. И зачем я только ему поверил? А на что ещё мог рассчитывать омега в коллективе бет? Мне заранее была отведена роль подстилки и изменить этого нельзя. Разум отказывался соображать, слёзы уже не текли, их больше нет. Обжигающее семя опалило пострадавшее нутро, смешалось с кровью. Конец, конец истории. Тело уже безвольно лежит, разум и сознание меня покинули. Всё тело нестерпимо болит и ноет, я лежу на животе, мелко подрагиваю. Стены больничного крыла блевотно-зелёного цвета не добавляют оптимизма. От бессилия сжимаю подушку, ногти впиваются в ткань, стараются разорвать. Немая ярость, именно ярость, а не сострадание к самому себе. Такое чувство как жалость осталось в прошлом. Меня никто не жалел. Даже родной папа, вместо того чтобы поддержать, помочь пережить смерть отца, просто повесился. А больше никому и дела нет. Никто не сказал: "Всё хорошо", "Ты справишься". Были слышны лишь насмешки и обидные слова. Я не жалею себя, уже давно не жалею. - О, пришёл в себя, - ко мне подошёл молодой, но крайне усталый бета. - Тебя принёс командир, сказал, что ты повредился на "тренировке". - он недвусмысленно хмыкнул, показывая своё мнение насчёт таких занятий. В его голосе не было ни сострадания, ни желания помочь, только презрение, как к шлюхе, которую из-за своего медицинского долга он обязан лечить. Его взгляд как бы говорил: "не ты первый, не ты последний". Бесит. Ночь. Лунный свет нехотя пробивается сквозь неплотно задёрнутые занавески. Он падает и отражается от большого зеркала. Я стою напротив него. В лунном свете тело кажется ещё тоньше, слабее и бесполезнее. Оно пестрит синяками, местами переходя в красные засосы и глубокие кровоточащие укусы. Множество царапин, истертые в кровь руки и в завершение - пострадавший анус. Ситуация крайне плачевная. Распущенные длинные волосы струятся у меня по спине, создавая своеобразную фату. Из зеркала на меня смотрят глаза загнанного зверя, озлобленные, полные гнева и ненависти, уже не детские. Зелёная радужка, расширенные зрачки. Я поднял правую руку - в ней зажаты острые железные ножницы. Несколько неосторожных рваных движений. На пол осыпались длинные светлые нити. Его слова... "Но быстрее ты поднимишься, если будешь спать со всеми из верхушки, кто попросит". Это не давало мне покоя. Душило, заставляло принять и покориться. Неровные волосы теперь достигают плеч. Я остриг их небрежно, не задумываясь ни о чём, местами криво, но и в этом был свой особый смысл. Больше я уже никогда не буду прежним, а лишнее напоминание мне только повредит. Я принял решение, которое навсегда изменит мою жизнь, и дороги назад уже нет. Я провалялся в больничном крыле целую неделю. Вскоре вышел на службу. Наши взгляды пересеклись, его - злой и наглый - пристально всматривался в меня. Он надеялся уловить страх, желание сбежать или просто покорность. Мик думал, что ему удалось сломить меня? В моих глазах отчётливо виднелась решительность, непокорность и уверенность в том, что идти нужно до конца. Этот взгляд ему понравился. - Мне кажется, что ты всё понял и принял правильное решение, - нагнулся и прошептал мне на ухо. - Удачи тебе, шлюшка. Я деланно улыбнулся. Притворяться, лгать, продавать своё тело, подчиняться, быть игрушкой: всё это только ради одного. Я должен выжить. - Молодец, ты старательный работник, - мужчина улыбнулся и положил руку мне на голову, надавливая, заставляя ускориться. Я заглотнул его орган ещё глубже, почти давясь, но продолжая с усилием сосать. - Думаю, если продолжишь в том же духе, повышение тебе гарантировано, - помощник главнокомандующего схватил меня за волосы, потянул, притягивая ближе. Он стоял в коридоре - небольшом переходе между двумя корпусами. Сейчас здесь никого нет и в ближайшие пол часа не будет. Я - на коленях, старательно делаю ему минет. Довольно приятный мужчина, примерно тридцати лет. Он не из тех, кто обычно пользуется моими услугами, но в этот раз даже ему захотелось сбросить напряжение. Движения стали рваными, и он со стоном излился мне в горло, я закашлялся и отстранился. Он поправил одежду и, прислонившись спиной к стене, вздохнул. Посмотрел на меня. Я, вытерев лицо рукой, медленно поднимался с колен. - Зачем ты это делаешь? - в его словах ни злости, ни агрессии. Он смотрел на меня по-доброму, в глазах даже промелькнула жалость. Ненавижу, ненавижу, когда меня жалеют! - У меня нет выбора, - коротко бросил я и уже собирался уйти, когда до меня донёсся его голос. - Это не так, выбор есть всегда, - глупец, да что он вообще понимает!? Мне некуда идти, нету дома, нету ни одного родного человека. Единственное, что мне остаётся - это двигаться вперёд, не сдаваться, несмотря на все козни судьбы. Я добьюсь своей цели и займу место главнокомандующего, пусть не сейчас и не через год, но когда-нибудь. Унижусь, окончательно потеряю честь, но это стоит того. Я скорчился над унитазом - вырвало ещё раз, живот скрутило спазмами. Тяжело дыша я прислонился к стенки туалетной кабинки. Вроде уже не в первый раз делаю подобное, но после всегда выворачивает наизнанку. За два года службы я превратился в настоящую шлюху. Опустился ниже плинтуса, наплевал на гордость. Я грустно улыбнулся. Смешно. Небольшое, довольно грязное помещений, где воняет отходами жизнедеятельности - вот в этом месте чаще всего я и бываю. Меня жестоко трахают, извращаются, связывают, унижают. Всё тело в отметинах, некоторые шрамы никогда не заживут. Их количество с каждым днём пополняется. Отвратительно. Вышел из туалета и направился к месту сбора. Совещание было назначено на девять часов, я не должен опоздать. Мои старания наконец увенчались успехом. - А, Лир, это ты. Проходи, мы тебя ждали, - Мик приветливо махнул рукой. В зале совещаний обычно собиралась вся верхушка военной полиции, обсуждала важные вопросы и проблемы, но в этот раз цель была другой. - Я думаю, ты догадываешься, зачем мы тебя сюда пригласили? - продолжил бета, садясь обратно на своё место за круглым деревянным столом. Ещё несколько человек, также сидевших за ним, весьма благосклонно посматривали в мою сторону. Большинство из них я знал, они проходили в разряд клиентов. - Мой заместитель решил уволиться, думаю, тебе это известно. Я считаю, что эту должность должен занять ты, - он пристально посмотрел на меня, как бы говоря: "ты добился своего, догнал, а возможно и превзошел отца". - Со следующего месяца ты занимаешь должность помощника командира военной полиции в северном районе. А теперь мы посвятим тебя в детали. У нас есть небольшая тайна, о которой знает только военная верхушка. Дело в том, что... - С повышением, Лир. В честь этого события сегодня будет особое вознаграждение, - он похлопал по руке не толстой, можно даже сказать, тоненькой резиновой палкой. Именно такие выдавались военной полиции, когда она патрулирует город. В случае чего надёжнее будет выкинуть её куда подальше и вытащить пистолет. Бесполезное, но безопасное оружие внёс в массы нынешний правитель. Старый дряхлый король совсем выжил из ума. Однако сейчас эта дубинка сыграла не самую лучшую роль. Мы стояли в кабинете совещаний. Все мероприятия закончились, начальники разошлись, мы остались одни. - Ты знаешь, что делать, - он похлопал меня по плечу. Я опустился на колени, нехотя приблизился и уже хотел расстегнуть ремень на его штанах, но меня остановили. - Оближи это, - бета ткнул мне в лицо резиновым оружием. Такой поворот событий мне не нравится. Покорно принимаюсь облизывать палку с тупым концом, обильно смазываю слюной. Мик с непередаваймым удовольствием смотрит на мои старания. Ему это явно доставляет удовольствие. - Достаточно, - резко останавливает меня, заставляет развернуться лицом к столу совещаний. Я дрожу, кажется, в этот раз будет не просто больно, а смертельно больно. Бета слегка раздвинул мои ягодицы, провёл между ними рукой. Резко погрузил во внутрь сразу два пальца. Тихий полустон-полукрик. Он довольно ухмыльнулся. - Надо же, она уже растянута, ещё с прошлого раза. Неплохо, значит дело пойдёт быстрее. К колечку мышц прижалась резиновая палка, обильно смазанная моей слюной. Легко толкнулась внутрь, она, конечно, толще, чем член, но поверхность неплохо скользит. Отвратительное чувство: холодный гладкий предмет постепенно погружается вовнутрь, доходит до нужной точки и без труда в неё попадает. Я выгибаюсь, постанываю и извиваюсь. Сильного возбуждения нет, этот предмет доставляет мне не самые приятные ощущения, но перед Миком лучше всего изобразить, что мне нравиться. Дубинка, казалось, вошла до конца, но неожиданно сделав ещё одно резкое движение, проникла глубже. Больно, адски больно. Слёзы уже привычно стекают по щекам. - Ну как тебе? - спросил бета, ухмыляясь. Я только что-то нечленораздельно промычал. Его орган уже был напряжён, весьма солидный бугорок хорошо просматривался через штаны. Он запустил туда руку и начал медленно подрачивать себе. Я замер, боясь шелохнуться. Предмет внутри меня мог двинуться в любую секунду, принося с собой море боли. Вновь порвать что-то внутри не хотелось. Бета приспустил штаны, обнажая своё возбуждённое достоинство. Вновь взялся за другой конец палки. Быстро, почти до конца, выдернул её и с силой вогнал. Если бы я вовремя не прикусил себе руку, мой крик услышали бы все, кто находился в этом корпусе, а так - только негромкий, сдавленный стон и прокусанная до крови кожа. Полумесяцы (отпечатки зубов) кровоточили, но я продолжал крепко сжимать челюсти. Ни один звук не должен вырываться. - Надо же, как мило, - бета захохотал, напоминая бандита из детского мультика. Такой же деланный, не реалистичный, но злой смех. Во рту - привкус крови, руку ощутимо саднит, анус продолжает раздирать чужеродный предмет то входя полностью, то почти целиком выскальзывая. Никакого возбуждения, только досада и немая злость. Нужно это перетерпеть, просто пережить эти муки, ему скоро надоест. И вправду, Мику наскучило это занятие. Он вынул успевший нагреться предмет и кинул его на пол. Резко притянул меня к себе и вставил на всю длину. Ха, почти не больно. По сравнению с предыдущей игрушкой, это фигня. - Ты так растянут, потрясающе, - прохрипел он, продолжая сбивчивые, рваные, возбуждённые толчки. Он не щадил меня, раз за разом врывался всё сильнее и настойчивее. Я постанывал, держась руками за край стола, ноги так и норовили подкоситься. Мик схватил меня за талию, крепко сжал, вновь оставляя синяки. Укусил где-то в районе лопаток, затем грубо поцеловал и повторил всё сначала. Принялся лизать мою шею, оставляя длинные влажные полосы. Омерзительно. Несколько багровых засосов ещё не скоро пройдут, они будут остро напоминать о произошедшем. - Отлично, - прошептал на ухо мужчина. - Ты просто первоклассная шлюха. Он ещё раз двинулся, вогнал до самого конца и обильно кончил. Его горячая сперма обжигала пульсирующие стенки ануса. Я зашипел от неприятных ощущений. Противно. Бета тяжело дыша, отстранился, надел штаны и пригладил свою одежду. - Советую тебе поскорее свалить. Я тихо сполз с края стола, опустился на колени, стараясь отдышаться. Сперма медленно вытекала из растянутой дырочки, капала на ковёр, пачкая узор. Он с удовольствием наблюдал за результатом своей работы. Шевелиться не хотелось, но если не потороплюсь, меня могут обнаружить. Собрав последние силы, встаю. Жидкость ускоряет свой ход. Вытираю рукавом лицо, оно немного испачкалось в крови, из прокушенной руки. - Ещё раз с повышением, - проговорил Мик и спокойно вышел из кабинета, притворив за собой дверь. Я стоял перед зеркалом. Шикарная форма из чёрной кожи выгодно обтягивала моё тело, подчёркивая безупречную фигуру. Прекрасная кепочка была игриво сдвинута на бок. На груди сверкал значок - доказательство моего повышения. Ещё раз крутанулся перед зеркалом. Я почти достиг своей цели и всего за каких-то два года. Их тайны меня не очень интересуют, хотя известие было весьма шокирующим. Альфы... да? Прошло пять лет, но ничего не изменилось, я занимаю ту же должность и исправно работаю. Мои услуги всё так же популярны. Это уже норма. Я окончательно потерял всякое достоинство. Да, мне это отвратительно, мерзко, но необходимо. Иначе я так и не сдвинусь с места. Каждое прикосновение чужих губ и грубых рук, засос, кровавый укус или синяк отторгаются всем моим существом, однако ими пестрит всё тело. Стоит только снять рубашку, как я вижу всё. Я вижу настоящего себя. Шлюха - вполне точное определение. - Лир! Спустись в подземную камеру! - Мик как-то незаметно подкрался сзади. - Там такое дело... Прокрался за стену и вернулся? Этого только нам не хватало. Я поспешил вниз, полный решимости применить самые жесткие меры, но добиться результата. Ничего необычного: омежка примерно моего возраста, может младше, длинные волосы собраны в растрёпанный хвост, явно растерян, непонимающе озирается вокруг, силится понять, что же происходит. - О, при­шёл в се­бя... - я подошёл ближе, выудил тонкую сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил. Вместе с воздухом вдыхаю никотин. Медленная смерть. Каждая затяжка приблежает мой необратимый конец. Ещё один вдох. Уже не жалко. Резко выдохнул облачко дыма и с презрением глянул на паренька. - Ну-ну, мне ка­жет­ся, я се­год­ня здо­рово по­забав­люсь.  Чертовски меня напоминает, ну, прежнего меня. Ненавижу подобные воспоминания. Он начал что-то неразборчиво бормотать, но я присёк такое самоуправство. - Зат­кнись! Воп­ро­сы здесь бу­ду за­давать я, - со злостью пнул решётку клетки, она загудела, отзываясь на моё грубое обращение. Только я собрался приступить к допросу, как послышались шаги, их можно узнать из сотни. Ненавижу. Дверь шумно распахнулась, в помещение зашёл Мик. - Ты уже здесь Лир? Вот и слав­нень­ко, - он резко нагнулся и поцеловал меня, требовательно, немного прикусывая губу. Я привык к такому, ответно обвил его шею, фактически повис на бете. Ненавижу. Он начал мять меня, щупать за зад, тискать бёдра, провёл рукой по груди. Отвратительное, мерзкое чувство, но за столько лет я научился хорошо лгать и прикидываться. Я сделал вид, что мне приятно, охотно подставляя тело под столь противные ласки. - Всё же, что не го­вори, а ты са­мая клас­сная шлюш­ка во всей во­ен­ной по­лиции, уж я-то знаю, - он гнусно улыбнулся. - На­де­юсь, с этим ты и сам спра­вишь­ся. Мы ещё про­дол­жим с то­го мес­та, где ос­та­нови­лись, - он покинул комнату. Ненавижу. - Что ты так смот­ришь? - я при­жал­ся ли­цом к пруть­ям ре­шёт­ки, меня обуяла немая ярость. - Не по­нима­ешь? Такой невинный, даже завидно. Как же это бесит, бесит, бесит! - Всё очень прос­то, - бро­сил си­гаре­ту на пол и нас­ту­пил на неё кон­чи­ком бо­тин­ка, - дос­лу­жить­ся до по­мощ­ни­ка ко­ман­ди­ра не так уж и прос­то, здесь есть толь­ко один ва­ри­ант.  Я вздох­нул силясь не сорваться и сел на сто­ящий в уг­лу стул. - Знал бы ты, чис­тый, не­пороч­ный оме­га, че­рез сколь­ко рук мне приш­лось прой­ти, с кем я толь­ко не спал, - я попытался изобразить шкод­ли­вую улыб­ку. - Ты, на­вер­ное, ду­мал, что наш мир иде­ален? Что здесь всё под­чи­ня­ет­ся за­коном и пра­вилам? Нет, спе­шу те­бя ра­зоча­ровать. Этот мир прог­нил, он раз­ла­га­ет­ся из­нутри, и тем, кто жи­вёт сна­ружи, это­го не вид­но, - пусть знает. Его глаза расширились, он явно внимательно слушал. - Зна­чит, по-хо­роше­му не хо­чешь... - Паршивец. Бессмысленные разговоры ни к чему не приведут, играть в молчанку мне некогда. Придётся применить грубую силу. Резиновые дубинки ещё никто не отменял, но у меня есть способ поизощреннее. Палка с электрошоком, ну как? Точно заговоришь. Обычно их запрещено использовать... но для меня нет ничего невозможного. К тому же очень хочется его помучить. По дороге к комнате с инвентарём мне встретился он. Опять... как же достало. - Лир, - парень смог догнать меня и схватить за руку. - Отвали, щенок! Сколько я ещё должен это повторить? - бесит. - Но я вправду... - Заткнись! - я попытался вывернуться, но он прижал меня к стене, блокируя всячески пути к отступлению. - Сгинь. - Лир, прошу, - он наклонился и поцеловал меня в губы. Так целовать мог только он, нежно осторожно, как первый поцелуй. Его губы робко просили разрешения для продолжения сладкой муки, но я резко вывернулся, оттолкнул его от себя и опрометью бросился прочь. Отстань, отвали, прекрати. Просто забудь обо мне. Ничего не было и не будет, достал. - Вы пла­чете? - удивлённо спросил пленник. Ноги сами собой принесли меня обратно. - Зат­кнись! Я не пла­чу! - зло прорычал я, раз­ма­зывая слё­зы по ли­цу. - Прок­лятье. Повернулся и вышел. Сбежал!? Как!? Куда!? Эти дебилы даже за одним пленником не могут уследить! Все отряды брошены на его поиски. Я нервно хожу по своей комнате. Плохо дело, если он расскажет кому-нибудь... Нет, этому не бывать. Мы успеем его схватить. - Лир, - тихий стук в дверь. - Открой. - Проваливай, щенок, - мне не до тебя и не до твоих жалких чувств. Это пройдёт, а вот моё психическое состояние - нет. - Я выломаю дверь, ты же знаешь, - в голосе слышалась уверенность. - Что? - я резко распахнул злосчастную преграду. Он стоял спокойно, не сомневаясь в своей победе. - Отстань уже от меня! Один шаг, всего один, и я вновь надёжно зажат в его объятьях. Ненавижу его. Пусть он уйдёт, достал. Я, уже не в силах с ним справиться, тихо оседаю на пол. Он, прикрыв дверь, следует за мной. - Можешь плакать, если хочешь, - он прижал меня ещё крепче, жалея, успокаивая. За столько лет... он первый. Слёзы сами текли, тихий истерический смех. Только он мог видеть меня в таком состоянии, больше никто. Мальчишка провёл рукой по моему лицу, стирая влагу, погладил по голове, а я, ударив его по руке, резко оттолкнул. - Убирайся, - тихо и без эмоций. - Но Лир... - Я сказал убирайся!!! - а это уже был вопль. Отчаянный вопль уставшего человека. Он подчинился, против прямого приказа не смел возражать. Я лишь поудобнее устроился на полу и упорно сверлил взглядом одну точку. Надрывный смех вырывался из моей груди, слёзы стекали по щекам и неохотно капали на пол. Смешно, смешно, смешно. Как же смешно. Минуло уже несколько дней, но беглеца не схватили. Где он? Куда мог деться этот омега? В дверь постучали, я неохотно отстранился от недописанного письма. - Открыто. - Эй, Лир, слышал? - в комнату просочился Мик. - Король вызывает всю военную верхушку во дворец, решил устроить внеплановый приём новобранцев. Хочет обсудить подробности во дворце. Не опаздывай, в пять часов собираемся у входа, у тебя пол часа. - Да, хорошо, - рассеянно протянул я. Внеплановый набор? Подозрительно. Что-то мне это не нравится. Стоит захватить моего любимца. Маленький, почти незаметный пистолет. Всего один выстрел, но попадание обеспеченно. Спрячу на груди, никто не заметит. Так, просто мера предосторожности. Привык я всегда заботиться о собственной безопасности, ведь никому, кроме меня, это не нужно. Успеваю дописать. А ведь очень важная бумага. Я положил письмо в подписанный конверт, повертел в руке. Нет, отдам, когда вернусь. Спешить не стоит. Нас провели во дворец и сказали подождать в зале. Ожидания не были долгими. Король не замедлил показаться. А так же из мрака проступила стража. Я понял сразу - ловушка. - Вы все за­дер­жа­ны по мо­ему при­казу. Вы об­ви­ня­етесь в сок­ры­тии важ­ной ин­форма­ции от сво­его пра­вите­ля, пре­датель­стве ко­роны! Это неп­рости­тель­но! На­де­юсь, вы зна­ете, ка­кое на­каза­ние пос­ле­ду­ет за этим. Все при­сутс­тву­ющие отс­тра­нены от служ­бы и бу­дут не­мед­ленно дос­тавле­ны в ко­ролев­скую тюрь­му, а так­же под­вер­гнут­ся доп­ро­су, - его тон был неп­рекло­нен. Ужас, настоящий животный страх. Не думал, что когда-нибудь буду испытывать подобные чувства. Троица мятежников появилась следом за монархом. Нам конец, дороги назад нет. Не хочу в тюрьму. Там ведь всё повторится: опять насилие, принуждение, жестокие меры. Мне этого не пережить, я так устал... устал от всего. Я бросился к запертой двери - просто отвлекающий маневр, позволяющий незаметно достать пистолет. - Лир Род­жерс, не ока­зывай­те соп­ро­тив­ле­ние, в про­тив­ном слу­чае нам при­дёт­ся при­менить гру­бую си­лу, - гроз­но про­гово­рил ко­роль. В моих глазах промелькнула уверенность, отчаяние сменилось покорностью.  - Вам не удас­тся за­точить ме­ня в тем­ни­це! - я ни о чём не жалею, ну, почти. - Те­бе не­куда бе­жать. Я рас­сме­ял­ся как-то над­рывно, от­ча­ян­но, че­рез си­лу. Правда, почти не о чем. Хорошо, что я не успел отдать ему письмо, не совершил такого глупого поступка. Ведь было бы больно не только мне. А так, никто не заплачет. Тело будет лежать и гнить. Его прикопают где-нибудь и напишут: "предал короля". Никто не придёт, не упадёт на колени. Никто не будит скорбеть. И это правильно, они и не должны плакать, ведь все, кто мог бы, уже давно мертвы. А ты, щенок, не в счет. Тебе будет лучше без меня, всем будет так лучше. - Вы ни­ког­да ме­ня не пой­ма­ете! А знаешь, я всё же сожалею, что не отдал тебе письмо. Щенок, ты никогда не узнаешь, а я уже никогда не смогу тебе рассказать. Извини меня, я, как всегда, слишком труслив. Только ты знал настоящего меня, только тебе я верил. Прости, что ничего не получилось, знаешь... я люблю тебя. Крик: - Вам не схва­тить ме­ня, вы про­иг­ра­ли, - я рез­ко под­нёс ору­жие к сво­ему вис­ку. Тихий шёпот, казалось, никто не услышал, да, так оно и было. Никто, никто не расслышал последних слов, что сорвались с моих губ. Я улыбался, а из глаз катились слёзы. Щенок, если бы ты слышал... - Прости меня... Дэй. Щелчок пистолета и тишина. Как же всё это смешно. Смешно, смешно, смешно, смешно! Смешно... и грустно.