Даже если человек чист сердцем, возносит каждый день молитву Всевышнему, ходит в церковь и соблюдает священные предписания, связанные с усмирением плоти и духа, его с лёгкостью можно соблазнить, опорочить и сломать. Джон был единственным, кто не поверил в людскую молву на счёт грехопадения своей возлюбленной. Но он не смог защитить нежное создание. Ему не хватило смелости пойти против святого отца, который призывал грешницу покаяться. Джон не выслушал девушку, посчитав, что лучше послушаться местного священника. Но девушка совершила ещё больший грех, утопившись. Её достали полуживой из ледяной воды. Перед смертью девушка осуждающе посмотрела Джону в глаза, и тот понял, что он, как и все вокруг, предал её. Он ничем не лучше тех, кто травил её и насмехался. Собственная трусость стала его проклятием. Бремя вины тяжелее, когда обвиняешь сам себя. Решив, что он должен искупить свою вину, Джон решил последовать в тот же ад, куда отправилась его возлюбленная. Он приготовил прочную верёвку, терпеливо дождался момента, когда сможет незаметно покинуть отчий дом. Он собрал цветы, которые отыскал в ночи и принёс их на могилу. Ночь была лунной и прохладной. Джон решил помолиться перед смертью, упросить создателя приготовить ему место рядом с той, ради которой он решил распрощаться с жизнью.
Он трепетал от ужаса. Посреди молитвы, он услышал треск ломающейся ветки. Оглядевшись вокруг, он никого не обнаружил. Внезапно перед ним буквально из воздуха, стала появляться чья-то высокая фигура. Джон сразу зацепился взглядом за кудри, обрамлявшие голову и очертания крыльев за спиной неведомого существа. У Джона не было сомнений: перед ним ангел. Пришёл ли он покарать его или направить на путь истинный? Джон упал ниц, дрожа от страха. Он страшился неведомого. Ангел подошёл к нему и положил на голову руку.
— Назови себя, - потребовало существо.
— Меня зовут Джон, мой повелитель, - дрожащим голосом произнёс Джон.
Ангел с интересом потрогал волоски у него на голове. Джон обомлел.
— Я дух, именуемый сильфом. Поднимись, - услышал он приказ существа. Его голос был ещё прекраснее облика, он лился, как звонкий мёд, такой же густой и золотистый.
Джон несмело поднял голову. Он избегал смотреть на сильфа. Прекрасное существо с чёрно-лиловыми кудрями, в глазах которого цвела фиолетовая лазурь ночи, с белым, сводившим с ума сознание безупречностью линий лицом. Существо рассматривало его с интересом, трогало руками Джона. Потом он запрокинул ему голову, и Джон испугался, что это обозначает конец. Он чувствовал себя беззащитным. Сильф провёл по его телу рукой, словно что-то выискивая. Сердце горестно сжалось. Джону стало стыдно и противно, оттого как он поступил. Его мучила боль. Сильф внимательно посмотрел ему в глаза, и Джону показалось, что он сейчас потеряет сознание. Широко распахнутые лазурные очи буквально впились в него.
— Скажи мне, Джон, ты хочешь больше не страдать? - спросил у него сильф.
Джон удивился.
— Ты поможешь мне умереть? - прошептал он.
Неземное создание озадаченно нахмурило лоб.
— Нет, это будет не смерть, - ответил он. — Я могу избавить тебя от боли и плохих воспоминаний.
Джон был согласен.
Сильф наклонился к нему, прижимаясь своим ртом к губам Джона.
Джона парализовало. Холодная, обжигающая струя потекла из его горла в рот существу. Джон больше не чувствовал ни горя, ни своей вины, ни страха. Только когда сильф отпустил его, он отпрянул. Прикосновения и поцелуй этого создания имели странное взаимодействие с его телом.
— Кто бы ты ни был, мне действительно лучше. Благодарю тебя.
Джон с благодарностью опустился на колени.
— Позволь мне попросить плату за свою услугу? - обратился к нему сильф.
Джон встрепенулся, поднял голову.
— Что ты хочешь взамен? - спросил он, странно волнуясь.
Сильф подошёл ближе.
— Стань моим спутником, - попросил он. — Я одинок. Будь моим другом, собеседником, единомышленником...
— Да, да, - поспешно ответил Джон. Он схватил сильфа за руку. Сначала прижался к нежной, сияющей коже щекой, а потом развернул руку ладонью к себе и поцеловал.
— Тогда прошу: будь здесь в следующее полнолуние. Жди меня.
— Обещаю, что буду ждать, - ответил Джон, отпуская руку сильфа.
Существо кивнуло ему. Джона бросило в жар. Хоровод непотребных, извращённых образов закружил ему голову. Джон испугался, что сильф лишил его рассудка. Когда он исчез, Джон упал в траву и пролежал в ней до утра. С первыми лучами зари, едва передвигая ноги, он поплёлся домой. Ему ничего не хотелось. Перед глазами стоял образ невозможно прекрасного сильфа.
*************
Джона измучил жестокий недуг. Вернувшись домой, молодой человек слёг без сил. Он трогал свой лоб, но обычного жара не было. Он горел внутри. Джон пил студёную воду. Внутренности скручивало, он даже слышал треск, словно трещала рвущаяся ткань. Работать он не мог, лежал без сил. Образ сильфа затмил все его насущные мысли. Ночами Джон стонал, ему снились кошмары. Зрело новое полнолуние. Джон стал спокойнее, сны безмятежнее. Силы постепенно вернулись в молодое тело, и Джон с радостью стал ходить работать в поле вместе со своей семьёй.
В ночь полнолуния, Джону нестерпимо захотелось поскорее увидеть сильфа. Вновь встретить таинственное существо. Он дождался полуночи, и тихо выскользнул на улицу.
Лето клонилось к осени. Воздух был пропитан запахом дождя и скошенными травами. Прохлада обдавала босые ноги, пока Джон бежал к поляне, но сам он опять горел. Такого с ним ещё не случалось. Чем скорее Джон приближался к поляне, тем сильнее испытывал сильнейшую жажду. Он не хотел испить воды, его губы потрескались и воспалились, жаждущие прикоснуться к мягким губам сильфа. Джон понимал, что это путь к безумию, но больше не боялся того, что его влечёт существо одного с ним пола. Он боготворил это изумительное тело, дрожал от собственных чувств и возбуждался от собственных диких и развратных мыслей, кои оплетали его разум паутиной.
*************
Через чёрные стёкла своего затворничества, Шерлок с тоской смотрел на внешний мир. Каким же неистово омерзительным он теперь казался самому себе! Теперь он ненавидел и свою красоту, которую носил в себе, и не мог показать миру.
Фальшивым были гвозди его смирения, когда он считал, что ему не нужно ничего, что у него всё есть. Когда он считал, что мир без него, а он без мира, будут существовать гармонично, охраняя границы. Теперь он проливал горькие слёзы, и продолжал страдать дневной грустью даже во сне. Мысли, что он вновь встретится с Джоном, резали его лезвиями сомнений. И крови его, дурное проклятие, и огонь отчаяния, который корчился в груди, и воспалённые глаза, ждущие с надеждой, когда на небе обнажится серп луны, — всё это истерзало его. Поэтому, не с радостью, а с обречённостью и предчувствием беды, Шерлок ждал нового полнолуния.
На поляне он опустился в пахнущие необратимым гниением осени травы, и замер. Надгробие блестело от росы, жемчуга лунных капель окаймляли мрачный камень. Потяжелевший от сырости моток верёвки всё ещё лежал на земле. Шерлок присел и закрыл лицо руками. Испив печали из смертного, частичка человеческого осталась навсегда в нём. Он осознал, почему люди, так боятся смерти, и в тот же момент, стремятся убить себя. Если он испытывает всего лишь ничтожную каплю всех существующих человеческих страданий, то теперь он понял, что не перенёс бы и часть, не возжелав покончить с собой.
Услышав шаги, Шерлок мгновенно привстал и поднял голову. Джон бежал к нему навстречу. Шерлок представил, как холодная роса обжигает ему ступни, а вьюны норовят оплести щиколотки. Он поднялся над землёй, его пронзила дрожь нетерпения.
Шерлок был наг, тело его блестело от ночной влаги и отражало лунный свет. Джон упал перед ним на колени. Подобострастно склонившись, он обхватил едва касавшиеся трав босые ноги сильфа.
— Я пришёл, - произнёс Джон задыхаясь после бега. — Я пришёл, чтобы склониться и чтобы пасть. Навсегда пришёл. Владей мной. Соблазни. Отними мою свободу. Я позволю тебе всё.
Шерлок вновь опустил руку ему на голову. Он едва сдерживал себя.
— Я принимаю твои дары, - ответил он.
Искусство соблазнения — подобно налёту безумия. Ласки — сплетение душ, а сексуальное удовлетворение —прилив морских волн.
Жажда и острый голод, два юных и невинных существа, наслаждение и боль. Силуэты под бледными звёздами, истерзанные губы, объятия, и хруст позвонков. Нестерпимо яркий свет луны, разлившийся на потной спине. Смертельно бледный и прекрасный сильф и взошедший на трон порока смертный. Чресла, красные и раскрытые, неистово удовлетворяющие и жадно поглотившие семя. Осквернённые и идеальные.
— Я... - Джон хотел прошептать Шерлоку что-то очень важное, теряя сознание от избытка чувств.
— Отныне мы с тобой в идеальном аду, - произнёс Шерлок, целуя лоснящиеся густой кровью губы своего любовника.
Оба замерли без сил, как скульптуры из мрамора, ищущие облегчения от низменности восхитительного порока. Они уснули, не тревожась о будущем.
