Мы изменники все без исключения

«Королю Эйгону Таргариену, Простор рад узнать, что Дракон вернулся в родные края. Хайгарден готов присягнуть на верность истинному королю Семи Королевств при одном условии: король Эйгон должен взять в жены мою дочь Маргери. Ренли Баратеон не консуммировал брак, и могу с уверенностью заявить, что Маргери невинна. С нетерпением жду Вашего ответа, Мейс Тирелл». Эйгон скомкал письмо, бросив его в жаровню. Он молча наблюдал, как огонь медленно объедает пергамент. За окном шумело море, оно сегодня было неспокойным. Штормовой Предел пал легко. Гарнизон здесь был слабым, а люди, которые пришли вместе с Ренли Баратеоном, сбежали, едва заметив штандарты трехглавого дракона на черном поле. Позже выяснилось, что Ренли умер, предан мечу собственного гвардейца. Эйгон засмеялся, когда узнал об этом. Какая ирония. Брат узурпатора умер смертью дедушки Эйгона. А сам узурпатор пал от вепря. Джоффри Баратеона казнили за убийство Эддарда Старка, а Джон Аррен умер от старости. Сами Боги решили отомстить за династию Таргариенов. - Если Тиреллы присоединятся к нам, мы сможем захватить Королевскую Гавань, - Джон Коннингтон внимательно смотрел на Эйгона, вертя в руках красный апельсин. Одет он был в кожаный дублет и в темную парчу. Руки рыцаря теперь всегда были в плотных перчатках, на вопросы Эйгона, не жарко ли ему, он отвечал, что ему всегда холодно. Они сидели в солярии Эйгона, обсуждая письмо Мейса Тирелла. Комната была просторной и уютной, с теплым камином и большими окнами, открывающими прекрасный вид на залив, где когда-то давным-давно утонул корабль Стеффона Баратеона. Напротив Эйгона сидел Оберин Мартелл. Густые черные волосы дорнийца с едва заметной сединой падали назад от мыса на лбу. Принц Оберин принес с собой только пять тысяч копий, и то прибыли только те, которые всем сердцем любили Красного Змея и верили ему. Не все дорнийцы поддержали Эйгона – принц Доран сомневался в его подлинности и запретил своим людям идти к нему. Оберин Мартелл не послушал своего брата. Эйгон же сомневался в дорнийцах. Ренли Баратеон уже дал Мартеллам то, чего они так жаждали – мести. Головы Григора Клигана, Амори Лорха и Тайвина Ланнистера, наверное, уже красуются на пиках в Солнечном Копье. - Станнис Баратеон созвал знамена, - продолжил Джон, все еще сверля взглядом Эйгона. – Западные, Королевские и Штормовые земли поддержат его, а не тебя. Робб Старк еще не написал нам свой ответ, можно считать, что он поддержит Баратеона. Речными землями владеет его дядя, а Долиной Аррен его тетка. Что прикажет Робб Старк, то они и исполнят. - Долина не принимала участия в Войне Пяти Королей, - заметил Оберин, откидываясь на спинку стула. – Напомните Тиреллам, кто отдал им Простор и сделал их Верховными лордами. Западными землями владели Ланнистеры, а их больше нет, кроме Томмена и Мирцеллы. Они вдвоем находятся в Королевской Гавани. Если вам удастся их оттуда вытащить и сделать их наследниками Утеса Кастерли, то вы получите Запад. Маленькими детьми легко управлять. Эйгон заметил, как Джон сжал руку в кулак. Коннингтон говорил ему, как он недолюбливает Мартеллов за Битву у Трезубца. Если бы не Ливен Мартелл, говорил он, то Рейегар был бы жив. Эйгон его мнения не разделял, Оберин его дядя, родная кровь. Он пришел к нему с мечами, преклонил колени и поклялся посадить его на Железный Трон. Кто Эйгона действительно волновал, так это Станнис Баратеон. У брата узурпатора есть армия и золото. Под его властью находится половина Вестероса, а половина королевства принадлежит Роббу Старку. Когда-то объединенные силы Севера, Речных земель и Долины Аррен свергли великую династию. Что если Старки поддержат Станниса, а не его. Эйгону нужен Север, во что бы то ни стало. Он должен переманить их на свою сторону. - Я хочу взять в жены Дейенерис, а не Маргери, - сказал Эйгон вдруг наступившей тишине. Поленья тихо трескались в камине, портьеры окон шуршали из-за открытых окон. Ветер приносил в комнату соленые брызги моря. Эйгон обвел глазами карту Вестероса, лежащую на столе. Фигурки форели и волков находились далеко на севере, сокол оставался в Долине, как и розы в Просторе. Только олени были везде. Скоро и в Штормовой Предел прибудут олени. - Короли никогда не женятся по любви, пора бы это усвоить, - недовольно пробурчал Джон. Эйгон понял, что находится в безвыходной ситуации. Шаг влево, шаг вправо и он труп. Ему нужна поддержка Великих Домов, или хотя бы драконы. Настоящие драконы. - Нужно написать Дейенерис, что бы та приплыла в Вестерос с армией и с драконами. Без нее мы обречены на провал, - Эйгон совершил ошибку, прислушавшись словам Тириона Ланнистера. Тот пообещал, что королевство терзает война, что она разобщена, что ее легко захватить, а на деле оказалось, что она сильнее, чем раньше. - Можно отдать независимость Северу, если они пообещают не поддерживать Станниса, - Оберин почесал себя за подбородок, задумчиво вглядываясь в карту. - С чего бы нам им доверять? – фыркнул Джон, испепеляя взглядом Оберина. Оберин усмехнулся, посмотрев на Джона: - Я с ним лично знаком. Удивительно, но все его любят. Он с легкостью внушает людям доверие и уважение. Даже я проникся к нему некоторой долей симпатии. - Вот бы и поддержали его, - пробормотал Джон, отворачиваясь от принца Оберина. - Был бы он моим племянником, поддержал бы, - принц Оберин просверлил взглядом Джона. Эйгон слегка улыбнулся, слушая их маленькую перебранку. - Конечно-конечно, - хмыкнул Джон, все еще вертя в руках красный апельсин. - Это мой апельсин, - Оберин усмехнулся, указывая пальцем на фрукт в руках Джона. - Вы еще скажите, что это ваш стул, - Джон нахмурил брови на переносице. - Если он сделан из дорнийского дерева, то да, - Оберин уже откровенно насмехался над Джоном. – Мы дорнийцы ужасные собственники. Джон закатил глаза, прежде чем вымученно улыбнуться. Эйгон взял в руки перо и пергамент. Он не знал, как начать, что написать, дойдет ли письмо вовремя. Рука сильно дрожала. Он лишний раз пожалел, что рядом нет септы Леморы. Она бы его успокоила, нашла бы нужные слова поддержки. Эйгон крепче сжал перо, окуная его в чернила. Лишь бы тетя была благосклонна к нему. «Королеве Дейенерис Таргариен, Если Вы все еще надеетесь вернуть то, что было украдено узурпатором, то Вы должны приплыть в Вестерос на помощь своему племяннику. Я, принц Эйгон (он благоразумно не стал писать «король Эйгон»), сын Элии и Рейегара, сердечно молю Вас помочь мне захватить Железный Трон. Вы нужны мне, также как и я Вам. Я захватил для Вас Штормовые земли, Дорн и Простор. Осталось взять Королевскую Гавань. Вы нужны мне, чтобы остальные Великие Дома присягнули нам на верность. Вы нужны мне, что бы мы вместе воздвигли до небес наш Дом. Только Таргариены должны править Семью Королевствами. С наилучшими пожеланиями, Эйгон Таргариен». Эйгон отложил перо, внимательно вглядываясь в каждое слово. Когда чернила высохли, он аккуратно сложил письмо и запечатал его красным воском. Он снял кольцо с безымянного пальца и поставил им печать - трехглавый дракон. - Я женюсь на Маргери Тирелл и на Дейенерис, - Эйгон предполагал, что вызовет недопонимание в лицах своих советников. Многоженство не было запретной темой для Таргариенов, но его стали практиковать гораздо реже после восстания Святого Воинства. Эйгон не хотел расставаться с традицией своего Дома, брать в жены своих сестер или тёть. В конце концов, у дракона три головы. Эйгон Завоеватель женился на Висенье из-за долга, а на Рейнис из-за любви. Чем же он хуже своего предка? – Все будут в выигрыше. Джон тяжело вздохнул, согласно кивая Эйгону. Принц Оберин улыбался во весь рот. Солнце уже клонило к заходу. Эйгон вдруг почувствовал легкую усталость. Мышцы парня слегка болели из-за утренней тренировки с Уткой, а голова была битком набита тяжелыми думами. Ветер начал усиливаться из-за чего огонь в камине тут же потух. Темные грозовые облака обволокли Штормовой Предел, нагоняя мрачные мысли. Открытые окна начали биться о раму из-за чего стекла грозились разбиться вдребезги. У дракона три головы. Эта поговорка не давала покоя Эйгону уже несколько дней. Есть ли на свете еще один Таргариен, кроме него и Дейенерис? Если есть, то кто он? Или быть может, это она? Быть может Рейнис жива? Или Визерис.