Иногда ошибки приводят нас к счастью.

Из-за слез я практически не видела куда иду. Становилось все темнее, и я начала чувствовать, что устаю. Мне хотелось сесть куда-нибудь, а лучше лечь. И пускай все будет как будет. Меня привел в чувства гудок автобуса. Я остановилась прямо на зебре и не давала ему проехать. Надо же, даже в практически неосознанном состоянии я делаю все по правилам. - Вы едите? - спросил меня водитель автобуса, когда я отошла. - Да. Через какое-то время я оказалась дома. На удивление слезы высохли быстро, я бы сказала даже слишком быстро. Может быть они были ненастоящие? Не мои? Ах, нет…волосы у лица мокрые – значит я все же плакала. Не помню как уснула, но следующим утром я не проснулась от будильника. Мама встревожено подергала меня за руку: - Дорогая, ты проспала….что с тобой? Ужас…да на тебе лица нет? Что произошло? Я не смогла ответить или не захотела. Глаза сами собой закрылись. Проснувшись снова, я поняла, что в квартире одна. На кухне лежала записка и письмо. «Перевод я отвезла. Не волнуйся. Письмо для тебя. Люблю. Мама.» Сейчас я не поняла ни одного слова, кроме – люблю. Мама. Какой перевод? Чтобы что-то понять я распечатала конверт, там оказалось два листа формата А4. Я начала читать. « Здравствуй, мой Ангел. Сейчас ты наверно ненавидишь меня или я стал тебе безразличен. Но я не могу так поступить с тобой. Я не хотел, чтобы наш прощальный разговор был таким, каким получился вчера. В этом письме я собираюсь рассказать тебе заново, что произошло, как сильно я тебя полюбил и как трудно мне писать эти строки, потому что завтра утром я покидаю Россию. В нашу первую встречу у нас состоялся самый необычный разговор из всех, что у меня когда-либо был. Я тут же захотел узнать о тебе все возможное. Хотел провести с тобой так много времени, на сколько мы оба были способны. Признаться, такие бурные чувства девушка вызвала у меня впервые. Тогда ты объяснила мне сложившуюся ситуацию и сказала, что тебе нужен Дмитрий Пантелеев из 49 квартиры. Я понял, что я не совсем тот человек, которого ты искала, но ведь это незначительно, что я не Пантелеев? Ерунда, да? Мне показалось, что когда ты узнаешь меня поближе, тебе будет все равно, что у меня другая фамилия. Эта необыкновенная случайность привела тебя ко мне, как раз в тот момент, когда я лежал с гипсом, когда все мои «друзья» не навещали меня, хотя мы живем в одном районе. Сейчас я нисколько не жалею, что так поступил. Моя шалость должна была раскрыться, но я утешал себя тем, что, если помогу тебе сделать превосходный перевод, и ты получишь высший бал, то простишь меня. Каждый день я думал как сказать тебе правду, но мы так много ссорились, мирились и спорили, что я боялся потерять тебя – на столько мне было важно сохранить эти отношения. Я стал ненормальным. Я начал прятать все вещи, на которых была моя фамилия. Каждый раз как наш разговор заходил о курсах английского, на которые мы вроде как должны были ходить вместе, я был предельно осторожен. Пытаясь чем-то завлечь тебя, я выворачивался наизнанку. Показывал тебе все таланты, которыми обладал. Так сильно я хотел тебе понравится. А вот теперь о грустном. Четыре дня назад я узнал, что моя бабушка, которая живет в Швейцарии, серьезно заболела. А вчера она умерла. Она оставила моему отцу свой дом в наследство и поэтому родители единогласно решили переехать туда. Мое мнение спросить конечно забыли. Да и что я могу сделать? Мне, к сожалению, только 16. Другое дело, если бы я был хотя бы совершеннолетним. Еще можно было бы покочевряжиться, но пока у меня нет права голоса. Я думал, что мы уедем через пару недель. Но все оказалось по-другому. О скором отъезде я узнал, когда ты пришла ко мне вчера. Помнишь мой телефонный разговор? Я говорил с отцом. Тогда то он и ошеломил меня новостью. В моей голове тут же появилась мысль, что если ты будешь злиться на меня, то, когда я уеду, тебе не будет так больно, как мне сейчас. Ведь я полюбил тебя. Да. Полюбил. Поэтому я начал ссориться с тобой как можно хуже и грубее. Пытаясь загубить в тебе чувства ко мне, а я уверен, что был не безразличен тебе. Был. Как это больно признавать. Но сейчас, когда вещи уже собраны и я смотрю на чемоданы, понимаю, что больше тебя наверно не увижу, мне хочется, чтобы мы расстались по-другому. Пускай со слезами, рыданиями, твоими бесподобными криками (на самом деле я в восторге от них), но по-другому. Знаю, сейчас это выглядит как письмо труса, но я чисто физически не могу приехать к тебе и лично попросить прощения. Единственное, что я могу, это сделать для тебя первоклассный перевод этого злосчастного договора. Хотя не злосчастного, самого замечательного, ведь из-за него мы познакомились. Я позвонил твоей маме и она согласилась приехать и забрать распечатки и конверт, в который я сейчас вложу эти листы. Я благодарю судьбу, за то, что она подарила мне встречу с тобой. Будь я только немного старше, капельку старше, всего на 2 года, все было бы по-другому. Прости за все и не держи на меня зла. Я просто хотел быть счастливым. Как и многие обычные люди. P.S. не выкидывай мою фенечку, ведь она все еще на твоей прекрасной руке? Обещаю, что приложу все усилия, чтобы у тебя когда-нибудь была возможность отдать её мне. Люблю тебя всей душой. Дима Арханов.» На этом письмо кончалось. Весь оставшийся день я пролежала на кровати. Но я больше не плакала. Кажется вчера пришлось израсходовать все слезные запасы. Маме я дала прочитать письмо, а через пару дней все нормально объяснила. Позже я узнала, что этот чертов Пантелеев написал в данных не свой адрес, а просто тот, который сам придумал. Кроме того, я выиграла этот конкурс перевода, и мне выдали грамоту. Она висит у меня на стене, и это первое, что я вижу, просыпаясь по утрам. Фенечку я перестала носить через пару недель. Но не выкинула её, а бережно убрала в шкатулку. Перечитывать письмо и плакать я перестала через пару месяцев. Вы спросите простила ли я его? Простила, но не сразу. Для этого мне потребовалось достаточно много времени. В какой-то момент я решила преобразиться. Покрасилась на тон ярче, сделала красивую стрижку, оставив волосы длинными. Начала носить не только удобную одежду, но и стильную. Не скажу, что раньше не умела одеваться, но я делала это без души. А сейчас все по-другому. Очки я больше не ношу. Их заменили линзы. Через два года я поступила на лингвистику в институт. Выучила еще один язык. Немецкий. Нового парня у меня так и не появилось. Я осталась все такой же разборчивой и придирчивой. Даже смешно теперь об этом говорить. Но, какая есть, такая есть. Осенью начались занятия. Мне нетерпелось приступить к учебе. Первым оказался английский язык. Я была этому рада. Пока преподаватель готовил доску к паре, все рассаживались. Я подписывала тетрадь и не увидела, кто вбежал в аудиторию. - Извините, я опоздал, можно? - Проходи, проходи. Фамилия? - Арханов. Я краем уха уловила знакомую фамилию и медленно подняла голову. Кажется у меня появился шанс вернуть ему его фенечку. Как он и обещал.