Фейерверк

Зое с пьяненькой тоской вгляделась в Нанабу и с надрывом произнесла:       — Ну вот, так только в жизни бывает. Говоришь человеку: «Я тебя люблю», а он такой: «Еба-а-а-ть, что это за дерьмо?!» Нанаба удивлённо обернулась к Ханджи, с горя дудлящей целый кувшин с элем. В него влезало литра три, но, судя по энтузиазму, майор вознамерилась выпить все и разом.       — Неправда! — горячо возразила она, напрочь позабыв, что возглас относился к вину, коим, в виде исключения, решил проставиться в этом году Леви. Из всего богатства алкогольных напитков капрал разбирался только в пиве, презрительно именуя вино марганцовкой для разочарованных, что весьма плачевно сказалось на его выборе. Выкидыш винодельного искусства оказался настолько кислым, что из глаз непроизвольно брызгали слезы. К счастью для разведчиков, Леви, уступив уговорам Майка, истового ценителя вина самых разнообразных видов, принёс лишь одну бутылку, заполонив весь остальной стол всевозможными сортами пива. Эль, имбирное, светлое, тёмное, медовое… А вино пришлось допивать Захариусу, отчего тот изрядно погрустнел. Нанаба даже было подумала, что Леви купил такую гадость осознанно, но, понаблюдав за абсолютно непроницаемым, несмотря на шестой литр крепчайшего эля, лицом капрала, решила, что ей просто мерещится.       — Значит, подумала! — трагично возвысила голос Зое, с восторгом врезав кувшином об стол. Раздался хруст, и глиняные черепки просыпались на пол, оставив у майора в виде откупных одну ручку. Затерявшееся в кувшине пиво, избежавшее употребления майором, струйкой побежало по столу, откуда и излилось прямо Нанабе на колени, чего та, поражённая телепатическим талантом майора, даже не заметила:       — А откуда ты знаешь о чем я думаю, а-а-а?! Зое сделала вид, что не услышала, и протянула загребущую ручку к третьему по счёту кувшину. Эрвин, восседавший напротив Ханджи, с болью покосился на черепки. Ещё три года назад после особо ударной попойки, оставившей развед — корпус с одной миской, из которой за неимением альтернативы предлагалось есть всем поочерёдно, он приказал поменять всю глиняную посуду на железную и использовать вне зависимости от повода, сделав исключение только для кувшинов. А то праздничный стол со стальными покоцанными мысками, кружками, тарелками и зловеще изогнутыми вилками с прореженными зубцами, словно столовый прибор для рыбы, выглядел очень неуютно, ещё и с бидоном вина, стоящим на столе вместо ёлки. Это с едой. Без еды вообще складывалось впечатление, что штаб-квартиру разведчиков арендовала местная тюрьма особо строгого режима.       — Все, допились, — констатировал Майк, глядя, как изрядно захмелевшая Зое пытается стать на одно колено, дабы попросить Нанабыной ноги. Нанаба, расчувствовавшись на той же почве, на которой расхрабрилась Зое, была в принципе не против, но упорно отказывалась паковывать ногу на выход, чем попрала любовь майора, как возмущённо заявила Ханджи. Если бы мужчины просили ноги вместо руки, поведала она, и брали бы её авансом, то процент разводов упал бы до исторического минимума!       — Поразительно, что они столько протянули, — вздохнул Эрвин, с некоторым трудом отодвигаясь от стола и втихую расстёгивая пуговицу на штанах. — Не знаю, где Леви такое пиво покупает, но, судя по крепости, им ещё повезло, что не откинулись сразу. Вон остальных как развезло. Находившиеся в большой зале Тростовской штаб-квартиры разведчики пребывали по большей части в спящем состоянии, удобно расположившись на широких лавках и сладко сопя. Капральское пиво превосходило по эффективности даже хлороформ и успокоительные сборы. Бодрствовать остались только пятеро, даже верный Моблит сошёл с дистанции уже после первого литра, свернувшись калачиком возле бока майора. Остальные солдаты на Новый год разъехалась, и в Тросте остались только те, кому армия была единственным домом. Исключение составляла лишь Зое. Её семья решила не грузить дочку трудностями и навестить самостоятельно да потерялась по дороге. Сама Ханджи отреагировала на это спокойно, таинственно поведав друзьям, что все как обычно. Завтра найдутся. Ну, или послезавтра. Если не приедут через неделю, то надо будет написать письмо домой, вдруг мама с папой забыли о нынешнем Новом годе и решили навестить её в следующем. Эрвин долго моргал, раздумывая, как проходили её праздники в детстве, но уточнить не решился.       — Ещё по одной? — Майк, досмотрев неудачную попытку жениховства Зое, закончившуюся для обеих собутыльниц падением на пол, обернулся к капралу, полный решимости продолжить дуэль. Леви ответил ему кислым, что его вино, взглядом.       — Лось, мне уже надоело, что через каждые 5 минут я выхожу отлить. Дверь закрываться не успевает.       — Очкуешь? — обрадовался Майк, с некоторым трудом фокусируясь на правом капрале и демонстративно игнорируя левого. Он был противным и корчил рожи.       — Разливай, — обречённо махнул рукой левый. Правый с опозданием повторил манёвр близнеца.       — Сохатый, ты чего косишь? — внезапно заинтересовался левый капрал.       — Я смотрю прямо на тебя! — возмутился Майк, напряжённо глядя на пустое место между Зое и Леви и разливая пиво, на этот раз имбирное, прямо на стол. Эрвин прытко вскочил, и пиво лишь излилось на пол, не испачкав форму.       — Так, победитель определился! — покачнувшись и прикрывая расстёгнутые пуговицы ладонью, провозгласил Эрвин. — Капрал Леви! А теперь, капрал, отберите у майора Захариуса пиво, во имя безопасности и чистоты окружающих!       — Сам отбирай! — беспокойно поёрзав, пробурчал себе под нос Леви и, улучив момент, улизнул из залы.       — Предатель, — обиженно проворчал Майк, чувствительно ткнув локтём Смиту по рёбрам, когда тот вновь присел рядом, стараясь не вступить начищенными сапогами в лужу, — В этом году я бы его точно перепил! Командор, потирая бок, отрицательно покачал головой:       — Это невозможно.       — Титанов победить возможно, а полурослика перепить нет? — возмутился Захариус. — Ха! И этот человек еще пытался сподвигнуть меня поверить в победу человечества! В Легион прийти сагитировал, пропагандист херов!       — Этот полурослик жрёт, как лошадь, а пьёт, как две, — хихикнула с пола Зое, вспоминая обстоятельные обеды Отряда специального назначения: первое, второе, третье, компот… — И вообще, хорош кукситься, красноглазый, пошли на улицу, салют смотреть! Мэрия обещала устроить в двенадцать часов замечательное светопреставление.       — О-о-о! — томно протянула Нанаба и поднялась первой.       — Я не красноглазый! — по слогам произнёс Майк, подозрительно глядя на своё отражение в чистой тарелке, стоящей перед ним. Захариус искренне считал, что время есть приходит только после праздников, когда состояние здоровья уже не позволяет пить. Из глубины посудины на него глядело нечто пучеглазое. Майк подумал и поставил свою тарелку перед местом Леви. Пусть тоже полюбуется, кремень алкогольный.       — Пошли, — с облегчением согласился Эрвин, опасавшийся, как бы на фоне разочарования от проигрыша не повторилась история с посудой, в которой Майк играл центральную роль, с плавным переходом в историю знакомства с будущим капралом, причём финал последней на этот раз оставался открытым…       — Пошли, я сказал! — сказал он Майку, решившему заупрямиться и дождаться возвращения Леви, дабы продолжить соревнование. Здоровяк, с трудом поднявшись, прочувствованно поведал, где он все сказанное видел, и, опираясь на плечо командора, побрёл к выходу. Зое пристроилась позади, улюлюкая и цепляясь мужчинам в пояса, отчего Эрвин нервно вздрагивал.

***

      — Ну, и где твой фейерверк? — прождав полчаса, поинтересовалась Нанаба у майора, ёжась от холода. Даже в Тросте на праздники установилась минусовая температура, вынудившая солдат переодеться в неудобные кирзовые сапоги и тяжёлые, стесняющие движения курточки, в которых бойцы все равно мёрзли. Страшно представить, что творится сейчас на севере. Небось, минус двадцать с хвостиком обеспечил тамошним жителям зажигательные песни и пляски на всю ночь, ибо просто стоять при такой погоде невозможно даже в доме.       — Может, мы плохо стоим? И поэтому нам не видно? — огорчённо поинтересовалась Зое, задрав голову и тщетно вглядываясь в темное небо. Фейерверки она любила.       — А может, — задумчиво протянул Смит, глядя на витрину магазинчика часовщика, располагавшегося прямо напротив штаб-квартиры легиона. Все часы показывали третий час ночи, — мы плохо смотрим? Особенно на время. Разведчики дружно уставились на витрину.       — Кажется, у Билли все часы сломаны! — потрясённо произнесла Зое и вытащила из кармана свои. — Во, без трех минут двенадцать! Эрвин с уважением посмотрел на часики, восхищаясь изысканными линиями, пока не опознал, что часы-то эти его. Но придумать чтоб такого по этому поводу сказать не успел.       — Наверное, забыли. Но ничего, я напомню! — уверенно заявила Ханджи и, отделившись от группки, вышла в центр темной улицы.       — С Новым годо-о-о-м!!! — радостно завопила Зое. И словно в ответ на вопль где-то на соседней улице грянул взрыв. Эрвин, доселе пребывающий в той приятной кондиции, когда мир выглядит безоблачным, словно в далёком детстве, мгновенно протрезвел.       — О, я же говорила! — обрадовалась даже не подумавшая трезветь Зое, блаженно улыбаясь. Обещанный фейерверк гремел прямо над их головами, ослепляя и вызывая желание срочно спрятаться в окоп. Закончилось представление, к счастью Эрвина и скорби Зое, спустя всего минуту, без полыхающих домов и прочих последствий вопиющего несоблюдения пожарной безопасности. Командор аж взмок, в красках представив, чем эта веселуха могла кончиться.       — Ах вы суки… — сдавленно проинформировала подрывателей Нанаба, моргая обильно слезящимися глазами. Даже закрыв их, она продолжала видеть этот фейерверк и больше ничего. — Ч-е-е-е-рт! Смит поморгал, убеждаясь, что зрение его не покинуло окончательно, и сбросил с плеча руку Майка. Здоровяк изменений не заметил, продолжая флегматично пялиться в брусчатку и лениво покачиваться, словно определяясь, куда бы ему упасть.       — Так, стоять можешь? Задумчиво созерцавший улицу Захариус обернулся к командиру, но ответить по существу не успел.       — Что это было?! Леви, возникший посреди улицы, словно девиант посреди строя, дико озирался и придерживал спадающие штаны, которые, торопясь на звуки взрывов, так и не успел застегнуть.       — Капрал, вы бы застегнулись, — укоризненно произнёс Майк, оправившись от неожиданности явления. Небрежно одетый капрал - это то, чего никто и никогда не видел. Жаль, Моблит спит. Нарисовал бы стенгазету, весь легион бы ознакомился… Теперь же придётся ему полагаться на слова, которые не отразят всей полноты картины. — А то дамы увидят нечто неположенное и будут долго и обидно ржать над вашими параметрами. Нанаба с трудом разлепила глаза и с укоризной посмотрела на командира. Целый вечер Майк только и делал, что с Леви препирался. Сначала было весело, а теперь уже немножко надоело. Впрочем, такие отношения у них последние три года. Все лучше, чем постоянные драки в предыдущие два. Леви невозмутимо застегнул штаны и поинтересовался:       — Как ржал я, когда у тебя оказался на сантиметр короче? Будь Майк не так пьян, он бы нашёлся, что ответить. Хотя бы то, что помериться им спокойно не дали, предусмотрительно разведя по углам до того, как взбешённые очередной перепалкой разведчики успели предъявить доказательства. Но ныне ему не пришло в голову ничего кроме:       — Давай ещё раз! Вдруг вырос… Зое обидно захохотала. Нанаба лишь презрительно хмыкнула, осторожно поднеся руку к лицу. В глазах потихоньку прояснялось.       — Тихо! — раздражённо рявкнул Эрвин, выведенный из себя беспечностью подчинённых. Трезвых пьяные всегда раздражают. Впрочем, пьяные от трезвых тоже не в восторге и поэтому зачастую пытаются привнести в их отвратительно правильную реальность толику высокоградусного веселья.- Нужно посмотреть, что случилось!       — Опять! — раздражённо пробурчал Майк, демонстративно не глядя на Зое. Вот предательница, ржёт как кобыла над его горем! А у самой, между прочим, пресс рельефней сисек! — Без тебя даже взорвать ничего нельзя! Как же, кто-то фитиль поджигает, а командор Смит не при делах. Свечку шутникам-подрывникам хочешь подержать? Учти, бегал ты медленней всех в отряде. Эрвин с укором посмотрел на друга. Обещал же, гад, молчать. Хорошо хоть не стал вспоминать о том, как перед зачётом радостно рвали Смита инструктора, пытаясь посадить «деревянного» новичка на продольный шпагат. Посадить-то посадили, но во время контрольного забега травмированный Эрвин пришёл к финишу последним, героически стискивая зубы и хромая на обе ноги. Майк, на своё счастье, оказался более разработанным, чем будущий командор, и был в группе тех счастливчиков, которые после растяжки могли более-менее быстро переставлять конечности.       — Я беспокоюсь, как бы в следующий раз не взорвали нас! Нанаба, иди в штаб, разбуди кого-нибудь, пусть тебя в больницу отведут. Леви, за мной! — Эрвин резко развернулся и устремился к видневшемуся справа перекрёстку. Судя по звуку, шарахнуло где-то там, если что у очевидцев уточнит.       «Разбуди кого-нибудь! Да после капральского пива их самих в больницу надо, откачивать!» — фыркнула про себя Нанаба, нехотя разворачиваясь к штабу. Уходить не хотелось. Интересно же, кто так капитально порезвиться решил, а для неё из-за её же глупости веселье закончилось гораздо раньше. Надо было не в небо пялиться, а мордой в землю падать.       — Сказал бы ты своему пёсику «За мной», а то ведь ему явно не терпится, — буркнул Леви Эрвину в спину, наблюдая краем глаза за Зое. По-хорошему надо ее вслед за ушлёпавшей в штаб Нанабой отправить, от пьяной Ханджи толку никакого, только проблем добавит, но капрал подозревал, что Зое будет сильно против.       — Я с вами! — объявила Зое, подтверждая его подозрения. Ещё бы, такое развлечение! Посмотреть на взрывы, а то и поучаствовать бы… Если что, то вместо фейерверка будет самодельный салют по шутникам.       — Ну, так ты идешь? — сумрачно спросил Леви. Они остались посреди улицы одни, а два командира уже едва виднелись во мраке. Газовые фонари экономный мэр решил потушить, сообщив гражданским, что им и без них должно быть весело. Насчёт «весело» мирные жители могли бы поспорить, но возвращаться из таверны по темным улицам однозначно было не скучно. Особенно когда из переулка внезапно выскакивал кто-нибудь такой же запоздалый и нетрезвый.       — Я бегу, — поправила его Зое и рванула с места в карьер. Капрал устремился за ней, морщась и раздумывая, успеют ли они вернуться до того, как ему вновь приспичит. Нагнали они дружную парочку, по техническим причинам вновь шагающую в обнимку, довольно быстро, однако победное шествие разведчиков на силы зла закончилось неожиданно. Отцепив от себя Майка в целях маскировки (подкрадываться со ста двумя пьяными килограммами на плече довольно трудно) и прислонив того к стене ближайшего дома, Эрвин первым дошагал до перекрестка, завернул за угол и тут же шарахнулся обратно, уронив Майка. Здоровяк мрачно посмотрел на друга снизу вверх, но промолчал.       — Чего ска… — завопила было подбежавшая к начальству Зое, но тут же захрипела, пережёвывая заткнувшую ей рот ладонь. Эрвин поморщился. Зубы у Ханджи были мелкие и острые, как у хорька.       — Цыц! Подрывники эти прямо за углом торчат. И у них на телеге столько этих фейерверков, что хватит ратушу в верхние слои атмосферы доставить, причём с цветомузыкой. Из-за угла доносилась негромкая ругань, кто-то на кого-то шипел, призывая вести себя тише. Кажется, мужчина оправдывался, что теперь-то это совершенно незачем, но его безжалостно заткнули, призвав быстрее чинить телегу, а не озвучивать очевидное. Ханджи, заинтригованная разговорами подрывников, знаками показала командору, что она все поняла и её можно уже отпустить. Эрвин с сомнением покосился на майора, но решил рискнуть и убрал руку. Освободившись от медвежьей хватки командира, Зое подкралась к углу дома под пристальным взглядом Смита и осторожно выглянула. И надолго застыла, подслеповато щурясь и беззвучно шевеля губами. Стекла в очках снова пора было менять. Убедившись, что творить глупостей, по крайней мере сейчас, Зое не собирается, Эрвин обернулся к своей команде. Майк уже поднялся с земли, поразительно бесшумно для такой туши, и раздражённо отряхивал белые штаны от грязного снега, но тщетно. Грязь лишь злорадно втиралась в ткань, и не думая исчезать от хлопающих движений Захариуса. Леви переминался с ноги на ногу и часто оглядывался назад, раздражённо сдувая отросшие волосы с глаз. Эрвин понял, что либо подрывников они хватают в ближайшие минут пять, либо капрал бросит их на произвол судьбы, предпочтя торжественные похороны товарищей конфузу во время попытки их спасти. А все Майк с его спором!       — Ну, сколько их там? — раздражённо поинтересовался потерявший терпение Леви, осторожно подойдя к Зое и пытаясь отодвинуть майора в сторону. Подруга сердито лягнула его ногой, отбив охоту смотреть вообще.       — Двое, — переждав шквал ругани, сообщил Эрвин, — и один из них женщина. Кажется.       — Ну, мы с ними одной левой! — самоуверенно, хоть и не слишком связно заявил Майк.       — Я бы лучше задумался над тем, почему после взрывов никого нет! Даже стражников! Ведь кто-то же обязан дежурить в Новый год! — отдышавшись, процедил Леви. Живот тоскливо ныл, сетуя на свою нелёгкую долю и переизбыток жидкости, которую к тому же ещё и взболтали. Эрвин покачал головой. Если кто из стражей и дежурил, то где-то в таверне. Гражданские же так вообще скорее все ставни и двери запрут, чем попрутся выяснять, кто там с глицерином у их дома балуется.       — Хрен ты кого из них трезвым до послезавтра увидишь! — фыркнул Майк и нарекающе икнул. — Зря, что ли, по статистике большинство преступлений происходит на праздники?       — Утешил, — буркнул капрал. — Надо бы…       — Папа? — перебила приятеля Зое, все ещё недоверчиво вглядываясь в две суетящееся у телеги фигурки. Выглядели они подозрительно знакомо, особенно театральные взмахи мужчины. Разведчики замолчали, уставившись на майора в ожидании объяснений. Зое ещё раз выглянула за угол. Ну, точно они!       — Папочка мне фейерверков привёз! — с умилением произнесла Зое. — Целую телегу. И даже сам подорвал, а ведь не любит с фитилями возиться! Эрвин открывал и закрывал рот, не зная, что высказать первым. Леви только сплюнул. Вот это родственники! Декоративную взрывчатку телегами возят, чтобы дочурку порадовать!       — ЭТО твои родители?! — наконец выдавил Эрвин, не зная, что ещё сказать.       — А что такое?! — задрала подбородок Зое, готовая защищать папу с мамой до последней капли крови командора. Эрвин это волшебным образом почувствовал и продолжил расспросы лишь отойдя от неё на пару шагов.       — Какого они тут взрывы устраивают?! Мэр после прошлогоднего праздника, когда сгорела его любимая ратуша, на возведение которой толстяк угрохал все столичное финансирование, запретил запускать фейерверки в черте города! Хочешь искры, вали в чисто поле!       — Думаешь, сгоревшие посевы, поля, леса и луга мэра обрадуют? — заинтересовалась Зое.       — Сейчас зима! — раздражённо напомнил женщине Эрвин, отодвигая ее с дороги и направляясь прямиком к подрывником.       — Так это сейчас! А поводов запустить фейерверки круглый год предостаточно! — Зое беспечно шагала рядом с командором не по—женски широким шагом, не уступая Смиту ни сантиметра. Они шли голова в голову прямиком на родителей Зое, при виде нежданных гостей сусликами застывших у полусгоревшего остова телеги.       Майк с Леви остались стоять на месте, провожая друзей взглядом. То ли решили с безопасного расстояния посмотреть, что с ними будет, если Зое обозналась, то ли предположили, что смотреть там в принципе не на что, а раз так, то нечего лишние телодвижения совершать. Майк, когда Эрвин, спохватившись на полдороге, что рядом с ним только майор, оглянулся, помахал командору ручкой и неприличными знаками показал, каким именно образом он за них болеет. Леви же ограничился кислой миной. Смит одарил друзей мрачным взглядом и обернулся к подрывникам. Зое, пока Эрвин с Майком переглядывались, сделала финальный рывок и, обогнав начальство, с пронзительным визгом прыгнула мужчине на шею, повалив беднягу в сугроб. Женщина, чьё родство с майором Ханджи было видно невооружённым глазом по одному лишь поведению, счастливо расхохоталась и нечаянно оперлась об искалеченную телегу. Раздался зловещий скрип и шипение. Визги и смех словно ножом отрезало. Во внезапно наступившей тишине шаги Смита звучали так же громко, как шаги пятиметрового титана. Бум! Бу-у-у-м!!! Зое обернулась и отчаянно замотала головой.       — Правильно, — одобрительно пробормотала мать Зое, высокая худощавая женщина, укутанная в шарф по самые брови, оббегая телегу и спешно выпрягая флегматичную клячу, которой в силу возраста и старческой глухоты было уже по-барабану, что там позади неё взрывается, — не надо увеличивать количество жертв при взрыве… После этой фразы Эрвин подумал о том, что Майк с Леви поступили исключительно мудро, оставшись ждать за углом. Желание к ним присоединиться обуяло командора по-новой, а когда Эрвин, все же приблизившись на цыпочках к телеге, заглянул под обгорелый брезент, стало практически непреодолимым. У тех фейерверков, что он сумел разглядеть под единственным тусклым фонарём на площади, срок годности истёк ещё два года назад. Как они вообще довезли их по колдобистым сельским дорогам до Тростовского тракта не подорвавшись?! И какой баран их в город пустил?! Последний вопрос Эрвин решил задать, когда они окажутся подальше от опасного подарочка. К примеру, за углом.       — Зое, быстро поднимай своего отца и уходим отсюда, — процедил Смит, пятясь задом в направлении друзей и не сводя взгляда с телеги. Он точно слышал шипение… или нет? Лучше бы нет. Ханджи, перестав буравить взглядом колесо, осторожно сползла с мужчины и, не вставая, на карачках поползла за командором. Её родители бесшумно повторили манёвр дочери. Выпряженная кляча понуро поплелась за хозяевами, бросив полный отвращения взгляд на телегу и пытаясь укусить мать Зое за волочащееся по снегу пальто. Смит ощутил себя санитаром психиатрической больницы, причём его подопечных из-за неконтролируемого воровства завхоза выпустили на прогулку без намордников и смирительных рубашек.       — Майор Ханджи, что вы творите? — ледяным голосом вопросил Эрвин. — Бы-ы-ы-стро поднялись и бегом убираемся отсюда.       — При взрыве в первую очередь убивает именно тех, кто стоит. Так что я бы на вашем месте, командор, последовала хорошему примеру, — вежливо сообщила Зое, невозмутимо проползая мимо него. Эрвин оглянулся. За углом вовсю наслаждались зрелищем: Майк улыбался во все двадцать девять зубов, и даже Леви заинтересованно подался вперёд. Эрвин было решил, что коронного номера им не видать, как отчётливо услышал шипение со стороны телеги. Времени осталось совсем немного. Развесёлая семейка Ханджи тоже услышала угрозу и, прибавив скорости, понеслась на четвереньках к углу быстрее скаковых лошадей, сметя с дороги замешкавшегося Леви. Эрвин остался перед лицом страшной угрозы в трагичном одиночестве, даже кляча ехидно скалила старые, сильно смахивающие на вампирские, клыки, остановившись на безопасном расстоянии. Плюнув на достоинство, Эрвин рухнул на колени. Не хватало ещё умереть так нелепо, не повидав мир за стенами и... Из-за угла раздался заразительное ржание. Похоже оно было на лошадиное, но Смит знал — это Майк. Приползёт — убьёт.       — Ну ты, старик, даёшь, — смахивая слезы, выдавил Майк, когда багровый от переполнявших его эмоций Эрвин спешно заполз за угол и наконец поднялся на ноги. — Это лучший мой Новый год за все время в армии. А то вечно кто-то из старших по званию веселью мешал. Эрвин злобно уставился на друга, однако Майк даже не подумал изобразить раскаянье, продолжая подхихикивать над командором. Похоже, в вине было куда больше градусов, чем Смит предполагал.       — Что с телегой? — раздражённо поинтересовался Леви, нетерпеливо расхаживая туда-сюда и стараясь заглянуть за спину не страдавшему дистрофией командора. Судя по всему, выпитое вновь принялось просить открыть ему шлюз. Смит, опомнившись, выглянул из-за угла. Проклятая телега, вместо того, чтобы взорваться, пошипела-пошипела и затихла. Смит сплюнул в сердцах. Если это кто-то, кроме своих, видел устроенное Эрвином представление, то уже ранним-ранним утром всё относительно трезвое население Троста будет знать, как командор Развед — корпуса по праздникам развлекается, а к вечеру эта новость достигнет столицы. И хоть бы оправдано!       — Это все ты виноват, — в приступе бессильного раздражения буркнул Эрвин Майку.       — Я виноват в том, что фейерверки решили сегодня не взрываться?! Тогда пади на колени и отсоси мне, презренный смертный! Бог судьбы ждёт! — обиделся Майк. Эрвин предпочёл другой вариант извинения. Он сделал шаг вперёд и нанёс подлый удар ногой ниже пояса, заставивший Захариуса согнуться пополам и хватать ртом воздух.       — Я же пошутил! — прохрипел Майк спустя минуту.       — Ещё раз так пошутишь — кастрирую и скажу, что так и было, — ласково сообщил Майку Эрвин.       — Не скажешь, — отдышавшись, таинственно поведал Майк, потирая промежность. — Такое не спрячешь, вещественное доказательство будет карман до колена оттягивать.       — Ты себя переоцениваешь, лось, — скучающе заметил молча стоявший доселе Леви, опередив Эрвина, — тебе десятисантиметровой линейки хватило. Но кто знает… — капрал выразительно взглянул на Захариуса, — вдруг вырос?! Майк молча продемонстрировал Леви средний палец и гордо отвернулся.       — Командор! — закричала подбежавшая к друзьям Зое. — Вы не против, если я родителей в нашем штабе поселю? Все равно все разъехались, свободного места полно! И вообще, они так пить хотят…       — …что переночевать негде, — закончил Эрвин. Эта дурацкая поговорка, изобретённая неизвестным пронырой лет десять назад, в последние года стала употребляться всевозможными незваными гостями так часто, что вызывала исключительно уголовно наказуемые желания. Зое умоляюще посмотрела на Смита. Командор только поморщился. Все равно его согласие было формальностью. Куда Зое своих родителей денет, в три часа-то ночи с тридцать первого декабря на первое января?       — Можно. Но! — повысил голос Эрвин, увидев, что обрадованная Ханджи собирается удрать обратно к родителям, кучкующихся вместе с клячей метрах в тридцати от разведчиков. — Чтоб в комнатах было тихо и чисто!       — Я все уберу! — клятвенно пообещала Зое, вызвав у капрала скептический смешок.       — Слушай, отец у тебя какой-то… — протянул закончивший обижаться Майк, шутливо дернув подругу за высокий хвост для привлечения внимания. — Ты говорила, его Тристан зовут?       — А что с ним не так? — агрессивно поинтересовалась Ханджи, оглядываясь на родителей. Тристан приветливо улыбнулся в ответ. Женщина же, пыхтя, стаскивала капюшон с головы, стремясь выпустить густую каштановую шевелюру на волю. Похоже она, как и её дочь, страдала категоричной непереносимостью любых головных уборов.       — Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны! — категорично заявил Майк, скептически разглядывая отца Зое. Тристан, несмотря на уже почтенные годы, был тонким и гибким, словно юноша. Только серебристые пряди да смешливые морщинки вокруг ярких голубых глаз выдавали возраст.       — Очень удобно такое говорить тому, у кого сходство с приматами минимальное, — хмыкнула Зое, поправляя растрепавшиеся от свирепого зимнего ветра волосы. Ей от отца почти ничего не досталось, только нос с горбинкой и выдавал причастность Тристана к началу деления Зоенной яйцеклетки. — Да и вообще, у моей мамы на работе только обезьяны и водились. Не удивительно, что ей захотелось в мужья кого-то посимпатичнее.       — Что, все её сослуживцы были такими страшными? — заинтересовался Захариус.       — Нет, — губы Зое расползались в неудержимой улыбке. — Она просто в столичном зоопарке работала. Майк поперхнулся.       — Пошли уже в штаб, — вздохнул Эрвин. Судорожное оживление, вызванное взрывом и необходимостью действовать, сменилось апатией, да временно отступивший в дальние уголки организма алкоголь вновь принялся за старое, мешая думать.       — А ты ничего не забыл? — поинтересовался Леви, ткнув большим пальцем себе за спину. Командор некоторое время недоуменно смотрел на капрала, а потом вспомнил. Телега. И тут раздался взрыв. Глядя на удивительное светопреставление, развернувшееся на перекрёстке, Эрвин подумал, что программа-минимум Нового года была удачно перевыполнена. Так он в отчёте полицейским и напишет.