Falling

Ямамото Такеши. Бейсбольный придурок. И вообще идиот по жизни. Хаято не жадничает с оскорблениями в его сторону, придумывая новые и новые колющие фразы. А тому хоть бы что. Если бы сам Хаято услышал в свою сторону что-то подобное, драки было бы не избежать, что уж говорить про гневные крики. А Такеши только смеется, щуря глаза, и запускает руку в собственные волосы, взъерошивая их. «Ну, ну», - мягкие нотки приятного голоса способны успокоить любого, и блондину приходится фыркать, делая вид, будто потерял всякий интерес. Он злится на Ямамото только сильнее за то, что тому так легко удается его угомонить. Зачем ему вообще это надо? Даже когда Гокудера лезет к кому-то другому, взбесившему его, будь то Торфяная Башка или Тупая Корова, мечник умудряется вовремя перехватить блондина. Чтобы потом не отпускать какое-то время. Хаято отчаянно не хочет в это верить, но в такие моменты он специально начинает сопротивляться сильнее только для того, чтобы дольше чувствовать сильные и такие теплые руки на своей талии. Теплые? Да, Такеши был теплым. По всем ощущениям. Несмотря на элемент дождя. Даже Реохей зачастую казался менее солнечным. Ямамото умел улыбаться так, что это пробиралось в душу и грело, заставляло взбодриться. Тепло было в каждом его жесте, и когда он опускал свою руку на плечо, подходя сзади, Хаято казалось, что его прожигает изнутри. Смугловатая кожа, карие глаза, светящиеся очередной порцией согревающих лучиков. Гокудера ненавидел все это в такой степени, что хотелось выть. Потому что Хаято всегда был излишне холодным. Потому что руки всегда мерзли, и приходилось прятать их в карманы. Потому что поддавался непонятной энергетике бейсболиста, а в его отсутствии чувствовал, как холод накрывает с новой невиданной силой. Гокудера не умел долго терпеть, несдержанный характер подводил. Он срывался, но за каждым показным жестом скрывался другой, абсолютно ему противоположный. Постоянно хватать Ямамото за ворот рубашки, потянув того на себя, и шипеть в лицо обидные слова. Только все слова осыпались прахом, карие глаза снова излучали доброту, а Хаято приходилось разжимать пальцы, несмотря на желание продлить момент. Этот Такеши, он вообще умеет злиться? Подрывник продолжает провоцировать. Упорно так. Один раз получает желаемое, увидев сузившие глаза Ямамото, напомнившие сталь его безупречного меча. Это ведь не только добродушный паренек, который только и делает, что смеется своим дурацким смехом. Он другой. Он может быть холодным, как истинный дождь, может плескать этим холодом в лицо. Когда Гокудера чувствует на щеках слезы, которые столь старательно пытался спрятать, то ему кажется, будто его целует в щеки сам дождь. Так еще хуже. Если суметь задеть какую-то тонкую струну внутри Такеши. Если не только отталкивать, но и оказаться оттолкнутым. Видеть не протянутую руку, а отведенный взгляд и поджатые губы. И кулаки. Гокудера не хочет видеть Ямамото таким. Впервые понимает, что ненавидит-то именно себя в данной ситуации. Потому что, как обычно, все портит. Плевать на физическое поражение, внутреннее болезненное чувство куда противнее. Подрывник замыкается на время, но потом сам протягивает руку. Твердя под нос что-то снисходительное, просто стыдясь собственных прежних поступков. Ямамото снова смеется, сверкнув глазами и тут же готовясь схватиться за протянутую руку. Вот так просто, словно только этого и ждал. Может, и правда ждал. А Хаято становится легче дышать. Только он смиряется с путешествием к бездне и делает еще несколько больших шагов вперед. Не отрывая взгляда от улыбки мечника.