all cupcakes go to wedding

-Ну и что это? Рейчел Берри, грозно насупив брови и впиваясь идеально накрашенными ноготками в китчевую розовую кофточку, в упор смотрела на меня. Подобная поза карателя, скорбного носителя креста справедливости, делала ее похожей на сморщенный желудь. И ведь все подходит! И благородная смуглость, и болезненная желтизна напряженных черт лица, и головокружительная, тошнотворная какофония из цветочных духов всех мастей и пород. Рейчел я люблю, Рейчел я обожаю — восходящая звездочка Бродвея, свежее дыхание запыленных сцен (ну... почти, об этом позднее) — с этой несносной барышней мы закадачные подруженьки еще со временных старших классов. Правда, за все это время мне так и не удалось привить ей ни чувство стиля, ни понятие не эксцентричных утренних гигиенических процедур (вам смешно, а вот мне, ее соседке, ожидающей по несколько часов окончания незаконной оккупации ванной, совсем невесело), ни любовь к черничным смузи. Зато она наизусть выучила все приемы, ставящие меня в неловкое, дурацкое положение, и с лихвой применяла их на практике. Вот и сейчас ее буравящий взгляд медленно, плавномерно продырявливал нечто черное и непонятное в области затылка. Я отчаянно ухватилась ладошкой за ноющую область, будто все мои органы может высосать через нежелательное отверстие. Рейчел упрямо вытянула тоненькую рученьку в сторону кровати, выпячила указательный палец, а затем уткнула произведение маникюрного искусства в мою ключицу, как бы оставляя клеймо. -М-м-м, - я попыталась скорчить невинную рожицу и придумать шутливую оговорку, -видишь ли... -Вижу! - вскричала Рейчел и капризно топнула ножкой. Ну все, началось. Принцесса в башне недовольна, принцесса превращается в дракона. -Клара, ты не можешь таскать домой людей, они не бездомные щенки! И какими бы большими глаза у них не были, гадят они изрядно! Я просыпаюсь, и вижу вот это! - пальчик вновь вытянулся по направлению к моей половине апартаментов. На двуспальной кровати, широко раскинув руки, храпела брюнетка модельной внешности. Тонкая высокая фигура, обильный макияж, слишком блестящее и неприлично дорогое платье, новенькие сияющие лубутены, наглое выражение лица — все выдавало в ней типичную богатенькую тусовщицу. Вокруг нее словно прошелся вихрь — разбросанные вещи, порванные бумажки, сброшенные на пол туалетные принадлежности; все последствия ночной борьбы и попыток уложить развеселую бедняжку в кроватку. -Рейч... - мягко начала я. Если уж мисс Берри чем-то недовольна, то пресекать намечающийся поток слов нужно не медля. -О нет, я еще не закончила! - мне оставалось лишь тяжело вздохнуть; не успела. По лофту разлились резкие, встревоженные, истеричные звуки, сливающие в один поток. Рейчел обладала неописуемой суперсилой: она тараторила с такой скоростью, что порой ты не мог разобрать не то что смысл, а отдельные буквы. -Мало того, что в квартире откуда-то взялась непонятная свинюшка, так ты еще и не удосужилась ни предупредить меня, ни хоть как-то справиться с ситуацией! А мне что прикажешь делать? Присутствие чужого, незнакомого человека дестабилизирует меня не только душевно, но и физически! Ты хоть знаешь, какое место занимает Нью-Йорк в криминальной хронике? Ты что, забыла то злополучное Рождество? И заметь, не я поверила Снегурочке из России, не я ухватилась за ее искреннюю светлую душу, а ты! И опять, опять! Клара! Как мне учить мою роль, как мне не опасаться за свои вещи? А если она маньяк? А если она... - Рейчел широко распахнула глаза и прижала ко рту пальчики. -О боже мой! О боже мой! Она же шпионка! Совершенно точно, эта деваха — шпионка, которая мечтает отобрать мою роль, и она специально пробралась в нашу квартиру! И теперь вся моя карьера бродвейской актрисы под угрозой, и все из-за того, что... -Рейчел! - я не выдержала. Любовь любовью, но у всякого недовольства есть предел. -Успокойся, черт побери! - я скривила рот, выплевывая ругательство. Настолько непривычно и нетипично для меня было употребление грубых слов, что каждый раз я вновь удивлялась себе — надо же, сквернословлю. -Во-первых, это случилось в первый раз; а то Рождество выпало на наш первый год пребывания в Большом Яблоке. И позволь заметить, с тех пор и ты наломала дров; а я не напоминаю тебе об этом каждый день! Во-вторых, этой девушке требовалась помощь, и я не могла оставить ее на улице. Ты бы поступила точно также. В-третьих, шансы ее причастности к таинственным шпионским театральным организациям равны нулю, мы не в комиксах MARVEL и уж тем более не в шпионской мелодраме! В-четвертых, именно моя часть квартиры всегда находится в идеальном порядке, в то время как через твою не продраться, верно мы в джунглях Амазонки! И в-пятых, эта девушка проснется и уйдет, и никогда не вернется. Так что прекрати кричать на весь Бронкс, позавтракай этими идиотскими блинчиками и занимайся своими делами. Не ломай драму там, где не надо, - мне пришлось прибегнуть ко всем запасам своего самообладания, дабы не поддаться соблазну и не затеять грандиозную ссору. Держать тон голоса ровным и рассудительным, монотонным, представляя, что я зачитываю лекцию по какому-нибудь жутко скучному предмету (биологии, к примеру, о светлом появлении на свет, жестоком взрослении и ужасающей смерти инфузории туфельки). Рейчел ничего не оставалось кроме как поджать губы и передернуть плечами. Порой эту девчонку приходилось осаждать довольно резко — но с сущими детьми так и надо. Подуются с минут десять, выпятят губу, а затем вновь играются и веселятся как ни в чем не бывало. Сейчас мы должны были извиниться друг перед другом, мило улыбнуться, обняться и в кои-то века приступить к утренней трапезе — впрочем, искривившееся лицо Рейч нарушило все планы. Я поспешно обернулась. Передо мной, бессовестно закутавшись в простыню на манер римской тоги ( в мою! шелковую, прекрасную жемчужно-серую простыню), стояла ночная гостья, лениво облокотившись на стену. Вероятно, ее разбудила тирада Берри. -А она дело говорит. Хотя от бубнежки у меня разболелась глава. Моветон, дорогуши, мовето-о-о-н! Я, кстати, с кем из вас переспала? С той, которая истеричка... Навряд ли. С тобой, сахарная? - говорила она как-то растянуто, нараспев, смакуя каждое слово и заспиртовывая его. Холодные зеленые глаза пренебрежительно и скучающе бегали по всей квартире, упирались то в меня, то в Рейчел. Она держалась так,как если бы была хозяйкой не только нашего жилища, но и нашим рабовладельцем. -Ч-что? Нет, конечно же нет! У меня, вообще-то, есть невеста! - возмутилась я. Презрительный смешок девушки больно уколол меня в ребро; казалось, весь ее вид сообщал «а как же по-другому?», будто бы я какая-то скучная, никому не нужная вещь. Но я же ей помогла? Она же нуждалась в помощи? С ней ведь наверняка случилось что-то нехорошее. Надо поддержать разговор. -Ты ничего не помнишь? Вчера вечером, в клубе «Scandals», тебе стало плохо, ты сползла по стенке, а дальше... - брюнетка махнула рукой и покачала головой. -Золотце, мне абсолютно насрать, что там вчера приключилось. Мне надо как можно скорее напиться в зюзю и сбежать из этой убогой квартирки. Но за завтрак спасибо. И за ночлег спасибо, сладкая! В моих жилах постепенно начинал закипать гнев. Что за нахалка! Я прекрасно знала таких выродков благодаря временам в частной женской школе — все они считают, что мир лежит у их ног, плюют на приличия и не упустят возможность показать всем, как именно и с какой высоты они плюют. Пока я тщетно придумывала, что же придумать, мой «ободранный щенок» сбросил с плеч простыню, вцепился в оладушек и с наслаждением откусил аж половину. Не успела я опомниться — как девушка (видимо, заметив мой обескураженный вид) подмигнула, подошла ко мне вплотную и быстро чмокнула в губы. Я остолбенела. Она, в свою же очередь, громко расхохоталась, подхватила брошенный ридикюль, проплыла к выходу и, бросив что-то на французском, смачно хлопнула дверью. -А я сразу поняла, что она принесет одни неприятности! - пробурчала моя соседка. Я закатила глаза. -Она ушла, Рейчел, и больше мы ее не увидим. Пошли завтракать. Обильно сдабривая оладушки кленовым сиропом и сахарной пудрой, через мутное стекло, заляпанное крупными каплями дождя, я наблюдала за тем, как незнакомка косолапо и развязно шагала по улице, скрываясь в пелене молочно-белого тумана. Вскоре ее вытянутый силуэт растворился в клубах дыма. Я облегченно выдохнула.