Это безумие — Увидеть солнце на сером холсте. Ваше безумие — Как идеал в той безликой пустоте.
Тсунаёши всегда была уравновешенной. По крайней мере, так всегда думал Реборн. В её глазах не было страха — в них растворилось Небо. Он появился на пороге её дома и сквозь все её недостатки увидел внутренний стержень. Он даже не подумал, каково свободной птице оказаться в золотой клетке, обагренной кровью поломанных крыльев. Воспитанная в японском духе, она была послушной, тихой и доверчивой. Он видел её Гармонию. Недосягаема как небеса, не доступна как тень ночью, бела как чистый белый снег… И он совершенно забыл, что кровь — не вода. Она была отвергнутой всеми и глотком воздуха для слипшихся легких. Столь же нужной и столь обжигающей. О том, каково ей под прессом обстоятельств, он не задумывался. Она говорила ему, когда октябрь возьмёт своё, её укроет и спасёт листва осколками солнца... Он смеялся в ответ и пропускал мимо смысл между строк. …что будет греть или сожжёт, отравит медленно, как ртуть. Он самодовольно отмечал, что девочка растет с каждой безумной тренировкой. И не желал замечать, как она прячет раны под одеждой, стискивая зубы и сдерживая слёзы, чтобы не волновать мать. Она ломала стереотипы, ставила на уши устаканенные системы. А он даже не задумывался, сколько раз она разбивала руки в кровь о стены, пытаясь унять свою ярость, дабы ни на кого не сорваться. Небо казалось ему глухим и слепым к чужим страданиям. Теперь он понял, что это все равнодушны к мольбам неба. Реборн был в ужасе. Он никогда не задавался вопросом о последствиях. Он знал, что он лучший киллер. Репетитор-киллер, поправочка. И не известно, какой идиот присвоил ему это звание. Он выполнял задание, но так, чтобы получать максимум удовольствия. Реборн видел, что Емитсу страшно. Лучший киллер только недавно понял, что попал в сеть словесных кружев, искусно сплетённых идеальным кукловодом Девятым и его помощником. Девочка должна была стать подконтрольной. Он настолько сросся с Вонголой, будучи свободным киллером, что спокойно принял условия, ломая собственную ученицу. И Реборн хохочет в голос от осознания того, что упустил в который раз. Кровь — не вода. А девочка — Истинная Вонгола. Реборн с ужасом видит, как обнажается ее безумие. И с благоговением наблюдает, как бабочка выскальзывает прямо из-под носа паука, обрывая тонкие нити кружев, расправляет потрепанные борьбой крылья и летит. Реборну все равно, что ученица убивает людей Советника. Про отца речи не идет — ни он, ни она его таковым не считают, чтобы тот блондин не думал. Его волнует только состояние его подопечной. Те искры безумия, что открыто плескались в смешанном с золотом янтаре. Он не вздрагивает от ее хохота с проскальзывающими в нем нотками сумасшествия. И совершенно не оправдывает ожидания Девятого с Советником, не собираясь ее упрекать или останавливать. Он лишь повторяет слово в слово, сказанное ею пятью минутами раньше: — Вы взращивали бездушную машину для убийств, Емитсу. Теперь пожинайте плоды своих трудов в виде горы трупов ваших людей, дон Тимотео. Оставляя за спиной гробовую тишину, шагая вдоль реки крови и шлейфа трупов, слыша под ногами хлюпанья, внутри что-то отпускало, а рой мыслей раскладывался по полочкам. Он остался на стороне своей ученицы. Он наконец-то сделал правильный выбор. Реборн первый раз в жизни понял, что полный идиот. Я уже говорила тебе, что такое безумие? А? Безумие — это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом. Снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова. В надежде на... изменение. Это... есть... безумие... Она старалась вырваться, не получилось. Он сам ее подтолкнул к полету с края обрыва в жаркие объятия магмы.Где застрелена ваша Свобода? Там, где подвешены Честь и Совесть? На этом кладбище души уродов Никогда не смогут взлететь!
Она ведь приняла его таким. Целиком и полностью. И чем он ей отплатил? Он был так окрылен, что сам не понял, окунаясь с головой в доселе невиданное ему. Его ученица была чиста как снег и слаще сахара, когда он был темнее сажи и горьким как горе. Сколько стоит твое безумие, Тсунаёши? Ответа нет. Есть лишь горящий взгляд с осевшей серым пеплом горечью на дне. Она горячее огня и холоднее стужи. Как долго ты протянешь, Тсунаёши? Когда темно, она была его огнем; светом неземным грела, будто солнце днем. Сейчас же холодна как утренняя роса, словно вышла в минус Посмертной воли, где плещется Прорыв точки нуля. Разрешишь ли ты мне, Тсунаёши?.. Остаться рядом. Исправить ошибки он уже не сможет — только постараться не наделать новых. Ведь именно он виноват в том, что она стала такой. Солнечная, яркая, живая, гармоничная… Как раньше уже не будет. Накрывшаяся тенью, словно шелковым одеялом, с головой, она ходит по грани, что словно тонкий мост из ниоткуда в никуда. По правую сторону безразличие и полная апатия. Словно все вымерзло, оставляя ничего, лишь тихий свист ледяных плетей ветра перезвоном отзывается в пространстве. По левую сторону пышущий жаром занавес кристально чистого небесного огня, затопившего шоколад ее глаз и теперь постоянно плещущегося золотыми искрами в рыжем пламени. И Тсунаёши склоняется к этой, левой, стороне. Где плещется истинное отражение гипер-режима. Полыхающее безумие, что зазывает в свои объятия, постоянно удерживая и лишь изредка, на пару мгновений, отпускающего остудиться льдом. Более притягательное. Более желанное. Более живое. Самое опасное… …даже для своего носителя. Реборн прокусывает губу до крови от отчаянного желания завыть в голос, натягивая фетровую шляпу на черные глаза, чтобы никто не увидел плещущейся в них тяжелой, как смола, боли. Самоуверенный лучший репетитор-киллер все-таки сделал ошибку. Нет, не так. Это его ошибка. Его ошибка, не как киллера. Как человека, оставшегося им, не смотря на «профессию». Он забыл, что такое свобода. Забыл, сросшись с кровавой Вонголой, окрыленный тем, что Королевская Семья скоро обретет достойного Правителя, который пройдет по кровавой дорожке и займет свой трон из костей, а потом поднимет из пепла и боли изначальные традиции, омыв от всего истинный смысл. Он забыл, утянув за собой свою ученицу, забравшуюся ему в сердце и ставшей его Семьей. И ему не было оправданий.Это безумие — Найти спасенье на ржавом кресте. Ваше безумие — Как идеал в той безликой пустоте.