Ванильное

       Я услышал как за моей спиной хлопнула дверь, но не придал этому значения. Балконная дверь была настежь открыта, и ветер, задевая занавески, трепал одеяло и шелковый зеленый шарф забытый тобой. Я вышел на балкон и взял из ее пачки пару крепких сигарет. С первой затяжкой в голове промелькнула твоя усмешка "Счастливые люди не курят". Я смотрел как ты неуклюже, на каблуках, тихо ругаясь, пробиралась через мокрые сугробы. Барашки облаков парили над моей головой, ветер заставил меня завернуться в рубашку и я продрогшими пальцами застегнул ее на несколько пуговиц. Я зашел домой и взял из под кровати бутылку виски, открыв, я махом убил половину содержимого даже не пощурившись. Мой рассудок затемнился и в моей голове всплыли воспоминания как кусал твои изрезанные напрочь запястья, вдыхал запах волос и нежной кожи от которой пахло персиками и чем-то сладким. Я увидел тебя в очередной раз, ты стояла в ванной перед зеркалом, такая хрупкая, словно хрустальная, казалось, вот-вот рассыплешься на кусочки хрусталя под тяжестью лезвия в руках и свитера. Я стоял молча, ты меня не замечала. Холоднокровным рывком ты провелась лезвием по нежному запястью, я стоял, капельки твоей крови капали на ободок раковины, а ты с полузакрытыми глазами наслаждалась болью что выходил из тебя каплями. Это был сон, бренный сон опьяневшего мудака. Я встал и пошел на работу, зайдя на кухню я взял топорик для мяса и начал тереть о камень. - Эй, Джек, что ты делаешь? - Точу топор, мистер Смит. - Какого черта, Джек?! - Чтобы отрубить себе руку, мистер Смит. - Но зачем, маленький ты ублюдок? - По телевизору, мистер Смит, третий день крутят тот странный фильм про инвалидов. Моя матушка плачет и говорит, что одарила бы любовью всех этих несчастных детей, если бы только могла. - Ублюдок маленький, отдай этот топор мне и принимайся за работу Будучи маленького роста и весьма хилого телосложения все называли меня "малявкой", "пиздюком", и подобными не очень то и приятными словечками. Мою голову заняли мысли. Это ничего, что вокруг все кажется до мерзости обычным. Дело в том, что и исправлять ничего не хочется. Это хорошо, наверное, что не родился я лет сто назад. А то - не дай бог! - взялся бы строчить всякие романчики. И вы, несчастные, искали бы ныне в моих голубых занавесках печаль и грехопадение. А я - сморкался да вытирал ими водку со стола. Хотя... иначе ли что-то сейчас? Чувствую себя абсолютно бесполезным мудаком. Этаким Дон Кихотом. Рыцарь печального образа с булавками в щеках. Танцующий вокруг ветряных мельниц с зубочисткой наперевес. Мой Санчо Панса лежал на рельсах. Но вдруг я услышал разговор шефа с кем то по телефону.. -Ты - раковая опухоль на надеждах Джека, оставь парня в покое, либо вернись к нему - Он сам виноват во всем Я сделал вид что ничего не слышал, и принялся мыть посуду за свиньями-посетителями. В голове крутилась одна и та же фраза "Он сам виноват во всем". Если бы мне предложили сыграть мелодию своей жизни, я играл бы на битых тарелках, про себя подумал я, и с завидным задорством швырнул одну из них на пол. Осколки разлетелись, как клочки по закоулочкам, как ты в тот день у зеркала... - Прощай. Ты говорила это десятки раз. Сотни, тысячи. И я не обращал ни малейшего внимания. Но сейчас... Было что-то новое в этом простом "Прощай". Новое, отчаянное и непреклонное. Тогда ты хлопнула дверью. Нет, не входной, всего лишь призрачной дверкой твоей проклятой душонки. И ушла. Куда-то. Я был подавлен. Я был зол. Нет, я любил тебя. Единственное, что заставляло мое сердце содрогаться: Я больше никогда не увижу твоих слез и пятен крови на ободке раковины. Я тоже подсел на это, в этом явно что-то есть, видимо ты была права, на счет индейцев, которые вскрывали вены что бы очиститься от злых духов. Я готов резать руки снова и снова. Лишь для той пары минут, когда ты, ворча и сокрушаясь, нежно опутываешь их бинтами и молча садишься рядом. Зачем, черт возьми, возвращаться ко мне раз за разом, отпуская меня порою на долгие тихие месяцы и резко хватая за горло... опять? Зачем, черт возьми, играть моими мыслями, будто кошка с той самой мышью, что все еще надеется укрыться в своей столь близкой норе? Зачем я люблю тебя так сильно? Зачем ты - моя вечная любовь? Зачем леденит этот страх до теплых мурашек в животе и блаженной улыбки? Зачем пустые пачки из-под таблеток так не вовремя? Зачем заливаю в себя вновь и вновь, лишь почувствовав твое легкое дыхание? Ну же, зачем? На меня льется столько дерьма, что я начинаю чувствовать себя копрофилом. Это трагикомедия, эдакая клеточка черно-белая из соплей и цинизма. Так пошло, наигранно и слащаво. Да ведь и не была особенной, тебя считали отбросом этого мира Ты сидела у окна и курила трубку. Рыжая, растрепанная, с родинкой на носу и обкусанными ногтями. Ветер задувал занавески и играл колечками дыма. Ты щурилась, и лучики морщин разбегались по конопатому лицу пыльными дорожками. Ты носила растянутые джемпера и дышала дешевым алкоголем. А я... А я считал тебя самой прекрасной женщиной на Земле.. Черт, я и до сих пор так считаю.. В моих мыслях была еще ты, когда я увидел ее. Белокурые локоны свисали патлами вниз, будто их не мыли неделями, на тебе были разодранные джинсы и полосатый свитер. Прямо Курт Кобейн, только в тебе было столько женственности, что она затмевала все твое безрассудство и грязь. Сев за стол она попросила пепельницу и два стакана чая. Я был удивлен. Я вспомнил то чувство. Она заметила мое удивление -Хочешь я тебе скажу кем я хочу быть? неожиданно просквозила она -И кем же? -Хотела бы быть быдловатым недоумком, ебать шалав и лакать Жигулевское в подъездах, радуясь парным носкам и смишнявочкам из интернетов. И если я заказала простой и банальный чай не нужно смотреть на меня так, будто я человека убила -Чай без сахара, так и записал, с вас 15 центов, мисс.. Она выгрузила на стол мелочь из кармана, я пересчитал.. -Здесь не хватает 2-х центов. -Сдачу оставишь себе-с усмешкой сказала она, и я увидел как из под тяжелого рукава свитера выглядывает острие -И это все ради чая?! - Да, всего-то Я послушно развернулся и принес ей чай. Сев рядом, я неосознанно замечал мелкие черты ее лица. Не аккуратно подведенные глаза, облуплившийся черный лак, на тех же изгрызанных ногтях, можно подумать что у меня фетиш на неряшливых и растрепанных девушек, но мне почему-то нравилось та независимость и свобода в их растрепанных, не расчесанных волосах. - Может.. - Не имеет смысла. Она допила свой чай и посмотрела на меня своими волчьими глазами. Я взял ее чашку и оставив ее на кухне вышел в гардероб. Было уже поздно, кафе уже 2 часа как закрыто, по идее. Но она все ждала. Через несколько минут, она подошла ко мне и впилась своими губами к моим. Я почувствовал сквозь толстые свитера ее тепло. Обняв я прижал ее к стене, чашки с полки полетели на пол вместе с ее свитером. Одним рывком, она порвала все пуговицы на моей рубашке и прижалась ко мне всем своим телом, как беззащитный котенок. - Я вижу дым - Видимо загорелась зановеска, я забыл выключить чайник - К черту зановески..- прохрипела она и продолжила целовать меня, двигаясь все быстрее и быстрее Комната наполнялась дымом, а пламя пробиралось в гардеробную. Издав вопль, она упала на пол в бессилии. Вокруг нас все было обьято пламенем. Она натянула свой свитер, и спросила. -Мы, наверное, умрем, да? - Да, глупо не правда ли? - Действительно глупо, ты не против?-спросила она достав из кармана сигарету - Конечно нет.. Она закурила тем самым уменьшив наши шансы. Мы сидели на полу и смотрели в окно, где мелькали люди в красных костюмах. Вот я чувствую как силы покидают меня, расплываюсь в глупой улыбке, поцеловав ее, уже спящую, в щеку, я засыпаю и осознаю как же нелепо выглядел зеленый шарф на фоне белых простыней