Куда уходят поезда

Медленно тянулись часы. Я сидел на полке и бездумным взглядом смотрел в окно, где быстро мелькали деревья, линии электропередач, маленькие домишки, потрепанные временем, кружева прозрачных озер…снова деревья. Все было таким одинаковым и пресным. Поезд все дальше и дальше уносил меня от места, которое я считал своим домом, своей Родиной. Уносил, меня от прошлых обид, разочарований. От людей, которыми дорожил я, но которые не дорожили мной. Слышался размеренный стук колес, этакое детское «Чучух-чучух, чучух-чучух…». Но это осталось далеко позади, детство убежало уже много лет назад, оставляя о себе лишь много незыблемых воспоминаний, которые я стараюсь навсегда забыть. Я начинаю новую жизнь, именно здесь, в одном из вагонов поезда, который уже давно пора списать и отправить на заслуженный отдых со словами «Хорошо послужил, старичок». Я зашиваю нитками разбитое сердце, выкидываю из головы ненужную информацию, чтобы, ступив на перрон, быть чистым, как лист из новой пачки офисной бумаги. «Я ухожу, оставляя причины для споров Три тетради сомнений моим неровным почерком» Поёт в наушниках Земфира. Она снова права, она снова понимает меня. Знаете, это ведь правда чудесно, когда человек, который ничего о тебе не знает, понимает лучше тех, кто всегда был рядом. В купе кто-то стучит. Я невольно вздрагиваю и говорю: -Войдите,- дверь отъезжает и ко мне заглядывает красное опухшее, от бессонных ночей, лицо проводницы. -Мы подъезжаем к «NN-ску»,- сообщает женщина, - белье, будьте так любезны, сверните, минут через 5 его заберут. Я невольно улыбаюсь и смотрю на нее немного укоризненным взглядом: -Вы ошиблись, мне не здесь выходить. -Тьфу ты,- со злости проводница ударяет кулаком по двери,- опять перепутала. Все пора увольняться. Память ни к черту. Буду с внуками сидеть. Вы знаете, у меня такие прекрасные внуки. Вовочке 3 годика, а Лизоньке послезавтра уже 6 месяцев будет. А как они на дочку похожи, просто копии… -Простите, но вы разве не должны кому-то сообщить, что мы подъезжаем к «NN-ску», - как можно спокойнее проговорил я -Да, точно. Спасибо. И извините, что побеспокоила. Приятной поездки, - женщина захлопывает дверь, из-за нее начинают доноситься ее громогласные возгласы. -Ничего, - отвечаю я в пустоту, мой взгляд падает на соседнюю пустующую полку. Моя рука непроизвольно тянется в карман фиолетовой толстовки и достает скомканную бумажку, являющуюся железнодорожным билетом. На этой полке сейчас должен был находиться один человек. *flashback* Я подхожу к массивной черной двери. Большая спортивная сумка бьет меня по коленям, обтянутым качественной тканью темно-синих джинс. Опускаю глаза вниз и хмыкаю при виде небольшого пятна, украшающего носок новых ботинок. Моя рука тянется к дверному звонку, палец мягко нажимает на кнопку. Я стою в ожидании несколько секунд, как за дверью раздается легкое шарканье. Дверь открывает высокий парень с черными, как сама ночь волосами. На его бедрах повязано белое махровое полотенце, а по спортивному, не тронувшему солнцем, телу стекают капельки воды и впитываются в ткань. Я невольно улыбаюсь и нежно смотрю на него, он улыбается мне в ответ… -Привет, Глеб -Здравствуй, Веня. Он хватает меня за руку и втягивает в квартиру, захлопывая ногой дверь. И вот я уже прижат к стене, Глеб целует меня, скорее просто касается своими губами моих, наивно, по-детски. Я зарываюсь рукой в его мягкую черную копну и прижимаюсь к нему. Люблю эту его привычку так меня приветствовать, так меня целовать. Он приподнимает мою толстовку и касается мягкими губами моего живота. Я невольно стону и вспоминаю цель своего визита, понимаю, что если не остановлюсь, то, как обычно, все зайдет дальше, чем нужно. Начинаю вырываться и щекотать Глеба, он хохочет, спотыкается, и мы летим на пол. Парень хочет снова поцеловать меня. Но я картинно надуваю щеки и говорю: -Глеб, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Тот задумчиво хмурится, и кивает, типа «Давай, говори» Я встаю с него и плюхаюсь на пуфик в прихожей, он поднимается и садится на корточки передо мной, опираясь на мои острые коленки. -Отец выгнал меня из дома, сказав, что не намерен находиться рядом с таким отродьем, что я позорю память о матери. Из института меня тоже выперли. Этот человек не даст мне жить в этом городе,- я вздыхаю и смотрю на свою сумку. Глеб ловит мой взгляд, грустно поджимает губы, сжимает в своих теплых ладонях мои руки: -Веня, я… -Глеб, пожалуйста, поехали со мной, - я обнимаю его, начинаю целовать еще влажные щеки,- на поезде далеко, далеко. Я уже купил билеты. У тебя есть еще три часа, чтобы собрать вещи. Давай начнем новую жизнь. Вместе. Я с надеждой смотрю в его разноцветные глаза. С его губ срывается вздох, он кладет свою голову мне на плечо: -Веня, ты же знаешь, что я не могу. Я не могу бросить институт, работу. Я не могу уехать. Сейчас, не могу. -Но, Глеб,- мой голос предательски дрожит,- Глеб, пожалуйста… -Веня, какой же ты ребенок. Я не могу вот-вот все взять и бросить. Уехать хрен знает куда, начать все заново. Я только последние месяцы стал нормально зарабатывать. Вспомни, как я жил раньше. И не говори, что у тебя есть деньги. Я не позволю себе пользоваться твоими средствами. По моим щекам начинают течь слезы. Внутри все сжимается от обиды, боли, разочарования. Я резко встаю с пуфика, подхватываю сумку. Глеб с недоумением смотрит на меня. Я подхожу к нему, утыкаюсь носом в его грудь. Так мы стоим около минуты. Затем я поворачиваюсь к нему спиной, берусь за ручку двери: -Я люблю тебя, Глеб. Прощай. Сбегаю вниз по лестницу и выбегаю на улицу. Я уже не слышал его громких криков «Вениамин, Веня, Венечка, стой», раздававшихся в подъезде, я уже не видел, как он сполз по стене на грязный пол, не видел его подрагивающую спину, не видел, как он тихо повторял про себя: «Идиот…» * end of flashback * Поезд медленно, словно зеленая весенняя гусеница, подполз к заполненному перрону, прогудел что-то, понятное, наверное, лишь только проводникам, и затих на ближайшее время. До моих ушей донесся ровный с редкими выкриками гул: «Вода газированная, сок, пиво… Чебуреки, кому чебуреки…Конфеты, мороженное…» Я не обратил внимания на призывы возбужденных, ищущих прибыли продавцов, но мой заурчавший живот ясно дал понять, что морить его голодом у меня не получится. Нехотя вздохнув и засунув в карман несколько бумажных купюр, я отодвинул дверь, отделявшую купе от салона поезда, где вечерами ютились ленивые курильщики или влюбленные, смущенно державшиеся за ручку и смотрящие на звезды, и выскочил из вагона. -Остановка 15 минут, молодой человек,- кто-то окликнул меня сзади,- не опоздайте, состав ждать не будет. Я оглянулся и увидел ту самую проводницу, что нарушила мой покой сообщением о скором прибытие в NN-ск. -Спасибо за предупреждение, - я вежливо улыбнулся,- одна нога здесь, другая там. Та одобряюще похлопала меня по плечу и собиралась продолжить, как нельзя некстати начавшуюся беседу, как какой-то мальчуган, несшийся по перрону, со всего размаху влетел в грузное тело женщины. Я был несказанно благодарен нашкодившему пацану и стал быстрыми размеренными шагами удаляться от поезда, направляясь к ларькам, откуда доносился аппетитный запах свежей выпечки, жареного мяса и спиртного. Уже через несколько минут в моих руках был пакет пирожков с повидлом и бутылка какой-то крашеной газировки, а в кармане грустно позванивала мелочь. Оглянувшись, я заприметил невдалеке автомат с игрушками, который привлекает вездесущих малышей и выгребает деньги из их протестующих мамочек. Решив испытать удачу, я подошел к нему и сунул монетку в блестящее отверстие, которое буквально умоляло: «Опусти денежку, ну позязя». Нацелив взгляд на маленького щенка со слишком грустной мордочкой, стал медленно двигать к нему «цеплялку», когда та оказалась прямо над нужной мне игрушкой, я нажал большую красную кнопку, щенок завис в воздухе, но тут же упал, под мой протестующий вскрик. Спустя 5 минут в моем кармане осталась только одна монетка, а лицо стало мокрым и покраснело от злости: -Фак,- во все горло заорал я,- ненавижу. Люди странно посматривали на меня, некоторые даже тихонько посмеивались над моими неудачами. -Отойди придурок, - кто-то бесцеремонно оттеснил меня от автомата и выхватил из моих пальцев монетку, которую я уже собирался зашвырнуть в урну, стоящую рядом, - всему вас учить надо. Высокий жилистый парень, примерно моих лет, умелыми руками вывернул джойстик и… уже с победной улыбкой протягивал мне того самого игрушечного щенка, которого я и хотел достать. -Держи неумеха, - он всунул мне в руки «трофей» и, стряхнув с лица пряди пшеничных волос, пошел в неизвестном направлении. Я стоял в ступоре. Сначала мне хотелось съездить по его нахальной морде за «придурка», но потом запрыгать, словно ребенок, выпросивший вкусную конфету, и поблагодарить парня. -Эй, ты, подожди,- я побежал за ним и, догнав, натянул на губы благодарную улыбку,- спасибо тебе за помощь. -Спасибо не делает минет, - парировал он, но глядя, но мое офигевшее лицо, расхохотался и хлопнул меня по плечу, - эх, да шучу я, не парься. Меня всегда обслужат Маша и Даша. Парень покрутил перед моим лицом своими руками с набухшими венками. Я посмотрел на его довольно, как у кота, лицо и тоже рассмеялся. -Меня кстати Алекс зовут, - представился он. -Вениамин, - ответил я, но быстро поправился,- Веня. Я всегда ненавидел свое полное имя, лишь только, когда оно вылетало из уст одного дорого мне человека, готов был терпеть. -Понятно…- многозначительно протянул он, - Веником будешь. - Сам ты веник, Леша,- обиделся я. -Я не Леша, я Алекс, - парень удручающе на меня посмотрел, - как в Мадагаскаре. Лев Алекс. I like to move it, move it. We like to move it, move it… Его тонкие обветренные губы растянулись в улыбке, которая была настолько доброжелательна, как - будто принадлежала двухлетнему младенцу. Я невольно засмотрелся на его лицо. Оно было словно очерчено рукой талантливого художника. Несильно выпирающие скулы, прямой нос с небольшой горбинкой, которая его никак не уродовала, а лишь придавала некого изящества, прищуренные глаза темно синего цвета с длинными пушистыми ресницами, высокий упрямый лоб, скрытый длинной челкой светлых волос. Знаете то чувство, когда в картинной галерее вы засматриваетесь на необычайно прелестный холст или на какой-либо выставке любуетесь величественной скульптурой? Умиротворенность, покой. Лицо Алекса, со скрытой, не бросающейся в глаза красотой, приносила именно эти чувства. Оно то - становилось слишком дерзким и отталкивающим, то снова безмятежным и очаровывающим. -Эй, чувак,- громкий голос заставил меня вздрогнуть, - не смотри на меня так, а то мне аж страшно становится! -А что? Не, я не смотрю. Просто задумался,- пояснил я. -Ну-ну,- пробубнил Алекс,- ладно, бывай. Но я уже не услышал эту фразу. Сигнал, оповещающий об отъезде поезда, пронесся по перрону, сгоняя с асфальта кучки невообразимо белых, голубей. Откуда их столько, точнее, откуда здесь столько «свадебных птиц»? Интересно… «Поезд» - слово, словно ластиком, очистило мое сознание ото всех ненужных мыслей. -Поезд,- заорал я Алексу, который рефлекторно зажал уши ладонями. -Какой поезд? -Мой… поезд… - в моем голосе слышалась нескончаемая обида и разочарование. Тут я впихнул в руки парню пакет с булочками и бутылку с водой и помчался по перрону, за уходящим вдаль поездом. Ноги, совершенно не предназначенные для столь быстрого бега, стали заплетаться. Сбившееся дыхание и частые удары сердца ухудшали положение. Но я все бежал и бежал. Бежал и бежал.… Как в фильме «Форест Гамп», когда главному герою кричали «Беги Форест, беги». И только лишь внезапно закончившийся перрон и поезд, скрывшийся за поворотом, мелькнувший последним вагоном, будто хвостом, дали понять, что надо остановиться. Сейчас я походил на хищника, который давясь своей самоуверенностью, гордо расхаживал в пяти шагах от своего будущего обеда, зная, что поймать его ему не стоит и труда. И лишь когда заурчавший желудок сообщил о своей пустоте, зверь спохватился, но добыча была уже далеко. Поезд уехал, увозя не только мои вещи, паспорт и дорогой мобильник, но и мои мечты. Апатия, охватившая меня, добралась до костей. Истерика, считавшаяся бабским занятием, ушла вместе со всеми силами. И лишь слезы, так некстати навернувшиеся на глаза, остались. А в голове прозвучала фраза, которую каждый состоявшийся задрот уже давным-давно занес в свой личный цитатник (причем много раз и обычно либо в понедельник, либо в первый день нового месяца). Спросите что за фраза? Что же, она довольна проста. -Начал, блять, новую жизнь!