Morning

      Очередное утро.       Хорошо, когда тепло… Когда открываешь глаза, а у тебя на вздымающейся груди лежат две маленькие головки. Они обе темненькие и иногда поворачиваются, а если погладить их, то сопение станет немного громче.       Самые первые мгновения утра заставили Занзаса Скариани улыбаться. Он старался не зевать, чтобы не разбудить случайно малышек, подняв их слишком высоко на своей груди.       Повернув немного голову, он увидел третью дочь и жену.       Мужчина провел рукой по предплечью девушки, от чего она заворочалась во сне. Но прикоснувшись совсем немного к своему чаду, она обняла его и прижала к себе.       Малышкам всего полгода, но родители уже различают тройняшек, как правую и левую руки. Например, у Беатриче все ещё пушок на макушке, она любит играться с погремушками и облизывать руки, чьи бы они не были. А у Джеммы уже даже небольшая челка есть, её за уши не оттянешь от Бестера, а Бестера за хвост не оттянешь от неё. А вот Лира обожает делать дули. Неважно, спит она или нет. Пальцы ее всегда сложены именно так, разве что, когда она держит одного из родителей за пальцы, то меняет положение фаланг.       Можно долго так лежать, смотреть, ни о чем не думать, хотеть обнять, но хорошо понимать, что дети проснутся, а для них ещё слишком рано.       Занзас хранит каждый такой момент. Они важны для него, ведь тихим и спокойным он может быть только наедине с собой.       Так уж завелось, если кто-то его видит, он должен видеть в нем угрозу. Скариани привык оберегать свою семью. Привык просыпаться раньше, даже если он недавно заснул. Привык, что у него есть пара минут, чтобы полюбоваться своей семьей, которую, как он считал, он никогда не приобретёт со своим скверным характером.       Ну, а потом, когда его любимая просыпается и спрашивает, отчего вдруг он бодрствует, то всегда есть ответ: «Задумался».       Вдруг Беатриче, поворочавшись на папе, громко засопела, потом зевнула.       Младенцы всегда так сильно машут ручками: неосторожно, но уверенно. Вот и Беатриче решила, что сестре не помешает ранний подъем…       Лира сонно захныкала, когда ее случайно толкнули, потом начала полноценно плакать и, ву, а ля, утро началось.       Следом за двумя сестрами, проснулась и третья — Джемма, потом вырвалась из объятий Морфея и их мама. Мисора, хоть и только что открыла голубые глаза, но уже быстро брала малышек на руки, успокаивая. На груди у Занзаса тут же стало прохладнее, ведь два теплых тельца забрали к молоку. Мужчина перевернулся на бок, поглаживая Джемму по животику. Она спокойно уставилась на него, часто дыша и зевая. Бесстрашная девочка.       Небо притянул ее к себе, обнимая и обхватывая обе ручки одной своей ладонью. Мисора, улыбнувшись, посмотрела на мужа и тихо спросила: — Давно не спишь? — Пару минут… — спокойно соврал босс, поглаживая пальцами нежную кожу уже на спинке у девочки. Он много раз пытался найти для сравнения что-нибудь такое же нежное и приятное, как и кожа его малышек, но на ум приходил только обрывок фразы «как у младенцев».       Но это глупо, они и так младенцы, разве нет? — Поздно лег? — сестры Джеммы уже успокоились, они спокойно причмокивали молоком с маминых сосков. Занзас так же спокойно следил за ними: наслаждался видом. — Около двенадцати.       Мисора качнула головой, чтобы прядь темных волос не мешала ей смотреть на супруга. Скариани приподнялся на локтях и, осторожно перегнувшись через детей, поцеловал сладкие губы любимой, убирая непослушные волосы за ее ухо, шепча: — Доброе утро…       Мисора с придыханием ответила на его ласку, слегка куснув его кончик языка. — Доброе…       Небо вернулся на место, подбирая Джемму на руки. Он сел, посадил девочку себе на запястье так, чтобы она могла держаться за его плечо обеими ручками. Скариани взял у Мисоры Лиру, потом и Беатриче. Занзас давно приспособился носить всех троих. Они отлично помещались у него на широкой груди. — Доспи, я с ними посижу, — шепотом сказал брюнет, поднимаясь с постели. Он направился к двери и даже умудрился открыть ее ногой, когда услышал, как его окликнул любимый голос: — Занзас… Я люблю тебя.       Мужчина встал вполоборота к ней и увидел сонную улыбку, смущенное движение руки к краям легкого халата, чтобы прикрыться от холодных рук раннего утра. Он тихо ответил ей, выходя из комнаты, чтобы добраться до детской: — Я тебя тоже, мусор…       Любимое слово просто не могло не вырваться. Мисора тихо засмеялась, укрываясь одеялом, когда дверь за Небом закрылась. Но как только она закрылась… — ВРОООООЙ, Я ПРИЕХАЛ, ЧЕРТОВ БОСС!       Хлопок дверей на первом этаже, шаги по ступеням, звук шагов по направлению к лестнице, потом неразборчивый шум, кажется, Скуало кубарем спустился по лестничному проходу, так и не поднявшись. — ЗА ЧТО, ВРОО?..       Звук битого стекла. Как будто у Занзаса выросла третья рука. Потом все стихло (Суперби наверняка понял причину злости босса на этот раз). Но все равно все проснулись.