Heads or Tails?

На что только не пойдёшь ради собственной, хоть и частичной, но всё же независимости и свободы. Приходится выполнять поставленные условия – довольно странные, но чего ещё ожидать от назойливых родителей?.. Нет, работать Аомине не хотел. Совсем не хотел. Но если это необходимо, чтобы после окончания старшей школы жить одному – он это сделает. Тем более, что работать нужно только во время каникул, которые парень был бы рад провести иначе, но тогда о давней мечте придётся забыть, минимум, на пару-тройку лет. А занудные предки ничего не могут сделать просто так – обязательно надо ставить какие-то условия… Работать, чтобы доказать свою ответственность, убираться в комнате – самостоятельность, не прогуливать школу – ещё что-то… Говорили они много, но Дайки надоело их слушать довольно быстро. Лишь выудил из всего этого трёпа нужную ему информацию и продолжил дальше делать вид, что внимателен, как никогда. Не впервой, так что опыт имелся. Искать работу самому не пришлось – опять же, родители посодействовали, обратившись к кому-то из знакомых. Но так даже проще, поэтому Дайки и не противился. Собственно, где работать, ему было практически всё равно: лишь бы оставались силы и время на баскетбол и любимые журналы с Маи-чан. Правда, платить обещали меньше, чем остальным работникам – новичок, ещё и школьник – но это всё равно было куда больше тех карманных денег, которые давали родители. Поначалу Аомине был настроен скептически. Думал, что работа официанта – это не его. Вот, совсем не его. Подозревал, что и пары дней не продержится и обязательно вмажет какому-нибудь заносчивому придурку, который посмеет сказать что-нибудь лишнее. Но думать в этом направлении ему быстро надоело и он решил, что будет просто плыть по течению, а гадать бессмысленно. Уволят – ну и хрен с ним, найдёт что-нибудь другое сам. Сказать, что в первый рабочий день он чувствовал себя не в своей тарелке – это очень сильно преуменьшить реальное положение вещей. Но, как ни странно, он умудрился даже не облажаться. По крайней мере, не катастрофически. А спустя ещё несколько рабочих дней только ленивый не отмечал, что у Дайки получается весьма неплохо для новичка. У него хорошая память, так что заказы иногда и записывать не приходилось, выносливости и физической силы хватало, чтобы весь рабочий день быть на ногах и не уставать – и он не ленился, мысленно убеждая себя в том, что это часть тренировки. А ещё ловкость и быстрота, с которой он лавировал между столиками, заставляла изумлённо открывать рты. Плюс – внешняя привлекательность, из которой он довольно быстро научился извлекать пользу, так что от девушек-посетительниц чаевые были весьма щедрые. Да к тому же самые смелые посетительницы, помимо чаевых, оставляли номера телефонов – ещё одна выгода из сложившейся ситуации, и Аомине решил, что работа – это не так уж и плохо. Очередной рабочий день до безобразия скучен. Посетителей практически нет, а те, что есть, не вызывают в Дайки никакого интереса. Аомине широко зевает, забыв прикрыть рот ладонью, и даже не удивляется, не услышав привычные наставления слишком правильного и придирчивого семпая – тот смотрит скучающим взглядом в окно, где вновь начинает накрапывать дождь. Кажется, весь персонал кафе окутала дремота, превращая заведение в сплошное сонное царство. Чтобы не заснуть прямо так, стоя, Дайки начинает вспоминать фамилии известных баскетболистов в алфавитном порядке. Останавливается на букве “L” и смотрит на настенные часы, надеясь, что время каким-то волшебным образом подошло к концу рабочего дня. И устало закатывает глаза, понимая, что прошло лишь двадцать минут. Звон колокольчиков вырывает Аомине из полудрёма. Он поворачивает голову, чтобы увидеть нагрянувших посетителей, и первое, на чём заостряет внимание – это ноги. Длинные, стройные, в чёрных, с открытым носом, туфлях на высоком каблуке. Взгляд изучающе скользит всё выше и выше, подмечая новые, интересные детали, а когда остаётся разглядеть лицо – посетительница садится за столик, представляя взору официанта лишь копну огненно-рыжих вьющихся волос. К тому же, за рассматриванием стройной фигурки, Дайки упустил немаловажную деталь: посетительница была не одна. Аомине, как и положено, даёт им некоторое время, а затем подходит к столику – бесшумно, чем пугает девушку, но она лишь улыбается и говорит, что всё в порядке и произносит свой заказ. Дайки почти не слушает – скорее, читает по губам. По красивым, пухлым губам, ярко подчёркнутым алой помадой. Они встречаются взглядом лишь на секунду, но за это мгновение Аомине успевает разглядеть многое, а многое додумать сам. Напитки Дайки приносит практически сразу, снова ловит этот улыбающийся, с хитрой искрой взгляд, и удаляется, предварительно предупредив, что заказ будет готов через десять-пятнадцать минут. Через висящее в зале зеркало Дайки наблюдает за ничего не подозревающей парой, рассматривает внимательно и тщательно. Девушка, без сомнения, хороша, да только сидящий напротив неё несколько портит впечатление. Старше её лет на десять, если не больше, хмурый, невзрачный, и в своём BlackBerry заинтересован куда больше, чем в пытающейся с ним поговорить спутнице. Можно было подумать, что они родственники или друзья. Можно было, да только... Мужчина отрывается от коммуникатора, что-то говорит, из-за чего его спутница вмиг мрачнеет, а затем, будто извиняясь, целует её руку. Ни родственники, ни знакомые так не делают. Аомине непонятно одно: как этот хмырь смог заполучить такую красотку? И ему было бы абсолютно плевать, если бы она его не заинтересовала, и если бы не тот её взгляд, от которого на ум приходят лишь высокорейтинговые мысли. Дайки приносит им оставшийся заказ и возвращается на своё место. Наблюдает, не только потому, что больше нечего делать, но и потому, что ему интересно. Настроение у девушки заметно улучшается, еда ей явно приходится по вкусу, в то время, как сидящий напротив вновь утыкается в коммуникатор, лишь изредка вспоминая о стоящем перед ним блюде. В тот момент, когда Дайки сталкивается с рыжей красоткой взглядом, он не сразу понимает, что произошло. Она смотрит на него через зеркало, а он даже не пытается отвести взгляд. Но самое странное, что она не хмурится и не злится – на её лице не появляется ни одной негативной эмоции, только улыбка и тот самый взгляд. Она возвращается к трапезе, а Аомине начинает наблюдать внимательнее, пытается заметить какие-то знаки с её стороны. Может и глупо, но ему кажется, что он их замечает. Например то, как она откидывает волосы за спину, на секунду обнажая шею. Он рассматривает её руки и плечи – платье на тонких бретелях позволяет – и думает о том, какова её кожа на ощупь. Он уверен, что мягкая и гладкая – настолько, что обязательно захочется прикоснуться к ней не только руками, но и губами, а затем провести по ней языком, смотря, как светлую кожу начнут покрывать мелкие мурашки... Дайки встряхивает головой, отгоняя это наваждение, и устремляет взор на объект своего внимания. Девушка вновь смотрит в зеркало – лишь мгновение, но Аомине успевает его уловить. Она закидывает ногу на ногу, от чего обтягивающее платье ползёт вверх, обнажая кружевной край чулок. Дайки будто током бьёт. Чулки, чёрт возьми! Он ведь был уверен, что эти стройные ножки обтянуты именно чулками, а не колготками. Фантазия разыгрывается с новой силой – так, что трудно поспевать за ходом своих мыслей. Хочется приостановить запись, перекрутить на начало, чтобы узнать, с чего всё началось, да только в мыслях он уже срывает с неё нижнее бельё, (лишь чулки остаются нетронутыми) одним резким движением сметает со столика тарелки, бокалы и прочую мешающую ерунду, подхватывает девушку под бёдра и рывком усаживает на освободившуюся поверхность. Она оплетает его своими длинными ногами, притягивает к себе ближе, шепчет ему на ухо, что хочет, чтобы он с ней сделал, пока ловкие пальцы расстёгивают ремень его брюк... Дайки ерошит рукой волосы, пытаясь отогнать навязчивые мысли, расстёгивает верхнюю пуговицу белоснежной рубашки, потому что теперь ему жарко, и чувствует, что штаны в паху немного жмут. Возбудиться от собственных фантазий прямо на работе, во время смены – такое с ним происходит впервые. Он смотрит по сторонам, пытается отвлечься, да только мысли вновь и вновь возвращаются к рыжеволосой бестии, которая, будто издеваясь, снова смотрит на него и улыбается, закусив губу. А Аомине в этот момент может думать лишь о том, как классно смотрелись бы эти губы, обхватывая его член... Дайки делает несколько глубоких вдохов-выдохов, немного успокаивается и приходит в себя, иначе вполне может перейти грань дозволенного и сделать свои фантазии реальностью. Девушка смотрит на него через зеркало, долго и пристально, а затем что-то говорит своему спутнику, который лишь рассеянно кивает, полностью сосредоточенный на своём коммуникаторе, встаёт с места и, судя по направлению, идёт в уборную. Дайки не отводит от неё глаз, провожает до самой двери, внутренне надеясь на что-то невероятное. Можно ли назвать невероятным то, что перед тем, как скрыться за дверью, девушка поворачивает голову, чтобы встретиться с ним взглядом? Да, пожалуй, можно, потому что такой взгляд понятен и без слов. О, да, это было самое настоящее приглашение! Аомине оглядывается по сторонам, убеждаясь, что можно незаметно покинуть зал, и идёт следом за рыжеволосой, по инерции проверяя содержимое карманов. Нет, в гороскопы Аомине не верил, и даже бы не вспомнил, что Оха-аса прочила Девам сегодня первое место, если бы части мозаики не сложились в такую интересную картину. Ведь если бы он не проспал, если бы не опаздывал на работу, если бы не переодевался впопыхах, если бы не переложил всё содержимое карманов из джинсов в форменные брюки... В-общем, сейчас, случайным образом оказавшийся в кармане презерватив оказался очень даже кстати. Аомине подходит к двери, за которой несколько секунд назад скрылась девушка, ещё раз смотрит по сторонам, а затем стучится два раза. Он и сам до конца не понимает, зачем это делает, но тут же отбрасывает эту мысль, когда до его слуха доносится распевное “Не заперто.” Он открывает дверь и видит картину, от которой недавнее неудобство с брюками снова даёт о себе знать. Чертовка будто не замечает его, поправляет чулки, задрав платье так, что почти видно нижнее бельё. Дверь закрывается с тихим щелчком, и только тогда коварная девица удостаивает Аомине своим взглядом. И Дайки усмехается, обнажая белые зубы, одним широким шагом сокращает расстояние между ними до нуля, чтобы обхватить за талию и рывком прижать её к стене. Несколько секунд рассматривает её лицо и останавливает взгляд на соблазнительных губах. Девушка размыкает их, собираясь что-то сказать, но так и не говорит. Было куда проще, когда он не был так близко, когда обоняние не дразнил лёгкий, свежий запах его одеколона, а ладони не ощущали даже через одежду жар его тела. В её голове поселяется сомнение, но стоит лишь подумать о том, чтобы оттолкнуть парня и уйти, как она понимает, что сделать этого не сможет. Аомине касается указательным пальцем разомкнутых губ и проводит по нижней, от одного уголка до другого. Тот факт, что помада не оставляет следов, его радует – можно не бояться компрометирующих отметок. Эти секунды кажутся ему невероятно долгими, учитывая, что времени у них крайне мало, поэтому он больше не медлит и наконец-то даёт волю накопившемуся желанию. Он целует жадно, жёстко сминает девичьи губы своими и сразу проталкивается языком в её рот. Будто навязывает свои правила, но она и не думает сопротивляться. Дайки запускает пальцы в густую, огненную копну, и медленно, с наслаждением сжимает волосы на затылке. Заставляет её запрокинуть голову и разрывает поцелуй, чтобы посмотреть в горящие похотью карие глаза. Она хочет ещё, хочет продолжения – настолько, что сама тянется к нему, суетливо расстёгивает подрагивающими пальцами мелкие пуговицы сначала на жилетке, а затем и рубашке. Аомине проводит ладонями по её гладкой коже, подцепляет пальцами бретельки и, спустив их с плеч, рывком стягивает платье вниз. Замка он не заметил, зато успел понять, что ткань хорошо тянется, поэтому и не боялся порвать. Девушка едва не охает от неожиданности, но тут же берёт себя в руки и, разделавшись с последними пуговицами, распахивает его рубашку. Она предполагала, что он в хорошей физической форме, но такого и в самых смелых фантазиях представить не могла. Молодое, тренированное тело, красиво очерченные линии выделяющихся мышц – наверняка спортсмен, думает она, и давит в себе желание опуститься на колени и облизать этот шикарный пресс. Дайки видит восхищение и азарт в её глазах, усмехается, довольный такой реакцией, и снова теснит девушку к стене. Протискивает колено между её ног и прижимается пахом к её бедру. Ему интересно, что она сделает, почувствовав его возбуждение, и пока он оглаживает её бёдра и дразнит щекочущими поцелуями чувствительную шею, она уже расстёгивает брюки и запускает руку ему в трусы. Дайки едва не рычит ей на ухо почти бессвязно, но она понимает и уже через мгновение вытаскивает из его левого кармана презерватив. “Давай ты” – выдыхает ей на ухо, пока пальцы массируют клитор через уже влажные трусики. Рыжая с трудом давит стон, закусывая губу, его голос действует на неё сильнее любого афродизиака. Если бы он только знал... если бы знал, что мог не делая вообще ничего – одними словами и своим невероятно сексуальным низким голосом, отдающим от возбуждения волнительной хрипотцой, довести её до оргазма. Она и сама не ожидала такой реакции, но стоило ей услышать стандартное для официанта: “Что будете заказывать?”, как на её голову буквально обрушился каскад разнообразных эротических фантазий. А увидев, кому принадлежит этот потрясающий голос, она едва сдержалась, чтобы не охнуть. К тому моменту, когда она приспускает его штаны вместе с трусами, он уже успевает освободить её грудь от нижнего белья. Сжимает в ладони, наслаждаясь одновременной мягкостью и упругостью молодого, жаждущего ласк тела, теребит затвердевшие соски, вслушиваясь в её отчаянно заглушаемые стоны. Дожидается, когда она закончит с презервативом и, обхватив за талию, тянет послушное девичье тело за собой. В таком маленьком помещении хватает всего двух шагов, после чего он резко разворачивает её к себе спиной. Она смотрит на себя в зеркало и поражается собственному виду. Задранный низ платья, спущенный почти до талии верх, голая грудь, шальной блеск в глазах и это бесстыдное, порочное выражение лица... она и подумать не могла, что в подобные моменты выглядит именно так. Дайки пользуется её секундным замешательством и, спустив её трусики до колен, недвусмысленно давит ей на поясницу. Рыжая наклоняется вперёд, ухватывается руками за края маленькой, но довольно прочной раковины. А Дайки просто не может упустить такой момент и не полюбоваться открывшимся видом, до красных пятен сжимает упругие ягодицы и отвешивает звонкий шлепок по круглой попке. Аомине входит в неё полностью, одним резким, сильным толчком, секундно прикрывает глаза и едва не произносит вслух крутящееся на языке: “Как хорошо...” Он подаётся назад и снова с силой толкается, слышит сдавленный стон, прорвавшийся даже через прикрывающую рот ладонь. Дайки дотягивается до крана и поворачивает его до упора. Звук льющейся воды разносится по небольшому помещению, глушит слишком шумные вздохи и развратные шлепки. Рыжая опускает взгляд, гипнотизировано смотрит на отблески света, танцующие в закручивающейся спиралью воде. Убирает руку ото рта и снова хватается за раковину, кусает губы, чтобы не стонать в голос, и подаётся бёдрами навстречу набирающим темп движениям. Аомине хорошо, но этого мало: ему слишком интересно, какое выражение сейчас красуется на её симпатичном личике. Он собирает рыжую копну в импровизированный хвост и медленно накручивает волосы на руку. Заставляет девушку поднять голову и смотреть через зеркало прямо ему в глаза. Полный сладкого вожделения взгляд, искусанные губы, порозовевшие щёки – это зрелище приходится ему по вкусу. Дайки отпускает её волосы, чтобы освободившейся рукой обхватить её грудь. Движется размашисто, жёстко вбиваясь в горячее женское нутро, поочерёдно выкручивает соски, пока другой рукой крепко сжимает её бедро. Ей нравится это ощущение силы, исходящее от него, она будто плавится в его руках, податливо прогибается в спине, подмахивая бёдрами в такт быстрым движениям. Губы беззвучно произносят прочитанное на бейджике имя, хочется произнести вслух, почувствовать сладко-терпкий привкус от мягкой по звучанию фамилии и хлёсткого имени, но она слишком боится, что голос сорвётся на выкрик. Аомине пьянеет от накатывающих ощущений, от жара женского тела, влажной от пота кожи и пропитанного запахом секса воздуха ведёт похлеще алкоголя. Он делает небольшую передышку, сводя практически на нет движения, отрывает ладонь от истерзанной груди и упирается ей в зеркало. “Будет жёстко. Готова?” – тихо, но отчётливо произносит он ей на ухо, смотря через зеркало в затуманенные желанием глаза. Рыжая рассеяно кивает и покрепче ухватывается за края раковины. Дайки срывается на бешеный темп, яростно вколачивается, до боли стискивая рукой покрасневший бок. Нутром чувствует приближающийся момент разрядки и убедившись, что партнёрша тоже на грани, кончает, уткнувшись лбом между её лопаток. Он чувствует, как дрожит девичье тело, как тяжело дышит рыжеволосая бестия, жадно хватая ртом душный воздух, и ему кажется, что ещё немного, и она осядет на пол, не в силах держаться на подкашивающихся ногах. Аомине выходит из неё, выбрасывает в мусорку использованный презерватив, краем глаза следя за пытающейся отдышаться и прийти в себя девушкой, застёгивает мелкие пуговицы одну за другой, заправляет рубашку в штаны, приглаживает растрёпанные волосы и пытается убрать это довольное, сытое выражение с лица. Получается откровенно плохо, но он считает, что проблем из-за этого у него не возникнет. Думает, что надо бы что-то сказать, но нужные слова на ум не приходят. Вообще никакие не приходят, и Дайки решает себя не утруждать. Девушке требуется больше времени, поэтому Аомине, бросив напоследок: “Постучу два раза, если всё чисто”, выходит из туалета. Через секунду она слышит два стука и, приведя себя в порядок, выходит следом. Самое удивительное, что этот олух даже не заметил продолжительного отсутствия рыжеволосой спутницы. И Дайки думает, что таких непроходимых идиотов ещё надо поискать. Девушка возвращается за столик и разом выпивает полстакана воды, на что Аомине лишь усмехается и тут же подходит к подзывающему его мужчине, который, не отрывая глаз от BlackBerry, просит счёт. Пара покидает кафе, и Аомине, выдохнув тихое: “Хороша, сучка...”, пересчитывает оставленные ему чаевые – самые крупные за всё время его работы, и Дайки становится до безобразия смешно от того, что, по сути, хмырь дал ему денег за то, что тот трахнул его женщину. “Ну и лошара” – усмехается Дайки, пока взгляд не падает на клочок бумаги с выведенным красивым, ровным почерком номером телефона. Аомине сворачивает бумажку пополам, чтобы положить трофей в карман, и думает, что сегодня, определённо, его день. А ещё мысленно прикидывает разнообразные варианты, уже зная, как и с кем проведёт ближайший выходной.