За гранью

Лондон, октябрь 1850 год Теплый день клонился к вечеру. Ветер, гуляющий по улочке, принес знакомые запахи из гостиницы «Летучий шотландец» Это неопрятное строение с белеными известью стенами и потемневшей тростниковой крышей стояло на окраине города, и туда ежедневно, со всех концов столицы, стекалось великое множество бедняков. Единственное украшение, котором можно было похвастаться, - вывеска над дверью, изобрабражавшая корабль-призрак, бороздящий морские просторы. Ее мыли и чистили каждый день. Хозяин гостиницы - иностранец, приехавший сюда в поисках хорошей жизни. Но пока он заведует только этим небольшим сооружением, которое носит необычное название «Летучий шотландец» Местная легенда гласила, что хозяин, плохо понимающий английский, как-то подслушал разговор моряков, говоривших о неком корабле-призраке и его капитане-безумце, взумавшего бросить вызов богам и покорить мыс Горн. Разгневанные, они обрекли капитана и его команду на вечные скитания по семи морям. С тех самых пор эта жуткая легенда обошла весь мир, заставляя содрогаться от ужаса многих бесстрашных мореплавотелей. Те, кто видел «Летучего голандца» были обречены погибнуть в океане, так и не дойдя до спасительных берегов. И эта не единственная из тех легенд, что надолго закрепились в сознании людей. Жутко, да? Но простофиля-хозяин понял все не так, и в итоге, полностью уверенный в своей правоте, открыл гостиницу «Летучий шотландец» Его подняли на смех, а кто-то даже грозился, что добъется закрытия заведения. Но все безрезультатно. Хозяин был толстокож как бегемот и упрям как целое стадо ослов, так что спорить с ним было бесполезно. Сквозь приоткрытую дверь доносился привычный шум: смех, крики и громкая музыка. Сегодня праздновали двадцатилетие со дня открытия гостиницы, поэтому звуки веселья доходили даже до доков. Обычно оживленные лондонские доки, сейчас погрузились , казалось в бесконечно тянувшееся молчание. Обитатели пристани застыли в немом ожидании. Вот только, чего? Если поссторонний наблюдатель случайно ступит на территорию доков, то, кем бы не был он - простолюдином или графом, нищим или богатым, какого бы пола он не был, к какой расе бы не принадлежал, он сразу почувствует чарующую и обволакивающую с головой атмосферу, царящую здесь. У причалов теснились корабли, слегка покачиваясь от набегающих морских волн. Солнце посстепенно скрывалось в пучине воды, отбрасывая последние лучи света на лондонские доки, словно не желая расставаться с до боли знакомым местом. Горизонт заалел, заиграл пурпурно-красными огнями, вспыхивая бледно-желтыми искрами, которые отражались в воде. Солнце зашло, и на Лондон опустилась ночь. Город погрузился в безмолвную тишину, нарушаемую лишь тихим плеском морской воды. Звонкие песни и шум из гостиницы стихли, а вскоре и совсем прекратились. Ночь полностью завладела столицей. В темноте, кроме клубов тумана, смутных очертаний кустов, деревьев и кораблей, стоящих у причала, вообще ничего не было видно. И тут холодный ночной воздух принес какие-то звуки: - Стой! Держи вора! Погоня?! - Мелкая мразь! Хватайте его! Кусты зашелестели под порывом ветра...Что-то стремительно приближалось. Густые облака внезапно разошлись и показалась луна. Огромный матовый шар висел низко над землей, как-будто чья-то чудовищная физиономия наблюдала за Лондоном. Город резко залил яркий, едва ли не полуденный, свет. Преследователи оцепенели, вор тоже замер на месте. Их тени легли на траву, как следы от пролитых чернил Но это продолжалось недолго. Будто вспомнив, что карманник еще здесь, «жертвы» ограбления метнули свой взгляд на него. Освещенный ярким лунным светом, он выглядел еще более жалким, чем есть на самом деле; ужасно худой, с грязным лицом и нестриженными волосами. Он тяжело дышал и с трудом переводил дух. - Вот ты и попался, сопляк! - громко откликнули его преследователи. Тот подскочил от неожиданности. Их огромные черные силуэты, казалось, закрыли собой луну. Серебристый свет струился из-за их широких спин, рассеиваясь в разные стороны. Воришка испуганно попятился назад, прижимая к груди драгоценную ношу. «Надо бежать. Двигайся же. Если они меня поймают, то от меня останутся одни воспоминания. Шевелись же! Шевелись!» Но он не шелохнулся, не побежал, не стал сопротивляться. Он просто стоял и смотрел, широко раскрыв глаза, не помня себя от ужаса. Из охотника он превратился в жертву. А дичь, вдруг неожиданно, стала палачом. Цепкие пальцы схватили его за плечо, но будто опомнившись, словно поняв, что это еще не конец, он проворно увернулся и бросился бежать. Поворот, еще один, а теперь направо и никуда не сворачивая. Как можно скорее добраться до люка, ведущего в нижнии трущобы города. Там он будет в безопасности. Все обойдется, он успеет. Цель была всего в шести футах. Он ухватился за крышку люка, но чьи-то сильные руки схватили его и потащили назад. Его окружили и прижали к земле так, что он не мог пошевелиться. - Хочешь позабавиться? - хрипло произнес один из преследователей. - Сейчас будет весело. Ловким, почти театральным жестом он извлек из наггрудника складной нож. Холодная сталь со свистом рассекла воздух, отражая на своей поверхности огромный лунный шар. - Здесь? - острие приблизилось к горлу, прикованной к земле жертве. - Или здесь? Он, скосившись, увидел, как нож разорвал лохмотья одежды на его плече. В глазах все помутнело, когда лезвие проткнуло кожу. Боль была невыносимая. - От таких как ты, нужно избавляться в первую очередь. А-то смотри, совсем обнаглели. Уже по карманам лазить стали. Сказав это, он вогнал нож в плечо беспомощного «вора» и повернул его. Тот, извиваясь, завопил от боли. Его крик эхом пронесся по длинной улице, от чего несколько ворон, хлопая крыльями, сорвались с места и улетели прочь. Довольный собой, мучитель выдернул нож, и перед тем как уйти, несколько раз ударил, уже неподвижное тело ногой. Вскоре проходил мимо один человек, подмастерье из кузницы. Он окликнул неподвижно лежащего человека, но тот не отвечал. Подойдя поближе подмастерье увидел, что земля подле него была сырая, ее залила кровь. - Помер, - взохнул он и ушел домой пить чай В эту самую секунду, будто сама ночь громко и жалобно взвыла. Звенящим, острым, ворвавшимся в монотонную,ставшую настолько угрюмой жизнь. Прорезав тьму и, замирая, понесся над темным и обнаженным полем тонкий и бесконечно настойчивый крик. И тому, кто слышал все это, казалось, что это стонет сама беспросветно-темная ночь. Сквозь густые облака прорвался последний лунный луч, бледный, серебристо-серый, утративший прежнюю красоту и яркость; шире и печальнее стала туманная осенняя даль. Луна подарила свой последний лучик мальчику, чье хладное тело сейчас лежало на земле, все еще прижимая к груди маленький кусочек хлеба.