Сейчас

В квартире пахнет чем-то съестным, что не может не радовать после недельного запоя с Яриком, за который мне, безусловно, еще прилетит от тебя. Разуваюсь, не глядя бросая куда-то куртку: в квартире, как всегда, легкий бардак, наверное, сказывается твоя слегка взбалмошная рыжая натура и занятость чуть ли не двадцать четыре часа в сутки. Ты приветствуешь меня грозно насупленными взглядом и недовольно приподнятыми бровями, будто ты и не знаешь, Ксюш, что я никогда не брошу бутылку. Три года назад я приходил домой, где пахло в лучшем случае разогретой пиццей из супермаркета и одеколоном сероглазого чуда. Когда я, пошатываясь от переизбытка алкоголя в крови, вваливался в спальню, Руслан лишь шутливо ругал меня за то, что я вновь неправильно поставил ботинки и повесил куртку не на свое место. Идеальный порядок в нашем доме меня всегда немного раздражал, казалось, Усачев даже во время ебли проверял, а аккуратно ли все стоит на тумбочке у кровати. Зато встречал он меня всегда поцелуем и вопросом, не хочу ли я чая. Выслушав очередную нравоучительную речь, киваю головой, мол, все понял и больше так не буду. Ты облегченно вздыхаешь, вновь обманывая себя, что я перестану, и, наконец, приглашаешь к столу, будто в награду за хорошее поведение, разрешая поесть. Курица немного недожаренная, но мне плевать, живот напоминает о том, что за все семь дней я угощал его лишь каким-то малосъедобным дерьмом. Мои манеры оставляют желать лучшего: мясной сок бежит по подбородку, жирные капли падают на некогда чистую футболку, ты чуть морщишься, но, превозмогая отвращение, целуешь. Тонкие пальцы пытаются расстегнуть ремень, чтобы обхватить мой член, который вроде и не против этого. Три года назад, допивая чай из огромной кружки, Руслан слушал мои стенания по поводу того, что в нашем холодильнике никогда не хранится пиво, максимум где-нибудь в темном ящике можно откопать неплохое вино. Но вино и шампанское пьют лишь педики, а я мужик. Мужик, который слишком много матерится, чрезмерно пьет и постоянно ругается с близким человеком из-за пустяков. Руслан, выслушивая вечные упреки, лишь ухмыляется, как я не старался, но за все наше время, так и не смог задеть его за живое. Видя, что чашка опустела, а мой поток ругани и недовольств прекратился, сероглазое чудо всегда мягко целовало меня, незаметно провожая в сторону спальни. Шарю рукой где-то в тумбочке в поисках гандонов, чуть ли не отбиваясь от твоих настырных поцелуев. Я не помню, начала ли ты вновь пить таблетки, поэтому облегченно выдыхаю, нащупав заветную упаковку в самом углу ящика. Ты практически не требуешь прелюдий, расстилаясь передо мной, как последняя текущая сука перед кобелем, выставляя гладко выбритую пизду и слащаво постанывая, в попытке доказать, что тебе нравится. Три года назад мягкие ни к чему не принуждающие поцелуи опускались все ниже. Пухлые губы начинали с посасывания мочки уха и заканчивали отличнейшим глубоким минетом, чуть ли не сразу полностью заглатывая мой член. Руслан всегда жаловался, что ему не нравится вкус спермы, так же я кончал сразу в его горло, минуя все вкусовые рецепторы. Будь Усачев продажной девкой, он бы получал за это неимоверные бабки, радуя своим отсосом пузатых богатеньких дяденек. Но Руслан был влюблен в меня, поэтому этим мог наслаждаться лишь один толстяк – я. Ты трешься своими белоснежными ягодицами о мой член, приводя его в полную боевую готовность. С тебя уже капает, говоря о том, что можно не заботиться о смазке и медленном проникновении. Когда мой член резко проникает в тебя, вздрагиваешь, на секунду прекратив свои шлюшские постанывания. Насаживая тебя все глубже, слышу противное хлюпанье – мошонка бьется о твою задницу. Все-таки, в твоей странной любви к траханью по-собачьи есть свои преимущества: острый угол проникновения обеспечивает активную стимуляцию уздечки, что приводит почти что к немедленной эякуляции. Три года назад Руслан никогда не давал мне забыть об его удовлетворении. После отсоса мне приходилось переворачиваться на живот, подложив под задницу подушку. Эту позу, где я оказывался беспардонно подмятым под сероглазого доминанта, Руслан называл «замочек», ничего более ебанутого в своей жизни мне слышать не приходилось. Хотя признаюсь честно, впервые, когда я получил оргазм от стимуляции простаты, я был рад, что в этот момент меня не видел Усачев, потому что сказать, что я охуел – ничего не сказать. Я же не педик, чтобы радоваться тому, что меня долбят в жопу. Ты отрубаешься почти сразу же, я натягиваю домашние штаны и выхожу из спальни, заботливо притворяя дверь. После секса меня всегда жутко тянет курить, прохладный ветер заставляет поежиться, а холодный балконный пол пожалеть, что не удосужился обуть тапки. Горячий едкий дым наполняет легкие, заставляя думать, что у меня внутри есть хоть что-то, а в голове все крутится лишь один вопрос. Какого хуя я тебе сдался? Мой кошелек явно не трещит по швам от денег, характер у меня говенный, любовник еще хуже. Я до сих пор не понимаю, почему ты каждый раз так настаиваешь на сексе со мной, думаешь, что привязываешь меня к себе этим ближе? Вряд ли, мне просто нравится, что меня есть кому кормить и в кого спускать свою сперму, как бы гадко это не звучало. Три года назад после секса Руслан всегда утыкался мне носом в ключицу, не разрешая курить в постели. Вдыхая запах пота, смешанный с запахом самого Усачева, мне казалось, что никотин мне и не особо нужен. Изящные пальцы гладили меня по груди, а серозглазый спрашивал меня о всякой чепухе: как прошел день, сколько раз я успел послать кого-то нахер, что хочу на ужин. Временами я отвечал, временами просто слушал его голос и думал, что это самое правильное, что я делал за всю свою ебанную жизнь. Усачев, убаюкав сам себя своими разговорами, засыпал, а я не решался убрать его руки со своей груди и оставался рядом. То ли для того, чтобы охранять его сон, то ли для того, чтобы он охранял мою жизнь. Тушу уже, наверное, третий бычок и думаю, что неплохо было бы вернуться в теплую квартиру и лечь под твой теплый бок. Все же, ты делаешь многое для меня, а я все еще могу жить с тобой. Может, это и называется отношениями? Три года назад, перебирая темные волосы сладко сопящего Руслана, я, как тупая блондинистая баба, мыслями которой руководит пизда вместо мозга, позволяю задумываться себе о будущем, представляя всегда себя вместе с ним. Я многое позволяю Руслану, а он, в ответ, почти все разрешает мне. Может, это и называется любовью? Мне говорят, что мы с тобой хорошо смотримся вместе, что у нас с тобой будут симпатичные дети и неплохое общее будущее. Говорят, что я люблю тебя, а ты любишь меня. Мне же нечего сказать, я просто тупо киваю, как бы соглашаясь, и наблюдаю за твоей улыбкой. Тебе явно нравится то, что ты слышишь. Три года назад знакомые уверяли меня и Руслана в том, что мы конченные идиоты, что все это ненормально и все плохо закончится. Говорили, что мы тупые педики и занимаемся херней вместо того, чтобы жить нормальной жизнью. А я говорил, что люблю Руслана и слышал, что он тоже любит меня. Сейчас я все еще люблю, но в ответ ничего не слышу.