***
Это, конечно, был не последний раз, но в каждый последующий Шерлок обязательно восклицал: "Джон! Прекрати лапать меня на публике!" А Джон только ухмылялся. А Лестрейд, много раз за этим наблюдавший, закатывал глаза.Часть 1
2 марта 2015 г. в 15:55
— Джон! — на вид раздражённый — как ему казалось — Шерлок немного покраснел, но не отшатнулся. Ему даже удалось не подпрыгнуть, хотя это, несмотря на свою постоянность, было, как ни странно, неожиданно каждый раз.
Они стояли рядом с трупом человека, убийство которого надо было расследовать — скучное дельце, но Лестрейд ни в какую не мог раскрыть его.
Позади него шумела проезжая часть, впереди стоял Лестрейд, внимательно изучающий свой блокнот, Андерсон, который, кстати говоря, после своего возвращения в Скотланд-Ярд стал гораздо более дружелюбным, пусть того раздражающего фанатизма за ним больше не было, и Салли, постоянно моргающая покрасневшими глазами, прихлебывающая кофе из бумажного стаканчика, плевавшая на всё и вся.
По сути, никто из них не обращал на Шерлока внимания. А если бы обратил — для них бы не было сюрпризом то, что Джон может проявлять некие признаки собственной… привязанности к неугомонному детективу.
Кстати, действо своё Ватсон не прекратил, даже наоборот, решил, видимо, подлить масла в огонь — со сладкой дрожью в коленях Холмс ощущал, как одна рука доктора отрывается от своего занятия и ласково поглаживает его по голове.
Мягко улыбаясь, Джон уткнулся носом в шею Шерлоку, вдыхая так любимый им запах, тем самым усиливая лёгкий трепет в груди Шерлока.
— Джон! — довольно раздражённо повторил Шерлок. — Сколько раз я тебе говорил — прекрати лапать меня в публичных местах!
Джон в ответ только добродушно усмехнулся, мягко блеснув своими голубыми нагловатыми глазами, словно порабощая повернувшегося к нему лицом Шерлока, опрометчиво в эти глаза взглянувшего и неминуемо утонувшего в них.
Рука, перебирающая черные кудри, к великому неудовольствию обладателя оттуда исчезла, но зато вновь вернулась на своё, как Джон — и Шерлок тоже, но лишь в самых дебрях своих чертогов, если можно так выразиться — считал, законное место. А то есть, на задницу Шерлока.
Да-да, кто бы мог подумать, что такой воспитанный и с виду простовато-наивноватый доктор может вытворять с Шерлоком такое — хотя ранее Холмс ошибочно и предвзято полагал, что Джон и поцеловаться на публике постеснялся бы — да и кое-что похлеще, что уж греха таить. То, что сам Шерлок делать не желал — не из чувства эстетики, конечно, а просто потому, что подобные жесты на девяносто процентов могли обернуться сексом на столе Лестрейда или где-нибудь в переулке, что сильно отвлекало от работы. Причем, казалось, что увидят их или не увидят: Джона это не волнует ни в коей степени, хотя еще не так давно Джон яростно пытался доказывать, что он, видите ли, совершенно точно абсолютный натурал.
И если о втором Шерлок рассуждал довольно философски, мол, ну что было, то было, ну ошибся человек в самоопределении, с кем не бывает — впрочем, с Холмсом, конечно, не бывает и не будет никогда, то просто при мысли о первом детектива затапливал совершенно нелогичный, неконтролируемый восторг: Джон, мать его, на самом деле совершенно такой же безбашенный и сумасшедший, как и он, Шерлок.
И весь фокус был не в том, что Шерлоку не нравилось, а как раз таки в корне наоборот: сердце сладко и восторженно вздрагивало от ощущения, что широкие ладони могли почти полностью накрыть Шерлоковские ягодицы.
И так было всегда, постоянно, хотя, как выше было сказано, действия Джона не были Холмсу в новинку.
Джон продолжал мягко поглаживать, мять, сдавливать. Шерлок вздохнул.
О, он честно хотел, чтобы вздох был как нельзя раздраженным, но получился он скорее вздохом удовольствия.
Не имея больше сил стоять вполоборота (ведь было уже сказано, что Шерлок хотел Джона переглядеть, что в общем, не получилось), Шерлок резко повернулся, но вместо того, чтобы схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, поддался порыву и прижался к Ватсону всем телом, утыкаясь носом в светлую макушку.
И Джон, обнимая его и теперь размашисто гладя по спине и плечам, успокаивая и зачаровывая окончательно, осипшим голосом шептал: "Искуситель, чёртов искуситель…"
И Шерлок, вздыхающий — уже абсолютно точно блаженно, — бормотал: "Кто бы говорил".
И простояли бы они так до самого вечера — ну что, без проблем. Вот только раздраженный оклик Лестрейда: "Чёрт возьми, опять вы за своё!" — им это сделать не позволил.