Я хочу быть живой

Когда Мирта слышит, что победить могут два трибута, если они из одного дистрикта, то не чувствует земли под ногами от радости. Ей обрыдали эти Голодные игры. Ее ноги стерты до кровавых мозолей, руки «украшены» огромными волдырями, она чертовски устала и чертовски боится за Катона. Мирте претит сама мысль, что кто-то из них —, а может быть и оба, но в это уже верится слабо, — должен погибнуть на этой арене. Она злится, злится на Капитолий, на родной дистрикт, который отправил ее сюда, и на несправедливую судьбу. Но в душе у Мирты, впервые за столько дней, появляется надежда на то, что все будет хорошо, едва она слышит последнее объявление. Найти Катона оказывается не так уж и просто, но все же возможно. Он скрывается в собственноручно приготовленном шалаше, все его лицо покрыто глубокими порезами и ранами, и Мирта промывает их проточной водой из своей флаги — осторожно, лишь бы не причинить ему еще больше боли. Катон рад видеть девушку примерно так же сильно, как и она его. Он нежно целует ее и шепчет ей на ухо такие нужные в данный момент слова; обещает, что они прорвутся, смогут победить, выжить. И Мирта верит ему. Не может по-другому. На следующее утро, пока Катон крепко спит, девушка уходит к Рогу изобилия с твердой уверенностью, что она справится. Но, оглядываясь на спящего парня, Мирта еще не знает, что видит его в последний раз.