Модель

Глаз фотографа всегда настроен на красоту. Хоть понятие красоты у всех и разное, но у фотографа своя, обобщенная красота. Он чувствует то, что чувствуют множество других людей, которые не могут выразить свои эмоции, ощущения, чувства. А он может через фотографии запечатлеть самые важные и прекрасные моменты. Чон Хосок был как раз-таки из их числа - числа фотографов. Он любил то, чем занимался, всегда таскал с собой фотоаппарат и без устали фотографировал практически всё, что попадалось на его глаза. Помимо всего этого, он работал в модном журнале, делал прекрасные снимки красивых моделей, но не был так этому рад. Всё потому, что ни перед кем он не чувствовал благоговейного трепета. Такого, какой заставляют чувствовать божества - ты смотришь на них и даже не смеешь двинуться от их обезоруживающей красоты. Все модели, которых видел Хосок, были однотипны, что парни, что девушки. Они были загнаны в общие стандарты красоты, но Хосоку так хотелось чего-то нового, оригинального! Такой красоты, которая бы сочетала в себе все яркие черты, чтобы было всего и много. Хосоку казалось, что человек должен выглядеть и позиционировать себя по полной программе. - Ну, встань как-нибудь по-другому, я не знаю! - крикнул Хосок и обессиленно опустился на стул. Модели испуганно оглянулись на своих менеджеров, которые лишь пожали плечами. Хосок тяжело вздохнул, запустив пальцы в волосы. Эти модели, встающие в типичные красивые позы, его совершенно не интересовали. Он хотел от них другого, волшебства, которого требовал концепт мифической фотосессии. Но разукрашенные куколки не понимали этого. - Хорошо, мы попробуем ещё раз, - процедил сквозь стиснутые зубы Хосок и облизнул губы, - Но только после десятиминутного перерыва. Все присутствующие на съемочной площадке разошлись по своим делам. Хосок взял со стола уже остывший кофе и сделал пару глотков. Через несколько секунд к нему подошёл его друг, тоже фотограф, - Пак Чимин. - Хорс, ты слишком придираешься, - сказал он, - Пошли покурим. Хосок кивнул и направился за Чимином. Много кто говорил ему, что он слишком придирается, но он так не считал. Хосок наоборот даже немного злился на тех фотографов, которые просто делали фото, не считая своей обязанностью являть миру красоту, запечатленную на фото. Он же считал, что это долг фотографа - показать настоящую красоту или же полное уродство, заставив людей задуматься, потому что фотография - не картина, она являет то, что было на самом деле. На холсте можно выдумать, но на фото нельзя. Хотя, есть фотошоп, то, что Чон Хосок ненавидел. - Слушай, тут есть одно дельце, - задумчиво сказал Чимин, выдыхая дым изо рта, - Думаю, тебе не понравится, потому что красоты там мало. Но зато деньги более, чем большие. За такие деньги я бы и сам взялся да заказов много. У тебя же из-за твоей принципиальности не так много, вот я и подумал... - Что за дело? - Один парень безумно в себе не уверен. И его друзья попросили провести ему фотосессию. Ну, чтобы он больше был уверен в себе. Я подумал, что тебе нужна хотя бы такая работа, платят сотнями тысяч вон, - спокойно объяснил Пак и затушил сигарету, - Ну так что? - Он слишком страшненький? - обреченно спросил Хосок. Он уже понял, что ему никуда не деться, потому что деньги уже начали заканчиваться. Надо было на что-то жить. - Ну ты же любишь настоящих? *** Чон Хосок смотрел на время и ждал, когда придёт этот мифический стеснительный парнишка. Его должны были привести друзья, с которыми Хосок сразу же созвонился. Они перевели ему половину суммы авансом, потому теперь Хосок не мог отказаться от этого дела. Всё-таки он был честным человеком, если дело касалось его страсти к фотографии. Пробил назначенный час, но никого ещё не было. Чон налил себе кофе, сел за стол и достал фотоаппарат. Он начал просматривать сделанные утром фотографии, но потом в раздражении отложил фотоаппарат в сторону. Все девушки были красавицами, но ни одна не цепляла его как фотографа. Иногда ему кажется, что у него странные понятия о красоте, отличные от общепринятых. Но Хосок не расстраивается, а даже думает, что это его особенность. То, что выделяет его из общей массы. Он никогда не любил быть как все, всегда противился одинаковым вещам. В этом был его шарм и весь его профессионализм стоял на принципиальности и оригинальности. Наконец в студию зашла шумная компания парней. Хосок никогда не любил школьников. А он был уверен, что это школьники, их малолетние лица не тянули хотя бы на студентов. Он мысленно досчитал до десяти и, когда парни более менее успокоились, приветственно им улыбнулся. - Это вы, ребята, фотосессию заказывали? - спросил он и, судя по осуждающим взглядам и лицам, полным ненависти, понял, что зря сказал это. Наверное, их друг должен был до последнего оставаться в неведении. Ах, какая трагедия. - Какая нахрен фотосессия?! - послышался громкий возглас, и из толпы ребят вышел вперёд парень в джинсах свободного покроя и чёрной растянутой кофте, который недовольно скривился, увидев фотографа. - М-да, не густо, - поморщившись, сказал он и повернулся к парням, - Какая ещё фотосессия? Нет, вы фотайтесь, если хотите, но меня в это дело не втягивайте. - Так эта фотосессия для тебя одного заказана, - сказал один из парней с ярко-рыжими волосами, - Мы хотели, чтобы ты стал более уверенным в себе, ты же красивый. - Ты издеваешься? Я - красивый? О, Тэхён, смешная шутка, я хлопаю стоя, - саркастически ответил парень. Потом резко повернулся к фотографу, - Скажите что-нибудь, чего молчите? А Хосок не знал, что сказать. Потому что он смотрел на этого парня совсем другими глазами. Наконец-то внутри раскрылся весь неистраченный потенциал фотографа. Он был готов поклясться, что такого красивого парня ещё никогда в своей жизни не встречал. Его молочная кожа, красноватые волосы, красивый разрез глаз, небольшой рост и все эти его хип-хоп вещи... Они дико понравились Хосоку. Всё это прекрасно сочеталось и оставляло огромное впечатление после увиденного. Именно этого парня Хосок искал всю свою жизнь! Именно его, потому что он был красивым. Настолько красивым, что Хосоку хотелось наделать тысячи, нет, десятки тысяч его фотографий и расклеить их по всему своему дому, чтобы вечно смотреть на это лицо. Это было просто невероятно! - Как тебя зовут? - осторожно спросил он и протянул руку, потому что безумно хотелось прикоснуться, а парень лишь посмотрел на него, как на идиота и отошёл на шаг назад. - Вам зачем? - Я хочу фотографировать тебя! Повисло неловкое молчание. Хосок понял, что сказал, наверное, глупость, но сказанного уже не вернуть. Парень испуганно отпрянул. - Отлично, прекрасное желание, давайте вы уже займетесь делом, - нарушил молчание рыжий и вытолкал остальных за дверь, быстро удаляясь. Парень беспомощно смотрел на дверь и шипел под нос такие ругательства, что у обычного человека уже давно бы уши в трубочку свернулись, но не у Хосока. Он смотрел на него сквозь пелену счастья от того, что он нашёл идеальную модель. - Так. Давайте вы вернете мне деньги, которые они вам заплатили и мы тихо-мирно разойдемся? Хотя нет. Оставьте их себе, а я пойду, - сказал красноволосый и развернулся к двери. Хосок схватил его за руку и резко развернул к себе. Он не мог отпустить того, кого столько времени искал и наконец нашёл. - Я могу вернуть тебе все эти деньги и даже доплатить сверху, только попозируй мне. - О, дополнительный заработок для студента - это хорошо, - ответил парень и вытащил руку из руки Хосока, - Несколько фотосессий и вы платите мне нехилые деньги, окей? "Для студента? Так он не школьник?" - удивлённо думает Хосок и протягивает руку для рукопожатия. - По рукам, - счастливо улыбнулся Хосок, - И всё же как тебя зовут? - Друзья зовут меня Шуга. - А настоящее имя? - Ой, тебе это знать необязательно. Как-то Шуга быстро перешёл на "ты", хотя Хосок был старше его, как минимум, на пять лет. Но фотографа больше ничего не волновало. Главное, что у него будет красивая модель. *** Итак, Шуга приходил в студию Хосока каждую неделю на выходных. Они проводили одну-две концептуальные фотосессии, Хосок отстёгивал ему чуть меньше положенной суммы, а Шуга наивно полагал, что получает всё и даже больше. Но не это было главное. Сначала Шуга безумно смущался, психовал и бесконечно матерился, распугивая всех визажистов и прочих, кто помогал создать нужный образ. Хосок же только успевал умиляться и делать фото даже тогда, когда Шуга не позировал, а просто стоял. У Хосока даже была тайная фотография переодевающегося Шуги. Тайная - потому что никто, кроме одного Хосока не знал о её существовании. А если бы о фотографии, на которой он стоит голый по пояс, узнал сам Шуга, то Хосоку бы крупно не повезло. Для Шуги это, конечно, имело бы другое описание, но Хосок предпочитал не материться. Так они проработали полтора месяца. В ходе работы Хосок получал положительные отзывы, а Шуга понемногу начинал любить себя и удивляться: разве он всегда был так привлекателен? Варианты возможных фотосессий подходили к концу, а фантазия фотографа плавно огибала одну-единственную фотосессию, которую они не сделали - обнажённую фотосессию. Хосок уже заведомо знал, что Шуга не согласится. Но забыть об этой фотосессии он никак не мог. Ему казалось, что нужно увидеть ещё и обнаженного Шугу, чтобы понять всю его суть, всю красоту, которую и так было прекрасно видно. Хосоку хотелось большего. После очередной фотосессии, Хосок понял, что просто влюблён в этот образ. Он настолько привык к Шуге, его выходкам, бесконечному мату на площадке и кривлянию в фотоаппарат, что уже не представлял нормальные фотосессии без всего этого. Как он вообще жил без этого ураганного парня? Он и сам не знал. Но после Шуги все модели казалось пустыми куклами без мозгов и своего собственного большого "Я", которое у Шуги, надо сказать, выпирало из всех щелей. - Шуга-я~ - Чо? - Я тут ещё одну фотосессию придумал, - начал издалека Хосок, на что Шуга только расслабленно повёл плечами. - Ещё бы ты не придумал, - улыбнулся он, - Какую на этот раз? - Такого ещё не было! Нам понадобится мягкий естественный макияж, простыня и кровать. - Подожди. Это то, о чём я думаю? - изогнул бровь Шуга. Хосок сглотнул и попытался сделать невозмутимый взгляд и неподозрительное лицо. Но Шуга всё равно не поверил в его святость и швырнул в него первой попавшейся папкой с фотографиями. С его фотографиями, кстати. - Я не буду позировать обнажённым! Хосок увернулся от папки и скрылся за диваном, специально принесённым в целях фотосессии. Шуга забежал за диван и швырнул в него ещё одну папку. - Ах ты, сволочь! Хосок, какая ж ты скотина! - Да чо скотина-то?! Я просто фотограф, который хочет показать всю красоту его модели! - Я тебе сейчас такую красоту покажу, мало не покажется! Диван был бесцеремонно уронен на пол, благо в студии, кроме них двоих никого не было. Хосока слегка придавило, он сконфуженно простонал, а Шуга вмиг оказался возле него с ещё одной папкой. Хосок впервые в жизни проклял себя за кучу фотографий Шуги, рассованных по папкам, по бесконечным папкам, которыми он и получал по башке. - Чего ты боишься?! У тебя отличная фигура, Шуга! - отчаянно орал Хосок, пока Шуга самозабвенно бил его по голове папкой, - Она прекрасна и лицо у тебя красивое! Что такого-то?! На секунду Шуга замешкался. Этой заминки хватило Хосоку, чтобы выбраться из-под дивана, а пока Шуга офигевал от такой ловкости, он ещё и успел сесть на него сверху и отобрать у него опасную папку. На самом деле Шуга продолжал всё это время бить его, но Хосок приложил все свои силы для этого манёвра. - Шуга, ну пожалуйста! - Никаких "пожалуйста"! Я не буду, блять, и всё! Нет, обнаженка - это точно перебор, Хосок! Ну что угодно, но только не обнаженка! Шуга всё продолжал возмущаться, и Хосок, недолго думая, поцеловал его. Когда его губы коснулись губ Шуги, тот сразу замолк, уставившись на закрывшего глаза Хосока. Тот не полез дальше, испугавшись затихшего Шуги, и отстранился. - Тебе нечего стесняться. Даже нет. Тебе есть чем гордиться, Шуга. Именно ради твоей красоты я и хочу провести этот фотосет. Если тебе так будет спокойнее, то я никому не покажу эти фото, обещаю. Кажется, Шуга до сих пор не отошёл от шока. Он просто кивнул и поспешил отвести взгляд. - Я докажу тебе, что ты красивый. И что тело у тебя отличное. *** - У тебя кожа бархатная, - с улыбкой сказал Хосок и аккуратно провёл кончиками пальцев по плечу, - Офигеть. - Не мели чепухи, - тихо сказал Шуга, поведя плечом, - Фотай быстрее, пока я не передумал. Хосок пошёл к стоящему штативу и посмотрел на Шугу через объектив фотокамеры. Шуга смущался, но пока они решили начать с малого. Он не был обнажённым, пока у него была только чуть спущенная с плеча рубашка. Хосок навёл зум и сделал первое пробное фото. Посмотрев его, он отметил, что антураж отличный и свет падает так, как нужно. И Шуга... Шуге даже позировать не нужно было, он и так выглядел прекрасно. Он был безумно красивым и совершенно фотогеничным. - Ты уже фотографируешь? - тихо, стараясь не пошевелиться, спросил Шуга и скосил глаза в сторону Хосока. - Я уже несколько фото сделал. - Несколько?! Я был не готов! - Шуга, ты всегда готов, потому что ты красивый. - Но... - Шуга! Шуга заткнулся, а Хосок продолжил фотографировать его. Когда с фотографиями такого плана было покончено, он подошёл к Шуге и аккуратно стянул с него рубашку. - Она просто бархатная... Можно потрогать? - тихо спрашивает Хосок и нервно сглатывает. Его дыхание замирает от его красоты. - Не надо, - отвечает Шуга и ведёт плечом от внезапно обдавшего его холодом ветерка. Хосок слишком близко стоял, и Шуга мог ощущать его дыхание на своей спине. - Ну пожалуйста, Шуга... - О, Господи... Хосок ликует и тянет в нос приятный запах тела Шуги. Потом он мягко касается его плеч пальцами и ведёт ими вниз, сжимая тонкие запястья Шуги. Ему безумно приятно к нему прикасаться, он ни о чём не думает, а только чувствует и расслабляется. Шуга шумно втягивает воздух через нос и искренне пытается расслабиться. Но пока получается хреново. Шуге становится неловко, он отводит глаза от изучающего взгляда в сторону, кажется, краснея. Он и сам не понимает, но судя по самодовольной улыбке Хосока, всё так и есть. Дальше фотограф гладит его худые бока и облизывает губы, что не уходит от глаз Шуги, который безумно смущается и прячет лицо в ладонях. Хосок только тепло улыбается и тает от такого Шуги - мягкого, смущающегося и милого больше, чем от дерзкого и крутого. Поддавшись порыву, Хосок на секунду прижался губами к его плечу, но тут же отпрянул. Его удивил вкус. Он ожидал почувствовать всё, что угодно, но только не сладость. Он ощущал сладкий привкус, как от сахара. Сахара? Шуга в это время стыдливо отодвинулся, что-то бурча себе под нос. Хосоку было стыдно снова касаться его тела без разрешения, тем более, ему может быть неприятно, и... Чёрт возьми, Хосок просто снова хотел ощутить эту сладость во рту! - Кажется, я начинаю понимать, почему тебя называют Шугой, - изрёк Хосок с таким видом, будто он только что открыл величайшую тайну мира. Шуга совсем засмущался. - Ты будешь продолжать съемку или нет? - прошипел он, натягивая простыню до самой макушки. - Честно? Нет, - ухмыляясь, отвечает он и снова касается Шуги сквозь простыню. Он боится, что Шуга остановит его, но тот ничего не делает. Он лишь неподвижно лежит на кровати. Хосок улыбается и гладит его кончиками пальцев. Он не может справиться с влечением к красоте его модели. Потом Хосока захлестывает азарт. Он осторожно нависает над Шугой и тихо зовёт его. Он зовёт его до тех пор, пока он медленно не выбирается из-под простыни весь покрасневший. Хосок тянется к нему и мягко касается его губ. Он ни на чём не настаивает, просто показывает ему то, что чувствует сейчас. Дыхание сбивается, когда Шуга прикрывает глаза и робко отвечает ему. Фотограф во все глаза рассматривает его, чтобы не упустить ни одного момента рядом с такой красотой. Его кроет красотой Шуги мощнее, чем наркотиками. Шуга сжимает руками простыню, но Хосок торопливо отнимает его руки от неё и кладёт их на свои плечи. Парень сразу же теряется, не сжимает его плечи так сильно, как хотелось бы, и сбивчиво дышит, пока Хосок прижимает его к себе за талию и углубляет поцелуй. Его сердце колотится, как бешеное. Шуга не знает куда ему деться. Ему хочется уйти ровно настолько же, насколько полностью отдаться фотографу. Противоречивые желания разрывают его. Ответ на дилемму приходит сам собой, когда Хосок хрипло шепчет ему, что его тело действительно так же прекрасно, как и лицо. В голове Хосока роится целый улей из бредовых мыслей. Он хватается за тающие дымки здравых мыслей не заходить далеко, но они ускользают от него в пучины страсти, бурлящей у него внутри, о которой даже сам Хосок не догадывался до сегодняшнего дня. Он собирается с мыслями и рывком за бёдра подтягивает худого парнишку к себе, позволяя сорвать с его губ ещё один поцелуй, от которого Шуга млеет и сжимает его шею руками, чтобы не упасть от захватывающих ощущений. Хосок хочет смотреть. Долго изучать его тело глазами, но ещё и руками. Когда он с жаром зацеловывает его торс от груди и до манящей резинки трусов, глаза Шуги расширяются, и он несдержанно выгибается. Его пальцы сжимают волосы Хосока в кулак, а колени рефлекторно подгибаются выше, к груди. Губы приобрели яркий цвет, как от помады, потому что он вечно закусывает их, совсем легонько стягивая верхний слой кожицы. Это безумно красиво. И если бы Хосок не был участником процесса, он бы определённо фотографировал всё, что происходит. Хосок снова целует его и судорожно думает, где достать смазку. На самом деле, он всегда использовал её с девушками, и подумал, что и с парнем нужно было бы. В студии её может и не оказаться. Что делать? Хосок медленно отрывается от Шуги и в три шага пересекает студию. Подходит к шкафчику, откуда достаёт крем. Лучше уж это, чем совсем ничего. Шуга наблюдает за ним, скрывая между сведённых вместе и поднятых коленей своё возбуждение. Он тяжело дышит, чувствуя как внизу всё в узел стягивается. Он невероятно хотел этого, глядя на руки Хосока, плавно отворачивающие крышку тюбика с кремом. Шуга ни о чём больше не думал, вернее, не хотел думать. Не то время, не то место и не тот человек. Хосок выдавливает на пальцы крем и смотрит, как Шуга краснеет и чуть сжимает колени вместе. В его глазах плещется зарождающаяся паника, но весь его вид выражает уверенность. Хосок широко разводит его ноги в стороны. Шуга закрывает лицо руками и кусает губу, пытаясь справиться с напряжением и волнением. Хосок целует его в острую коленку и плавно проталкивает один смазанный палец. Внутри безумно жарко и узко, но Хосок об этом не задумывается. Он снова пожирает глазами выгибающегося Шугу и думает, что он – это самое прекрасное, что могло с ним произойти. Растяжка проходит быстро, потому что Хосоку не терпится. Он несколько раз грубо проводит по своей плоти и медленно толкается бёдрами. Шуга стонет, сжимает пальцами подушку под головой и разводит ноги чуть шире. От выгнутой спины его ключицы жестко проступают под тонкой кожей, а все мышцы напрягаются. Хосок низко стонет от внешнего вида и от того, как мышцы входа плотно стягивают его член. Дав Шуге привыкнуть, Хосок начинает медленно и размашисто вдалбливать его в кровать. Шуга лёгкий, потому он вжимается в матрас своим хрупким телом и задушено стонет, закусив указательный палец. Хосок почти дрожит, глядя на его тяжело вздымающуюся грудь, твёрдые соски и дрожащие ресницы. На секунду ему даже кажется, что он сейчас кончит только от одного такого невозможного Шуги. Хосока кроет. Кроет, и он не знает, что с этим делать. Этот Шуга просто невероятный. Шуга не знает куда себя деть. Он лишь стонет, чувствуя как его на части разрывает от ощущений. Сильные руки фотографа жестко мнут его ягодицы, а движения бёдер втискивают в кровать. Тело ломит, руки выворачивает. Шуга теряет голову и сжимает тонкими пальцами ноющий член. Ноги подкидываются вверх с каждым толчком, но он всё равно грубо ласкает себя. - Знаешь, что меня сейчас заинтересовало? – вдруг тихо спрашивает Хосок, низко наклоняясь к Шуге. Тот мотает головой и тяжело дышит, избегая взгляда глаза в глаза. Хосок ухмыляется и ускоряет толчки. - Меня интересует, - жарко шепчет ему на ухо Хосок, - Меня интересует откуда ты такой взялся… Какое твоё настоящее имя… Меня интересует всё. Шуга несдержанно всхлипывает и шёпотом обещает рассказать ему всё после того, как они закончат. Хосок улыбается и переворачивает его на бок. Шуга закидывает ногу ему на плечо. Хосок давит на него, прижимается к нему так близко, что ему приходится упереться рукой в его грудь, чтобы он совсем не задавил его. Они тяжело дышат. Шуга не в силах смотреть на него, Хосок не в силах отвести взгляд. Кровать шатается, простыни сбиты в комок. Движения ускоряются, а Шуга начинает громче стонать, потому что невозможно. От такого Хосока и бешеного темпа секса совершенно невозможно и нереально. Когда у Шуги срывается голос на более высокие ноты, Хосок низко рычит у него над ухом, упираясь локтями по бокам его головы. Шуга обхватывает его шею руками и чувствует, как мозг плавится. Его член наконец избавляется от напряжения, выстреливая белыми упругими струями в поджавшийся пресс Хосока. Хосок бурно кончает следом, от переизбытка эмоций несколько раз с размаху шлёпая его по заднице. Тяжело дыша, фотограф заваливается рядом и облизывает губы. Шуга молчит и тоже пытается отдышаться, потирая ушибленное Хосоком место. Косясь на Шугу, Хосок встаёт с кровати, натягивает джинсы и достаёт из кармана пачку сигарет. Протягивает её Шуге, но тот только мотает головой. Закуривает, выдыхая дым через нос, и ложится обратно. - Имя скажешь? - спрашивает он и улыбается, потому что такой затраханный Шуга ещё красивее обычного. Шуга медленно садится, упираясь спиной в спинку кровати, и с сожалением смотрит на тлеющую сигарету между пальцев Хосока. После такого секса хочется закурить, но он же не курит. - Скажу, - улыбается Шуга, а Хосок придвигается к нему ближе. Он позволяет фотографу положить голову на свои колени. - Мин Юнги. Будущий адвокат. - Приятно познакомиться, Юнги, - говорит Хосок и протягивает ему руку для рукопожатия. Шуга пожимает её. - Только отнесись к этому серьёзно, - строго смотрит на широко улыбающегося Хосока Юнги, - Я не всем своё имя говорю так-то. - Аааа, так я особенный? - ещё шире улыбается Хосок и затыкает начавшего материться Шугу поцелуем. Его уши, конечно, в трубочку не свернутся, как у обычных людей, но всё же приличия соблюдать надо. Тем более, Хосок просто ненавидел, когда мелкие умели что-то лучше, чем он. А этот засранец Мин Юнги умел материться круче, чем все, кого Хосок когда-либо знал.