Sympathy In The Form Of You

Кроме как по вторникам у Тревиса Пит не бывал, но обстановка в баре отличается мало чем. Петь никто не поет, а вот лица среди посетителей весьма знакомые. Едва заметив Пита, Тревис тут же хмурится, что говорит о том, что Патрик наверняка здесь побывал и что-то видимо рассказал. Тревис подзывает Пита, и тот, повинуясь, плетется со сникшими плечами к барной стойке, занимая место в самом дальнем ее углу. Он накрывает глаза ладонью и мысленно готовится к ссоре, смотря на Тревиса сквозь пальцы. — Сам знаю, я мудак, не нужно мне об этом напоминать, — спустя мгновение тишины произносит Пит. Он отнимает от лица ладонь, ожидая увидеть гнев, а вместо этого получает свое любимое пиво и хмурое выражение на лице Тревиса. — Я думал, ты на него запал, чувак. В тот вечер, когда ты его побитого привел сюда, я посоветовал ему открыться. Ты тогда не спускал с него мечтательного взгляда. И что потом… Патрик пришел сюда, злой как псина, потому что ты его отшил. — Не отшивал я, — возражает Пит. — То есть, можно и так сказать, но это не совсем верно. В общем, он мои причины по этому поводу знает. — Ага, я тоже в курсе, — бросает Тревис и смотрит прямо в глаза, а ошарашенный Пит вскидывает брови. Патрик говорил, что никто не знает о его прошлом, поэтому так отчаянно и пытался оставить все таковым. — Он мне недавно все рассказал, и это ни на дюйм не поменяло моего мнения о нем. Как не должно было поменять и твое. — Но ты ведь спать с ним не собираешься, — указывает Пит. Если бы их связывали лишь платонического рода отношения, то, он уверен, проблем бы никаких с этим не возникло. Он бы отвесил дружеский подзатыльник за то, что Патрик боялся, что это помешает их дружбе. И это ведь не помешало ей, когда Патрика избили. — Все дело в сексе, лишь с этим у меня проблема. — И почему вместо того, чтобы все ему объяснить, ты уверил его, будто его не хочешь? Лишь из-за того, что у тебя возникли проблемы с еблей, не нужно ему мозг ебать. — Опершись на стойку, Тревис смотрит на Пита, как на самого главного в мире дебила, раз тот смог пустить все по пизде настолько далеко. — Славно, — потягивая пиво, произносит Пит. Сказанное Тревисом не совсем успокаивает, но дает толчок, в котором следует двигаться. — Не думай, что я не хочу быть с ним. Я хочу, но вся эта история с эскортом не дает мне покоя. И я пытался ему все объяснить, но из услышанного он, кажется, воспринимает лишь негатив. — Значит прекрати трусить и просто, блять, поговори с ним. Я все это время думал, что подбил его на шаг, который ты отверг, и просто погано себя из-за этого чувствовал. Но, чувак, теперь ясно, что корил я себя зря, так что теперь твоя очередь разгребать дерьмо. Не хочу больше лицезреть ваши кислые морды. Несмотря на нагоняй, Пит ощущает прилив мотивации, поэтому, закончив пиво парой глотков, он машет Тревису и направляется к выходу. Но не успев дойти до двери, как разум заполняют сомнения, и Пит возвращается к барной стойке за дальнейшими наставлениями Тревиса. — А если он все еще меня ненавидит? — спрашивает Пит скрестившего руки на груди Тревиса, чей взгляд прямо говорит, что тому все это уже опостылело. — Ты же знаешь, что он никогда тебя не возненавидит. И Пит в самом деле это понимает. Патрик хороший, добрый и до чертиков влюблен в Пита, несмотря ни на что, он все равно выслушает и даст шанс на разговор. Пит достает бумажник, на что Тревис качает головой. И Пит надеется, что Гейб не такой щедрый, как Тревис; и как только он еще не обанкротился?

***

О том, чтобы пойти на попятную он даже и не думает. Обсудить все с Патриком было просто необходимо, как и попытаться с помощью Патрика все разрешить. И если он все же не сможет закрыть глаза на прошлое Патрика, то значит, ему уже действительно придется все забыть и жить дальше. Он стучит в дверь (если Патрик не ответит, то всегда есть запасной ключ, спрятанный где-то на кухне). Но это уже неважно, когда вскоре слышится щелчок открывающейся двери. — Пит, — безэмоциональным голосом произносит Патрик, выражение на лице безучастное. Он вышел одетый в пижаму, и Питу нравится, что хоть это осталось неизменным. Пит улыбается воспоминаниям об их первой встрече, которая произошла уже столько месяцев назад. — Патрик, нам нужно поговорить. — Пит старается оставаться спокойным, мыслить и говорить разумно. Патрик смотрит все так же безучастно, скрещивает руки на груди и плюет на вежливость. — Знаешь, как все это задрало? Просто оставь меня уже в покое. — В подтверждение сказанному он преграждает путь, сытый этим по горло. Пит хочет уйти, стереть все напрочь из памяти, но он устал от скверного ощущения жалости к себе и несчастья. — У меня тоже все это уже в печенках сидит, — выплевывает Пит. Он наваливается на дверь, пока та не открывается настежь, и Патрик не препятствует, лишь отступает на шаг. — Прости за все те поганые вещи, которые я наговорил. — Чего ты хочешь? — Патрик стоит посреди гостиной и зарывается пальцами в волосы прежде чем сесть на диван. Пит ощущает идущую от Патрика неприязнь, но это все же лучше, чем злоба, да и заслужил он это к тому же. — Я тогда не имел в виду, будто хочу забыть тебя. Я хотел сказать, что тебя трудно выкинуть из головы, что я не могу этого сделать. И не думаю, что хочу это сделать. — Но и быть со мной тоже ты не хочешь, — прямо указывает Патрик, сквозь линзы очков его голубые глаза кажутся пустыми. — Это ты мне дал знать ясно. — Да, но…. каждый раз, когда мы целуемся или ты прикасаешься ко мне, я не могу не думать о всех тех мужиках, с которыми ты то же самое делал за деньги. Это вызывает отвращение, чего я совсем не хочу, потому что ты один из лучших парней, которых я когда-либо встречал. — У Пита подгибаются колени, сердце бьется как бешеное, и он обтирает вспотевшие ладони о джинсы. — Я не могу изменить прошлое, Пит, и я не стал тебе лгать. О содеянном я не жалею, ведь это помогло мне сделать карьеру, о которой я лишь мог мечтать. Да, я стыжусь, но не жалею и притворяться не собираюсь. — Патрик хмуро смотрит на него, кусая губу. С каждым произнесенным словом его злость испаряется. — Я тебя и не прошу об этом, лишь говорю, что с этим трудно смириться. — Пит тянется к Патрику и накрывает пальцами его запястье. Патрик напрягается из-за прикосновения, но не отстраняется. — Это меня ошарашило, и я запаниковал. Я не ждал, конечно, что ты окажешься девственником, но то, что ты себя продавал, это безумие и неуважение к себе. Снова разозленный Патрик отнимает руку, и Пит кривится, понимая, что ступил в одно болото дважды. — Несколько лет назад это агентство сделало мне предложение. Когда я только начал, у меня было ужасно низкая самооценка, но работа помогла мне с этим справиться. Я не буду просить прощения за то, что тебя это так отвращает, похуй. И пусть это не твое собачье дело, но себя я уважаю. — Хорошо, прости! Ты себя уважаешь, это хорошо, но ты ведь сам рассказывал, что все не так радужно было, из-за чего ты и связался с Джонатаном. — На слова Пита Патрик кивает и снова успокаивается. Но есть еще кое-что, что волновало Пита: — Ты спал со мной, пока работал на него. — Потому что я в тебя влюбился. — Патрик краснеет, а Пит, пораженный, опешивает. В тот момент он не испытывал к Патрику такого сильного чувства, как любовь, а если и так, то не развивал мысль в подобном ключе. — И к каждому встречному в койку не падаю. — Дай мне это переварить, — просит Пит. Быть любимым приятно, и он позволяет себе насладиться этим ощущением. А когда переводит взгляд на Патрика, тот свой взгляд уже вперил в колени. — Ты так и не ответил, почему ушел из эскорта? — Агентство продолжало меня подставлять: они отправляли ко мне тех клиентов, которых я банил, или тех, которым нужны были услуги, которых я не предоставлял. Но прежде чем что-то паршивое могло случиться, я ушел. Глупо было принимать предложение Джонатана, но на тот момент я не мог отказаться от денег. И лишь встреча с тобой помогла мне понять свою ошибку, — слова из Патрика льются чуть слышно, так, будто это тайна, которую он хотел бы держать в себе до конца. — А был какой-то самый ужасный случай? — спрашивает Пит. Патрик не горит желанием отвечать, ведь Пит так бурно реагирует на его прошлое место работы. — С чего вдруг тебя начало это волновать? — Патрик качает головой и покрасней он еще хоть на оттенок, то станет бардовым. — Этот разговор мне поможет. Так что, было что-нибудь действительно хреновое? — спрашивает Пит снова, и Патрик меняет гнев на милость. Он, глубоко задумавшись, складывает руки на животе и чуть подается вперед. — Зачастую у меня было по одному клиенту, так что ничего такого, с чем я не смог бы справиться: многие из них хотели без презерватива. Но однажды, почти перед моим уходом, агентство послало меня на вечеринку, ну, ты сам понимаешь какую. — Групповуха? Патрик кивает на предположение Пита. — Если в ней участвует более трех клиентов, то можно взять напарника. Тогда легче удостовериться в безопасности друг друга, есть время привести себя в порядок между актами, убедиться в использовании презервативов и тому подобное. Но они послали меня одного, и пусть ничего страшного не произошло — клиенты не чудили — но я тогда так перепугался, это меня и подтолкнуло к уходу из агентства. — Звучит скверно. — Пит пытается унять свое неуемное воображение, но уже понимает, что именно будет преследовать его бессонными ночами. — Так и есть. Джонатан был моим постоянным клиентом, и я рассказал ему о том случае, а потом он предложил мне работать только для него. Раньше он был добрее, или же я спускал ему все с рук, не знаю. Он был спасением из ловушки, но оказалось, что я попал уже в другую. Пальцы, скованные нервозной дрожью, возятся с воротником футболки, растягивая и выворачивают материал. Патрик искоса смотрит на Пита, ожидая реакции на сказанное. — И тебе никогда не делали больно? — наконец спрашивает Пит. Это, конечно, не единственное, что он хочет знать, но трудно поверить: неужели за те пару лет в гребаном эскорте не произошло ничего плохого? — Парни пытались, но их быстро приводил в чувства то, что я могу и член им отгрызть если что. Каждые три месяца я проверялся у врача, а минеты делал только с презервативом. Только по моему желанию они могли кончить мне на лицо. Секс всегда был защищенным, я никогда ничем не заражался. Если клиент принимал виагру и настаивал на сексе, пока он не кончит, то я несколько раз менял презерватив. Патрик бормочет все это и краснеет так, что Пит почти ощущает идущий от него жар. — А с Джонатаном? — спрашивает Пит, понимая, как Патрик нервничает. Он не хотел его расстраивать, но ему нужны ответы. Патрик отводит взгляд, и Пит мысленно съеживается. — Во время секса он надевал презерватив, но для минета отказывался. — Пит видит, как Патрик кусает губу, и в попытке хоть чуточку успокоить опускает ладонь на его колено. — В последний раз не надел… но в больнице меня проверили и результаты показали, что все обошлось. — Я тебя не сужу, Патрик. Просто пытаюсь сжиться с этим. — Эти слова помогают Патрику расслабиться, он кивает и чуть заметно улыбается. — А тебе это хоть нравилось? Ну, работа в эскорте? Патрик морщится, поправляя очки на переносице. — Проблемой это никогда не было, потому что я могу абстрагироваться, но порой было даже забавно. Особенно если у клиентов были стремные фетиши: был один парень, так он полил мой живот клубничным вареньем и потом слизывал его. — Пита смешит эта история, и Патрик снова дарит ему легкую улыбку. — Минет я всегда делал неплохо. И хоть в этом работа оказалась кстати, помогла отточить навыки. — Ты его просто охуенно делаешь. Твой рот все делает блестяще, — льстит комплиментами Пит, заставляя нахмурившегося в смущении Патрик отвернуться. И теперь он чувствует, что может говорить об этом. Пусть не уверен, сможет ли полностью с этим свыкнуться, но уже не кажется неправильным коснуться Патрика: опустить ладонь на его шею, провести выше до затылка и зарыться пальцами в белокурые волосы, пока Патрик не решает отстраниться. — Я туда больше не вернусь. Заработанные деньги очень мне помогли, но делать это снова я не горю желанием. Я не… мы не сможем ничего вместе построить, если ты не примиришься с этим. Сначала все обдумай и только потом снова играй со мной. Патрик не кажется раздраженным, но то, как он избегает зрительного контакта с Питом, выдает его неуверенность. В ожидании ответа, он сверлит взглядом свои колени. — Я хочу попробовать, хочу, чтобы у нас получилось, — поразмыслив, признается Пит. — Только если мы вдруг поссоримся, я могу тебе это припомнить. Когда я зол, то не фильтрую слова, но знай, что это не всерьез. — Тогда пора уже обзавестись этим сраным фильтром, с меня довольно того, как ты втаптываешь в грязь мою самооценку, я уже больше не могу просить прощения. Меня из-за всего этого уже избили, так что, думаю, я заслужил маленькой передышки. — Патрик снова злится, и Пит, тяжело вздохнув, уже и не знает, чем закончится эта ссора. Нужных для ответа слов он не находит, поэтому притягивает Патрика к себе за плечи, пока их губы не встречаются. Патрик неуклюже льнет к Питу, слабо отвечая на поцелуй, его глупые очки мешают, врезаясь своей оправой в кожу, но Пит об этом и не задумывается. Горячие влажные губы наконец размыкаются, и Патрик, чуть наклонившись вбок, целует в ответ. Мысли Пита полнятся о том, как сильно он этого желал, а не обо всех тех случаях, когда Патрик делал это раньше. И это чистое облегчение. Патрик отстраняется, вжавшись на мгновение лбом в щеку Пита. — Пожалуйста, скажи, что не психанешь. — Не психану, — смеется Пит в ответ и буквально ощущает, как тело улыбающегося Патрика покидает напряжение. До этой секунды он на самом деле не был уверен в своих реакции и действиях, но что-то поменялось: возможно, как раз-таки то, что они многое обсудили, помогло выветриться лишним и ненужным мыслям. Пит проводит ладонью по спине Патрика, ныряя под футболку, чтобы ощутить кончиками пальцев влажную разгоряченную кожу. Патрик приближается, закинув ногу, садится Питу на колени и опускает руки ему на плечи. Пит не привык к таким интимным моментам, но решает, что ему нравится и он даже скучал по этому. Он ведет ладонями ниже, вдоль лопаток к пояснице, сжимая сквозь тонкий материал пижамных штанов полные ягодицы. — Ладно. Ты прекрасен во всем, у тебя великолепный характер, а я, возможно, порой буду вести себя как мудак, поднимая тему твоего прошлого, но… — Я тебе даю только один шанс, — перебивает Патрик, касаясь пылающего лица Пита прохладными пальцами. — Если ты почувствуешь, что это все неправильно, то просто скажи мне. Потому что повторения прошлых двух недель я не хочу. — Прости меня. — Пит льнет к касающимся его пальцам. Волны облегчения омывают его, когда серьезное выражения лица Патрика смягчается. Патрик с улыбкой целует Пита: поцелуй совсем невинный, но кроет в себе довольно много. Когда Патрик отстраняется, Пит удерживает его за затылок, не давая отдалиться. — Ты так легко мной вертишь, — признается Патрик, уткнувшись в шею Пита. Пит не считает это чем-то плохим (если сравнить с тем, что он успел натворить), но в кои-то веки держит язык за зубами. — Давай начнем все заново, — предлагает Пит, мазнув губами по волосам, и ощущает согласный кивок Патрика. Какое-то время Пит просто наслаждается ощущением теплого тела Патрика, его легким дыханием, щекоткой касающегося кожи. Но в конце концов он желает большего и поддевает пальцами подбородок Патрика, чтобы тот обратил на него внимание. — Может, пошалим? — Я думал, ты не хотел торопиться, — удивленно отвечает Патрик. В первый раз за несколько месяцев он выглядит счастливым, и Пит доволен тем, что в какой-то мере поспособствовал этому. Пусть не многим, да и гордиться нечем, но хоть чем-то; это вызывает улыбку. — Ага, но, думаю, мне нужно наверстать упущенное, — пожимает плечами Пит, пытаясь удержать невозмутимость на лице, но с треском проваливается, когда Патрик растягивает губы в широкой улыбке. И она настолько заразительна, что спустя мгновение Пит сам улыбается как полоумный. — И правда, — соглашается Патрик, слезая с колен Пита и пристраиваясь сбоку на диване. Пит толкает его на спину, а потом, нависнув, замирает и просто смотрит, будто впитывая взглядом. Патрик неловко шевелится, сжимая ноги, пока Пит не запускает пальцы под резинку пижамных штанов и не стягивает их вместе с боксерами. Пит ласкает ладонью полувставший член, и Патрик подается бедрами в такт движению руки. Пальцы движутся ниже, ложась на полные мягкие бедра. Пит вжимается в них лицом, потираясь щекой о нежную кожу. — Ты там в порядке? — со смехом в голосе спрашивает Патрик и зарывается пальцами в жесткие волосы Пита. Пит лишь вжимается еще сильнее, оставляя то тут то там легкие поцелуи и царапая щетиной бледную кожу. — Так скучал по этому, — отвечает Пит и из-под опущенных ресниц встречает встречный взгляд Патрика. — Ты этого никогда не делал. — Патрик вздрагивает, а Пит скользит ладонью под бедро и подхватывает под коленом, взглядом окидывая то, что теперь может назвать своим. — Делал, в своем воображении, — признается Пит; в голове эта фраза звучала круче. Раньше Патрик выдавал неловкости, а теперь ответ морщится, будто смущенный за Пита; на его лице читается сомнение, будто его в любой момент могут оттолкнуть. — Патрик, я никуда не убегу. Патрик кивает, когда Пит начинает оглаживать бедро, пальцами пройдясь по тазобедренной косточке. Мгновение он просто смотрит на Пита, так, словно пытается собраться с мыслями. — Я просто не привык получать то, что хочу. — Ты можешь иметь все, что только захочешь. — Пит обхватывает член Патрика, чувствуя жар бархатистой кожи, и Патрик, приподнявшись, притягивает его за воротник. Он легкими касаниями губ целует улегшегося на нем Пита, что не перестает кончиками пальцев поглаживать его член. — Все, что захочешь. — Только не… не хочу минет, — без ужимок признается Патрик, на что Пит вскидывает брови: сказанное совсем его не удивляет и кажется даже ожидаемым. Патрик прячет покрасневшее лицо под опущенной на него ладонью, но Пит мягко ее отстраняет. Патрик морщится и будто силком вытягивает из себя слова: — Просто мне отсасывали настолько плохо. Клиенты в большинстве своем жили гетеросексуальной жизнью и не имели никакого понятия что нужно делать с членом. Поэтому не люблю я это дело. — Я круто отсасываю, — произносит Пит с легкой неуверенностью в голосе. Все же практики у него не было давно, а Биллу взаимностью не отвечал. — Но ладно, заметано. — Он целует Патрика просто потому, что может, и всякий раз Патрик будто тает. Пит вжимается носом в щеку, вдыхает запах кожи и отстраняется. — Переворачивайся. Пару секунд Патрик не понимает, что происходит, но все же повинуется. Он до конца снимает пижамные штаны и ложится на живот, повернув голову набок, чтобы наблюдать из-за плеча. Пит чуть приподнимает футболку, давая тем самым себе более полный обзор. Задница Патрика в узких джинсах выглядит зачетно, но без слоя одежды — просто идеально. Пит опускает ладони на ягодицы и наслаждается контрастом его смуглой кожи с чуть розовеющей бледностью кожи Патрика. Уже полностью возбужденный Патрик ерзает, бедрами вперяясь в диванную подушку, пока Пит не помогает встать тому в коленно-локтевую. Пит покрывает поясницу Патрика мимолетными быстрыми поцелуями, пальцами проходится вдоль позвоночника. Мокро целует копчик, а когда потирается щетиной о чувствительную кожу ягодиц, Патрик рвано вздыхает. — Пит, — на выдохе зовет Патрик. Пит поднимает голову, чтобы взглянуть на него: на раскрасневшееся лицо, на волосы, что цветом схожи с белым золотом и влажными от пота прядями прилипшие ко лбу. И даже так, верх тормашками, Патрик безумно сексуален, или же лишь Пит способен это видеть. — Пит, ты не обязан это делать. Пит же просто пожимает плечами. Он проводит двумя пальцами по ложбинке, разводит ягодицы и ощущает, как Патрик вздрагивает от прикосновений. Используя большие пальцы, он раскрывает Патрика, склоняется, чтобы широким мазком языка провести вдоль входа, и Патрик начинает дрожать. — Хочешь, чтобы я остановился? — ухмыляется Пит тому, как Патрик на какой-то миг потерял над собой контроль, а затем снова касается языком, кружа вокруг отверстия. Он ощущает идущий от Патрика жар и улыбается, когда тот подается навстречу. —Можешь делать со мной все, что захочешь, — между вздохами отзывается Патрик. Подогнув руку, он движет ею, лаская член, и Пит с ухмылкой снова вжимается лицом между ягодицами. Пальцами и языком он доводит Патрика до оргазма. Он не видит этого, а чувствует, когда его пальцы сжимает упругое отверстие. Сам он, все еще не избавившийся от тесных джинсов, до чертиков возбужден, но игнорирует позывы собственного организма, потому что сейчас время не для его наслаждения. Патрик обтирает руку влажной салфеткой, коробка которой пристроилась на кофейном столике, и оборачивается. На его порозовевшем лице красуется нежная счастливая улыбка. Он тянет Пита к себе за ткань футболки, пока тот не валится поверх него.