Сломанные игрушки

Andrew Belle - My Oldest Friend Раньше у Джерарда никогда не было серьезных отношений, так что Фрэнк стал его первым постоянным партнером. То, что у него как бы есть парень не мешало Уэю постоянно ходить налево, трахая знакомых и незнакомых парней и девушек. Он считал Фрэнка кем-то вроде игрушки, заинтересовавшей его больше, чем остальные. Он был низким, маленьким, хрупким двадцатилетним юношей с большими чайными глазами и темными, чуть вьющимися на концах, волосами. Скромный, дружелюбный, терпеливый, улыбчивый, и, как считал Уэй, совершенно не ранимый, даже немного холодный мальчик-игрушка. Такой тип был самым любимым у Джерарда. Потому что когда Фрэнки приходил домой и заставал своего парня с очередным любовником, то он просто тихо прикрывал за собой дверь и куда-то уходил на всю ночь. Что вполне устраивало блондина. Джерард всегда был дивой, пренебрежительно относящейся к чувствам других людей. Ему нравилось доминировать, подчинять, управлять, а это у него отлично получалось. В жизни он был язвителен, холоден, дерзок и ядовит. В постели он был неумолим и беспощаден, мог часами мучить своих партнеров, трахая и не давая кончить. И Фрэнк не был исключением, скорее наоборот. Однажды, во время их секса Джерард приковал его к кровати наручниками, вставил в него вибратор, который с сумасшедшей скоростью бил точно по простате, включил жесткое порно и надел на колом стоящий член кольцо, оставив так на шесть часов. Сначала партнер искренне наслаждался этим, даже через стену Уэй слышал его крики наслаждения, но потом ему становилось хуже; он начал хныкать и болезненно выть, а ко второму часу он стал громко плакать от боли: тело требовало немедленную разрядку, которую Фрэнк был дать не в силах. Когда Джерард вернулся, то застал шикарную, по его мнению, картину: красное от напряжения прекрасное личико его парня, не выражавшее уже абсолютно ничего, подрагивающие, широко разведенные в стороны, молочные худые ножки, открывающие вид на сморщенную дырочку ануса, крепко обхватывающую основание вибрирующего фаллоса, и, в довершении всего, ярко-малиновый, даже немного фиолетовый, налитый кровью стоящий член. Уэй немного сжалился над ним и снял кольцо. Фрэнк долго и болезненно кончил, не издав ни звука. Его истерзанные наручниками окровавленные запястья были освобождены и юноша тотчас, превозмогая ужасную боль, свернулся в позе эмбриона на краешке кровати, начиная тихо поскуливать, даже не пытаясь остановить слезы, льющиеся из глаз. У Джерарда на мгновение защемило сердце. Но лишь на мгновение. После этого происшествия Фрэнки не мог встать с кровати, а Джерард забыл о своей сломанной игрушке, зарываясь с головой в работу и, конечно же, новые связи, так как его парень уже не мог принести ему сексуальное удовлетворение. Разбитый юноша был беспомощен как слепой котенок, поэтому ему пришлось голодать в течении двух дней, после которых он смог доползти до кухни. С тех пор все на большой скорости покатилось вниз по наклонной. Никто бы другой не выдержал бы такого к себе обращения, но Фрэнк... Он слишком сильно любил. Слишком - ужасное слово. Когда делаешь все слишком, то потом очень высоко и больно падать. Нельзя слишком сильно верить, слишком сильно надеяться, слишком сильно доверять, слишком сильно любить. Нельзя, ни в коем случае. Фрэнк по-прежнему будил любимого с улыбкой на лице, готовил кофе по утрам, целовал в губы на прощание, радовался, встречая Уэя дома, восхищался талантом своего парня, готовил ужин, отдавал всего себя вечером и ночью, желал спокойной ночи перед сном. Вроде все по-прежнему. По-прежнему бесшумно уходил неизвестно куда, когда Джерард приводил в квартиру новую пассию-однодневку, по-прежнему молча терпел всю холодность любимого человека и его ожесточенную порочность, по-прежнему тихо рыдал по ночам, боясь разбудить спящего рядом парня. Все по-старому, и казалось, что ничего не изменилось. В какой-то момент Джерарду стало интересно, сколько продержится юноша. Он стал всячески испытывать его на прочность: от всех любимых вещей Фрэнка или его Джерарду подарков он избавлялся, начал ему грубить пуще прежнего, в постели стал еще более агрессивным и ненасытным, все чаще и чаще приводил в квартиру личностей легкого поведения, которых втрахивал в в их с Фрэнком кровать. Он жаждал реакции своей игрушки, ждал, когда она окончательно сломается. Он любил издеваться над людьми. Фрэнки начал исчезать на глазах. Он похудел еще больше, так, что выступали ребра и ключицы, он практически не появлялся дома, если квартиру Джерарда еще он мог назвать своим домом. Целыми днями где-то пропадал, под глазами пролегли болезненные тени. Когда Уэй и он пересекались, то Джерард мог слышать надрывный кашель, но он, конечно, был выше того, чтобы заметить такую мелочь, как здоровье человека, для которого он был центром вселенной. Но, пожалуй, самая важная деталь - глаза Фрэнки. Они стали тусклыми, безжизненными, утерявшими свой прекрасный блеск. И это было самым удручающим зрелищем на свете. Джерард ловил себя на мысли, что он перегибает палку, но быстро отметал эту дурацкую мысль. Но когда-нибудь приходит конец. Так пришел конец "хранилищу боли" внутри Фрэнка. И тогда он просто ушел. # # # # После очередной бурной ночки с каким-то смазливым мальчишкой светловолосый парень проснулся от непонятной трели в голове. Он пробовал постучать себя голове, помотать ею в разные стороны, но ничего не выходило, звуки становились только громче и пронзительней. - Фрэээнк! - раздраженно крикнул Джерард на всю квартиру. Ответом ему была тишина. Уэй кое-как встал и пошлепал босыми ступнями по холодному полу. Заглянув в гостиную, он не нашел там юноши. Обычно, после таких ночей как сегодня, на утро Фрэнк обнаруживался на диване. Но сейчас его тут не было. Но посмотрев на время, Джерард успокоился - уже одиннадцать часов, Айеро уже наверняка на учебе. Целый день Уэй провалялся дома, иногда без дела слоняясь по квартире. Тревога не отпускала его, нарастая с каждой секундой. Вечером Фрэнк тоже не объявился. Выходить из квартиры и искать кого-нибудь себе на эту ночь у Джерарда не было желания, поэтому он просто лег спать, в глубине души надеясь, что на завтра Фрэнки будет дома. На следующий день Фрэнка снова не было. И через день тоже. И через три дня. Тревога усиливалась, Джерард все чаще просыпался от взволнованной трели в висках. На шестой день Уэй был готов лезть на стенку. Он так невыносимо скучал по своему хрупкому улыбчивому Фрэнки, от этого становилось так тоскливо, что хотелось выть. Он скучал по запаху кофе по утрам, который Фрэнк готовил отменно, скучал по ласковым поцелуям юноши, которыми он осыпал курносое лицо Джерарда, скучал по солнечной счастливой улыбке, по мягким шелковистым волосам, бархатистому голосу, который так нежно и любяще произносил его имя, по тонким рукам с выпирающими косточками, по изящному молочному телу, которое отзывчиво подавалось на его ласки, по мягким карамельным губам, которые он до одури любил целовать и мять, по аккуратному прямому носику, по чайным глазам, становившимися цвета горького шоколада, когда он был обижен и цвета меда с зелеными крапинками, когда был счастлив... Уэй безумно скучал по нему и его сердце разрывалось на части, когда он вспоминал каким был Фрэнк в последнее время. Получается, он всегда так сильно любил Фрэнки? И не заметил этого?.. Эта мысль поразила Джерарда как удар молнии. О, Господи, что он натворил? Уэй подскочил с кровати и кинулся к телефону набирать знакомый номер. - Алло, Майки?! - Джерард. - холодно отозвался брат. - Майки, ты должен мне помочь! Фрэнк пропал неделю назад, я не знаю, что с ним, он телефон не берет! Майки, где он может быть? Прошу, помоги мне! На другом конце провода раздался нервный смешок. А за ним истерический смех. У Джерарда внутри все аж похолодело. - Фууух, ну ты и насмешил меня. Хах. Неужто ты все-таки очнулся? - голос Майки был насквозь пропитан ядом. - Но как-то поздновато. Дорогой братец, пойди и открой свой шкаф. С одеждой. Старший Уэй медленно подошел к шкафу и потянул на себя дверцы. Сначала он ничего не понял, но потом его осенило: - Где вся одежда Фрэнка?.. - А так же: в углу не стоит его гитара, в ванной на зеркале нет его зубной щетки, на полках нет его учебников, в его тумбочке и на столе нет его вещей. Заметил, наконец? - зло прошипел Майкл. - Ты просто мудак, Джи. Каждый раз, когда ты приводил домой очередную шлюху, Фрэнк просто молча уходил. Неужели ты ни разу не задавался вопросом, куда он уходит? Он приходил ко мне, потому что ему больше некуда было идти. И всю ночь напролет я пытался успокоить его, а наутро он уходил обратно. Черт, я пытался уговорить его уйти от тебя, но он не слушал, только говорил: "не могу, я люблю его, потерплю". Терпел, когда ты оставлял его беспомощного, не способного пошевелиться от боли одного в квартире после ночи жесткого секса. Терпел, когда заставал твои измены в вашей кровати. Терпел, ты сжег фотоальбом "Счастье" с вашими общими фотографиями, сделанный им тебе в подарок. Терпел, когда ты отталкивал его и разбивал его хрустальное сердце снова и снова. Он все терпел. И да, я обо всем знаю, он рассказывал мне. Кстати, хочу кое-что узнать. В последнее время Фрэнк старался избегать тебя. Но все же, ты замечал, что от него пахнет сигаретами? Трель в голове усилилась. - Н-нет, но... Ему же нельзя курить! У него легкие слабые! - Хоть об этом знаешь, радует. - Он что, курит?! - Да, и много. Когда я говорю много, я имею в виду очень много. Примерно, две пачки в день. Последние две недели. - Что?.. - Джерард не мог поверить своим ушам. - Надо отдать должное его слабому организму, у него хотя бы не рак. - безэмоционально сказал Майки. - О, Боже... - старший Уэй сполз вниз по стене. - Майки, что с ним? - Пневмония. Тяжелая. Джерард вспомнил ужасный рваный кашель Фрэнки, который он не раз слышал. - Где он?! - Брат, ты такой придурок. Какой же ты придурок. С чего бы тебе сейчас волноваться о нем? Ты все равно им лишь пользовался! - Это неправда! - Джи отчаянно всхлипнул. Он и не заметил, как его начало трясти, а из глаз полились слезы. - Да что ты! Еще скажи, что ты хоть на секунду любил его! - Да, я любил его! И сейчас люблю! Молчание. - Если это правда , то ты еще большее мудачье, чем кажешься. - вздохнул Майки. - Как он мог полюбить тебя! Он! Любил! Тебя! Ты был чертовым всем в его жизни! - Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?.. - неуверенно спросил старший Уэй. - Потому что через полчаса ты его навсегда потеряешь. Трель в голове усилилась до невозможного. Потеряешь?.. - Что это значит?! - Посадка на его рейс "Нью-Йорк - Лос-Анджелес" заканчивается через полчаса. Если ты, черт возьми, не уебок, то ты отпустишь его. Он должен начать все заново. А не гнить вместе с тобой. Ну, а если ты действительно любишь его, то ты сейчас же едешь в аэропорт и пытаешься все исправить. - Спасибо, Майк. Не дослушав ответ Джерард скинул трубку, оделся и вылетел из квартиры. На улице он поймал такси и буркнув"если доедем до аэропорта максимально быстро, дам семьдесят", начал нетерпеливо заламывать себе руки. Таксист возражать не стал. # # # # Фрэнк сидел на железной скамье, сжимая в руках помятый билет на самолет. Посадка на его рейс только что закончилась. А он не смог. Глупый, как он мог надеяться на то, что Джи приедет за ним? Все уже давно выяснено. Он просто вещь. Маленькая, разбитая, никому ненужная вещь. Но тогда почему он так ждал? Так ждал этого невыносимо ужасного и такого любимого человека? Почему не смог оставить его позади, в покалеченном прошлом? На глаза набежали слезы. Слабый. Такой слабый. Он был так сильно влюблен. Просто глупый, влюбленный мальчик. Фрэнк понимал, что если бы он уехал, то долго бы он не протянул без Джерарда. Если бы он остался, он тоже долго бы не протянул. Лучше плохо, но с ним, чем плохо, но без него. Лучше находиться рядом с любимым человеком, имея возможность просто видеть его, дарить свое тепло и любовь, пусть даже если любимому твои чувства не нужны. Даже если в ответ получаешь невыносимую боль. Даже если любимый презирает тебя. Просто находиться рядом с ним. И все. Больше ничего не нужно. Взаимности Фрэнк уже давно не ждет. Но что ему делать теперь? К Джерарду он вернуться не может. Сколько его не было? Неделю? За это время Джи наверняка нашел себе новую игрушку. Зачем ему старая, так еще и сломанная? В ответ на мысли сердце печально бухнуло в груди. Глупое сердце. Все из-за тебя. Лучше бы ты остановилось. Да. Лучше бы остановилось. Если не лечить пневмонию, то можно умереть. Особенно с его легкими. Уже несколько дней он не может полноценно дышать и у него высокая температура. Была вероятность, что перелет он может не пережить. Может, стоило лететь? Хотя бы ради этого. Все равно у него нет будущего. Что ж, теперь надо только где-то пожить еще несколько дней, подождать, пока болезнь добьет его, а потом... Уже все будет не важно. Ха, остается только ждать? Фрэнк грустно усмехнулся и обвел мутным взглядом зал. Недалеко от него сидит пожилая пара, держащаяся за руки. Жаль, что у него не будет старости с любимым человеком. Рыжая девушка с зеленым чемоданом в одной руке и маленьким ребенком в другой, пересекает холл с широкой на лице, идя навстречу молодому темноволосому мужчине. Интересно, а придут ли его родители на его похороны? У стойки регистрации истерично мечется молодой человек со светлыми взъерошенными волосами. Он что-то кричит девушке за стойкой, охраннику возле выхода, пытаясь отбиться от него. Тянет себя за светлые пряди и судорожно закусывает губу, чтобы не дать слезам покатиться по щекам. Он так похож на его Джи. Но его, к сожалению, здесь не может быть. Внезапно, легкие невероятно болезненно сжались и Фрэнк начинает судорожно кашлять. Он не замечает, что тот самый привлекший его внимание светловолосый парень, услышав жуткий кашель, оборачивается и смотрит прямо на него. И не верит своим глазам. Медленно и тяжело, словно он по пояс в воде, Джерард идет к скорчившемуся у лавочки юноше. Фрэнк все еще надрывно кашляет из-за недостатка кислорода, изо всех сил пытаясь сделать вдох и практически не замечает, как кто-то начинает громко звать врача, опускается рядом с ним на пол и, крепко прижимая к себе, начинает шептать что-то успокаивающе отчаянное своим родным, надрывающимся от слез, голосом. Уэй мягко обнимает задыхающееся тело юноши и думает, что еще никогда в его гребанной жизни ему не было так страшно. Он не может остановить слезы, градом бегущие по щекам, когда видит, как его Фрэнки стискивает своими тонкими пальцами рубашку на его груди, пытаясь зацепиться хоть за что-то, отчаянно пытаясь получить хоть немного воздуха. "Пожалуйста, только держись..." Прибегают санитары. Они оттаскивают сопротивляющегося Уэя, надевают на Фрэнка кислородную маску, перекладывают на носилки, начинают пихать Айеро в руки всякие трубки, кажется делают сердечно-легочную реанимацию... Джерард не знает. Сквозь пелену слез и паники он едва ли что видит и соображает. В какой-то момент медсестра начинает тормошить его, пытаясь о чем-то спросить, но Джерард не в состоянии ей ответить. Тогда девушка аккуратно тянет парня на себя и ведет за руку по каким-то вечным коридорам, петляя в разные стороны. У светловолосого начинает кружиться голова, но продолжает идти след в след за спутницей, тупо передвигая ноги. Медсестра приводит его к лавочке и усаживает Уэя на нее. А потом дает звонкую пощечину. Голова безвольно летит в сторону, но все же Джерард очнулся, шокировано уставившись на девушку лет двадцати с двумя черными хвостиками. А та сердито смотрит на него. - Лучше? - буркнула она. Парень лишь кивнул, невольно накрывая место удара ладонью. Потом его осеняет: - Где Фрэнки? - Кто? - пауза. - А, тот юноша, которого ты держал на руках? - дождавшись кивка, девушка продолжает: - С ним сейчас все относительно в порядке, он сейчас спит в палате за твоей спиной. - Можно к нему? - Сначала мне нужно задать тебе несколько вопросов, истеричный незнакомец. - Я Джерард. - Линдси. - девушка кивнула и хвостики забавно подпрыгнули вслед за движением головы. - Кем ты приходишься Фрэнку? Джерард открыл было рот, но тот же его захлопнул. Он не имеет права называть себя его парнем. - Я... - Вы состоите в отношениях? - подсказала Лин. - Да. Да, именно. - Тогда почему ты не уверен в этом? - Потому что... - в горле встал ком, на глаза вновь набежали слезы. "Потому что нельзя назвать отношениями то, что между нами было". Точнее, нет. Нельзя было назвать отношениями то, как Уэй обращался с ним. - Ладно, я поняла, оставим это. Ты знал, что у него воспаление легких? - Нет, я узнал только сегодня. К чему все эти вопросы? - Мне нужно же составить отчет о пациенте. - пожала плечами брюнетка. - Линдси, прошу, - взмолился парень. - отложи это все на потом. Пусти меня к нему, пожалуйста. Девушка задумчиво смотрела на эти отчаянные, сверкающие от слез, глаза, дрожащие губы, изломанные линии бровей, напряженные руки, сжатую позу и принимала решение. - Ладно. - наконец выдохнула она и Джи выдохнул вслед за ней. - Только ни в коем случае не буди его. Его организм сейчас очень нуждается в отдыхе, он проснется сам. Когда придет в себя, нажми на кнопку вызова рядом с аппаратурой. И не позволяй ему говорить. Парень подскочил и благодарно обнял медсестру. Та легонько оттолкнула его и махнула рукой на дверь в палату. - Иди уже, Ромео чертов. И чтобы ни звука от тебя не было! Уэй тихонько проскользнул в затемненную комнату и замер у больничной койки. Юноша, лежащий на ней, был безмятежен. Бледный, хрупкий, как фарфор, с трепещущими во сне ресницами, тонкими обескровленными губами, шелковыми темными волосами, рассыпанными по мягкой подушке. Прозрачные трубки тянулась от бутылки с лекарствами к тонкой руке и впивалась в вену, наполняя тело жизнью. От груди вились провода разноцветных присосок, фиксирующих сердцебиение. На указательных пальцах прищепки. Еще одна трубка, проходящая над верхней губой, имела два отростка, которые проходили в ноздри и обеспечивали постоянный приток очищенного воздуха. Юноша уже был переодет в больничную одежду, из под выреза которой прослеживались острые крылья ключиц. Казалось, он был не от мира сего. Как будто не он недавно, скрюченный, задыхался на полу в объятиях монстра, которого он, возможно, еще любит. И который очень сильно любит его. Пустой взгляд зеленых глаз мазнул по забытой папке на столе рядом с кроватью. Там были предварительные данные о пациенте: тяжелая пневмония, голодное и моральное истощение, нарушение кровообращения, пара когда-то сломанных не до конца заживших ребер и так далее. Джерард отвел взгляд. Это он виноват. Бедный Фрэнки. Его маленький невинный Фрэнки. Юный ангел с кровоточащими крыльями и хрустальным сердцем. Как он посмел хоть раз поднять на него руку. Урод. Ирод. Чудовище. Уэй медленно наклонился к лицу юноши и оставил на его виске долгий, преисполненный раскаяния и боли, поцелуй. Потом подтащил к кровати стул, сел на него и взял в руки такую маленькую, и такую холодную ладонь Фрэнка. Он обязан его защитить. И в первую очередь от самого себя. Джерард положил голову на кровать рядом с темноволосым ангелом и аккуратно сжал в своих ладонях чужую, боясь потревожить спокойный сон Фрэнка. Уэй был уверен, что после пробуждения тот прогонит его, поэтому хотя бы во сне Джи хотел побыть рядом с ним. Так он и уснул. # # # # Ed Sheeran - Photograph Фрэнк медленно открыл глаза. В помещении царил полумрак, поэтому свет не резал глаза. Откуда-то слева был слышен тихий мерный писк. Юноша чуть приподнял голову и понял, что у него кислородная трубка в носу. Грудь что-то стягивало, а легкие напоминали о себе легкой болью при вдохах и выдохах. К правой руке прикреплена капельница, а левую что-то сжимало. И рядом лежало что-то светлое. Сфокусировав зрение, Фрэнк понял, что это макушка. Чья-то белобрысая макушка. Смутно знакомая белобрысая макушка. Он никак не мог понять, что произошло и как он оказался здесь, поэтому парень чуть пошевелил рукой, пытаясь разбудить спящего и спросить у него. И заодно посмотреть кто это. Голова что-то сонно промычала и явила свой заспанный лик, повернувшись к Фрэнку. И тот обомлел. Это был Джерард. Мать его Уэй. Джерард, с красными, чуть влажными глазами, помятым лицом, отпечатком складок простыни на щеке, всклокоченными светло-пшеничными волосами. Джи. Тот спросонья ничего не понял. Зевнул, потянулся, облизнул кровоточащую губу, потер глаза и снова устремил взгляд на ошарашенного Фрэнка. Потом широко распахнул глаза, неверяще уставившись на Айеро. Сейчас выражения их лиц были идентичны. Фрэнк уж было открыл рот, чтобы что-то сказать, но он не смог издать ничего, кроме удивленного выдоха, когда почувствовал чужие губы на своих. Джерард целовал осторожно и нежно, боясь спугнуть, поглаживая скулы юноши большими пальцами. Айеро медленно поднял свободную от капельницы руку и запустил в светлые взъерошенные пряди на затылке, одновременно с этим первым углубляя поцелуй, тут же отдавая лидерство Уэю. Ласковые поглаживающие движения языком по зубам и деснам, щемяще нежное сплетение языков и их игривое трение друг об друга вызвали у обоих восхищенный стон. Но Джерард поспешил прерваться и с еле слышным хлюпающим звуком отстранился от любимых губ, напоследок проведя по ним языком, отчего у парней побежали мурашки по коже. - Черт, прости, Фрэнки, я кажется сбил твой сердечный ритм. - улыбнулся уголками губ Джерард, прикладывая руку к груди темноволосого. Фрэнк только сейчас заметил, что писк аппарата значительно участился. Юноша снова хотел что-то сказать, но был остановлен пальцем Уэя на своих губах и шепотом: - Тише, не пытайся говорить. - легкий целомудренный поцелуй в приоткрытые губы. - Тебе нельзя. Фрэнк попытался встать, но Джерард опять же ограничил его. - Чего тебе не лежится-то. - проворчал он, надавливая ладонью на грудь. А потом вдруг резко утратил умиротворенное выражение на лице и сменил непроницаемой маской. Айеро не на шутку испугался. Он был так рад, что Джерард приехал за ним. Ха, рад. Он был безумно счастлив. Но, может, он приехал не затем, что так хотелось Фрэнку? Пульс вновь подскочил и Уэй не мог не заметить этого. - Хэй, хэй, не волнуйся, олененок. - немного помолчав, Джи добавил: - Сейчас я вызову врача, хорошо? Ты не бойся, он тебя подлатает. Светловолосый потянулся к столу и куда-то нажал. Фрэнк положил свою ладонь поверх ладони Джерарда, которая до сих пор лежала на груди юноши, и слегка сжал ее. Джерард лишь вымученно улыбнулся одним уголком губ. В коридоре послышались шаги. Дверь распахнулась и в палату въехала тележка, ведомая девушкой с черными волосами, собранными в хвост, а за ней вошел пожилой седовласый мужчина с очками на переносице. - О, проснулся наконец! - девушка поприветствовала Фрэнка ослепительной улыбкой. Переведя взгляд на на второго парня, она наиграно нахмурилась: - Джерард Уэй, если Вы сейчас же не уберетесь из палаты, то я вгоню Вам под кожу самую огромную иглу, которую смогу найти. И я не шучу. - Линдси! - шикнул на нее врач. - Нет, ну а что? Он уже второй день из палаты не вылезает. А если он грохнется здесь в голодный обморок, я не буду им заниматься. Пустила, блин, на свою голову. - А вот здесь я с тобой солидарен. - отозвался мужчина. - Джерард, прошу, покиньте палату на некоторое время. - И иди съешь что-нибудь, смотреть на тебя страшно. - добавила девушка. Джерард кинул обеспокоенный взгляд на бледного Фрэнка. Тот постарался ободряюще улыбнуться, хотя внутри клокотал океан негативных эмоций. Не удержавшись от умилительного поцелуя в лоб, Уэй покинул помещение. Вслед за ним вышла Линдси под одобрительный кивок врача. Джерард обессиленно облокотился о стену. Девушка обхватила руками его лицо: - Джер, с ним все будет хорошо, слышишь? - О Боже, Линдс, я так виноват перед ним. Это же из-за меня он здесь... - Заткнись и садись. - медсестра усадила его на скамейку. Кажется, такое уже было? - Сейчас принесу тебе поесть, а ты кончай винить себя во всех смертных грехах, понял? - Лин, когда его выпишут? - пропустив реплику девушки мимо ушей, спросил Уэй. - По-хорошему, его не выпустят до окончания болезни, но если больному могут обеспечить надлежащий уход, то можно забрать его под "домашний арест". - Я могу забрать его? - Да. Всего несколько документов, вроде доверенности и паспорта, и он твой. - Моим он будет, когда я на нем женюсь. - усмехнулся Джерард. - Ты понял, что я имела в виду. - отмахнулась Лин. - Ладно, я шла за едой, а ты сиди. - Хорошо. Спасибо, Линдси. Брюнетка улыбнулась ему и исчезла за поворотом. Джерард опустил голову и сжал руки в кулаки. - Я просто хочу все исправить. # # # # Месяц спустя - Фрэнки, я дома! Джерард поставил мокрый зонт сушиться в прихожей, скинул плащ и туфли и прошел в гостинную. Не найдя там Фрэнка, он поднялся по лестнице на второй этаж и зашел в их спальню. Там за столом спиной к нему, спрятавшись за многочисленными учебниками и книгами, сидел Айеро, уткнувшись в какой-то очередной конспект и быстро переписывая что-то оттуда. Джи легко улыбнулся и крадучись подошел к юноше сзади, неожиданно для последнего обнимая его за талию и прижимая к себе. - Джи!! - взвизгнул Фрэнк, испуганно дергаясь в крепких объятьях и хватаясь за сердце. - Ты меня чуть до инфаркта не довел, идиот! - Я виноват, что ты так погружен в учебу? - пробормотал Уэй, нежно проводя носом по оголенному плечу бойфрэнда. Тот снова чуть дернулся, но сразу же расслабился, откидывая голову назад. Джерард приник к губам Фрэнка, посылая по их телам приятную дрожь. - Привет. - Привет, - прошептал темноволосый и вновь подался навстречу этим манящим губам. Их поцелуи - вот что больше всего на свете любил Фрэнк. Нет, Джерарда он любил все-таки больше. И их страстные ночные, и не только, "объятья". Ох, это уже не суть, когда любимые руки прижимают к любимому телу, а любимые губы ласкают твои, просясь углубить поцелуй. Но он не размыкает губ, желая подразнить светловолосого, который любит добиваться своего. Уэй мягко прикусывает, зацеловывает, посасывает, вылизывает, испытывая до одури знакомое чувство сворачивающихся в узел, словно влюбленные сонные змеи, внутренних органов, когда Фрэнки самодовольно улыбается сквозь поцелуй на все старательные попытки Джерарда прорваться внутрь, обводя языком свою территорию. Тогда Джи просто кладет руку на промежность темноволосого и начинает массировать через мягкую тонкую ткань домашних штанов. Фрэнк скулит и толкается навстречу, а Джерард, пользуясь моментом, проникает языком в чужой рот. Обманутый возмущенно мычит, но тут же его накрывает волной сладкой эйфории и он отдается воле эмоций. Они целуются еще какое-то время, пока Фрэнк первым не разрывает поцелуй, чувствуя, что один его очень активный от гормонов орган может потребовать продолжения. - Ну вот что ты наделал опять? - ворчит Айеро на бойфрэнда. - Я же говорил, до конца экзаменов никакого хрен-знает-скольки-разового секса, Джи, но ты же меня совсем не слушаешь! Тот лишь довольно ухмыляется, глядя на возбужденного Фрэнка с припухшими от поцелуев губами и горящими от желания глазами. - Чего улыбаешься как Чеширский Кот? - Можно подумать, что ты очень против. - усмехнулся Джерард, сжимая ладонью чужой пах. Фрэнк давится стоном, но продолжает: - Вообще-то да. Я всегда сопротивляюсь твоему кошачьему обаянию. - Да ну? Я что-то не заметил. Только то, как ты задыхаешься от стонов, подаваясь навстречу, извиваешься подо мной, притягиваешь ногами ближе к себе, просишь еще, взять тебя так, чтобы ты потом ходить не мог, и как... - Ой все, замолчи! - юноша отчаянно краснеет и слабо пихает возлюбленного кулаком в плечо. - Или еще... - ДЖЕРАРД! - выкрикивает Айеро и начинает кашлять. Лицо Джи сразу каменеет и он сжимает губы в тонкую линию. Кашель отступает и Фрэнк обеспокоено смотрит на светловолосого. - Как они? - чуть слышно говорит Уэй, кладя ладони на узкую грудь кареглазого. - Еще немного болят, но я думаю, что все скоро закончится. - осторожно отвечает тот. - Джерард, ты... Он не успевает договорить. Джерард опускается перед ним на колени, задирает его полосатую футболку начинает покрывать бледную грудь легкими поцелуями-бабочками, от которых по телу разносятся волны мурашек. На мгновение он отрывается от нежной кожи: - Прости, Фрэнки, мне так жаль, я... Фрэнк съезжает со стула и забирается ему на ноги, обхватывая руками за шею. Джи вздыхает и обвивает руками его стан. - Прекрати, иначе я тебя ударю. Я сто раз говорил, что ты не виноват и я не собираюсь винить тебя. - Почему ты был со мной тогда? Тебе ведь было очень плохо рядом со мной. - Я так ждал тебя. Так долго ждал тебя настоящего. - тихо пробормотал Фрэнк. - Мы ведь были знакомы еще в школе. Ты уже тогда очень нравился мне. А после того случая, когда тебя чуть не изнасиловали... Ты так сильно изменился. Я видел, ты был сломлен. Тебе было больно и страшно, поэтому ты вымещал все это на других, чтобы они чувствовали себя так же. И я хотел помочь тебе, чего бы мне это ни стоило. Я ведь так любил тебя. И я чинил тебя, собирал по кусочкам день ото дня. Ты просто не замечал этого. Но ты срывался на мне, и это было невыносимо больно. И я не выдерживал твоего натиска, начал курить, чтобы успокаиваться. Ну, и оно переросло в болезнь, как видишь. Я все ждал, когда же что-то зазвенит у тебя в голове, и ты поймешь, что ты цел. Я не смог дождаться этого и захотел улететь в Лос-Анджелес к родителям. Но все равно ждал тебя, надеялся, что не просто очередная игрушка, что ты понял, что я собрал тебя. Починил, вылечил. Надеялся, что я для тебя что-то значу. - И ты не ошибся. Я понял это в день твоего отлета. И поехал за тобой. Ты не представляешь мою панику, когда я приехал и узнал, что твой самолет только что улетел. Мне казалось, что я сорвался в какую-то пропасть. И бесконечно, бесконечно падаю вниз. А потом, когда ты задыхался у меня на руках. Это самое страшное, что я когда-либо видел жизни. И если я попаду в Ад, именно этот момент станет моей пыткой. Видеть, как нить жизни наиважнейшего для тебя человека утончается с каждой секундой - невыносимо. Я думал, что мое сердце остановится прямо там, рядом с тобой. Не могу описать это. - Прости, что заставил тебя испытать это. - Что за глупости. Это еще кто извиняться должен, - серьезно ответил Джерард, крепче прижимая к себе родного человека. - Главное, что сейчас все хорошо. - Да. Я люблю тебя. Хоть эти слова и не звучат для Фрэнка впервые, у парня все равно все замирает внутри. А потом - Большой Взрыв. Зарождение Вселенной. Галактики. Млечный Путь. Солнечная Система. Планета Земля. Соединенные Штаты Америки. Нью-Йорк. Окраина Манхеттена. Два сидящих в объятиях друг друга человека. Два сердца, бьющиеся в унисон. - Я тоже люблю тебя, моя Вселенная. Только это не означает, что ты сейчас можешь затащить меня в постель! Я все еще занят подготовкой! - Тебе нужна помощь? А знаешь, этот засос великолепно смотрится на твоей лебединой шейке... - похотливо мурлыкнул Уэй. - Помощь? Да, если не трудно, я хочу, чтобы ты прогнал меня по датам. И выключи в себе мартовского кота, Джи. - Ладно, ночью включу. - Идиот. У них все по-прежнему. Фрэнк по-прежнему будил любимого с улыбкой на лице, готовил кофе по утрам, целовал в губы на прощание, радовался, встречая Уэя дома, восхищался талантом своего парня, готовил ужин, отдавал всего себя вечером и ночью, желал спокойной ночи перед сном. Вроде все по-прежнему. С несколькими маленькими, почти незаметными изменениями. Джерард всегда не сразу отпускает своего любимого из кровати по утрам, он не успокоится, пока не зацелует всего Фрэнка он с ног до головы, ведь Фрэнк очень любит, когда его целует Джи. Пока Фрэнки на кухне готовит кофе, Джерард всегда еще раз проверяет его домашние задания, конспекты и готовность к парам, ведь учеба очень важна для Фрэнка. Джерард всегда оставляет на губах Фрэнки трепетный, нежный поцелуй, когда подвозит его до университета, ведь он знает, с каким нетерпением они оба будут ждать их встречи. Вечером после работы и учебы Джерард всегда обнимает и осыпает безумными поцелуями Фрэнка, ведь он знает, как сильно они скучали друг по другу. Джерард работает художником-мультипликатором в одной очень популярной фирме и всегда может выкрасть время нарисовать что-нибудь для Фрэнка, что и приносит ему потом, ведь он знает, как Фрэнк любит его рисунки. Джерард и Фрэнк всегда готовят ужин вместе, толкаясь бедрами, деля разделочную доску, кидаясь друг в друга продуктами, ведь они так любят проводить время вместе. Джерард всегда заботится об удовольствии Фрэнка во время секса, ведь он так хочет слышать его стоны наслаждения. Джерард всегда целует Фрэнка перед сном в макушку и крепко обнимает, закрывая от всего мира, ведь он знает, насколько хрупкий и сильный его маленький ангел и как сильно он нуждается в защите. Такая незначительная деталь, а какие глобальные перемены. Теперь Джерард делает все возможное, чтобы всегда видеть, как глаза самого дорогого ему человека сияют медовым с зелеными крапинками.