***
После того, как он отымел ту шведскую красотку, у которой определенно есть пунктик по поводу того, чтобы давать омегам, только что спасшим весь гребаный мир, в задницу, Эггси думает, что его уже ничто не удивит. Он так неправ. Гарри Харт не мёртв. Вполне живой, он сидит во главе стола и глядит на Эггси так, будто ничего и не произошло, и тот кивает, соглашаясь на следующую миссию. Теперь он Галахэд, и Мерлин зовет Гарри Артуром, даже не задумываясь. Его выворачивает наизнанку на улице прямо за дверями магазина, и он следит за тем,чтобы не испачкать свои оксфорды, и только после этого приступает к работе. Мир скатился в полную жопу, спасибо шепелявому гандону и его плану, но всё было не так уж и плохо. Организованная преступность — та, которая собирается в банды и у которой всегда много пушек — почти стерла саму себя с лица Земли, однако это освободило много места, и каждый мелкий выскочка с деньгами пытался показать себя новым мафиозным боссом. Всё это приводило к тому, что каждый вечер после разгребания этого говна Эггси приходил домой настолько усталым, что падал замертво и спал до утра, не видя снов. В Пекине он преследует крысу, торгующую незаконным оружием, по улицам, которые раньше были бы переполнены, но теперь далеки от этого. На следующий день заголовки газет интересуются, не рано ли будет возобновить футбольный сезон. В Дубаи он изображает принадлежащую Рокси омегу, и они крадут жёсткий диск, полный планов нахождения складов с биологическим оружием. На следующий день газеты пишут о скандале Американской президентской преемственности. Так проходит некоторое время. Он прощает Гарри в процессе. Это сложно, потому что он отказывается говорить Эггси, как именно он выжил. Кажется, это выше его сил, но он справляется. Всё в порядке. Гарри — самый молодой Артур за долгое время, всё ещё хороший агент, с учетом того, что они потеряли пятерых людей, и им нужно тренировать тех, кто их заменит, так что каждый был на счету. Рокси показывает себя наилучшим образом, прикрывая Персиваля, и то, что она часто помогает Гарри, имеет смысл. Он теперь, может, и Галахэд, но Гарри — Артур, и Эггси всё ещё есть чему поучиться. И он учится. Он учится замечать взгляды Гарри, направленные на него, когда тот думает, что Эггси не смотрит, и замечает, что Мерлин находит это крайне забавным, особенно когда подобное заставляет Гарри отвлекаться настолько, что он прочти всё проёбывает. Почти. Он учится замечать, как слегка дрожит левая рука Гарри, когда он раздражен, и что Гарри всегда спокоен и этого не бывает, когда он держит оружие. Однако, он определенно слишком сильно раздражён, когда Эггси приходится флиртовать с очень привлекательным альфой на технологической выставке в Калифорнии. Все снимки, которые Гарри делает, притворяясь любопытствующим посетителем, самую малость размыты. Они разделяются на какое-то время, занимаясь разными миссиями, но вскоре снова объединяются в Монако, идя по следам организации, похищающей людей и предположительно связанной с террористами, прикрывающейся сетью казино. Это странноватый остров великолепия, разрастающийся прямо в центре Богом проклятой земли. Эггси одет в смокинг и заказывает мартини, будто он чёртов Джеймс Бонд, только для того, чтобы развеселить Гарри. Организация в итоге столкнулась с тем, что осталось от Интерпола, но Эггси не видит отчётов на следующий день, потому что он заперт в чёртовой бойлерной на Ислингтонской Восточной станции, потому что сейчас среда, и его течка не должна была начаться раньше следующих выходных. Комната слишком маленькая, места в ней еще меньше, потому что трубы занимают много пространства, а Гарри занимает остальное место. Эггси зажимается в пустом углу, его голова немного кружится, перед глазами плывёт, и он уверен в том, что если Гарри потеряет контроль ,то он не сможет сделать абсолютно ничего для того, чтобы остановить его. Проходит целая ночь, прежде чем Мерлин отслеживает их сигнал, и Эггси вытирает вспотевший лоб, часто и подслеповато моргая в тусклом свете лампы, чувствуя, как его брюки становятся влажными сзади. Его дыхание резкое, и он чувствует жар и ответный сладкий запах, исходящий от Гарри, прижатого всего в паре сантиметрах рядом с ним. Гарри смотрит на него и глубоко дышит, вбирая в лёгкие густой соблазнительный запах, но ни разу не притрагивается к нему. Он учится заново доверять Гарри. *** Тюрьма — не более чем огромная дыра в земле, вереница грязных клеток с заключёнными и "двором" для них, в котором они все могут поубивать друг друга в своё удовольствие. Воздух пропитан запахом отходов из верхнего города, дерьмом и разложением поверх солёного запаха моря. Ему самому довольно трудно унюхать себя через этот смрад, но у альф очень чувствительное обоняние. Это должна была быть спасательная операция. Люди, что приходят за ним, выглядят не лучше, чем свора волков: альфы и беты, сжимающие свои мерзкие челюсти, ссорящиеся и цапающиеся между собой, когда первые горячие волны желания проходят сквозь него. Их борьба за него становится серьёзной, и три беты умирают до того, как он видит Гарри, покрытого грязью, но безошибочно узнаваемого в своём костюме. Он обходит двор, наблюдая за ничтожной борьбой, и Эггси фокусируется на его карих глазах. Он чувствует руку на своём плече, грязные обломанные ногти и вонь немытого тела, и глаза Гарри уже далеко не спокойны. Через пелену, окутывающую его во время того, как инстинкты берут свое и течка достигает своего пика, Эггси видит, как Гарри убивает две дюжины человек голыми руками, чуть не разрывая их в клочья зубами. Их больше, они прячутся в своих клетках-камерах, наблюдают из темноты на то, как Гарри обтирает кровь со своих рук, плеч, подбородка. Эггси глядит слезящимися глазами, желание в нём становится острее и сильнее. Он никогда не был таким влажным за всю свою жизнь. Он чувствует, как смазка стекает по его ногам, делая песок под подошвами мокрым, запястья растёрты в кровь о верёвку, которой его связали. Он должен... должен... Гарри поворачивается к нему, делает шаг и... о Господи, он так близко. Эггси теперь может почуять его, этот сильный вязкий запах, как будто отдающий корицей, заполняет его легкие, вытесняя всё остальное. У Гарри стоит, его испорченные в драке брюки сильно топорщатся спереди и слегка намокли. Эггси пускает слюни вокруг своего кляпа, растягивающего его рот, и дёргается в жёстких путах, разводя колени шире, упираясь в песок. Он должен дать Гарри понять, как сильно он хочет его... хочет этого. Он должен показать своему альфе... своему... как ему нужно... должен... Благословенная темнота транквилизатора спасательной команды еще никогда не была так кстати.***
— Джентльмен не умоляет, Эггси. — Никакой я сейчас не ёбаный джентльмен, Гарри, — смазано бормочет он в подушку, куда его утыкает Гарри, тяжело положив руку на затылок. У него сейчас совершенно нет контроля над своим ртом, не сейчас, когда его язык чувствует ткань дорогущих простыней Гарри. Пальцы сильнее сжимаются в его волосах и тянут до тех пор, пока Эггси не издаёт звук, как будто давится. — Это уж точно, — отвечает Гарри, усмехаясь, и, несмотря на это, его голос звучит чопорно, как и обычно, даже тогда, когда три его пальца глубоко, по костяшки засунуты в мокрую задницу Эггси. Всё потому,что грёбаный Гарри Харт — самая настоящая грёбанная дразнящая скотина, и Эггси давным-давно, судя по ощущениям так ему и сказал, когда был в состоянии воспроизводить такие сложные предложения. Гарри придвигается ещё ближе, проводя членом по бедру Эггси, только чтобы заставить его умолять, испуская мягкий стон. Его член адски горячий, даже будучи прижатым к разгоряченной коже Эггси, и уже начинает слегка уплотняться в основании, достаточно сильно для того, чтобы было больно, и это именно то, чего хочет Эггси. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... — бормочет он как мантру на каждом выдохе до тех пор, пока Гарри вытаскивает из него свои пальцы, и он издает громкий крик, почти не заглушённый подушкой. — Ну же, Эггси, — упрекает его Гарри чуть более хриплым голосом, чем обычно. Эггси очень хочет развернуться так, чтобы видеть его, но Гарри все еще сжимает волосы на затылке в кулаке, удерживая его на месте. — Где же твои манеры? — и его пальцы возвращаются, два внутри и большой, раскрывающий снаружи, они растягивают его вокруг большой горячей головки твёрдого члена Гарри, и Эггси не смог бы ответить ему, даже если бы очень хотел. Гарри проскальзывает внутрь, все дальше и дальше, растягивая его до предела и толкаясь глубже. Его узел начинает расти, и Эггси, чувствуя его у своего входа, испускает жадный стон. Смазка стекает по собственным бёдрам и по ногам Гарри до тех пор, пока он не входит полностью, его узел не расширяется до конца, и он не кончает глубоко внутри него. Его элегантные смертельно опасные руки с ухоженными ногтями впиваются в бёдра Эггси достаточно глубоко, чтобы поцарапать, и металлический запах крови, смешавшийся с запахом его смазки, заставляет обоих громко застонать. Гарри притягивает Эггси к себе и широко раздвигает его ноги, чтобы прижаться к нему так сильно, как только возможно. Этого слишком много, руки Гарри, сжимающиеся вокруг него, и его узел глубоко внутри Эггси, жаркое тепло его члена, заполняющего до конца, прижатые к нему горячие яйца, испачканные в его смазке, ощущение сжимающихся в агонии мышц. Они громко стонут вместе, и Эггси рвано дышит, ощущая, как волна первого оргазма Гарри проходит сквозь них. Это пьянит, как лихорадочный сон, тонкая грань безумия, и Эггси слышит свои мольбы, но не знает, чего он просит. Он с трудом осознает жёсткие поглаживания Гарри по его собственному члену, острый экстаз, разливающийся по позвоночнику, когда он кончает, потому что всё вокруг превратилось в неподвижную белизну, и он позволяет себе провалиться в неё. Он медленно пробуждается, и ощущение реальности возвращается к нему частями, как кадры с камер, включаемые на множестве мониторов в комнате охраны. И это бы волновало его, учитывая все пройденные тренировки за последние годы, если бы не прижатое к нему со спины горячее тело и тугой узел, всё ещё вжимающийся в него. Они лежат рядом, и Гарри обнимает его сзади, прижимаясь всем телом. Эггси чувствует тупую боль на своей шее, там, где она переходит в плечо, и его подозрения подтверждаются, когда он чувствует, как Гарри медленно проводит языком в том месте,где укусил его. Гарри вздрагивает сзади,резко выдыхает, и Эггси громко стонет, чувствуя, как вязкое тепло разливается внутри него, когда Гарри кончает ещё раз. Навряд ли он отключился надолго, если Гарри все еще такой твердый внутри него, но сказать наверняка трудно. Когда он приходит в себя достаточно, чтобы оглянуться и посмотреть через плечо, Гарри выглядит совершенно уничтоженным. Вся его выдержка и его аристократичность ушли, на их месте лишь раскрасневшаяся взлохмаченная идеальная версия. Его всегда аккуратно уложенные, даже во время драки, волосы, сейчас растрепались и рассыпались по всему лицу взмокшими прядями. — Ну и кто теперь джентльмен? — выдыхает Эггси, и Гарри пристально смотрит на него, удивлённый резким звуком. Зрачки Гарри заполняют всю радужку, очерчённую тонкой золотящейся полосой, и ему требуется около десяти секунд, чтобы сфокусироваться и сделать что-то кроме того, чтобы смотреть на Эггси. И всё ещё он идеален и доказывает это, нежно отвечая: — Я всегда джентльмен. Эггси усмехается радостно и беззаботно, сжимаясь вокруг Гарри, чтобы услышать, как он выдыхает ругательство, когда его настигает новый внезапный оргазм.***
Эггси теперь редко подавляет течки. В течение года им удаётся восстановить пробелы в рядах агентов, некоторые новые, некоторые из других агентств. Круглый Стол снова собран полностью, и новая позиция Артура полна привилегий. Целую неделю каждые три месяца он принимает ровно столько лекарств, чтобы не выходить из игры, и никто не задаёт ему лишних вопросов. Он игнорирует каждый знающий взгляд, который бросает на них с Гарри Мерлин. Эггси находит способы использовать свою течку и без подавляющих. Первые несколько дней перед течкой, когда она начинает подниматься в нём, его самые любимые. Запах омеги, только подходящего к началу своей течки, словно песня сирены для альф, и он может заставить их сделать всё что угодно. Он играет на этом и использует свои обостряющиеся инстинктами чувства. За день до течки он стоит целой команды, наслаждается своим совершенством на фоне взрывов и убитых им плохих парней. Он зарабатывает себе этим репутацию, и это просто великолепно. Когда он возвращается с последней миссии, карамельный запах подступающей течки окутывает его на заднем сиденье служебной машины, он отдает свой отчет Артуру и наблюдает за тем, как тот жадно дышит его запахом. Костяшки Гарри белеют, когда он сжимает край стола, отвешивая ему короткую похвалу кивком головы. — Галахэд. — Артур, — кивает Эггси в ответ. — Рад услужить, — и делает вид, что собирается уйти, как настоящий джентльмен. Проходит пару мгновений, прежде чем Гарри ломается и перекидывает его прямо через край Круглого Стола, прижимая ближе. Это идеально.