Тотализатор

Удар. Обжигающий, рассекающий воздух, но не доходящий до цели. Чанёль усмехнулся, когда его противник зло скрипнул зубами из-за промаха. На вид – щуплый малый, возможно, моложе самого Пака, но все же норовящий поучаствовать во взрослых играх. Еще один мощный удар, но уже со стороны Чанёля. Малый всхлипнул, но продолжил крепко стоять на ногах, лишь болезненно повел поврежденным плечом. Чанёль уже определил, что сила у мальца, как у кролика хуй, – мизерная. Зато это все восполнялось небывалой прытью и изворотливостью, в отличие от Пака, который мог похвастаться тем же самым, но с точностью да наоборот. Бой длился уже порядка 20 минут. Для «Тотализатора» это довольно долго, обычно в пару ставили громилу и задохлика, чтобы насладиться не столько боем как таковым, сколько страданием слабого. В этом было особое наслаждение для беснующейся толпы, как во времена Колизея. Только вместо почтенного образа Цезаря над этим всем возвышалась главная блядь Объединенного Государства. Бён Бэкхён. Шлюха Президента. Крики толпы неимоверно отвлекали. Чанёль немного перевел дух, пока противник снова пытался оклематься от пропущенного скользящего удара. Чанёль устал, все-таки мальчишка действительно попался шустрый. Нужно быстрее заканчивать. Подбежать, скользнуть правым кулаком по щеке, чтобы противник ушел в другую сторону. Удар слева под ребра и правый с разворота ногой. Финиш. Мальчишка грохнулся на пол, не в силах подняться с пыльного пола. Тишина и через секунду рев толпы, оглушающий и гнилой. Пак позволил себе отдышаться пару секунд и поднял голову, устремляя взгляд на кресло Организатора. – Думаю, нет смысла продолжать. Исход боя уже решен. Участник Пак Чанёль – победитель! – новая волна давящих возгласов. Бэкхён встал с кресла, поправляя задравшиеся латексные шорты, и подошел к ступенькам, ведущим к арене. Он медленно заскользил вниз, Чанёль даже ненароком подумал, что будь Бэкхён в платье – сошел бы за принцессу. Вот только абсолютно пошлая, поблескивающая сережка в пупке отгоняла всю романтику. Подойдя к Чанёлю, Бён замер. Не скрытый оценивающий взгляд и одобрительный хмык. Чанёль усмехнулся, когда острый язычок со штангой прошелся по мягким губам. В голове тут же всплыло, как было бы неплохо вырвать зубами штангу, и полюбоваться на то, как красиво будут смотреться эти губы, залитые теплой кровью. Бэкхён прошел мимо, даже не задев плечо победителя, и встал в двух шагах от валяющегося, шипящего от боли парня. – Зал! Мне нужна ваша помощь! – Чанёль скривился, продолжая стоять спиной к Бёну. Он знал, что будет дальше. Видел. И не раз. – Как думаете, этот жалкий кусок дерьма достоин жизни? – громко и со сводящей скулы приторностью в голосе. Бэкхён каблуком надавил на живот лежащего, принося тому новую порцию боли. Загрубевшие ладони слесарей, техников, шахтеров, которые составляли большую часть присутствующих, взмыли вверх практически синхронно. – Вынесите же вердикт, господа… – прошептал Бён, закусывая в ожидании губу. Да… Ему это нравилось, нравилось смотреть на то, как унижают, втаптывают в грязь, для него это было поистине возбуждающее зрелище. Чанёль пытался проглотить ставший ком в горле, когда ладони зрителей медленно сжались в кулак, оставляя лишь большой палец, и так же медленно опустили этот палец вниз. Смерть. Пак прикрыл глаза, но в голове все равно встали картинки, как эта сука в латексе достает маленький кинжал из-за пояса и с нескрываемым наслаждением вонзает его в сердце поверженного. Приговоренного собственными собратьями к смерти... «Тотализатор» был своего рода показательным жестом новой власти: «Мы вам даём право выбора. Жизнь или смерть. А все остальное оставьте нам. Мы позаботимся о вас…». Тефаль, блять. Вот только на этом свобода заканчивалась. Люди были рабами, сами этого не осознавая. Они подчинялись, выполняя грязную работу, они стелились под ноги Спасителю, Президенту, который избавил человечество от воин и междоусобиц. Который подарил людям безмятежное существование в мирном обществе. Никаких забот и хлопот. Разве что, гробь свое здоровье и жизнь ради Него. Ради Нового Мира. Только и всего. Новая Власть, новые порядки и законы. Только пороки все те же. Пака толкнули в плечо, указывая на шагающего на выход Бэкхёна, настоятельно советуя следовать за ним. Да... Этого и добивался Чанёль. Говорят, что организаторы пари всегда в выигрыше, потому как не участвуют в споре. И Бён Бэкхён это подтверждал, ибо он всегда получал самое ценное. Победителя… Шаги эхом отдавались от толстых стен помещения, а лестница, по которой шагал Пак, уходила на второй этаж особняка. Туда, куда не может попасть обычный смертный. В покои Президентской четы. Двое охранников притормозили Чанёля возле лощеной двери, практически вначале коридора. Пак выдохнул, сгоняя с себя предательское напряжение, и со скрипом открыл дверь. Сверкающий взгляд из-под пушистых ресниц прожигал насквозь, в то время как сзади с грохотом захлопнулась деревяшка. В комнате было тусклое освещение, исходящее от лампад. Чанёль саркастично ухмыльнулся. Подобные атрибуты в месте, которому даже бордель позавидует. Какая ирония. – Пак… Чанёль, – послышался тихий, с придыханием голос, отвлекший брюнета от рассматривания комнаты. – Ты был хорош на арене. Очень… хорош… Сидящий в кресле слегка наклонился и взял со стола бокал. Красная жидкость поблескивала и отливала тьмяной изысканностью. Слишком дорогое удовольствие практически для каждого жителя Объединенного Государства – вино. Бэкхён провел языком по губам, собирая оставшийся на них алкоголь. Стоящий перед ним парень был привлекательным. Но не это нравилось Бёну. А то, с какой силой он наносил удары по лицу противника, как завораживающе виднелись мышцы, когда он выворачивал чужую руку. Такой сильный и выносливый… Он бы точно смог удовлетворить все прихоти Бэкхёна. – Разденься… – приказ. Чанёль заскользил все еще окровавленными пальцами по груди, срывая пуговицы с рубахи. С другой части комнаты послышался тихий скулеж, когда ткань скользнула на пол, а дрожащий огонь осветил тело юноши. Влажно блестящее, жилистое. Бэкхён хотел это. Хотел всего его. Следом полетели штаны и нижнее белье. Теперь губы Бёна снова были ярко-алыми, но не от вина, а от беспрерывного покусывания. Бэкхён чуть сполз вниз, удобней устраиваясь в кресле. – Я хочу, чтобы он стоял, – прошептал Бён, кивая на член Пака. Он сжал себя между ног, ведь у самого буквально ныло все тело от представления, как этот мужчина будет вдавливать его в кровать и бешено трахать мощным членом. О, да. Бэкхён обожал секс, причем не оргазменную эйфорию, а сам процесс. Чанёль показательно сплюнул на ладонь и заскользил по моментально затвердевшему стволу. Какой бы тварью Бэкхён ни был, отрицать то, что он дико сексуален, бессмысленно, так что такая реакция организма брюнета была вполне ожидаема. Пак медленно подошел к сидящему парню, продолжая сжимать и поглаживать твердую плоть. Он знал, каким ему нужно быть… Оказавшись в нескольких сантиметрах от Бэкхёна, Чанёль резко схватил того за волосы и притянул к члену, второй рукой надавливая им на приоткрытые покусанные губы и размазывая по ним выступившую смазку. – Я знаю, что ты любишь грубо… – зашипел Пак, сильнее сжимая в кулаке отросшие волосы. Бэкхён заскулил и облизнул головку, пропуская член за щеку. Кажется, он не ошибся, и этот парень действительно может утолить голод главной Шлюхи. Бэкхён плавно заскользил губами по стволу, иногда играясь язычком с головкой и проталкивая в уретру шарик от пирсинга. Чанёль громко захрипел и грубо толкнулся во влажный рот, буквально заталкивая член в глотку. – Скажи… когда ты облизываешь вялый член Президента, ты тоже получаешь удовольствие? М? – Бэкхён замычал, не имея возможности ответить, так как брюнет продолжал заполнять его рот все сильнее и глубже. – Грязная шлюха! Чанёль зарычал и оттолкнул парня. Схватив того за запястья, он протащил Бэка до кровати и больно приложил об твердый матрац. – Ты весь мокрый… Так понравился мой дружок? – Бён вскрикнул, когда его промежности коснулись грубые пальцы и больно сжали. Чанёль рывком сдернул узкие шорты с худых ног, оставляя Бёна лишь в одной просвечивающей блузе. Восхитительный сученыш! Пак навис над Бёном, ставя по обе стороны от него напрягшиеся руки и специально скользя возбужденной плотью между бедер любовника. Бэкхён еще сильнее раздвинул ноги, приподнимая попку, и потерся о член брюнета. В глазах мелькала неприкрытая похоть, а с губ слетали такие сладкие и безумно блядские стоны, что Чанёль с рыком вдавил парня в кровать, прижимаясь всем телом. Он обвел языком раскрасневшееся ушко Бэкхёна, чуть прикусив, и жарко выдохнул: – Не молчи, детка. Ты же хочешь, чтобы я тебя оттрахал как следует. Да? Попроси меня, – новый укус, но уже в область шеи. – Попроси, чтобы я вставил свой член в твою текущую задницу… Скользящее дыхание по коже и абсолютное доминирование. Бэк мог кончить уже от этого. От того, как властно звучал хриплый голос, заставляя выть от возбуждения. – П-пожалуйста… Вставь в меня… – на выдохе заскулил Бэкхён, ведя влажными ладошками по спине, врезаясь маленькими коготками в кожу. Чанёль хищно ухмыльнулся и резко вошел в парня, не потрудившись проверить, растянут ли тот. Это и не нужно. У такой суки как Бён Бэкхён всегда растраханная задница. Жаркая теснота сводила с ума, лишала контроля. Чанёль стиснул зубы от наслаждения, когда Бён сжался от касания к простате. По комнате разлился громкий вскрик, и был бы сейчас Чанёль в уме, подумал бы, как бы не услышал этого Президент. Бэкхён не стонал, он практически выл от ощущения горячей плоти внутри себя. От ощущения, как растягивается его вход, как скользит толстый член, задевая головкой простату. Да, он сделал отличный выбор, как не крути. Пак с силой сжал бледные бедра и задвигался, бешено вколачивая любовника в матрац. Духота не давала нормально дышать, а жар затапливал каждую частичку тела. Бэкхён развратно задвигал попкой по кругу и выгнулся в спине, принимая на всю длину твердую плоть. Он провел ногтями по гладкой коже, оставляя красные отметины, и захрипел: – Глубже, блять… Трахай меня глубже! – чувство наполненности разрывало изнутри, а когда брюнет послушался и с рыком впечатался в бедра Бэка, загоняя член так глубоко… Бэкхён не выдержал. Он протяжно застонал, выгибаясь, и забрызгивая собственную грудь теплой спермой. Легкие невыносимо жгло, а перед глазами лишь тьма. «Затрахали до потери сознания. Как ты и желал, Бён Бэкхён» про себя улыбнулся Бэк. Возбужденную плоть с силой сжали пульсирующие стенки. Чанель прогнулся в спине, кончая внутрь Бэкхёна и заливая того густой горячей спермой. Он тихо ругнулся и повалился рядом с отключившимся парнем. Пара секунд на передых. Подобрать разбросанные вещи, напялить на себя и тихо выскользнуть из комнаты. «Охрана обычно сматывается на первый этаж, чтобы не слышать парад стонов от Бён Бэкхёна, Чанёль. Но тебе нужно постараться. Бэкхён не должен ничего заподозрить». В коридоре было темнее, чем в комнате, но глаза быстро привыкли. Вдоль стен пройти до конца коридора. «Спальня Президента в самой дальней части на втором этаже. Наш человек в прислуге особняка сделал копию ключа». Сделать вдох, достать из сапог маленький кинжал и повернуть ручку двери. Темно. Ни звука. Чанёль на носочках прошел дальше, привыкая к темноте. Ладони больно стискивали рукоять оружия. Пак нервно сглотнул. С каждым шагом все тяжелее. Как будто свинцом ноги налились. Но Чанёль должен это сделать. Уничтожить деспота. Вернуть миру свободу. Показать людям, что такое свобода, и доказать, что её у них нет. Из-за Него… Чанёль сдернул пуховое одеяло с кровати, замахиваясь. Пустота. Глаза заскользили по помещению. Как же так… «Он же чертов блюститель норм. Спать по расписанию, в одно и то же время. В одном и том же месте!». Чанёль попятился назад, хватая ртом воздух. Черт, черт, черт! – Заблудился? В комнате загорается свет. В проеме два амбала и совершенно нагой, не считая ничего не скрывающей блузы, но ухмыляющийся Бён Бэкхён. Страх подступил к горлу Пака, норовя выскочить наружу. – Повторю. Заблудился? – Я… нет… Да! Просто… – только не смотреть в эти глаза, налившиеся кровью и наслаждающиеся чужим страхом. Взгляд зацепился за письменный стол. Пыль. Все в пыли, как будто здесь не были черт знает сколько! Но ведь… – Ц-ц-ц, такого хорошего любовника потеряю, – притворно вздохнул Бён. – Где… Президент? – едва выговаривая слова, прошептал брюнет. Яд, скользящий в глазах, сменился на ужасающий коктейль из бешенства и ярости. Бэкхён медленно прошел внутрь комнаты, а охранники одним махом скрутили скованного собственной беспомощностью Чанёля, ставя того на колени. – Знаешь, вы так глупы и покорны. Отними у человечества свободу, и оно забудет её. Будет наслаждаться лишь малыми её отголосками, симуляцией… Как думаешь, Президент бы позволил мне ебаться с левыми мужиками в его же доме? – Бэкхён медленно подошел к Чанёлю, поднимая того за подбородок и выдыхая в губы: – Никакого Президента нет. Уже года два как. Все ложь, Пак Чанёль… Я – тот, кто управляет Объединенным Государством. Я – шлюха и блядь, держу в руках Тоталитарную Империю. И я – тот, кто вершит ваши судьбы, жалкие скоты! – Чанёль зашипел от пощипывающей боли после пощечины. То, что он услышал. Это невозможно! Ведь выступления Президента по телевидению, интервью… – Все подстроено… – обреченно усмехнулся Пак. – Верно, Чанёль. Верно. Бэкхён выпрямился, скользя презрительным взглядом по стоящему на коленях парню. Он развернулся и направился к выходу, оставляя брюнета наедине с охраной. Горькая улыбка коснулась лица Чанёля, когда хрупкая ладошка поднялась вверх, а большой палец опустился вниз, вынося смертельный приговор…