Благими намерениями

- Стой, - как бы в дополнение к своим словам, парень ухватил ее за локоть. - Чего тебе, Траффи?- устало вздыхая, она попыталась разжать его пальцы. Ее кожа за время беременности стала очень чувствительной и нежной. От любого мало-мальски сильного удара или нажатия появлялись синяки. Это очень ее злило. Раньше такого никогда не было. Даже после серьезных драк, максимум - раны, растяжения, переломы, да легкие посинения на ушибленных ребрах. А вот таких шикарных синяков не было. Трафальгара поразило, что девушка даже не напряглась от такого обращения с ней, а еще эта глупая и раздражающая кличка. "Похоже, не только Мугивара-я страдает коверканьем имен", - пронеслось в его голове. - Информация, - лаконично продолжил пират, убирая руку. - Это тебе к тете, - пытаясь уйти, бросила Аканэ, но ее опять, в этот раз грубее, схватили за предплечье. - Эту можешь дать только ты, - пытался скрыть злость, но выходило у того откровенно плохо. – Джокер и его бизн… - Я не торгую информацией, - оборвала она его, а в голосе и в глазах плескалась сталь. – Повторяю - все к тете. - А у меня другая идея, - продолжал он. - Твой любовничек вряд ли тебе поможет. - И как мне может помочь тот, кого у меня нет? - Не ври, - эта девчонка жутко бесила Трафальгара. - Румм. Вокруг него и аловласой образовался купол, практически не заметный для нетренированного взора. «Племянница» информаторши напряглась, все ребячество кануло в лету. - Я не умею лгать, - честно призналась она. - Не вижу причин для разговоров с тобой. Сейчас я простая гражданская, что живет у родни. Это все. - И при этом общаешься на равных с Донкихотом? - насмешливо, но почему-то веря в признание, протянул Темный Доктор. - От Бакаминго сложно избавиться, - пожала она плечами. - Прогнать не выходит, драться нет возможности, остается терпеть. В принципе, он неплохой собеседник и не дурак. - Но позволяет тебе слишком многое, - не совсем понимая, куда свернул их разговор, продолжал Ло. - Твои насмешки, вопросы о семье. Это уже слишком много. - Траффи, ну чего ты ко мне пристал? - тяжело, будто на ее плечах стоит весь мир, продолжала Аканэ, странный, даже по ее меркам, диалог. - Я сказала, что не торгую информацией. Моя жизнь и круг общения - не твое дело. Я не понимаю, чего ты ко мне пристал… - Не понимаешь?! - зло прошипел парень, но был перебит взрывом. - Какого?! - Я так понимаю, это не твои? - рассматривая приближающихся людей, уточнила девушка, на что получила кивок.- Но и не Донкихотовские парни. Те ко мне не приближаются. - Его приказ? - раздраженно передернув плечами, и почему-то шепотом, уточнил Ло. - И да, и нет. Слишком многим я поломала кости, - прикидывая шансы выбраться относительно невредимой, бросила она. - Ну что, поработаем в паре? - Хорошо, - обнажая нодачи, согласился Шичибукай. - Но только в этот раз. - Хмм, - с легкой улыбкой она и встала за его спиной. Кто мог бы предположить, что им придется вновь стать плечом к плечу, да еще и так скоро. Все-таки судьба штука странная и сложная. Начиная сражение, они рассчитывали быстро победить. Рассчитывали… ************ -Луффи…Луффи… сестренка… - плакала, склоняясь над кроватью, прекраснейшая из женщин. Ее рука судорожно сжимала серое больничное покрывало. Они опоздали. На целых 4 часа. Если бы … если бы… они пришли раньше… Чертовы дозорные! Чертово мировое правительство! Они мучили их этим собрание не день и не два, а целых 2 недели. Другие Шичибукай разъехались еще на следующий день, а ее и, по непонятным ей причинам, Михоука держали в штабе две проклятые недели. Целых четырнадцать дней постоянных разговоров, больше напоминавших допросы. Напрямую обвинить ее в предательстве у них не хватало духа, а вот каждый день действовать на психику… Только мысли о Луффи и помогали держаться. Что она нужна ей и ее ребенку, что больше у ее возлюбленной и сестры никого нет. Проклятые дозорные. Из-за них она опоздала. Только их вина в том, что та не смогла защитить свою семью. Рейли тоже хорош. Она доверила ему свое сокровище, а тот не уберег. Боа считала, что Мугивару нужно окружить заботой и лучшей, а главное, бдительной охраной. Чтобы и муха не проскользнула. А этот старый кретин в момент опасности где-то выпивал! Она найдет того, кто это совершил. Обязательно найдет. Да и ее собственные подчиненные не отстанут от нее. Хэбихимэ знала, что многим из пиратов Куджа не нравится, какое место подле нее заняла Монки, но те бы никогда не подняли руку на беременную девушку. После бы устроили целую череду испытаний, но не когда та носит в себе новую жизнь. Сейчас они рыщут по архипелагу в поисках зацепок, а она уже который день подряд сидит возле кровати Луффи и пытается дозваться ее. Врачи разводили руками – кома, никаких прогнозов. Мугивара, вечный комок нервов, ярких реакций, эмоций, - в коме. Подключенная к куче аппаратов, что обеспечивают и поддерживают ее жизнедеятельность. Перевязанная так, что видно лишь ее обескровленное лицо и выкрашенные в алый, немного отросшие волосы. Пустая оболочка с холодными ладошками, что и дышит-то через раз. Где та девочка, что свалилась к ней в купальню? Где тот сорванец, за которым гонялись все девушки острова? Где тот бесстрашный, хотя все считали его просто глупым, воин, что встал на защиту наказанных ею девушек? Где человек с сильнейшими принципами, что покорил ее сердце? Где тот переполненный решимостью демон, что явился в Маринфорд? Где брошенная, надломленная, но не сдавшаяся беременная женщина, что стала ей сестрой? Казалось, вот она. Лежит на больничной койке. Только Императрица Амазон Лили с нарастающим ужасом понимала, что это только оболочка. Она могла только сидеть рядом с ней и звать. На время забыв о проблемах, что последуют, если Луффи очнется. «Нет ни если, а когда», - хотелось ей закричать на себя. Но противный голос в голове шептал, что для этого нужно истинное чудо. Боа не знала больше таких людей. Тех, кто только своим присутствием и суждениями творят эти самые чудеса. Единственная, кто могла бы их сотворить, сейчас сама нуждалась в нем. Ублюдок или ублюдки, сделавшие это с ее сестрой, с ее любимой, дорого заплатят. Они будут молить о смерти. Но Хэбихимэ сейчас до этого не была дела. Раны на теле Монки заживут, только захочет ли она жить? Когда они с сестрами нашли Луффи, она напоминала просто кусок хорошо отбитого мяса с лицом, пускай и загримированным, ее сестры. Изломленная, окровавленная кукла со вспоротым животом и полностью покрытая ранами, прижимающая к себе раздавленное тельце ребенка. Доктор, к которому они их принесли, пришел в ужас от этого зрелища. Уже после долгих часов операций, объявляя результат и вердикт (кома), тот с обреченной усталостью признал: «Не нанеси этот монстр удара по малышу, тот был бы жив. Плоду было где-то 8-9 месяцев. Очень сильный и здоровый был бы ребенок, даже преждевременное появление на свет на него не сильно бы повлияло. Только от такого сильного удара даже не всякий взрослый бы выжил, что уж говорить о младенце…» Дочка - великие Боги, дочка! - сестры погибла от прямого удара по ней чем-то тяжелым, что переломало крошке все косточки в груди. Дочка! Ребенок, что мог стать в равной степени и ее, Хэнкок, малышом. Амазонки бы научили бы ее всему. Дали бы знания, окружили бы заботой и защитой… Только уже поздно. Они опоздали. Ужасно опоздали. - Прошу тебя Небо, Господи, Душа Морей, если ты есть, молю - спаси ее, - в очередной раз поцеловав холодные кончики пальцев Луффи, прошептала Боа Хэнкок, вкладывая в эту просьбу-мольбу всю свою веру и любовь к девушке на кровати. ***************** - Что значит «в коме»?!- бушевал Дофламинго уже полчаса, пугая до заикания и откладывания кирпичей всех своих подчиненных, что остались на Архипелаге. У одного из информаторов пронеслась мысль о том, как хорошо, что шеф сейчас на Дресс Роза, а не напротив. Если он так пугает только голосом и частичкой ауры убийцы, что передавали улитки, то в каком состоянии он там. Бррр. - Я повторяю, выблюдки, что значат ваши слова про кому? - неимоверно нежно протянул Джокер. - У вас был мой приказ - защищать любой ценой! - Господин Джокер, - начал кто-то, запинаясь и трясясь от страха, но тщетно пытаясь оправдаться. - Аканэ-сама ненавидит слежку. Всех наших людей, что осуществляли ее, устранила или она сама, немного раньше, или тот тип, что совершил нападение. - Мне наплевать на ваши оправдания, - арктически холодным тоном сообщил Донкихот. - Вы ничего не стоите. Ее жизнь имела наивысший приоритет! - Господин… - Заткните пасти! - приказал тот. - Выясните, кто это был! Связь прервалась у всех одновременно. В разных уголках Сабаоди разные люди, подчинявшиеся Джокеру, не преставали трястись от страха. Они и помыслить не могли, что из-за какой-то девицы их босс настолько выйдет из себя. Всем им хотелось жить, поэтому они не стали сообщать, что поисками виновника уже заняты пираты Куджа, Сильверс Рейли и Шаки. А еще о том, что весь архипелаг эти люди прочесывали, словно гребенкой с частыми зубчиками, и уже не один раз их ловили и допрашивали. Подчиненные Джокера не знали, как им выполнить приказ, но ослушаться не посмели. Сам же Дофламинго, уничтоживший передатчики своей силой, не упал в кресло, а в очередной раз стал крушить комнату. Еще в пути он понял, что что-то не так. Какая-то неведомая сила тянула его обратно, настойчиво крича и умоляя вернуться. А он, дурак, отмахнулся. Глупо понадеялся, что те кретины смогут, если не защитить принцессу, то выиграть ей время для побега. Он пробыл на Дресс Роза всего день, дорога заняла тоже один. И вот ему сообщают, что малышка избита неизвестным (или неизвестными), потеряла ребенка и находиться в коме. Донкихот наплевал бы на все и сорвался обратно, но с Кайдо шутки плохи. Место дислокации Клауна они определили, сегодня должны были отправиться за предателем. Да куда уж тут. Хотя… Будет на ком выместить злость, помимо мебели и членов семьи. Пират достал из внутреннего кармашка шубы две фотографии. Одна была старой. На ней был он и брат, еще до прихода Ло в семью, до известий о том, что Росинант предатель. На ней братья улыбались, стоя в обнимку. Второе фото было свежим. С фотокарточки на него смотрела Аканэ, жующая яблоко и обнимающая Сахарок. За спиной девушки стоял он сам, без очков и шубы. Все на фото улыбались теплыми и радостными улыбками. Сам снимок сделала Детка 5 после приснопамятного похода принцессы с сахарком в парк Сабаоди. Он не знал, - пока не знал - кто сотворил это с малышкой, которую он хотел видеть всем своим сердцем, но был уверен - достанет из-под земли. Тот у него будет землю жрать, молить о смерти, но не умрет. Дофламинго думал, что семья не откажется поучаствовать в этом деле. Спрятав фото обратно, Джокер усмехнулся. Таких ярких отрицательных эмоций он не испытывал с детства. Пускай они и предназначались совершенно другим, но сбросить часть нужно срочно. Цезарь идеальная жертва. А потом можно и послать все к черту и сорваться на архипелаг. Принцесса не была слабачкой. Донкихот это знал. Так что она выкарабкается, а он подставит свое плечо. - Выдвигаемся, - распахнув дверь, обратился он к своей семье, ожидавшей его в коридоре. Смотря на решительные лица, он видел ту же жажду крови, что ощущал сам. Сегодня был необычный день. На дело шли все. Даже Сахарок оделась по-другому и вооружилась пистолетами. Это будет занимательное зрелище. На «хозяйстве» оставались Виолетта, Лао Джи и, недавно вернувшаяся, Моне. Их должно хватить. А, нет. Гори оно все синим пламенем. *************** Принцесса Виолетта смотрела на удаляющиеся спины членов семьи Донкихот, возглавляемую Дофламинго. Такими она их не видела еще никогда. Кем бы ни была эта Аканэ или, как ее еще называла Сахарок, «мамочка», - она имела огромную власть над чудовищем в теле человека, именуемого Донкихот Дофламинго. Бывшая принцесса Дрес Роза уже боялась ее. Заставить Джокера отказаться от работорговли, начать ликвидировать все предприятия, занимающиеся экспериментами над детьми, снизить количество нападений на обычных гражданских. Это мог сделать или еще больший монстр или Бог. В Бога она разучилась верить еще во время нападения на них, так что… Виолетта не понимала, почему Дофламинго и большая часть офицеров так злы на виновников комы той девушки. Только все более четко осознавала, что Джокера не остановит ничто и никто, если носящая имя Аканэ умрет. «Кто бы ты там ни был наверху, прощу, не дай нам умереть», - беззвучно шептала в подушку принцесса Виолетта. «Прошу, дай нам шанс».