Глоток холода.

Тролль по имени Танос наблюдал. За деянием, которому он положил начало, свершив у себя в лабораториях случайный эксперимент. По всей вселенной разлетелись осколки зла его и творили дело его в больших и мелких размерах. Многое неприглядное было совершено, многие пострадали… Рад был Танос тому, что сотворил. Тьма наполнила мир, хаос и пустота разрастались. И не было спасения и освобождения от его чар ни днём, ни ночью. Совращенные с пути добра души ласкали разум его, а смерть их сердец, скованных льдом, приносила ему радость и почти позабытый детский восторг познания. И всё бы хорошо, но… Один осколок пропал. Нет его, как будто и не было никогда. Последние данные, что получил тролль от этого детища своего, были вспышкой чистейшей ярости, но не уничтожающей и несущей зло в себе, а светлой и чистой, будто за благое дело загоревшейся – защита чего-то дорого и близкого была той ярости опорой и истоком. И кончилось действие темной магии Марева, и не смогла стужа сердце чистое дальше в себе заключать. А после другой осколок унесло такой же вспышкой, на том же основанной. И стали уходить в никуда один за другим его детища, не стало вскоре половины из них, да и остальные, чувствовал он, не долговечны будут. И каждый раз одно и тоже случалось – акт бесконечной любви, сострадания или самопожертвования, выливающийся яркой чистой яростью, высвобождающей сердце, очищающей душу… Подобное подобным, но с другим знаком. Чудеса творят искренние чувства, какие бы они ни были… Поразмыслив, тролль улыбнулся. Ну что ж. И это можно учесть.