Лиса

Резкие порывы ветра ударяли в лицо, кроны деревьев мерно шумели, небо хмурилось, и первые капли дождя падали на землю и нагло забирались под ворот куртки. Рихард уже начал сомневаться в правильности своего спонтанного решения. Он так устал и вымотался от нескончаемой работы, постоянного внимания, от того, что и пяти минут одиночества не получалось выкроить. Поэтому шальная мысль пришла почти мгновенно, он покидал вещи в рюкзак, приобрел новую палатку и спальник и уехал дальше от города, чтобы пару дней побыть наедине со своими эмоциями, планами на будущее, творческими идеями. Правда, конец сентября выдался вовсе не теплым, и, разгребая ботинками опавшую листву и продираясь вглубь леса, он уже было усомнился, стоило ли так экстренно убегать из города. Найдя более-менее подходящий пустырь, Круспе с облегчением стянул с себя лямки тяжелого рюкзака, кидая его на землю. Растер замерзающие пальцы и огляделся. Близился вечер, поэтому стоило поторопиться разбить палатку и собрать ветки для розжига. Оглядевшись, Рихард заключил, что людей поблизости явно нет: ни походников, ни просто пьянчуг, поэтому рюкзак можно было временно оставить без присмотра. Он двинулся в чащу, сворачивая с тропинки, внимательно вглядываясь под ноги и собирая обломанные ветки. Вдруг совсем неподалеку послышался странный приглушенный писк. Рихард напрягся и вслушался, не понимая, что могло бы быть источником шума. Звук повторился, но Круспе по-прежнему не мог понять, что это. Отдаленно смахивающее на плачь ребенка и одновременно совсем не похожее. Рихард настороженно двинулся в сторону слышимой возни и скулежа. Пройдя десяток метров, он в нерешительности замер, чувствуя, как неприятно заворочалось волнение под рёбрами. Сделав глубокий вдох, он повернул за дерево и остановился, вглядываясь. Рыжий комок на земле при ближайшем рассмотрении оказался лисой, совершенно прелестной, с милыми тёмными ушками, вытянутой мордочкой и черным носом, торчащими в разные стороны усами и большими коричневыми глазами с плещущейся в них почти человеческой тоской. Понимание пришло не сразу, и только сейчас сердце у Рихарда замерло от сочувствия и жалости. Пожалуй, это была одна из самых жутких картин, какую он видел, хотя насмотрелся за жизнь предостаточно. Молодой лис попался в капкан, скулил и плакал. И когда Рихард подошел и присел на корточки рядом, то что-то отдалось болью за грудиной — он никогда еще не видел столько муки и обреченности во взгляде животного. — Я помогу тебе, — голос дрогнул предательски. Нет предела человеческой жестокости, Круспе еще раз с горечью убедился в этом. Пока он с внутренней дрожью набирал номер телефона организации по охране природы, сердце обливалось кровью, а в горле ворочался подозрительный ком. На звонок ответили почти сразу же, и Рихард облегченно выдохнул, осторожно и утешающе прикасаясь к рыжему существу. — Помощь придет, держись!

***

Через пару месяцев Рихард вытянул Тилля в берлинский заповедник на прогулку. — Кураторы мне сказали, что лис идет на поправку и почти здоров! — с гордостью сообщил Круспе, а Тилль почувствовал почти щемящую нежность к любовнику. Все-таки доброта в Рихарде — одно из самых лучших его качеств. У ворот их встретила работница заповедника, радостно улыбаясь. — О, герр Круспе, мы так рады, что вы пришли навестить нас! — она крепко пожала гостям руки и повела их по грунтовой тропинке вглубь парка. Парк был очень ухожен и чрезвычайно красив, и Рихард невольно расплылся в улыбке. — О, а вот и Руди! — возвестила фройляйн и поманила лиса съестным. Он заинтересованно поводил носом, смешно встопорщил уши и подбежал к гостям. Вдруг лис почувствовал знакомый запах и замер. А Рихард присел рядом, обуреваемый эмоциями. — Ну как ты, дружок? — тихо спросил он, радуясь. — Я смотрю, ты почти здоров! Круспе осторожно, чтобы не спугнуть, протянул к животному раскрытую ладонь, показывая, что не имеет злых умыслов. Лис пошевелил усами и вдруг лизнул протянутую руку, что-то пролаяв. В тот день Рихард понял, что животные так же, как и люди, могут сильно любить и быть благодарными за спасенную жизнь.