В тесной комнате

...Маленькая тесная комната, больше похожая на подвал, сильно воняла, делая и без того неудобное положение еще омерзительней. Парень еле стоял на ногах, получалось это, скорей всего, только из-за прикованых цепью к крючку на потолке рук и то те намеревали оторваться, если еще этого не сделали, и начать жить отдельно от измученого тела. Запястья начинали гноиться из-за смешения грязного метала и голых тканей, кожа на них уже давно перетерлась. Все тело было покрыто множеством синяков, ссадин и засосов. Глаза закрыты черной бархатной тканью. Во рту кляп, все для того, чтобы он не разгрыз оставшиеся губы в кровь. Слюни противно стекали по подбородку, вниз по шее, отдельные капли даже достигали груди. Тело горело, плечи давно онемели и перестали подавать надежду на движение, ощущений и боли были до ужаса много. Мозг давным давно перестал соображать, в нем крутились совсем глупые мысли аки "сколько волосков в носу у среднестатистической овцы". Но вот тяжелая стальная дверь приоткрылась и комната заполнилась ярким светом, чья-то большая рука нажала на выключатель, дверь с грохотом закрылась за спиной мучителя. Одинокая тусклая лампа еле-еле справлялась со своими обязанностями в качестве единственного источника света. Парень слегка повернул голову на объект шума, попытался сделать шаг назад, но цепь оборвала все попытки спрятаться в начале же их исполнения. Он только забавно переступил с ноги на ногу, тем самым позабавив мужчину. Тем временем мучитель подошел к парню чуть ли не в плотную. Большая шершавая рука легла на поясницу и начала слегка поглаживать. Теплое дыхание обжигающим пламенем прошлось по замершей шее, заставив еще раз дернуть голову. Он не мог видеть, но он чувствовал и слушал, его тело следило за каждым действием этого человека. Поток воздуха все ближе к коже, сопротивляться нет смысла, все попытки привели к тому, что он сейчас имеет. Он был плохим мальчиком, поэтому его и лишили права видеть, он был капризным мальчиком из-за этого он не может двигаться, он был громким мальчиком, теперь он может лишь тихо мычать. Надо исправляться, надо повиноваться и быть может мучитель сжалиться и снова пустит его к себе на кровать, может, снова будет одежда и еда. Удовольствия не было, нет и не будет, о нем и речи нет в приоритете право на жизнь. Колючая щека коснулась измученой шеи, язык прошелся по ключице, руки аккуратно поглаживают впалый живот. Одна из них прекращает свою деятельность и лезет в карман. От туда появляется свежий и красивый баклажан. - Покажи ему насколько ты хорош, - одним из концов глянцевого овоща мужчина косается ягодиц, выводя незамысловатые узоры, - ножки пошире, юная леди. Парень раздвигает их по мере своих возможностей. Мучитель достает кляп из чужого рта и подносит к нему баклажан. Язык старается сделать овощ как можно влажней, как никак для более благоприятного проникновения. Хоть анал и раздолбан до нельзя больше, но баклажан все равно способен принести массу боли и неудобств. Ну вот временный заменитель члена покидает область досягаемасти языка, слюна тонкой ниточкой спадает на подбородок, неприятно. ...Баклажан просто врывается внутрь плоти, разрывая ранее целые стенки кишечника и зацепляя старые раны, часть крови сразу же начала капать на пол, часть стекать по ноге, остальная же оставалась внутри смешиваясь со слюнями, образуя подобее смазки. Да больно, да неприятно, но все же лучше чем член, овощ хотя бы не оставит после себя мусор внутри тела. Парень до сих пор не мог привыкнуть к подобному роду унижениям, но он хочет лечь пусть даже на пол. Он хочет есть, сколько прошло? неделя? полторы? как долго его не кормят, а только дают воду? Он хочет просто отпустить руки, просто убедиться, что они вообще еще есть. Когда так темно, а ты в одном положении чувство реальности и времени теряется, кажется, что прошла вечность, что солнце успело испепелить всю планету и остался только он один, а на деле прошла совсем не вечность, а несколько дней, может, около трех или четырех. Сильная рука продолжала засаживать баклажан внутрь. Когда ему уже надоест? - Я... я, - неуверенный голос еле слышно дал о себе знать, мужчина остановился, - м-можно мне поспать, пусть даже на полу... Прошу, я не буду глупить, я буду послушным... П-про...- Мужчина закрыл его рот свободной рукой. Баклажан полетел в угол комнаты громко стукнувшись о стену. Мучитель быстро принялся возиться с цепями, еще немного и парень рухнул в его объятия. Резкая адская боль пронеслась по всему телу, то, что было до этого просто ничтожное подобие боли, настоящая была именно сейчас. Страдало все: начиная от пальцев рук, заканчивая пятками. Не было сил стоять на ногах и мучине пришлось поднять его самому. Дверь раскрылась с жалобным скрипом и закрылась с таким же звуком как и в первый раз. Бедная лампа продолжала почтенно служить, освещая комнату ее последнему обитателю. ... Страдания не закончены. Они будут продолжаться еще очень долго... только вот в каких условиях на этот раз?