Пролог
13 июля 2012 г. в 03:13
Мёртвые горы Тхун как всегда были устелены густым туманом. Серые пики похожие на когти мифического зверя неприветливо встречали путников. А клубы ядовитого газа отбивали у большинства из них охоту идти вглубь дороги проложенной еще в доимерские времена.
В этих тихих местах и начинается рассказ о падении Каниу-Вектус.
Машина шла ровно хоть и не была приспособлена к такой местности. Адепт Азария сидевший в своём паланкине и быстрыми манипуляциями удалял все данные о своём путешествии из памяти сервитора-шафёра. Загоревшаяся в линзе руна оранжевого цвета подсказала, что маршрут скоро подойдёт к концу. Небольших мысленных усилий хватило, чтобы уменьшить скорость машины. После чего адепт закончил работу с файлами и наконец обратил взор своих трём линз на того кто сидел напротив.
[Поездка была удачливее, чем я рассчитал]- послышался голос адепта на бинарном коде.
- Азария вы же прекрасно знаете, что я не выношу звуков марсианского диалекта. – Голос звучал из под непроницаемого, даже для усиленного взгляда адепта, капюшона. – Но да в целом вы правы, наше дело удалось.
В паланкине вновь наступило молчание, и лишь шелест серводвигателей Азарии нарушали тишину. Внезапно машина резко встала и сервитор-шафер развернув голову на 360 градусов уставил свои мёртвые глазницы на того чье лицо скрывал капюшон. Навес паланкина резкими движения гидравлики стал поднимается наверх и адепт отследил как минимум десять целей около машины. Собеседник техножреца быстро поднялся и вытащил из под серого балахона болт-пистолет. Но он тут же упал на пол машины схватившись за дротик, торчащий из шеи.
[Сэр Инсварт прошу прекратить любые попытки сопротивления] – металлический голос доносился из динамиков сервитора.
Из под капюшона послышался злобный рык, но Инсварт всё-таки не шелохнулся. Тем временем с лазганами наготове к машине подходили техногвардейцы. Командир отряда опустил ружьё и отдал честь адепту Азария.
[Магос зона очищена, а яд скоро полностью парализует цель] – быстро отрапортовал сержант.
[Благодарю, но всё же вы промедлили и чуть меня не поставили в опасное положение.] – Адепт поднялся с сиденья и посмотрел своими линзами в аугментированое лицо солдата. - [Боюсь в следующий с такой скоростью я буду уже мёртв ]
Лицо командира гвардейцев исказил страх, и быстро отдав честь, он направился к своим подчинённым. Двое из солдат подошли к Инсварту и нацелили на в него свои лазганы. Тот не подавал признаков активности.
[Снимите с него капюшон]- Линзы магоса немного сузились.
Один из солдат только протянул руку к цели, как тут же упал с огромной рваной раной в груди. Затем упал и второй солдат, стоящий у Инсварта, а из под капюшона послышался негромкий смех.
[Солдаты готовьтесь к обороне…] – Голос командира прервал ещё один выстрел. И тот рухнул с разорванным в клочья горлом.
Магос быстрыми манипуляциями стал настраивать вокс. Но в эту же секунду Инсварт подскочил с пола и, достав небольшой болт-пистолет, выстрелил в грудь адепта три раза. Магос упал, и из разорванных шлангов потекла жизненные и смазочные жидкости. Послышались новые выстрелы, и уже через пару секунд весь отряд техногвардейцев лежал на земле с рваными ранами.
-Азария, я был о вас лучшего мнения. – Инсварт вздохнул и стянул с лица капюшон. Лицо человека, который смотрел на магоса было изнеможённым и уставшим, но горящие ненавистью глаза сверкали ярче солнца. – Но видимо таковы все техноадепты. Ваша главное желание нажива, и неважно, какими методами. А вед не поступи вы так, я бы вам дал то, что вы желали.
Магос хотел было что-то сказать, но из переговорного устройства послышался лишь скрежет метала. Поняв, что он проиграл магос попытался замахать руками прося пощады. Но тут же осёкся увидев как его конечности остаются неподвижными.
- Ты, наконец-то заметил, что я поставил тебя в тоже положение, какое ты уготовил мне. – Инсварт рассмеялся и нацелил пистолет прямо между тремя линзами адепта. – Ты отвернулся от света восьмиконечной звезды! И за это ты поплатишься жизнью!
Перед смертью системы Азарии зафиксировали всплеск страха в той части организма, где ещё осталось что-то человеческое.