Странная любовь или же привязанность?

      Вот уже в который раз я нахожусь в этой комнате. Большое, даже огромное, помещение сочетало в себе средневековую роскошь и современные удобства. Стены из каменной кладки, высокие потолки с огромной люстрой, которая, мне кажется, никогда не зажигалась, окна, занавешенные тяжелыми бархатными шторами, зажженный камин, украшенный резьбой с драконами, и подсвечники на стенах с горящими свечами создавали таинственный полумрак и заставляли чувствовать себя неуютно.       Само помещение разделялось на две части темно-красными шторами. Заходя через массивную двустворчатую дверь, взгляд сразу падал на черный кожаный диван и два кресла. На стене висела огромная плазма, справа стоял мини бар, а слева и около противоположной стены были книжные стеллажи из красного дерева, заполненные разными книгами. Комнату украшали всевозможные картины, статуэтки разных размеров и резьба в виде драконов. Так странно, кому-то могло показаться, что здесь слишком много драконов, но, как ни странно, они все прекрасно вписывались в интерьер и ничуть не портили общую картину, скорее всего, если бы один из этих драконов исчез, мне бы начало казаться, что чего-то не хватает… Хотя кого это волнует? На книжном столике, что находился перед диваном, стоял бокал с какой-то жидкостью и включенный ноутбук, значит, хозяин комнаты был уже тут.       Хозяин… Какое нелепое слово «хозяин». Что это вообще значит? Хозяин, повелитель, господин. Это человек, который чем-то владеет. Хотя это слишком мягкое слово, чтобы описать им владельца комнаты. Ведь в его владении находятся не только вещи. Он владеет всем: этим огромным домом, этим прекрасным городом, этой чертовой страной и всеми живыми существами в ней. Он владеет жизнью каждой собаки и каждого человека, и, в принципе, их жизни стоят-то примерно одинаково.       Вообще, все, что у нас теперь происходит, делается во имя Темных Богов.       Бред… Какой же это бред. Когда я смотрю на своих родителей, на их сверстников и людей старшего поколения, я вижу это в их глазах. Прошло десять лет, а они до сих пор не могут поверить в то, что все происходит на самом деле. Они хотели бы, чтобы это был дурной сон, они хотели бы проснуться и увидеть, что все, что случилось за эти десять лет, было просто бредом, дурным сном, массовым видением… да чем угодно, только не реальностью. Тогда, десять лет назад, все произошло слишком быстро, просто, слишком нереально, что ли. Все произошло настолько легко, что это просто не могло быть правдой. Но все было именно так. Хаоситы, как они себя называли и называют по сей день, появились из неоткуда. Их было слишком много, и они были слишком организованы. Действуя по всей стране как один налаженный механизм, они за пару-тройку месяцев посеяли анархию и захватили власть. Еще столько же им потребовалось, чтобы закрепить позиции и установить свои порядки. И вот теперь мы страна, в которой господствует дисциплина, разврат и красота. Странное сочетание, не правда ли? Теперь у нас, наверное, сильнейшая армия в мире (еще бы, наплевать на все мировые договора и запреты на производство любого оружия, которое только можно сконструировать), хорошо развитая промышленность (как ни странно, сделать это оказалось гораздо легче, чем все думали), чистые, красивые города и куча развлекательных домов. Развлечениям и удовольствию вообще уделяют особое внимание: то, что раньше считалось неправильным, некультурным, аморальным, теперь воспринимается абсолютно спокойно, даже приветствуется, а искусству доставлять удовольствие другим теперь обучают в школе. И да, наконец-то труд врачей, учителей и ученых у нас оценивают по достоинству. Вот такой идеальный мир, с кучей подводных камней и нюансов… Многие удивляются, как при всем при этом удается сохранить такую сильную власть, а я стараюсь не думать и вообще держаться от политики подальше. Хотя от чего-то нельзя просто отгородиться и не думать… Год назад, например, у нас был провозглашен новый правитель, он убил своего отца и всех, кто претендовал на власть, и занял «трон». И это не было секретом, наоборот, газеты, телевидение, радио, интернет - все говорило об этом великом событии.       И вот я стою в апартаментах нашего владыки. Еще пару секунд я помялась у двери и прошла вглубь комнаты, выпив по дороге стакан с жидкостью, уверена, он оставил его мне. Ром с колой. Я всегда любила ром, его мягкий вкус и приятный легкий аромат. Странно, что он запомнил, когда я когда-то упомянула об этом. Теперь я всегда нахожу бокал с ромом у него на столе, иногда в чистом виде, иногда смешанным с чем-то. Наверное, это странно, а может нормально, никогда об этом не задумывалась, просто выпиваю стакан, стараясь отогнать ненужные мысли, которых и так иногда бывает слишком много.       Прохожу, отодвигаю штору. Двуспальная кровать с тёмно-зелёным покрывалом, платяной шкаф, кресло, письменный стол, стул, драконы, свечи и занавешенные окна – все как обычно. Он сидит за столом, освещенный настольной лампой, и что-то вырезает. У него талант, все, что он делает, безупречно, неповторимо. В такие моменты не верится, что он может быть жесток и, уж тем более, что этот человек может управлять страной. Тихо подхожу и сажусь на край стола, так чтобы ничего не задеть, не помешать. Он здоровается, не поднимая глаз, и продолжает заниматься своим делом. Он часто мастерит, я частенько прихожу как раз когда он занят; иногда он оставляет свое занятие на потом, иногда я наблюдаю за ним, терпеливо жду, когда он освободится, порой все проходит в тишине, порой мы разговариваем ни о чем, а в редкие моменты он даже поручает мне какие-то задания: выпилить, поклеить, покрасить. В любом случае, я редко когда начинаю проявлять инициативу, просто не имею права. Он не любит, кода ему мешают, еще больше, когда из-за того, что его отвлекают, у него что-то не получается. Я хорошо это знаю, даже очень хорошо, ведь мы так давно знакомы, почти шесть лет.       Мы сидим молча уже около 10 минут, сегодня это меня ничуть не напрягает, я даже благодарна ему за это, я слишком устала, сегодня был не лучший день. «Я смотрю, дети тебя сегодня задолбали», его неожиданное замечание, заставляет меня вздрогнуть. Приятный голос, мне нравится его слушать, нравится, когда он говорит. Что я могу ему ответить? Я работаю учителем всего первый год. Оказалось, это сложнее, чем все думают, но ничего уже не поделаешь. Не люблю перемены. «Да не больше чем обычно, родители приходили, опять мне своих чад расписывали. Вот они-то умеют задалбывать». «Ну и пошли их, в чем проблема?» «Пошлю, когда в конец достанут, пока ну их. Все равно не слушаю почти». Действительно, я могла бы послать их всех, я могла бы послать и детей, и родителей, и других учителей, и директора – всех, у меня не было бы проблем. Проблемы были бы у них. Я ведь с ним… пока… Пока он мне покровительствует, у меня будет мало проблем. Я уже пару раз даже в этом убедилась.       Пока я с ним… Думаю, это лучшая формулировка. Он сам сказал, еще в первый год знакомства, «Я с тобой, но я не твой. Не путай.» Я знаю, что мы никогда не будем вместе, по крайней мере так, как я этого хочу. Я знаю, что у него есть другие, не одна и не две. Не знаю, сколько их, и не уверена, что все они девушки. Но я предпочитаю не думать об этом. Пару лет назад, попыталась узнать об этом, но все что я услышала: «Какая разница? Это ничего не изменит» или что-то в этом духе. Он прав, это ничего бы не изменило, ни на что бы не повлияло, просто тогда бы я знала. Хотя, мне не на что жаловаться. Я заняла, на мой взгляд, странное место в его жизни. Наверное, можно было бы сказать, что мы друзья. Я знаю его окружение, дружу с ними, а его лучший друг, названный брат, один из самых близких мне людей. Мы общаемся, отдыхаем вместе, они частенько зовут меня с моей сестренкой и лучшей подругой гулять и все такое. С ними я дружу по-настоящему, как мне кажется. Они частенько напоминают мне о том, что не стоит строить ложных надежд и все такое, хотя и сказали, что я единственная с кем он так долго «общается». Хотелось бы мне верить, что я что-то значу для него, но он не говорит. И вряд ли когда-нибудь скажет. Как-то раз, я пыталась с ним поговорить, но это просто вывело его из себя. Он действительно разозлился, не знаю из-за чего… может я была слишком настойчива, может у него было плохое настроение, но больше я эту тему не поднимала и не подниму. Я знаю, что у меня какое-то, можно сказать особое место: он не держит, не заставляет приходить, но и не отпускает, постоянно напоминая о себе, иногда даже требует внимания к его персоне. Он всегда говорит, что я могу уйти в любой момент, могу отказаться от приглашения и не приходить вовсе. Или может я просто слышу то, что хочу услышать, понимаю его слова и действия так, как мне приятней, а в действительности все иначе. Я не знаю, что я к нему чувствую и чувствую ли вообще: может это влюбленность, какая-то извращенная любовь или просто привязанность, привычка? Я знаю только одно, я всегда буду приходить, если он захочет, не важно сколько, времени пройдет. Не так давно он на год исчез из моей жизни, не писал, не звонил, о нем я узнавала только из газет, а подробности от друзей, но, когда он появился снова, я не смогла ему отказать.       «Я сейчас закончу, включи музыку. Можешь выпить, если хочешь». Ну раз могу, то пожалуй чуток стоит и выпить. Тихо иду к ноутбуку, там уже открыт мультиплеер с одной единственной песней «Hallelujah». У нас с ним схожий музыкальный вкус, и эту песню мы оба любим. Наверное, это одна из немногих вещей, в которых мы похожи. Иду к бару и наливаю себе еще рому.       Приятный мотив успокаивает, но в то же время навевает ненужные мысли, будит ненужные чувства. Он тихо подходит сзади, обнимает одной рукой за талию и берет мой стакан с ромом. «Я тебе сколько раз говорил, не пей чистый ром. Тебе потом крышу сносит» «Может потанцуем?» Знаю, что предложение не к месту, но чувства берут верх над разумом. Он не отвечает, просто разворачивает меня и прижимает к себе. Он гораздо выше меня, поэтому я кладу голову ему на грудь, слушая вместе с музыкой стук его сердца. Мы кружимся в танце, он подпевает и гладит меня по спине, я прижимаюсь к нему сильней, сжимая рубашку. Сегодня у нас какой-то странный вечер. Все вроде бы как обычно, но вроде бы что-то не так. Все дело в мелочах, нюансах, которые вроде бы незаметны, но изменяют общую картину. И этих мелочей сегодня слишком много: его звонок, вместо привычных смс, песня, слишком неподходящая для наших встреч, рубашка, а ведь он их не очень-то и носит. Становится интересно, во что это выльется. Безумно любопытно, чем это вызвано. Что из этого получится, я скоро узнаю, а вот причины его поведения для меня так и останутся тайной, я уверена.       Пол песни мы просто кружимся, затем он начинает целовать. Сначала макушку, затем лоб, нос, губы. Я даже не заметила, что мы остановились. Он целует меня нежно, сдерживая нарастающую в себе страсть. Он берет меня на руки, берет, а не перекидывает через плечо или приказывает идти в постель, как обычно бывает, и несет до кровати. Аккуратно ставит меня на нее. «Ты сегодня очень красива». Вот еще одна его положительная черта, он любит красоту, ценит и делает комплименты. «Все для тебя» улыбаюсь и подмигиваю, он довольный целует меня вновь.       Внезапно он прерывает поцелуй, такой нежный, такой желанный. Это к лучшему – все будет как обычно. Его взгляд уже изменился. Только что он смотрел спокойно, с добротой и даже нежностью, но теперь его взгляд полон азарта, предвкушения и агрессии. Он опять целует меня, но на этот раз резко, агрессивно, толкая на кровать. Я жадно впиваюсь в его губы, ведь знаю, что на сегодня это последний поцелуй.       В последнее время я хочу, чтобы между нами было больше нежности, но я сама отучила его от этого. Даже странно, что я смола на него повлиять. Хотя в какой-то степени это было предсказуемо: наши «отношения» доставляли мне удовольствие, неописуемое счастье, ведь я так люблю его, и в то же время они убивали меня; со временем это стало невыносимо, организму пришлось найти способ защитить себя, чтобы не довести себя до самоубийства, и он нашел выход: мазохизм. Постепенно, шаг за шагом, крупица за крупицей я становилась мазохистской: легкие укусы, несильные удары, немного удушения и дальше по нарастающей… Зато так легче любить его. Я рада, что он тоже смог это принять.       Он резко хватает меня за волосы и впивается мне в шею, кусает, не жалея сил, оставляя на ней следы. Другой рукой начинает нежно мять мою грудь. По всему телу проходит волна мурашек и меня начинает трясти. Никогда не понимала: я просто легко завожусь или я легко завожусь из-за него? В любом случае, я не получу всего наслаждения до конца. «Вся прелесть в неудовлетворенности», вот девиз наших встреч, который он всегда повторяет мне.       Я провожу руками по его спине вниз и вверх, а затем начинаю расстегивать рубашку. Получается довольно медленно, но главное получается. Он резко прерывает поцелуй, толкает меня на кровать, скидывает с плеч рубашку и снимает с себя штаны сразу с трусами. Я снимаю с себя платье, оставаясь в чулках и нижнем белье. Я знаю, что будет дальше и начинаю отползать назад. Хотя это уже привычка, игра, и мы оба знаем наши роли в ней: мне нравится, когда он применяет силу, он ждет, когда я дам ему повод. Он хватает меня за ногу и подтаскивает к краю кровати, каким-то резким движением разворачивает так, что моя голова чуть свисает с нее. Он начинает опять целовать мою шею и спускаться ниже, иногда прикусывая кожу, где-то сильнее, где-то слабее. Я в свою очередь, глажу его по накаченным рукам, спине, груди, прессу… Мне хочется почувствовать его всего, его вкус и запах, я стараюсь дотянуться и поцеловать, иногда он даже позволяет. Единственное, что я всегда должна помнить: не оставлять никаких следов. Но это сложно. Иногда я намеренно кусаю его или впиваюсь ногтями, царапаю, иногда чисто инстинктивно. Этот раз не исключение. Когда он слишком сильно укусил мой живот, я случайно поцарапала его, в ответ он ударил меня по ноге, а его настрой стал еще более жестким. Он опустился еще ниже ко мне и приставил свой член к моему рту, заставляя взять его. Я послушно облизала головку и ствол и обхватила его губами, начала посасывать, но как только я смочила его, он сам начал двигаться, вначале плавно, затем все резче и вот он уже двигается быстро, с силой, вводя свой член полностью мне в рот. Природа не обидела его ничем: ни умом, ни красотой, ни размерами. Из-за того что он слишком большой, он проходит в горло, перекрывая дыхание и вызывая рвотные рефлексы. Из-за недостатка кислорода начинаются головокружение и паника. Я пытаюсь вырваться, стараюсь оттолкнуть его руками или пнуть. В ответ – удар, но он все же уступает. Садится на кровать, а меня, пока я пытаюсь отдышаться, сбрасывает на пол, ставя у себя между ног. Я знаю, что так будет легче: он не будет меня придавливать своим телом, да и я смогу выгнуться удобней. Он берет меня за волосы, аккуратно собирая их в одной руке, гладит по лицу, смахивая дорожки непроизвольных слез, слегка расслабляет, чтобы продолжить то, что мы начали. Но более мягко – я уже получила маленькое наказание. Я опять беру в рот его член, он сам задает темп и глубину, надавливая мне на голову и отдергивая за волосы, иногда приказывает словами, если я что-то делаю не так. Периодически, он начинает дрочить себе, а я в это время вылизываю и сосу его яйца. Когда он подходит к пику своего наслаждения, то кончает мне в рот. «Хорошая девочка», его шепот пускает очередную волну мурашек, а похвала заставляет радоваться как ребенка, которому дали конфетку. Наверное, другая на моем месте чувствовала бы отвращение, ненависть к себе или к нему, но не я – да, порой мне кажется это унизительным, но осознание того, что следом будет моя очередь получить удовольствие, позволяет мне получать даже своеобразное наслаждение от всего этого.       «Я смотрю, ты успела замерзнуть», его ехидное замечание заставляет фыркнуть. «Немного», нельзя сказать, что в комнате прохладно, для всех нормальных людей здесь нормальная температура, но я всегда мерзну, у меня всегда холодные руки, и я всегда стараюсь найти место потеплее. Он манит за собой в кровать. Опять начинает «ласкать» меня, поднося одну руку мне ко рту. Я послушно начала облизывать и посасывать пальцы. Когда они стали достаточно влажными, он опустил руку к лобку, поглаживая киску, немного теребя клитор. Когда я стала достаточно влажной, он перевернул меня на живот и поставил на колени. Я призывающе отставила попу назад, он хмыкнул, и нарочно громко сказал: «похотливая шлюха», «твоя шлюха» - ответила я, он одобрительно шлепнул меня и резко вошел до упора. Я издала стон наслаждения. Он надавил мне на спину, заставляя выгнуться еще больше, и начал двигаться быстро, входя по самые яйца, я уткнулась в одеяло, чтобы заглушить свои стоны. Он не любит, когда я слишком громко выражаю свое наслаждение, беспалевность была одной из главных его принципов жизни. Во время вечеринки или праздника, в машине или на улице, где нас могли видеть знакомые и случайные прохожие, он не упускал возможности беспалевно заняться сексом, и большинство таких инициатив исходили от него. Вдруг он резко выходит из меня и потянулся к прикроватной тумбочке. Я растерянно слежу за его действиями и вижу, что он достал нечто тонкое и блестящее, и тут же спрятал это в руке.       Он сел, прислонившись к спинке кровати, и приглашающе похлопал на место рядом с собой. Я подползла к нему и осталась стоять на четвереньках, ожидая дальнейших указаний. Он потянул меня за руку, сажая себе на колени, одной ногой прижимая мои ноги, как бы фиксируя их, а рукой зафиксировал плечи. Другой рукой, он продемонстрировал мне свою «находку», это оказался небольшой скальпель. Я даже удивилась, обычно он предпочитает подручные средства. Плоской стороной скальпеля он проводит мне по щеке, затем обводит контур лица, я в наслаждении закрываю глаза. Довольный моей реакцией, он лезвием проводит мне по бедру, животу, вверх между грудей, затем от ключиц до подбородка, я выгибаюсь навстречу прохладному металлу и дергаюсь, когда он надавливает чуть сильнее. «Сиди смирно», его горячий шепот обжигает ухо, возбуждает еще сильнее и пресекает все попытки не подчинится. Он переворачивает меня на живот и делает дорожку из поцелуев вдоль позвоночника, иногда покусывая кожу, а затем резко с силой проводит лезвием по спине, оставляя кровавый порез. От этого контраста ласки и боли по спине прошла волна мурашек, заставляя выгнуться от удовольствия. Раньше он говорил, что его не прельщают такие игры, раньше он делал это только для того, чтобы удовлетворить мои потребности, мои желания. Но теперь такие игры доставляют удовольствие нам обоим, пусть он и не говорит об этом вслух, но его глаза… В них загорается особый огонек. Хотя это не удивительно, ведь жестокость, жажда власти, желание подчинить себе – это естественно для человека, это то, что есть в каждом из нас, скрытое, спрятанное, запертое вместе с большинством врожденных инстинктов, как бы мы это не отрицали, как бы не прятали, но это есть и будет всегда.       Я не знаю, сколько мы так играем, чередуя лезвие и поцелуи, легкие касания и глубокие порезы. Все это сводит меня с ума, доводит до исступления, заставляя желать большего.       Внезапно в дверь постучали. Не знаю, ждал он кого-то или просто привык к неожиданностям, но он абсолютно спокойно оставляет меня, надевает трусы и хочет уже идти открыть дверь, но я хватаю его за руку. Я не хочу, чтобы он уходил, по крайней мере не сейчас. Неужели я не имею права быть с ним наедине хоть изредка, так чтобы нас никто не беспокоил, чтобы нам никто не мешал. Разве я так много хочу? Он, даже не смотря на меня, дернул рукой.       Я не знаю, о чем он говорил, даже не знаю с кем. Мне было обидно до глубины души. Наверное, я сейчас похожа на капризного ребенка, хоть я и понимаю кто он, что у него есть обязанности и так далее и тому подобное, но ничего не могу с собой поделать, еще и порезы начали болеть.       «Я позвал врача, он обработает раны. Затем ложись спать». «Я лучше домой поеду». «Останься и ложись спать», он подбирает рубашку и брюки и уходит. Странно, он ведь никогда не настаивал на том, чтобы я осталась, иногда мне даже приходилось просить разрешения остаться… Это странно, но в то же время приятно. Усталость дает о себе знать, очень захотелось спать.       Врач, пожилой тучный мужчина, подходит буквально через две минуты, быстро обрабатывает мои раны, стараясь скрыть во взгляде осуждение и смущение. Я абсолютно не стесняюсь ни порезов, ни синяков, ни наготы. Меня не волнует, что думает этот врач, что думают другие. Я давно забыла такие слова как стыд и смущение, он научил меня быть уверенной в своей красоте, в каком бы состоянии я ни была, он доказал, что чужое мнение редко что-то значит. Когда-то меня смущали чужие взгляды, я боялась осуждения, а теперь… Не смотря на усталость, я игриво перекидываю ногу на ногу, полностью расправляю плечи и подмигиваю закончившему свою работу врачу. Бедняга краснеет и старается покинуть комнату как можно быстрее. Я довольно улыбаюсь и забираюсь под теплое пуховое одеяло, погружаясь в сон.