***
Наведался князь к капитану, верой и правдой служившему в гарнизоне второй десяток лет. Встретил его супруг взволнованный, кусает губы, сплетает пальцы, переживает, как бы не досталось Ясону за похмелье. Сразу учуял Дратонир отголоски магии, знакомый след от Эльнара тянется. Да только не на Ясоне узел, уводит след дальше. А вот куда - не может князь разобрать, не хватает сил. Тихонько тронул дракон серебряную струну, да и спрашивает у Ясона о здоровье. Был ли вчера на пиру, какое вино пил, говорил ли с Эльнаром. Мнется капитан, да рассказывает. Приветствовал его лично младший супруг. Стояли они рядом, да и вино вместе пили. Слуга им на подносе два бокала подал. Да только Ясон и четвертого глотка не сделал. - Вы же знаете меня, мой лорд. Не любитель я, на службе тем более. Поприветствовал княжича, да и пошел патрули проверять. Выдохнул князь, отпустил серебряный звон. Правду капитан говорит. Значит, маг злодейский их друг на друга навести хотел. И застал бы князь супруга младшего со своим же дружинником. А как ушел Ясон, пришлось по новой заклинание накладывать, чтобы Эльнар уже первого встречного захотел. Потому и отдача у эльфа сильнее. Ясону-то помочь куда легче. Успокоил князь капитана, в двух словах объяснил, да сказал, что делать. Передаст он со слугой простыни, на которых спал Эльнар, и на них должен Ясон ночь провести, да чтобы супруга в постели рядом не было, наутро все сойдет. А напоследок спросил, помнит ли Ясон имя слуги, вино подававшего. - Как не помнить, всех на лицо знаю, у незнакомого бы не принял бокал. Гелик это был. Не удивился князь, когда узнал, что Гелика уже вторые сутки в поместье нет. Искал его управляющий, думал, загулял парень после пира. Князь только хмыкнул, отрядил десяток дружинников на поиски. А толку? Если и найдут теперь, то уж не среди живых. Самому бы заняться, но Эльнар важнее, а время утекает, полночь скоро. Заперся князь в мастерской, инструменты мажьи перебирать, да искать подходящие для снятия чар.***
Горит Эльнар, полыхает нутро, изгибает эльфа от стыдных желаний. Стонет княжич, ненавидя себя за слабость и предательство. За дело приложил его Дратонир, супруг любимый, и следы от плети держат на постели не хуже веревок, не дают встать и пойти на поиски того, кто зальет неверной страстью тот пожар. Отказался эльф от лекарств, боль снимающих, не захотел избавляться от напоминания о сотворенном. Уплывал под этой болью, плакал в глубине душевной, отворачивался от мужа, что б не видел глаза его бесстыжие, посмевшие глянуть на другого. Не слышал Эльнар, о чем говорили лекарь с драконом у его постели, маялся княжич, таял, не понимая, что умирает. А потом вошел кто-то в комнату, склонился над ложем, скользнули по израненой спине длинные волосы, принося успокоение. Застонал Эльнар, потянулся к чужому теплу. Заскользили по коже жесткие руки, ладони шершавые, пальцы умелые, закипела кровь от тех прикосновений. Закричал эльф, уворачиваясь, понял, что пришел кто-то на его зов постыдный. - Нет... – отбрасывает Эльнар чужие руки, отталкивает теплое тело. – Нет! Нееет… Да только сил в нем совсем не осталось, бесполезно противиться. Повернули его на живот, прижали поясницу горячей рукой, развели ноги в стороны. Меж ягодиц скользнуло разогретое масло, затанцевали в нежной ласке осторожные пальцы. И сдался Эльнар, заплакал горько, навзрыд, супруга своего призывая: - Н-нир, где же ты! Заполнилось тело чужим, твердым, горячим, утекли сквозь стиснутые зубы жалобные стоны да последние мысли, осталось только желание, дикое, первобытное, сокрушающее разум. Стонал эльф, подавался назад, глубже насаживаясь на твердую плоть, срывал дыхание в криках, терял сознание и возвращался под новой вспышкой сладкого греха. Выгнулся, изливаясь, и упал на мокрые простыни, сотрясаясь от рыданий. И словно пелена спала с глаз, пришел в себя княжич, почувствовал, как знакомые руки обнимают, к себе притягивают. - Это я, Элле, – хриплый голос, такой родной, забытый за три месяца разлуки. - Не плачь, маленький, любимый мой… - Нир? – шепчет эльф, открывая наконец глаза. Темно в спальне, камин почти прогорел, но разве спутаешь с кем-то это лицо, словно высеченное из углов и линий, серебряные глаза, белоснежную гриву волос. Прижал его дракон к своей груди, осторожно, чтобы не растревожить израненную спину. Зашептал тихо, торопясь объяснить и повиниться. - Ты под заклятьем был, вот и пришлось прятаться за личиной, чтобы обмануть магию, дать ей поверить, что ты не с супругом своим разделил ложе. - Так это был ты? - И я, и не я, – усмехнулся князь, показал на остаток старого посоха красного дерева, который стачивал и полировал, да магией покрывал несколько часов послезакатных. – Заклятье бы почувствовало меня в тебе, пришлось на хитрость идти. Вспыхнул эльф, лежит у князя на груди, губы кусает. - Не бойся, Элле. Никому тебя в обиду больше не дам, все теперь хорошо будет. - Да что ж хорошего, если князь мой верит письмам да наговорам, а меня даже не послушал, нити серебряной пожалел. Мог потратить на меня долю часа, не доводить до позора. Не стал, бросил одного перед знатными гостями, перед магом, чарами отравившим. Молчит дракон, что сказать на это не знает. Прав княжич, вина за Дратониром немалая. - Прости меня, – шепчет. – Никогда ни у кого прощения не просил, а у тебя прошу. Ты моя слабость сердечная, совсем разум теряю, когда что-то тебя касаемо. Скажи, что мне сделать, как искупить? Точит сердце болью, да понимает Эльнар, что и Дратонир пострадал. Кто-то больно хотел уколоть его, младшего брата драконьего короля. Всего неделю после свадьбы провели они вместе, за робкими улыбками, долгими разговорами, ночами жаркими. Да мало времени оказалось, не успела расцвести приязнь в уверенное чувство, неколебимое чужой молвой. Подорвали их доверие супружеское, и взаимная обида только разведет еще дальше друг от дружки. Не станет Эльнар своими же руками помогать этому. Глянул на князя уверенно. - Знаю, найдешь ты того, кто навел заклятье. Отдай его мне, Нир. Мой позор – мне и смывать его кровью в поединке чести. Застыл Дратонир, едва дышит от страха, что сказать не знает. Не собирался он и близко подпускать врага к Эльнару, ни о каком поединке и мыслей не было, уничтожил бы по драконьему закону. Смотрит эльф твердо, словно мысли читает: - Оскорбление нанесено не только тебе, князь, и мне, как супругу твоему. На всем моем роду теперь пятно, как братьям в глаза смотреть? Я клятву верности давал, и тот, кто заставил меня ее нарушить, будет отвечать за поруганную честь. - Не нарушил ты клятвы, мой Элле. Не было измены. Не сдается эльф, качает головой, отвечает тихо-тихо, через боль проталкивая слова: - Была, Нир. Ты поверил в нее вчера, когда нашел меня в саду, когда порол мажьими розгами. И я поверил в нее сегодня, когда сдался на милость невидимого любовника. Я ведь не знал, что это ты, незнакомцу отдавался. Даже магия заклятья поверила, рассеяла чары. Уткнулся князь лицом в русую макушку, запекло под веками, в груди ком стоит от безысходности и стыда. Не уберег эльфенка своего ласкового, как теперь отказать, отнять последние крохи уважения? Склонил голову эльф, ждет решения княжеского. - От твоей руки получил я свое наказание. Теперь только расплата снимет с меня позор. Провел князь по спине тонкой, едва прикасаясь к рубцам. - Я могу боль снять немного, но заживить быстро не получится даже у меня. - И не надо. Пока не встречусь с врагом лицом к лицу, буду носить их и помнить. И ты, князь, хочешь мне легче сделать – найди его побыстрее. Согласился Дратонир. Молча головой кивнул, по-новому взглянул на своего эльфа. Не ожидал в нем такой твердости. Младший же сынок, любимый отцом да братьями, самый слабый, полукровка, не имеющий силы рода. Эльф только улыбнулся. - Не думай, что я только вышивал и рукодельничал в Светлом Чертоге. С детства меня готовили в младшие супруги, чтобы не пошла дальше слабая кровь, но я все-таки мужчина, вместе с братьями боевому искусству обучен, себя и дом свой защитить смогу. Молчит Дратонир, знает, что даже самый искусный воин с трудом сможет устоять против сильного мага, способного навести заклятье. А тут эльфенок-полукровка, едва сильнее человека, магически совсем же обделен. Даже кокон выносить не сумел бы, если бы позволили ему род продолжить. Впрочем, и сам Нир по той же причине вступил в этот брак. В его ветви магический дар угасал от старшего к младшему, и у него был самым слабым. На нем род продолжаться не будет, дабы не дробить королевские земли и милости. Хотя, по всему он был сильнее Эльнара, и физически, и даром кое-каким все же обладал. Чудное, редкое умение, за которое старшие братья многое бы отдали, а он едва мог пользоваться. Серебряная Струна, окрасившая крылья и чешую в необычный для клана цвет, позволяющая узнать правду в любом слове, написанном ли, сказанном ли вслух. Да только звон забирал много силы, и, как оказалось, даже его обмануть можно, если искусно правду показать ложью. С тяжелым сердцем ехал князь в Светлый Чертог эльфийский, выполняя волю отца и царственного брата. Не противился, но и желания знакомиться с нареченным своим не испытывал. Кто бы знал, что там свое сердце и оставит, лишь взглянув в смущенные синие глаза маленького полукровки. Был Эльнар роста небольшого, по сравнению со статными братьями, чертами не столь совершенен, волосы русые, не золотые, как у остальных королевичей, да только взгляд стоил любых самоцветов. Вздрогнула серебряная струна, отзываясь на чистоту сердца юного, не тронутого злобой и завистью. Любили младшего принца чистокровные братья, с тревогой смотрели на жениха незнакомого. Понял Дратонир, что из-за боязни за брата могут и отказать ему королевичи, не побоятся скандала. Благополучие младшего принца было для них важнее. А верность роду дракон уважал превыше всего, и уж постарался убедить Светлых в своем решении почитать и беречь младшего супруга. Решение осталось за Эльнаром. И вложил эльфенок тонкую ладошку в сильные пальцы, оперся на твердую руку, заглянул в глаза серебряные снизу вверх, признавая главенство князя, соглашаясь войти в королевский драконий род. Да вот и не уберег принца своего ясноглазого, опорочил, опозорил перед кланами, изувечил собственной рукой. Тяжко на душе Дратонира, да назад ничего не воротишь, надо думать, как сгладить разрыв, наказать врага. Заснул на груди дракона измученный княжич, всю ночь сторожил его супруг, в сильных руках укачивал, гладил волосы русые. А наутро успел только зацеловать веки закрытые, щеки ото сна нежные, губы мягкие, как вызвали князя к королю. Снова неспокойно на границе, лететь надобно, собирать дружинников. Боязно князю оставлять младшего супруга рядом с неизвестным врагом, да ничего не поделаешь. Оставил Эльнара главой в поместье, отрядил первого советника мужу в помощь. Тот молча голову склонил, ни слова поперек не сказал. Не успел Дратонир поговорить со старым товарищем и наперсником, остался осадок от несостоявшегося того разговора. Только верил ему дракон как себе, не одну сотню лет вместе, столько раз жизнь друг другу спасали, а теперь приходится подозревать всех и вся.***
Смолчал советник княжеский, да понял, что время его пришло. Появились подозрения у драконьего лорда, иначе не оставил бы выскочку смесородную главою поместья. Такое оскорбление ему, полжизни сложившему на служение дракону. Давно советника гордыня точит, мечтает он породниться с королевской семьей, но те, бережно оберегавшие род свой чистый, даже не смотрели в его сторону. Задумал было дочку свою Дратониру сосватать, наложил чары привлекающие, одел в шелка, рассыпал самоцветы по волосам да платью, но князь едва взглянул на красу девичью, а потом и вовсе уехал сватать принца эльфийского. Советник только зубами скрипел, а как вернулся князь с полукровкой, так и вовсе затмила зависть разум. Его род недостаточно знатен для князя, а бастарда остроухого приняли со всеми почестями, сам лорд глаз не сводит с поганки бледной. Но тут уж и советнику свезло, отозвали князя на границу, а в долгой разлуке можно и травить по капле недоверием и обидой. Хорошо знал советник князя своего, нашел способ обмануть серебряную струну. А потом и вовсе связался с нежитью пограничной, задумавшей уничтожить весь род королевский. И сплелся заговор за спиной князя и брата его короля. Разъярить дракона изменой супруга младшего, да так, чтобы вышел скандал с эльфийским Чертогом, разорвать долгий союз, ввязать драконов в новую войну. А пока князь горе свое в вине топить будет – подложить в постель к нему дочь советника, травами опоенную, чтобы понесла она от князя, да сохранить в секрете то дитя, передать его темным. А как весь род королевский будет уничтожен – посадить бастарда на трон, никто и слова не сможет сказать, ведь только тот, в ком кровь королевская, сможет править, а что будет наследник под чарами темными, так это уже никого не касаемо. Потому и выбрали нежити младшего брата королевского, в нем силы меньше, а значит и ребенок его будет слаб в магии, таким и управлять легче. И все бы шло как задумано, но в последний момент сорвалось везенье советника. Ушел с праздника закляненный дружинник, а княжич, даже под двойными чарами не спешил поддаваться, боролся с заклятьем, хоть и силы магической не имел. Нашел его князь не вовремя, да и сумел разгадать навет, даже след ложный его с пути не сбил. И если бы не призвали на рассвете дракона к границам – быть беде, нашел бы виновного, недаром взгляд этот задумчивый на прощанье брошен.***
Улетел князь, оставил только малый гарнизон, надеясь на магическую защиту, поместье укрывавшую. Да только не думал он, что в самой крепости найдется предатель, который откроет ворота врагам. И пока не прольется кровь людей княжьих – не сработают охранные чары. Заполнились коридоры тенями серыми, прячется нежить под магическими плащами, берет под контроль каждого встречного, сгоняет всех в общей зале, безмолвных, пустоглазых подданных князя. Первым делом советник отправил теней в княжеские покои, да только не нашли в них эльфа. Никто и не знал, что Эльнар остался в южной башне, поклявшись не ступать в супружескую спальню, пока позор с себя не снимет. Почуял княжич неладное, скользнул к стене за камином, пригладил ладонью витой лепесток лепнины и скрылся в открывшемся проходе. Считали эльфенка слабым и бесполезным, он и не спешил развенчивать обманное мнение, скрывая навыки, другим недоступные. Хоть и наполовину, но был он все-таки эльфом, а значит, и без магии мог находить скрытые тропы и тайные проходы, как в лесу, так и в горах, и в любом Доме, будь то Светлый Чертог или поместье князя. Некоторые ходы ему Дратонир и сам показал, но большинство Эльнар нашел, гуляя в одиночестве, изучая новые владения. Сквозь узкую щель увидел княжич врагов, наводнивших крепость, скрипнул зубами, прищурившись, и неслышной поступью двинулся к оружейной. Темнота ему не мешала, видел он каждый камешек, каждый стык между ними, а двигаться умел так, что даже слой пыли на полу не тревожил. Только бы дойти до сундука, собственноручно утром сюда принесенного. Повезло, тени не добрались, в первую очередь заполняя жилые комнаты, сгоняя в одно место всех обитателей поместья. Откинул эльф резную крышку, с почтительным вздохом коснулся волшебного доспеха, части приданого своего, которой не спешил делиться даже с мужем. Натянул на тонкий стан плотную кольчугу, чуть поморщившись, когда прижалась ткань к израненной спине. Приладил поножи и наручи, подхватил легкий шлем. Доспехи были неполными и казались совсем тонкими, непрочными, словно свиты были из прессованных зеленых листьев или мягкой кожи, покрытой темными прожилками. Но Эльнар знал, сколько сил и времени братьев потребовалось, чтобы изготовить их, вплести в защиту собственные пряди волос и капли крови, отданные от всего сердца, с любовью, с желанием защитить и уберечь. Ни одно заклятье, ни один магический удар не проникнет сквозь такой доспех. А в честном поединке еще неизвестно, чья возьмет, в воинском искусстве эльфийский принц не уступал никому, кроме самого старшего брата своего. Сомкнулась на поясе пряжка ножен, привычно скользнул в ладонь тонкий клинок, и вышел княжич на защиту дома своего. На грубую силу не надеясь, а на смекалку и хитрость. Добрался по переходам до общей залы, оглядел из укрытия, заприметил серые тени у входа, внутри кроме людей зачарованных никого и не было. Тихо открыл проход, затянул в него первого попавшего. Оказался им Окрен, младший дружинник из гарнизона. Приложил княжич безвольную ладонь к своей груди, накрытой волшебным доспехом, встряхнул тихонько, зашептал чуть слышно: - Очнись! Моргнул воин, встряхнул головой, не помня, что произошло, приложил Эльнар палец к губам, и тихо-тихо объяснил. Окрен кивнул, двинулся вверх по узкому коридору, отправил его эльф в оружейную. Следом еще одного, и еще. Так пара дюжин набралась, пока Серые нежити приводили все новых и новых людей. Никто и пикнуть не успевал, тени невидимые окружали, вязали темной магией. Наметили нежити собрать всех в одной зале, да уничтожить одним ударом, чтобы не успел никто помощь позвать. А как почувствует князь гибель своих людей, примчится на свою погибель. Глянул княжич по коридорам, слишком много врагов, не справиться им без помощи, надо срывать охранные чары, князя предупредить, чтобы в ловушку не попал. Вооружились дружинники, принялись бессознательных людей по коридорам тайным уводить в скрытые комнаты, всех княжич не успевал расколдовать, так хоть жизнь сохранить, пока не порешили всех в большой зале. Выбрался княжич из хода, у самой кухни оказался, да услыхал голос знакомый. - Нашли княжича? Ищите! Его в зал не вести, сразу ко мне! Вот и первый советник. Сжал Эльнар тонкие губы, расцвела на них злая улыбка, и прояснилось все, нашелся враг, да ближе, чем думали. Вышел эльф из укрытия, на тени даже не глянул, поднял острие клинка на первого советника, глазами из-под шлема блестя, произнес ритуальный вызов. - Вызываю тебя на поединок чести, да смоет победитель оскорбление кровью побежденного. - Сам пришел, – оскалился советник. – Взять! Метнулись к эльфу серые тени, да тут же разлетелись во все стороны от магического удара. Призванная нежить и близко подойти не может к зачарованному доспеху. Оскалился советник, выхватил из ножен тяжелый меч. Что против него смесок человеческий? Пусть давно за оружие не брался, но до того тысячелетний опыт в руках. Найдет он другой способ князя сгубить, а сейчас изничтожит остроухого, посмевшего встать на пути. И точно, первым же ударом достал эльфа, резанул лезвием по открытому плечу. Да только Эльнар и не думал пугаться, со злой усмешкой встряхнул рукой, алые капли на пол роняя. Почуяло охранное заклятье кровь княжича, насильно пролитую, захлопнулись ловушки под ногами врагов. Завязли серые тени в чарах, силу магическую забирающих. Взревел советник, понял, что обхитрил его эльф, с потревоженным заклятьем портал не вызвать, не сбежать. Найдет его Дратонир, уничтожит за предательство. Да только заберет с собою советник жизнь князька, отомстит напоследок. Не тут-то было. Эльнар легко от ударов уходит, скользит гибкой ящеркой вокруг крупного дракона, а тот чувствует, что время уходит, и рад бы прихлопнуть надоедливую кусачую муху, да не может. Ни перекинуться, ни магией сразить доспехи не дают. Удары у эльфа хоть и слабее, да знает он, куда целить надо, как измотать соперника. Мощный дракон, сила в нем немалая, а княжич быстрей и проворней, загоняет противника вглубь коридора, к лестнице. А тут и нежити плащи магические скинули да попытались силой напасть. Подоспели гарнизонные дружинники, которых княжич успел расколдовать, оттеснили врагов, зазвенели мечи, зазвучали приказы, теснят воины нежить, охранкой ослабленную. На княжича и не оборачиваются, поняли, что эльфенок большим мастером оказался. А что с первым советником княжеским бьется, так ни у кого и сомнения не возникло, кто тут враг. Эльнару на верность присягали, а он свою правду уже показал, пока из-под носа врагов людей вытаскивал, не отсиживался в тайных коридорах. Задрожала земля, раздался рев громогласный, стекла в окнах зазвенели. Вернулся князь в поместье. Зарычал советник, понял, что опоздал, в последнем броске рванул вперед, всю силу, всю злость в удар вкладывая. Нырнул под руку маленький эльф, резанул глубоко по открытому животу, перекатился за спину и вонзил клинок в шею не успевшему повернуться дракону. Захрипел враг, осел на пол тяжелой тушей, в мертвых глазах ненависть полыхает, да сделать ничего уже не может. Хрипло выдохнул Эльнар, скользнул языком по пересохшим губам, полжизни бы сейчас за стакан воды, да нет времени, пока нежить в поместье и люди беззащитные в общем зале. Глянул княжич на распростертое тело, окунул кончики пальцев в кровь, растер да начертал в воздухе знак, завершающий поединок чести, и ушел, не оглядываясь.***
Попасть в поместье не дали охранные чары. Встревоженный князь оказался у ворот, зарычал в образе драконьем, кто посмел напасть, осквернить его дом? Мечутся по стенам серые тени, вязнут в ловушках, гибнут под мечами гарнизона. Взмахнул Дратонир крыльями, перелетел через стену, перекинулся, на бегу меч выхватывая. А за ним из порталов и остальная дружина подоспела, князь-то первым сорвался, едва учуяв пролившуюся кровь. Да не кого-нибудь – супруга любимого. Рубит дракон врагов, отбрасывает магическим щитом, а сам глазами эльфа ищет, надеется, что спрятался Элле, не пострадал сильно. Да только не ожидал князь увидеть тонкую фигурку в зеленом доспехе на самой крепостной стене, впереди воинов гарнизонных. Хоть закрыто лицо тонким шлемом, сразу узнал дракон эльфенка своего, потянулся к нему всем сердцем, выдохнул облегченно. Да некогда любоваться и кивать гордо, надо вычищать мразь неживую из дома. До самого заката длилась битва, пока последний серый не пал под стальным мечом. Никого гарнизон не потерял, раненых много, а убитые только у врагов. Слабы серые тени в честной битве, вся сила призванных в чарах была, а чары те охранка ослабила, спасибо княжичу. Нашел Дратонир супруга на стене у малой башни, стоит средь дружинников, что тростинка меж высоких дубов. А те и довольны, приветствуют, по плечу хлопают от радости. Отбили поместье, не дали погубить жителей. Нахмурился дракон, глядит, держится эльф на одном упрямстве. Увидал мужа, еще ровнее спину вытянул, шлем зеленый снял, глазами усталыми посверкивает. Приветствовал его Дратонир как подобает, показал воинам, как гордится супругом младшим, защитником дома. Кивнул в ответ Эльнар и попросил тихо, словно ветерок в траве прошелестел: - Проводи меня в покои, Нир. Дракон едва не кинулся на руки подхватить, но остановил его эльф, едва заметно головой качнув. Поджал губы дракон, понял, что не хочет княжич слабость перед воинами показывать. Подошел ближе, провел рукой по плечу. Эльнар тихо выдохнул сквозь зубы. А на спине рубаха уже кровью пропиталась, сквозь кольчужные плетения сочится, оставляя влажный след на пальцах князя. Сжал дракон ладонь в кулак, отвел супруга от воинов и тут же перекинулся в хозяйскую спальню. И только за закрытой дверью застонал княжич, прижался к мужу, едва на ногах держась. Подхватил его Дратонир, на мгновенье прижал к себе, глаза прикрыв, вознося хвалу Звездам, за то что сохранили жизнь его сокровищу. Опустил на кровать, осторожно снял доспех зачарованный, с почтением сложил диковину эльфийскую на большой сундук. Никого из слуг не пустил на порог, сам княжича обмыл, вытер насухо, мазью рубцы на спине смазал, каждую ранку, каждый синяк на тонком теле обласкал. Надо бы и делами заняться, да не знает как сил найти, эльфенка своего оставить. Стучит в дверь Ясон, единственный, кто решился потревожить князя. Да и как тут иначе, явился в поместье сам король, старший брат Дратонира. Услыхал Дранадей, что напал враг на поместье, примчался со своею дружиною. Хоть помощь уже и лишняя, да требует король князя к себе, убедиться, что жив-здоров брат. С почтением приветствовали короля воины гарнизона, головы склонили, да объяснили, что Дратонир княжича своего врачует, при защите поместья раненого. Хмыкнул дракон, не ожидал такой доблести от маленького эльфа. А тут и Ясон вернулся, передал, что князь просит брата подняться в его покои. Встретились братья на пороге. Дранадей коротко сжал плечо серебряного, убедился, что все в порядке, а тот его за дверь тянет, на кровать оглядывается. - Не хочу его оставлять. Даже со слугами. Внимательней присмотрелся король к спящему юноше. Маленький, изможденный, на огромном ложе дракона. Дранадей лишь на свадьбе видел его, тихого, неприметного. А в последнее время и вовсе стали слухи доходить о неподобающем поведении младшего супруга князя. Король не вмешивался, на сплетни не отвечал, оберегая гордость клановую. А братец-то глаз влюбленных не сводит с хрупкой фигурки, завернутой в легкое покрывало. - Рассказывай, что приключилось в поместье. Дратонир поведал обо всем, что успел узнать от мужа и воинов гарнизонных, кое о чем он и сам догадывался, многое вообще осталось неясным. Одно было понятно – Эльнар не только поместье спас и его обитателей, но и заговор помог разоблачить, да не простой - против всей королевской семьи. Как дальше воевать с нежитью – это уж удел военачальников, а маленький эльф заслужил почет и уважение всех драконьих кланов. - Лечи супруга своего, – говорит Дранадей. – А как на ноги встанет, созывай пир. Не забудь Светлых пригласить, да и меня, короля своего. Видит Дратонир хитрый прищур братов, но вопросов не задает, знает, что тот ничего не скажет, пока не пришло на то время. Только кивает согласно, надо исправить то, что испортил, устроить праздник супругу, уважить, да как положено перед кланами представить.***
Пришло приглашение в Светлый Чертог, кусает губы Владыка, созывает сыновей. Все явились к нему, молчат, не знают, чего ожидать. Грязные сплетни змеятся из драконьего королевства, по слухам, видели, как князь Дратонир ударил Эльнара прямо на пиру в поместье. Сам же Эльнар молчит, ни слова жалобы не пишет. Обещал ему отец, что не будет вмешиваться, пока сам младший принц помощи не попросит. - Зря отпустили его с драконом, – говорит средний брат, Наиль. - Оставался бы в Чертоге, под нашим присмотром. - Ты не прав, Хлыстик, – отвечает ему старший брат. – Не пошло бы Мотыльку на пользу заточение в доме. И так мальчику не позволено род продолжить, так что же, спрятать от мира, от жизни, чтобы зачерствело от одиночества доброе сердечко? - А если его там обижают? Вдруг и в самом деле бьют? Вмешался в спор сам Владыка. - Надо верить в Эльнара, он за себя постоит. Только на вид слабым кажется, но упорства и мудрости мальчику не занимать. Знает, что в любой момент может домой вернуться, всегда ему будут рады, только свою судьбу следует плести самому, крепко нить держать, да не выпускать под невзгодами. - Ладно, – ворчит Наиль. – Посмотрим, что там драконы удумали. - Ты только скажи, Хлыстик, – слышится тихий рык из угла. – Это вам, светлым, не положено драки на приемах устраивать, а я могу и зубы дракону пересчитать, если обидел нашего Мотылька. Улыбнулся Наиль, глядя на своего супруга демона. Многим стало казаться, что и сам эльфийский принц одемонился, стал меньше походить на светлого. Только вот и Тьернай менялся, ради супруга любимого наизнанку вывернуться готов. А ласковое прозвище, данное демоном, прижилось даже в Светлом Чертоге, где теперь так же звали Наиля Хлыстиком за острый язычок. Эльф только умилился. Стоило Наилю головой кивнуть, как демон, не раздумывая, ввязался бы в драку с драконом. Не стоит доводить до такого, Хлыстик только сел рядом с супругом, взял его за руку, успокаивая.***
Застонал Эльнар чуть слышно, облизывая пересохшие губы. Хоть глоток бы воды сейчас. И как по волшебству, прижался к устам край бокала серебряного. Охладил волшебный металл горячую кожу, успокоил жжение. Эльф глаза прикрыл, прислушался. Так и есть, чаша морского владыки перед ним, Дратониру на совершеннолетие подаренная. Вода в нее простым заклинанием призывается, и всегда она свежая, силы возвращающая. Эльнар взглядом скользнул по руке, держащей чашу, и дальше, к самому лицу. Смотрит супруг на него выжидающе, волнуется о княжиче своем. - Спасибо, Нир, – охрип голос, но тело почти не болит, даже рубцы на спине, дергающие от каждого движения, лишь ноют слегка. Чуть заметно дрогнули губы дракона, но как добралась та улыбка до глаз, словно светлее стало в покоях. Наклонился князь, коснулся горячего лба, вдохнул глубоко. Так и сидели, прижавшись, князь все надышаться не мог на эльфенка своего. Не находит дракон слов, как объяснить, как сказать, что вся жизнь его до самого исхода с Эльнаром в крепкий узел завязана. Да и говорить не надо, все чувствовал княжич, одним воздухом дыша со своим супругом. А потом и вовсе, отстранился эльф, в глаза дракона не глядя, потянулся к шнурку на вороте рубашки. Дрожат руки, и голос дрожит: - Искупил я вину в поединке чести, отстоял свою правду. Примешь ли меня как супруга, Нир? Склонил голову дракон, в ясные глаза заглядывая, погладил тонкие пальцы на шнурке, да и сам потянул, скидывая с плеч ненужное одеяние. - Ничем ты не был виноват передо мною, Элле. Себе доказывал, уважение возвращал. А я всегда тебя приму. Никого так не любил, и не полюблю никогда. Боится дракон спрашивать, простит ли его княжич за недоверие, согласен ли сам принять его и забыть обиду. Наклонился к губам любимым, а Эльнар навстречу тянется. И таким сладким стал тот поцелуй, что забыли обо всем князья, сплетаясь душами, истомившимися в разлуке. Прижал Дратонир эльфа своего к груди, опустился на подушки, осторожно на себе удерживая, спину израненую оберегая. Огладил сильными ладонями, пробежался кончиками пальцев по нежной коже, не веря, что держит в руках наконец сокровище свое. Выгнулся Эльнар под ласками, под своей плотью супружью твердость ощущая, не смог стона сдержать, так хотелось в себе почувствовать, заполниться им, соединяясь в любовном хмеле. Извивается весь, чуть не плачет, пока князь маслом его смазывает да к себе готовит. И требует эльф, и стонет, а дракон только зубы сжимает, да не спешит, изводит всего. Дождался Эльнар, когда совсем уж невмоготу стало, смял дракон руками дрожащими ягодицы супруга, вошел одним ударом, резко, до крика и брызнувших из глаз слез облегчения. Заскользили тела, в томной неге раскачиваясь, и больно, и сладко, и от жара вздохнуть невозможно, словно век не виделись, измучились друг без друга. Вцепился Эльнар в плечи сильные, выгнул гибкую спину и сорвался, сил не имея сдержаться, уносясь за приливной волной, накатившей к самому сердцу. Замер дракон, не в силах взгляд оторвать от супруга, пьянея от вида такого сильнее, чем от вина самого крепкого, а как стихать начала буря в Эльнаре, полетел Нир следом, крича имя супруга любимого, забываясь в руках его и поцелуях...***
Множество гостей собралось в поместье, никто от приглашения не отказался. И понятно это, кто ж захочет пропустить встречу двух Владык, Хейласиналя из Светлых Чертогов и Дранадея, первого крыла Ночных Утесов. Столько сплетен и слухов вокруг витает, а где правда - никто и не знает толком. - Вернет дракон княжича своего непутевого эльфам, вот позору-то будет, - шептали одни. - Вызовет Светлый Владыка Дратонира на поединок за то, что поднял руку на принца, - вторили другие. Прибывшие эльфы отмалчивались, на косые взгляды внимания не обращали, ждали встречи с Эльнаром, чтобы своими глазами убедиться, как их Мотылек тут живет. Смолкли разговоры, вошли в зал хозяева поместья. Да невольно ахнули гости, глядя на пару, что рука об руку шла по проходу. Столько гордости и довольства было на лике драконьем, а эльф, как своих увидал, чуть не сорвался с места подобно мальчишке, но шел все же чинно, одним шагом с супругом, только губы улыбкой подрагивали да глаза сверкали из-под ресниц. Поприветствовал Светлый Владыка младшего сына, и только на Дратонира взгляд поднял, как прибыл Дранадей, король драконьего королевства. И потекли приветственные речи, честь по чести ритуал соблюдается, без скандала и позора. И только Тьернай, демон-лорд недобро на драконов поглядывает, примеряется, куда бить, ежели что... Как закончились приветствия, взял слово драконий король, предстал пред ним брат да супруг его младший. - Для особого случая собрал Дратонир гостей, перед кланами драконьими супруга привечая, родню созывая. Прошу я от имени королевского Дома Ночных Утесов позволить взять Эльнара, младшего принца Светлых Чертогов, в свой клан на полном праве. Ахнули гости, замерли Светлые, Эльнар стиснул руку княжью дрожащими пальцами, спрашивая взглядом: - Ты знал? - Нет, - улыбается дракон, а самого распирает от радости и гордости. Лишь дважды такой чести удостаивали пришлых, давая достойнейшим клановое имя и герб, не только как младшему супругу, но и как полноценному родичу. - Дашь ли ты, Владыка, разрешение на это? Отпустишь ли птенца своего в объятия драконьих крыльев как полноценного родича королевского? Смотрит Хейласиналь на сына своего младшего, а у того весь ответ на лице написан, и сердцем, и душой он уже с драконами. И больно расставаться, да счастье грусть затмевает, нашел Мотылек свое место, вырвал у судьбы счастье, что ж еще любящему родителю надобно? Склонил голову в почтении. - Даю свое согласие, поприветствую родича драконьего по новому имени, главою клана данного. Повернулся Дранадей к Эльнару, взял горячую ладошку в свои руки, влил незаметный поток силы, оплетающий внутреннюю суть. - Нарекаю тебя Драт-Эльнаром, новым подданным своим, равным в Совете Кланов... Как сквозь сон слышал Элле приветственные речи, вздрагивая от нового имени своего, поглядывая в глаза супруга, что светились серебряным светом. Не ждал он такого, не думал и не осознавал еще, за что такая честь оказана. Обнял его отец, прижал к груди, да отстранил, пронзая сведущим взглядом. - За что наказан был, Мотылек? Вздрогнул эльфенок, на мужа оглянулся. Сжал дракон тонкие губы, повинил голову перед Владыкой. - Моя ошибка. Нет вины на нем. Не разобравшись наказал, а снять злую магию теперь не могу. Хотел было возразить Эльнар, да не позволил ему Дратонир, негоже супругу перечить перед Владыкой. Улыбнулся Хейласиналь, глядя, как друг друга супруги перед ним выгораживают. Погладил сына по спине, тихо приговаривая: - Нет вины, и наказания нет... Отошел к Дранадею от замершего Элле. А тот стоит как столбик, дышать не смеет, да чувствует, исчезли со спины болючие борозды. Супругу не говорит, ждет, когда наедине останутся. Еще не знает Элле, что сохранятся на спине едва заметные росчерки, как напоминание им обоим о клятве верности, друг другу данной, да злой силой на деле проверенной. Не ведает эльф, как будет гладить и обводить языком горячим каждую полоску супруг его, возьмет его со всей любовью, прижимаясь твердой плотью, поглаживая узкую спину, как сам он прогнется от сладкого марева, имя дракона своего выстанывая, жар заполняющий изнутри ощущая. Не догадывается, что заснут они этой ночью не размыкаясь, переплетясь телами, дыша одним воздухом на расстоянии поцелуя. Все будет потом, когда закончится пир...