Роковой проигрыш

- Вы проиграли, монсеньер, - юноша, только вышедший из пажеского возраста, здорово струхнул, говоря такое целому кардиналу. Однако дать начальству понять, что заметил, как это самое начальство поддавалось - нет уж, слуга покорный... Лучше уж сделать вид, что веришь в свой дар шахматиста. Начальство смотрело на ерзанье Рошфора в кресле с высоты немаленького роста и улыбалось с хитрецой. Выражение это Рошфору не понравилось. - Что же, молодой человек, какое задание вы мне назначите? И никакого "может, вы отыграетесь?". Не думайте, что я соглашусь увеличить число проигранных мной партий еще раз. Громадная кошачья туша нагло вспрыгнула на шахматную доску, сбросила с поля битвы остатки черно-белой армии. Ришелье рассмеялся, не без труда пересадил Люцифера на руки и почесал шею. Тем временем юноша перевел дух и снова обрел способность говорить, загнав страх поглубже в пятки: - Монсеньер, но ведь я выиграл случайно, вы ждете встречи с отцом Жозефом, и... - Рошфор, это вы заставляете себя ждать. Мужество, вернувшееся с надеждой отвертеться, снова покинуло юношу. Он начал лихорадочно придумывать, какой бы фант придумать для Ришелье, чтобы тот ни в чьих глазах своего достоинства не уронил, но и в самом задании не разочаровался. Бывший паж знал, что лучший способ добиться расположения кардинала - это его удивить. "Но не заставлять же его кричать петухом, в самом деле... Господи, чем я Тебя прогневал?!" - безнадежно воззвал молодой человек. Вдруг ему блеснул луч надежды: "В саду в эту пору никого, значит, все дело произойдет там, где нет посторонних глаз! Раз так...". - Выходите в сад, монсеньер. Там... пробегите три раза вокруг дерева... и ржите как лошадь! - выпалил Рошфор. - Вы хотели сказать, как конь? - услышал он спокойный голос Ришелье. - Точно так, монсеньер! Кардинал усмехнулся: - Ну что ж, пойдемте, - Люцифер с обиженным мявом оказался на полу, а Рошфор последовал за шефом в сад. В дальнем уголке сада, за старым каштаном, Ришелье остановился и обратился к Рошфору: - Вас это место устраивает? - Монсеньер... - юноша ощущал одновременно смущение и досаду, - мое мнение, полагаю, здесь не играет столь важной роли. - Как это не играет? - деланно удивился кардинал, стараясь удержать улыбку. - Вы же придумали мне это, хм... задание? - А когда вы мне на прошлой неделе загадали признаться в любви кухарке! - возмутился Рошфор, и тут же прикусил язык. - И вы с честью выдержали это испытание. Я постараюсь соответствовать вашему высокому уровню, - Ришелье все-таки позволил себе едва заметную улыбку, но привыкший за два года к мимике шефа Рошфор уловил ее и взбодрился. Кардинал вздохнул, посмотрел в небо, тихо рассмеялся и вдруг ринулся с места в карьер, оглашая сад ржанием. Рошфор даже присел от неожиданности и юркнул за ближайшее дерево. И, к ужасу своему, столкнулся со взятым на его место пажом. - Сударь, вы что тут делаете?! - прошипел юноша. - Я, я... просто гулял! - испуганно пролепетал паж, не в силах оторвать взгляд от ржущего и нарезающего круги по саду монсеньера. - Черт бы вас побрал! - взъярился Рошфор. - Убирайтесь отсюда! - он с трудом удержался, чтобы не наподдать парнишке под зад. Сдержало его только то рассуждение, что его заместитель отойдет от испуга и, чего доброго, решит вызвать его на дуэль. А граф уже в пятнадцать лет зарекся убивать без надобности. Паж ящерицей юркнул в заросли сирени, а Рошфор решил высунуть нос из-за дерева. Кардинал уже выполнил фант и теперь невозмутимо отряхивался от росы. - О, а вот и вы, Рошфор. Знаете, - задумчиво проговорил Ришелье, разрумянившийся от физических усилий, - а мне нравится эта затея. Очень освежает, и для здоровья полезно. Пожалуй, я возьму ее на вооружение. ...К вечеру паж разболтал о "припадках несчастного монсеньера" всем, кто на свою беду успел попасться ему на пути. И все - от лучшего друга и вернейшего соратника Ришелье, отца Жозефа, до последней судомойки - качали головами, цокали языками и всячески выражали сожаление о том, что великий человек подвержен таким прискорбным истерическим припадкам. Шептались также, что в роду его высокопреосвященства были душевнобольные, и удивлялись силе воли, которая позволяет кардиналу держать безумие в узде. А поскольку кардинал как ни в чем не бывало продолжал свои освежающие экзерсисы, то все, кроме Рошфора, поверили, что он балансирует на тонкой грани безумия. Впрочем, Ришелье было все равно. Зато самый юный паж в его свите остерегался мести Рошфора еще несколько лет...