Скуби-Ду и 39 ключей

И всё же Фреду Джонсу было неясно, зачем они едут обратно домой. Всю дорогу Велма твердила, что так нужно, и что они там всё узнают сами. — Ясно. У тебя опять от нас секреты! — пренебрежительно фыркнула Дафна. — Я не забыла про тот случай! .. Тем случаем Дафна называла историю с Кэсседи, или, как любил говорить Шэгги, историю с Энджел-Кэсседи Динамит-Уильямс. Хотя, сейчас скорее не Уильямс, а Оуэнс, но ведь это другая Кэсседи, верно? Та мертва, всё просто. Мертва из-за них. В ту ночь Дафна сказала, что больше никогда не позволит умереть тем, кто спасает кого-то ценой собственной жизни. Впрочем, с той ночи она в меру своих сил старалась не дать умереть никому, даже самым отъявленным негодяям. Дафна часто повторяла, что вынесла главный урок из их истории — истории, которую знают только шестеро ныне живущих. Урок заключался в возможности всепрощения. Казалось, после того дня Дафна перестала ненавидеть кого бы то ни было, и даже их приключение в России не поколебало её отношение к Ирине. Она всё ещё считала, что может простить эту женщину. Фредди не мог. — Мне нужно докопаться до истины, — хриплым голосом повторяла Дафна, пока они летели в Кристальную Пещеру. — Она близко… Дафна стало плохо спать по ночам. Она бредила. Постоянно бормотала какое-то странное имя… Как же там? Прямо как у того русского хоккеиста (или императора?), но Фред точно не помнил. Просто знал, что где-то слышал такое. И медальон, да. Красивый, золотой медальон в виде лупы. Почти тот самый. Но там были фотографии не Брэда и Джуди, самых худших родителей на Земле, а фотографии Марианны Бланшар и неизвестной девочки. Та лицом походила на Марианну, но волосы её были иссиня-черными. Наверное, кузина или что-то вроде того. Фредди отчаянно не хотел признавать наличие дочери Освальда и Мари. Но Дафна верила в это. Впрочем, она верила в кучу просто немыслимых вещей — в то, что они перерождения Ложи Мистики, Охотников за Секретами и этих четырёх Кэхиллов, чью фреску Фред впервые увидел в тайном склепе на кладбище. — Раз, два, три… — отсчитала Дафна и раскачала у себя перед глазами гипнотический медальон. Неужели она хочет вернуться в Гостиную? Но… зачем? Естественно, у неё ничего не вышло. Она разочарованно вздохнула и судорожно обхватила голову руками. Потом внезапно распрямилась, и начала что-то сбивчиво шептать. — Двадцать первое декабря две тысячи пятого года. Библиотека Берлингтона. Камеры слежения? Фред нахмурился. Тогда им было… сколько? Девять? А, нет, у Дафны ведь двадцать пятого декабря день рождение, значит, ей восемь было. Всё равно странно как-то. Что тогда произошло? Стоит покопаться в газетных архивах, когда они прилетят. Он так и не смог залезть в архивы. О, если бы можно было повернуть время вспять, он бы сбежал и нашёл в газетных архивах упоминание о пропавшем мальчике. О том, что он с матерью остановился в библиотеке Берлингтона и исчез двадцать первого декабря две тысячи пятого года. И пусть у них были фальшивые имена — Фредди клялся всем богам на свете — он узнал ту женщину, маму этого мальчика. Когда он, наконец, раскопал эту информацию, Дафна исчезла без следов. Её смутили эти странные разговоры в офисе «Сотворения»? Её смутила история Кэхиллов? .. Кто знает. Она всегда была слишком чувствительной. А история клана Кэхилл была для неё слишком жестока. Фред вспомнил то имя — Николай. Имя, что судорожно бормотала Дафна, безуспешно пытаясь что-то вспомнить из своей «солнечной» жизни. Николай Спасский. Сын Ирины. Может, за десять лет она слегка изменилась, но Фред узнал её. Узнал по ледяному взгляду. Сын Ирины бесследно исчез. Неужели Дафна из «солнечной» реальности была замешана в этом? Что она делала тогда в библиотеке? Фред устало потёр лоб. Как же глупо. Где теперь искать Дафну? Может, она там же, где и Ирина? Доктор Квест, Рики Оуэнс и Фиске Кэхилл обещали сообщить им, как только они найдут их. Они не найдут, Фред был уверен. Никто не мог найти Дафну против её желания. Никто не мог похитить её. Может, два года назад это и сработало, но не теперь. Дафни Блейк мастерски владела почти всеми видами восточных единоборств. А ведь Ирина похитила, напоминал Фред сам себе. Ирина играла не по правилам, отвечала ему «солнечная» жизнь. Иногда Фредди Джонсу казалось, что он сходит с ума. Невероятно глупо! Фред не знал, сколько прошло дней, когда они получили сообщение с координатами. Остров Ява. Хорошо, что до него было не так уж далеко, всего-то океан пересечь. Фредди смотрел на пламя и не мог поверить, что проиграл. Когда их катер причалил к берегу, он услышал крик и громкий гул пожара. Он бежал, он действительно бежал со всех ног. Было поздно. Он взглянул в глаза Эми, Дэну и Алистеру и понял, что всё кончено. Ирина и Дафна погибли в пожаре. Что за глупость! Пожар! .. Фред не помнил, как они добрались до отеля. Всё было дико и ненормально. Фред не чувствовал, что Дафна мертва. Она не могла быть мертва. Кэхиллы говорили, что последняя её фраза звучало дико: «Огонь, иди со мной». Фред не видел в этом ничего дикого. Фред считал, что эта фраза органично вписывается во все эти странные события. Огонь-иди-со-мной. Огонь пришёл за ними, несмотря на все их хитрости, и теперь идёт с ними рука об руку. Они не станут прежними, теперь никогда. Кто же ты, Николай Спасский? Фредди Джонс теперь просто обязан был его найти. Пропал — не умер. Пропал — это лишь пропал. А он — детектив. Его профессия — искать пропажи — людей ли, драгоценных камней — вовсе не важно. Пропавших всегда можно найти. И больше их терять нельзя. Забавно, что Николай Спасский — их одногодка. А может, это дичайшая случайность. В жизни Фредди всё стало диким с момента смерти Дафны Блейк. А может, вовсе и не смерти. Дафна полна сюрпризов. Фредди хмыкает, кажется, слишком громко. По крайней мере, Велма нервно вскакивает и дрожит. — Огонь, иди со мной, — завыл Скуби. — Не танцуй, прошу, не надо… — Профессор Харон отлично танцует, — бескровными губами прошептала Велма. — Он не слушает и даже не слышит. — Нам надо туда, — упрямо повторял Шэгги. — Нам надо в Гостиную. Немедленно, Фредди, слышишь? — и он запускает длинные и тонкие пальцы в волосы. Пальцы Горацио Харона щелкают в такт невероятной и странной музыки. Их давно ждут. — Я — Николай Спасский, — говорит голубоглазый парень их возраста. Фреду кажется, что он слишком сильно похож на Освальда Берлингтона, если не брать в расчёт светлые волосы. Им не надо было никого искать. Всё случилось само собой, а они всё ещё в Яве. — Огонь, иди со мной, — говорит Николай. Фредди просыпается в холодном поту и сглатывает вязкую слюну. Чертовы кошмары, вероятно, никогда не закончатся. Реактивные двигатели самолёта тихо гудели, а автопилот сообщал, что через двадцать минут они подлетят к Кристальной Пещере. Так уж устроен человеческий мозг — он забывает сны спустя пару минут после пробуждения. Когда они прилетели домой, Фредди и не вспомнил бы, что у Ирины есть сын. Ну, или был, тут уж как посмотреть. Да и Дафна была рядом, бодро шагала по мостовой и о чём-то мечтала. Она нервно теребила золотую цепочку от медальона, расспрашивая прохожих, не встречали ли они кого-то по имени Николай. Фредди не мог понять, зачем Дафне нужен этот человек. Но он был ей нужен, и Фредди терпел. Сотворение — единственный завод на Земле, который совсем не оказывает отрицательного воздействия на окружающую среду. Когда-то давно, уже и не в этом мире, на месте него стоял Дестроидо — ужасный завод, где проводились генетические эксперименты над животными, а все радиоактивные отходы зарывались в ближайшем лесу, из-за чего у авокадо вырастали лапки и глаза. Живые фрукты, в самом деле. У дверей завода их уже ждали — Кэсседи Уильямс (Оуэнс?), Рики Оуэнс, доктор Квест и Альберт Шэггифорд о чём-то тихо переговаривались со знакомым Велмы — Человеке в Черном. Кажется, происходит что-то интересное, и Фредди определенно любил такие моменты.