Жар

Шерлок болел редко. Джон не переставал удивляться, как в самый разгар очередной эпидемии гриппа детективу удавалось оставаться совершенно здоровым, и это при том, что, несмотря на все увещевания своего личного доктора, Шерлок не думал избегать скоплений народа и продолжал спускаться в кишащую инфекцией подземку. Шерлок никогда не заражался. Казалось, вирусы просто не рискуют связываться с этим нестандартным человеком, который не выбирался из своего пальто ни летом, когда было довольно тепло, ни в самые трескучие морозы зимой. И вот это случилось. Шерлок подхватил грипп в то время, когда никакой эпидемии не было. Просто взял и заболел. Так думал Джон, найдя однажды своего соседа беспомощно кутающегося в одеяло и с огромной температурой. Но на деле все оказалось куда прозаичнее, никакой аномалии — Шерлок проводил эксперимент. Измерял скорость, с которой вирус, впрыснутый инъекцией, сбивает с ног обычного человека. Но так как Холмс обычным не был, проведя некоторые расчеты, он удвоил концентрацию заразы и сделал себе укол. Результаты не заставили себя ждать. Данная разновидность гриппа освоилась в организме детектива уже через полчаса — блестяще! Это подтверждало его выводы о том, как вывели из строя охранника ювелирного магазина, просто и красиво… Однако долго радоваться детективу не пришлось. Озноб обрушился на него с такой силой, что гений, стуча зубами, едва смог добраться до своей постели. — Джон… — слабым голосом в пустоту квартиры позвал Шерлок безрезультатно — Джон был на работе. Телефон остался в гостиной, но добраться до него сейчас не было никакой возможности. Проклятье! Закутавшись в стеганое одеяло, Шерлок свернулся калачиком и, сотрясаемый дрожью, мерз. Мерзли руки, засунутые подмышки в слабой попытке согреться, босые ноги просто окоченели, а изо рта вырывался раскаленный воздух. Голова болела так, словно в височные кости кто-то вкручивал по шурупу… Шерлок впадал в забытье, и вот он уже вовсе не детектив, совершивший дурацкий, с точки зрения любого нормального человека, поступок, а огромный дракон, замерзающий в обширной пещере. Внутренний огонь немного согревает, восхитительным жаром вырываясь из глотки, и немного оживляет, но не в той мере, как хотелось бы, это капля в море. Дракон лежит на груде золотых монет и безделушек. Золото… пожалуй, это самый лучший проводник тепла, который существует в природе. Дракон, дрожа всем телом от липкого холода, двумя сильными движениями зарывается в благородный металл с головой, и начинает согревать золотое одеяло своим обжигающим дыханием. Золото впитывает в себя тепло дракона, оно раскаляется и, обнимая его, согревает замерзшую спину, лапы и даже хвост. Становится немного легче… легче… теплее. Дракон вдруг понимает, за что они, древние как звезды твари, так любят золото. Это не жадность — способ согреться и уберечься от промозглой стужи подземелья. Горячие изнутри драконы всегда мерзнут снаружи, особенно зимой. Да… Шерлок выныривает из забытья внезапно. Он лежит в полной темноте своей спальни и ему все так же холодно. Но на его пылающем лбу лежит восхитительно прохладная мягкая ладонь. Кажется, она даже забирает сверлящую виски боль. Шерлок подается вперед и сильнее вжимается в эту прохладу. Джон… Джон сидит молча, но, даже не видя его, Шерлок знает, что друг хмурится. — Джон… — чуть слышно хрипит детектив. — Как давно? — спрашивает доктор, убирая руку с горячего лба. Шерлок не знает сколько прошло времени с начала эксперимента, он только пожимает плечами и, нашарив в темноте руку друга, водружает ее обратно себе на лоб. — Почему ты мне не позвонил? — в голосе доктора слышится раздражение. — Телефон остался где-то в гостиной, — тихо шепчет Шерлок растрескавшимися от жара губами. — Ты как ребенок… — Джон уже не сердится. Он поднимается, и выходит, возвращаясь через минуту с заправленным лекарством шприцом. Жаропонижающее… Он быстро и аккуратно делает укол и, убрав шприц, присаживается на край кровати. Шерлок снова кладет руку доктора себе на лоб и едва слышно, с легчайшей драконьей улыбкой, вдруг произносит: — Ты лучше золота, Джон, куда лучше.