Колоски боли. Глава 1

Серый воробей, с интересом заглядывавший в открытое окно, не давал покоя Кастэль. Он перебирался по подоконнику короткими прыжками, с любопытством наблюдая, как гусиное перо в руках молодой девушки грациозно и терпеливо выписывает затейливые буквы на чистом листе. Он поворачивал маленькую, серую головку, глядя по сторонам темными глазами-бусинками, словно решаясь на опасную затею. Девушка надеялась, что воробей просто улетит, но боялась, что тому захочется ознакомиться с огромной люстрой, под потолком кабинета писаря. Старик в этот момент погрузился в глубокое чтение истории, приложив к глазам большие, толстые очки, и даже не замечал, что происходило вокруг. Девушка так же погрузилась в мысли, подперев голову почти детским, таким хрупким, словно хрусталь, кулачок. Задумчивый взгляд летел куда-то вдаль, к голубому, просторному небу, где гуляла стая птиц, описывая широкие круги под белоснежными, пушистыми, но в тоже время величественными, облаками, архипелагом выраставшими на теле глубокой синевы. И она ощущала свежий ветер, ласкавший худое личико. Невольно хотелось вдыхать полной грудью и наслаждаться сладким воздухом, растекшимся по всему поместью. Кастэль ощущала незабываемую какофонию запахов, поддетых ветром и могла различить до пяти разных оттенков. То пестрые мирабилисы переплетались со скромными ландышами, Кровавая гвоздика с пышными фиалками и гордая роза, особенно выделявшейся на общем фоне. Стоило лишь мельком ощутить все эти запахи, как перед глазами появлялся огромный сад, поражавший своими размерами, притягивавший своими яркими цветами и манящий своей красотой. Кастэль любила гулять меж затейливыми, изящными клумбами, что являются гордостью поместья. Но сейчас ее мысли витали где-то далеко за высокой, живой изгородью, служившей защитной стеной. Над тихими холмами, что волнами поднимались и опускались покрывая огромные просторы. Пересекая тонкие, изворотливые реки, лавировавшие среди густых лесов и даже высоких гор, сплетаясь и достигая самых отдаленных уголков материка. Кастэль представляла себя птицей, парящей над самыми богатыми землями королевства. Чувствовала шелест воздуха, видела все с высоты, недоступной человеку. И все это принадлежит ее семье, все от высоких гор и до песчаных берегов океана. - Миледи! – Голос старика, словно застывал в царившей вязкой тишине, или то мысли графини так плотно окутывали сознание, парящее где-то далеко, но не на уроке истории. – Госпожа Кастэль, я вижу, что ваши глаза следят отнюдь не за письмом. В чем причина? - Причина тому является невыносимая, губительная разлука. – Поэтично, положив руку на сердце, говорит Дью, вместо письма занимавшийся рисованием обнаженных женских форм. – Которую способен развеять лишь страстный поцелую принца Индюка… ой, прошу прощения, занудного принца Латрайда… напыщенного словно индюк. Парень широко улыбался, хитро сощурив глаза. Но Кастэль осталась холодна к шутке. - Будьте вежливей со своей сестрой, виконт Дью! – Возмущенно вставил писарь. Седая, длинная борода, поредела то ли от старости, то ли от постоянного расчесывания, раскачивалась, когда он говорил, и больше походила козью, предавая писарю неряшливый вид. А серая мешковатая мантия, в которой он тонул, выглядела словно передавалась из поколения в поколение. Старик считал, что она придает значимости, харизматичности, но катастрофически ошибался. - Я виконт Дью. – Вдруг произнес, сидевший позади брата, Арамир. Старик растерялся, как всегда это бывало. Близнецов он путал при каждой возможности, а если нет, то его в этом убеждали. Братья могли запутать кого угодно, что и делали. Но их можно было легка различить, запомнив, что гетерохромные глаза у братьев словно зеркальное отражение. Арамир имел правый зеленый и левый серый, А Дью в точности наоборот. - Простите я… - Старик развел худощавыми, избитыми морщинами и синими пятнами, руки, выглядывавшие из-под широких рукавов. - Да нет, шучу. – Отмахнулся парень, закинув руки за голову. – В этот раз вы правильно угадали, кто есть кто. Парни залились веселым смехом, оставив старика в недоумении. И вся чарующая атмосфера, окутывавшая кабинет, вмиг развеялась. Хотя, та скука, что впитали эти стены, никуда не делась. - Не серчайте их, господин Кафил. – Произнесла девушка ласковым, спокойным голосом, не снимая скромную ухмылку. – Эти птенчики еще не лишились своего желтенького пушка. Дайте им время, пуская кичатся своим детским остроумием, пока могут. Дальше ждет взрослая жизнь, где придется следить за языком и вести себя подобающим образом. А ведь это так невыносимо скучно. Дью глубоко вдохнул, понимающе кивая. Казалось, он осознал ошибку, хотя сестра прекрасно знала, как тот умеет гримасничать. - Арамир, чтобы больше без своих неуместных шуточек. – Выкатив грудь, говорил он. – Вы оскорбляете семью, пренебрегаете своими обязанностями как вицеграф и не имеете права неуважительно относиться ко всем, кого целует ваша, всеми любимая сестра, Колосок. Пусть то будет даже титулованный индюк! - Ну маааа. – Простонал Арамир, закатив глаза. Прозвище Колосок прицепилось к девушке еще тогда, когда она использовала пальцы лишь одной руки, чтобы показать сколько ей лет. А все из-за одного случая в городе под названием Троскавель, далекие стены которого виднелись из окна кабинета. В тот далекий день вся семья Тиарс выезжали из поместья, чтобы граф смог произнести речь перед народом и пожелать богатых урожаев, а служители Богов приносили жертвы, сжигая в огромном огне свежие колоски пшеницы. Сначала прозвище жутко раздражало, но со временем оказалось неотъемлемой частью молодой графини. Лишь старик никогда не называл Кастэль по прозвищу, так как считал это уделом необразованных простолюдинов. - Думаю этого достаточно, чтобы в очередной раз обратиться к вашему отцу. – Кафил говорил весьма спокойно и непринужденной, вытирая линзы очков белоснежным платком. Парни вмиг напряглись, сменив блаженные лица серьезными гримасами. Граф Блэк Тиарс человек прямой и строгий, справедливый. Он почтенно относился к любому, кто к нему обращался. Будь то селянин или король, он вел себя вежливо, с пониманием и осмотрительностью, крайне щепетильно соблюдая все манеры приличия. Ожидал, что люди будут учтивей, если обращаться к ним с уважением. Поэтому не терпел ни сплетен, ни жалоб и особенно, когда ему жаловались на разнузданных сыновей, учинивших очередную глупость. Пусть даже мелочную, что не покинет стен поместья. Блэк наказывал со всей строгостью, считая это вынужденной мерой. Но несмотря на это, он все равно оставался чутким и добрым. Кастэль гордилась, что она его дочь. - А хвосты то поджались. – Игривый смешок девушки утонул среди книжных полок, не оставив после себя и следа. - Вас это касается в той же степени, госпожа. – Продолжал Кафил. – Неужели мои лекции столь скучны, что вы позволяете себе пренебрегать ими? - Отнюдь, - Поспешила ответить Кастэль, сделав крайне удивлённый вид. – Мои мысли заняты лишь историей. - Тогда, будьте добры, склониться над кафедрами и позволить мне продолжить лекцию. – Произнес Кафил, примеряя очки. – Еще я бы хотел, чтобы вы прекратили потворствовать забавам младших братьев. В девичьем возрасте сие простительно, но сейчас, когда вы взрослая, образованная леди, готовящаяся выйти за муж за принца, не могли бы вы обуздать свой нрав, дабы соответствовать титулу и положению в обществе. Ведь каждая необдуманная, детская выходка, пускай совсем безобидная, может сыграть злую шутку. В отличии от графа Блэка, общество жестоко и нещадно, никогда ничего не забывает и не прощает. Вы вступаете в высший свет, где будете играть не последнюю роль, и каждый поступок отразится на вашей репутации. Советую быть той, на ком женится будущий король величественной империи, начиная с этого момента. - Ваше беспокойство беспочвенно, - выпрямив спинку, ответила Кастэль – Мне прекрасно ведомо, как вести себя с высокородными членами общества. Лесные отзывы моей матери, графини Мари, тому подтверждение. Она искусный дипломат, обучившая всему, чего должна знать жена будущего короля и светская дама. Уверяю, забава с младшими братьями, лишь отдушина. Не более того. Ведь они у меня такие не зрелые. Парни по очереди подорвались с мест. - Попрошу… - Начал Арамир. - И я прошу! – Перебил Дью. – Следите за своей речью, будьте так добры, любимая сестрица. Общество может и злопамятное, но мы куда хуже. И даже грозное бездействие вашего жениха, который способен перемолчать даже немого, не заставит нас прогнуться. Вы затеваете опасную игру, миледи. Безжалостную и кровавую, где не будет пощады никому... Но мы даем вам шанс покаяться, леди Колосок… Он, как и его брат, сложили руки на груди, в ожидании уставившись на сестру. Но девушка лишь безразлично продолжала улыбаться, мечтательно направив голубой взгляд к далекому небу. - Ну, - протянул Дью подталкивающим голосом – кайтесь же. - Иль понравилось находить скунсов под одеялом вашей постели? – Не выдержал Арамир, расплывшись в издевательской улыбке. - Да я погляжу шуточки спустя десять лет не изменились. – Кастэль демонстративно откинула прядь ухоженных, ровных, темных волос ниспадавших к плечам. – Вы меня огорчаете. - Полно вам! – Вставил Кафил. Голос старика выдавал раздражение и нетерпение. – Еще слово и полетят головы. Бог свидетель, вы ходите по тонкому льду, испытывая мое терпение. Возьмите, наконец, перо и начните вести себя как взрослые, образованные и воспитанные люди. Смилуйтесь же над стариком. - Простите ее. – фальшиво пробубнил Арамир, и заметив взгляд старика, в котором напрочь отсутствовал энтузиазм, добавил уже искренним голосом – И нас… простите. - Граф Блэк впал бы в истерику, увидев, чем его дети занимаются на уроке истории. – Простонал Кафил, покачивая головой. – Вам, как будущим владельцам поместья и графства придется совершать много обдуманных, взвешенных поступков, которые так или иначе отразятся на всех ваших подчинённых. Куда же скатится графство, если ним будут управлять неучи как вы? Посмотрите на отца, он был идеальным учеником, ни минуты не позволяя себе отвлекаться на наших занятиях. А теперь его слово для короля может перевесить слова всех графов вместе взятых. Думаете он бы достиг такого положения, пренебрегая учебой? Наплевательски относясь к советам взрослых, мудрых, опытных людей? Оглянитесь, вы живете в достатке, а Графство Тиарс самое огромное и самое могущественное во всем королевстве. Стоит ли говорить, что еще полвека назад ваша семья стояло на грани продовольственного и экономического краха, а ваша семья не имела и ломаного гроша за спиной. Да, о ее существовании никто не подозревал, пока король не принял решение сменить графа. А теперь… Парни прочистили горло, обмениваясь озадаченными взглядами, но больше ничего не говорили. Кастэль же внимательно слушала, хотя ей хотелось наконец покинуть кабинет, и пройтись по саду, предавшись мечтательным разговорам со своей служанкой Эльзой. - Послушайте, старика. – Продолжил Кафил. – Ваш отец любил пошутить, но это не мешало ему в общении с людьми. Чувство юмора несомненно качественная черта, но своими неуместными шуточками вы возводите высокие стены, через которые все сложнее пробиться. Вместо того, чтобы зарекомендовать себя, как серьезных, ответственных ребят, на которых можно положиться, вы разносите хорошее мнение о себе в пух и прах. Вспомнить хотя бы последний бал, где присутствовал многими уважаемый, господин Антрэ дэ Ланье, владелец огромных конюшен, где разводят лучших в королевстве боевых лошадей. Вас рассмешила такая мелочь, как отсутствие волос на голове, мало того, что вы отпустили грубую шутку, так еще и позволили себе предположить, что этим он гипнотизирует своих скакунов. Пренебрегая такой мелочью, как вежливость, вы подставляете не только себя, но и отца. Да будет известно, что из-за вашей глупости граф лишился хороших, партнерских отношений, на выгодных условиях, с господином Антрэ и его компанией. Это стало причиной некоторых финансовых потерь со стороны вашей семьи, и подорвало доверие к вашим личностям. Братья виновато переглянулись. Теперь их внимание полностью приковано к старику, в отличии от Кастэль, которая развеяла взгляд, услышав о былой любви отца к шуткам. Она никогда подобного не видела, и не слышала. Граф Блэк скорей угрюмый, чем задумчивый всегда выглядел заскучавшим, и никогда не смеялся больше, чем положено этикетом, отпуская банальные шутки по кругу. - Этого мы не знали. – Раскаявшись, произнес Дью. - Верно, ибо отец не доверяет вам, - Продолжил Кафил, поглаживая жидкую бороду. – Графиня Кастэль, ваша старшая сестра, куда надежней будущих владельцев поместья. И ей было ведомо, что замышлял граф. Верно, госпожа? Услышав свое имя, девушка вмиг вернулась из мира грез. Но не понимала, к чему клонит Кафил. Слыша о подобном впервые, она размышляя оглядела сначала братьев, ожидающих сокрушительного ответа, что выбьет последние искры строптивости из их голов, а затем обратно к старику. Перед глазами возродилась картина того вечера, и девушка вспомнила, как братья перешептывались, но делали это достаточно громко, чтобы все услышали, в том числе и отец и господин Антрэ. Но даже осудительного взгляда со стороны отца, девушка не могла припомнить, более того, она могла поклясться, что заметила совсем незаметную, такую редкую, косую ухмылку на его устах. - Думаю, им будет полезно об это знать, вопреки запрету графа. – Продолжил писарь. Такой замкнутый, справедливый, набожный и честный старик, вдруг просит солгать. Это не укладывалось в ее голове, ведь старый мудрец никогда не проявлял интерес к какому-либо виду шуток. Особенно глупым и бесполезным занятием он считал созерцание безобразий шута или блуждающего цирка. «Что бы это значило? – Думала девушка. – Неужели Кафил жаждет отплатить близнецам их же монетой?» Хоть отец и действительно мог держать в тайне намеренья, как и всегда, но дочери ничего не говорил. Она робко кивнула, желая подшутить над братьями, хотя и не понимала зачем. - Сие действительно так. – Ответила девушка, наблюдая, как скисают лица близнецов. – Он был крайне озадачен тем, что не смог воплотить свои планы, но почему-то попросил вас не упрекать в случившемся. Старик ничего не говорил. Давая братьям время переварить полученную информацию. - Теперь, когда вам ведомо то, что даже отец не может на вас положиться, быть может, вы будете серьезней относиться к тому, о чем я здесь толкую? Что пытаюсь вложить в ваши пустые головы? Может поймете, ради чего вам приходиться просиживать в этом кабинете несколько долгих часов? В ваших же интересах отложить пагубную привычку выражать глупые предположения, и откинуть страсть к неуместным колкостям. Возможно пора стать взрослее?... И меня огорчает тот факт, что подобные разговоры обычно происходят в десять лет, но не как не в восемнадцать. После разговора, Дью незаметно спрятал бумагу, на которой рисовал и начал с чистого листа. Арамир, прикусив губу последовал примеру брата. Время хоть и продолжало таять словно свеча, но теперь урок прошел без мелких казусов и подшучиваний. Лишь после занятия, встретив старика среди высоких книжных полок, Кастэль решилась спросить, зачем ей пришлось говорить не правду. «Потому что, моя дорогая, с шутниками нужно бороться их же оружием» - ответил Кафил, возвращая книги обратно на полку, плотно забитую множеством других. Помимо писаря, он выполнял роль хранителя одной из самых огромных библиотек королевства, и несомненно большой гордости отца. *** Оставшийся день, Кастэль провела в разговорах со служанкой, сидя в беседке, где они с Латрайдом впервые поцеловались. Это место всегда радовало сердце, ведь до этого она никогда не целовалась с парнем, которого так любила. Маленькие фарфоровые чашечки на маленьких блюдечках, словно скромные грибочки, томились на круглой столешнице, низенького столика в центре. Чай давно закончился, но девушки даже не заметили, как быстро пролетело время. Кастэль смотрела как убывает солнце, мечтая лишь об одном: когда наконец закончиться месяц, и она снова увидит Латрайда. Светловолосого принца верхом на смолисто-черном коне. За спиной длинный, пурпурный плащ, заколот золотой брошью на груди, а на поясе одноручный, тонкий меч с мутно-серебренной гардой. - Может, вязание или вышивание сможет отвлечь? – Произнесла Эльза, после не долгого молчания. – Поможет занять руки и мысли. - Я скучаю, - Тяжело выдохнула Кастэль. – Прошла всего неделя, а я уже места себе не нахожу. Иногда открываю книгу, чтобы почитать, но мысли улетают и кружатся по кругу. Проигрывая тот прощальный поцелую снова и снова. Тонкие, пальцы застыли, прикоснувшись к тонким губах, на которых ощущался совсем незаметный сладкий вкус меда. Ним Кастэль любила солодить чай. А задумчивый карий взгляд уплыл куда-то далеко за горизонт. - Мне важно знать, искренен ли он – Закончила она. – Лишь глядя в его лаза, мне хочется прыгать от счастья, но он не изменился с момента нашей первой встречи. Или я слишком занята своими мыслями? Ветерок, гулявший широкими полями, забредал на задний двор поместья, где белыми красками расцветали молодые вишни, и ласкал нежную, бледноватую кожу Кастэль. Ей казалось, что время застыло, когда солнце начало заливать красным. Птицы плыли под небосводом, и могли видеть, как небольшой лабиринт из, выложенных белым камнем, тротуаров плетется длинными, волнистыми линиями, пересекая весь двор, закручиваясь в спираль, вписанную в большой квадрат, между пестрыми клумбами, в центре которых и красовалась милая, опрятная беседка. - Несомненно. – Улыбнулась Эльза. – Я уверенна, что он испытывает те же чувства, хоть и ведет себя слишком сдержанно. Возможно это от волнения. Ведь ему предстоит прожить со столь знаменитой в этих краях девушкой. Колоском, которая приносит этим землям счастье. О вас ведь даже песни слаживают. - Он будущий император Ильдегарда, - Начал Кастэль, слегка смутившись от комплимента – государства подчинившего земли сотен королевств. К тому же, участвующий в последней войне, где принимал непосредственное участие в самых тяжелых боях. Не думаю, что он робеет лишь из-за сказок, что любят рассказывать все эти суеверные люди, решившие, что я действительно наделена Божественной благодатью… - Разве это не так? – Вставила Эльза хитро заглянув госпоже в карие глаза. Ее золотые волосы сплетались в одну длинную косу, кончик которой опоясан тонкой красной ленточкой. Служанке не полагалось носить дорогие, красочные одеяния графинь, чтобы соответствовать должности, но Кастэль не могла наблюдать, как девушка мечтающие растворялась в мыслях, глядя, как ее госпожа примеряет очередной обыденный наряд. Поэтому она позволила носить платье, что уже давно не одевала, и о котором все забыли. Голубой корсет, короткие рукава и пышный подол придавали Эльзе по истине незабываемый вид. Подчеркивали утонченную талию, а глубокое декольте выделяло длинную шею. Кастэль виновато взглянула в зеленные глаза служанки, и на бледно-розовых устах появилась милая, беззаботная улыбка. Ее руки хотели потянуться к девушке, и игриво ущипнуть, но в место этого поглаживали клетчатый плед, укрывающий колени. - Все то ты знаешь. – Произнесла она. – А в любви смыслишь ничуть не больше моего. - Возможно. – Ответила служанка, одарив госпожу самой искренней и широкой улыбкой, а ее взгляд неловким образом оказался на ристалище, где близнецы занимались верховой ездой. Они с Кастэль проводили достаточно времени вместе, чтобы знать все секреты друг друга. Эльза знала, как угодить госпоже с завтраком, одеждой на бал, книгами, и даже с температурой воды в ванной. Кастэль же могла с легкостью узнать о чем думает или мечтает служанка, куда рвется ее душа и какие парни раздражают ее, или наоборот. - Я не ошибусь, если предположу, что ты смотришь в сторону Дью не спроста. – Начала Кастэль, наблюдая как сменилось лицо служанки с мечтательного на испуганное, и поняла, что попала в цель. Их отношения можно назвать дружественными, нежели как госпожи и подчиненной, хоть это и настораживало графа Блэка. «Ты должна дружить с девушками соответствующего положения. – Говорил он, нахмурив брови. – Что будут говорить люди, узнав, что графиня якшается с простолюдинкой? Тем более, своей служанкой?» Но Кастэль это не заботило. – За все время, проведенное здесь, твой взор, хоть и украдкой, побывал на ристалище больше раз, нежели солнце на небе за весь год. Ты можешь и отрицать, я не стану настаивать, но подобное продолжается не один день, и становится куда заметней с каждым днем. Мне не стоит напоминать, что мы знакомы слишком долго, чтобы я не замечала подобные, к сожалению, столь очевидные, мелочи. Ты можешь украдкой смотреть на Дью, можешь краснеть в его присутствии, заикаться и быть не уклюжей, мне хорошо ведомо это чувство, но не пытайся скрыть это, когда я рядом. Не нужно врать, что у тебя вдруг начался жар, или что тебе плохо, поэтому перед сном ты пропадаешь на несколько часов. Я уже давно знаю о ваших тайных встречах, но ждала пока ты сама мне все расскажешь. Думала, тебе лишь нужно время… - Ох, простите меня, госпожа! – Испугано выдохнула Эльза, обхватив ручку Кастэль обеими жаркими ладонями. В ее глазах виднелся истинный страх, нерешительность и даже отрицание. – Граф прогонит меня, узнав об этом. Ох, госпожа, как мне быть? Что же делать? - Он не посмеет. Я не позволю этому произойти, как и Дью. – Успокаивающе, мягко произнесла Кастэль, подарив служанке самую милую улыбку в мире, по мнению тех, кто ее видел. – Он хоть и легкомысленный, но так же не даст тебя в обиду. А все, что делает Дью повторяет Арамир. Поэтому тебе не стоит бояться графа, хотя отношения лучше не афишировать. Отец слишком печётся о мнении общества. Ему, как главе самого большого графства, и лорду-председателю королевского совета, слишком важно, что о нем думают люди. И чтобы другие важные персоны продолжали видеть в нем надежного, мудрого человека, он обязан поддерживать строгий, непреклонный образ поэтому не позволит вашим отношениям развиваться, и постарается пресечь любым способом, дабы это не всплыло на повестке дня у других графов, и не повредило его репутации. Вспомнить хотя бы то, как он разозлился, когда я позволила тебе примерять несколько своих платьев… Ох, моя дорогая, надеюсь ты понимаешь... Эльза со слезящимися глазами, опустила голову на грудь, не верящим взглядом уставившись под ноги. Девушка совсем поникла, и Кастэль чувствовала, что должна приободрить. Дать хоть какую-то надежду. Позволить верить, хоть и в несбыточную, но прекрасную мечту, что лелеет каждая шестнадцатилетняя девушка глубоко в сердце. - Скрывать свои чувства непросто, когда они столь сильные. – Начала Кастэль. – Но в течении дня вы не можете встречаться, ни говорить, и даже смотреть на друг друга. Твой робеющий взгляд, который ты украдкой даришь Дью, слишком очевиден. Если не отец, то матушка с легкостью вас разоблачит, заметив румянцы на твоих щеках. Она хоть и прямая противоположность графу, но, боюсь, ей придется поделиться новостями подобного характера с мужем. К то же, в этом доме слишком много глаз и ушей, принадлежащих умным людям. Рано или поздно кто-нибудь узнает и обличит вашу связь. - Кастэль улыбнулась, заметив, как Эльза скисла. - Но если ваши встречи будут одобрены мною, вас никто не заподозрит. Нет ничего подозрительного в том, что он будет помогать нам с мелкими поручениями. Например, ходить в лес за цветами, или грибами, там уж точно ни души. И никто не сможет вас увидеть. Кастэль нашла глаза Эльзы, ожидая, что та возрадуется, ждала увидеть благодарность, но взгляд ее почему-то наполняла печаль. - Не стоит так расстраиваться… - Стоит, госпожа. Ой, как же я виновата. – Качала головой служанка. – Мы встречаемся каждую ночь, на протяжении вот уже двух месяцев. Под покровом темноты проскальзываем на улицу, к этой самой беседке… И говором, любуемся полной луной, мечтаем и смеемся, но… Господин Дью желает чего-то большего, нежели просто ночные встречи. - О чем ты говоришь? – Тонкие брови Кастэль насторожено сдвинулись. Служанка отвела взгляд, сжав плечи, словно ее кто-то сдавил. - Он все чаще говорит о том, что ему надоело скрываться. – Продолжила служанка, набравшись смелости. – Несколько часов под луной ему не достаточно, поэтому господин Дью жаждет раскрыть всем наши отношения. Он хочет собрать всех в одной комнате и объявить о своих чувствах. Но граф может разозлиться и не благословить нас… Тогда он отошлет меня работать с родителями на полях, и я больше никогда не увижу Дью… Ох, как же страшно… Я не могу помешать ему все рассказать, как и не могу отрицать того, что хочу быть с ним… Что готова… Кастэль изменилась в лице, дав понять служанке, что разочаровалась, и жутко разозлилась, как на Дью, так и на Эльзу. Девушка виновато спрятала глаза, не смея поднимать голову. - Простите, госпожа. – Выдавила она. Кастэль хотелось причитать и ругать, хотелось вскочить и побежать к Дью, дабы высказаться, возможно отпустить оплеуху. Она не могла поверить, что ее брат на столько глуп. Конечно Кастэль могла вычитать Эльзу за подобные мысли, но не смогла, наблюдая, как печально девушка глядит в сторону ристалища, и как тоскливо вздымается ее грудка. Ибо понимала, что девушка совсем не виновата в том, что желает подобного, ведь даже Кастэль когда-то мечтала об этом. - Я поговорю с Дью. – Произнесла графиня голосом присущим ее отцу. – А тебе советую искоренить подобные мысли из своей головы. Не хватало мне, чтобы граф вылавливал сына по лесам. Тогда он точно сошлет тебя, а Дью будет сидеть под замком до момента, когда его назначат графом. Если, конечно, отец не передумает и не назначит Арамира. Служанка с облегчением повернулась к госпоже, но выразить благодарность язык не повернулся. Уж слишком виноватой она себя чувствовала, да и Кастэль не нуждалась в этом. Эльза молча продолжила наблюдать за парнями, что сейчас соревновались в стрельбе из пистоли, а Кастэль в очередной раз убедилась, что красота садящегося солнца ни с чем не сравнима. Закат растекся красным светом по белым облакам, тонкими побегами стремящимися за далекий горизонт. Багровый диск повис на мягких, хлопковых проводах, словно желал задержаться по дольше, но свет неутолимо стихал, и на темнеющем, индиговом небе, мелкими точками, появлялись далекие, мерцающие звезды. Кастэль нравился приятный, холодеющий ветерок, щекотавший руки, шею и спину, нравился сладкий запах, гулявший большим двором поместья, но не нравилась тоска, хандра осевшая в сердце. Сидя в укромной, маленькой беседке, укрывшись мягким, шерстяным пледом, до нее донеслись далекий ритмичный стук, постепенно приближающийся к воротам поместья. Цокот становился сильнее, и теперь она уверенно могла сказать, что кто-то гнал скакуна по каменной брусчатке, направляясь в их сторону. Обычно сюда никто просто так не забредал, лишь по делу, но для деловых встреч было слишком поздно, а значит… Ее сердце вдруг всколыхнулось и защемило, казалось сейчас во двор ворвется черный скакун с светловолосым наездником, и она была готова броситься навстречу, лишь бы это была правда. Лишь бы это оказался он. Но как только большие ворота со скрипом отворились, под тяжелой рукой часового, сквозь них промчался темноволосый всадник на гнедом жеребце. Светлые штаны, высокие темные сапоги, синий камзол и кожаная сумка через плечо выдавали в нем гонца, что не теряя времени гнал коня к закругленным ступенькам двухэтажного поместья, и соскочил у самого порога. Перепрыгивая несколько пролетов, он быстро оказался перед большой, парадной дверью и громко постучал, не жалея руки. Кастэль обижено скисла, ругая себя за скоропалительные выводы, и дурацкое предчувствие. Ведь месяц еще не прошел, а Латрайд не из тех людей, что любят как получать, так и преподносить сюрпризы. Хотя может она ошиблась, и сердце кололо совсем не из-за внезапной встречи с любимым человеком, а потому что такой поздний визит гонца казался дурным знаком. *** На ужин собиралась вся семья. В большой комнате, по среди которой растянулся длинный стол, вмещающий не менее десяти человек, казалось довольно многолюдно. Граф Блэк сидел у начала стола, рядом с женой по правую руку. Эта древняя традиция, где женщина являющаяся духовной опорой, главным советником и правой рукой главы, преследовала семью уже более семи поколений, и отец, будучи первым в истории семьи, кто занимает такую высокую должность в королевстве, неизменно следовал ей. Даже в узком кругу семьи. Но Кастэль считала это мелким суеверием, услышав от бабули о несчастиях, которые преследовали род Тиарсов до этого обыкновения. Но, как известно, суеверие и традиции ходят рука об руку. Супротив графини Мари сидел наследник, что займет место отца после его смерти. В семьи банкиров, которыми были предыдущие поколения Тиарс, так повелось, что отец все знания предавал первенцу, усаживая его ближе к себе, но поскольку Кастэль родилась девчонкой, а Дью и Арамир являлись близнецами, ее место находилось позади братьев. Что ничуть не беспокоило, или обижало будущую королеву. Иногда за стол приглашали Кафила. Старый мудрец, находивший пышные застолья пустой тратой времени, принимал участия в вечерней трапезе, лишь потому, что графу было необходимо решить некоторые важные вопросы, собрав всех вместе. Сегодняшний ужин оказался одним из таковых. Седобородый старик сидел напротив Кастэль, хотя она и не знала о чем пойдет речь, но что-то подсказывало, что виной тому послужило письмо гонца. Когда слуги внесли теплый ужин, неся глубокие тарелки на широких подносах, в комнате царила гробовая тишина. Каменное лицо граф не выражало абсолютно никаких эмоций, и нельзя сказать точно, о чем он думал. Расстраивал ли его предстоящий разговор, или наоборот. Кремовый камзол со стоящим воротничком, на белую рубаху, подчеркивал высокий политический статус, которым Блэк не скрывая гордился, и придавал величественного вида. Короткая бородка сгущалась на мощном подбородке под завидными широкими усами и налитыми, красными губами. Он окинул, вальяжно бродящих между стульями, слуг, заполонивших комнату, осудительным взглядом, как бы невзначай подгоняя. Но запрет, что не позволял слугам смотреть господину в глаза, мешал им понять, от чего в комнате, наполненной картинами с пейзажами, натюрмортами и освещающейся многочисленными свечами на огромных, многоярусных люстрах, висела столь вязкая тишина. Рука графини Мари незаметно нашла руку мужа, а на ее смугловатом лице появилась милая улыбка. Хоть ее молодость давно прошла, как и молодость графа, а на лице появлялись первые морщинки, графиня являлась одной из красивейших светских дам королевства, и гости, прибывавшие на праздники в поместье, не упускали возможности выразить свое восхищение ее красотой. Пышное фиолетовое платье с длинным рукавом казалось еще более выразительным на фоне коротких темных волос с серебряной заколкой на затылке и золотой цепочкой на глубоком декольте. - Скажи, мой Колосок, - Вдруг спросила Мари, разбивая тишину на осколки, а ее голос, казалось, отражался в них, и совсем утихал – Давно ли тебе писал принц Латрайд? Мне хотелось бы знать, приедет ли он к нам на праздник летнего солнцестояния? Тогда мы бы смогли сходить на пикник всей большой семьей. Или устроить званый вечер. Она всегда называла дочь именем, что ходило в народе, ибо считала его прекрасным и соответствующим. Поэтому Кастэль совсем не обижалась, что мама использует его как комплимент, как повседневное имя и даже, когда злилась. - Ты же знаешь, матушка. – Ответила Кастэль, разглаживая белое полотенце на коленях. – Он совсем не любит празднества… - Но я думала, - Обижено начала Мари – Что мы бы могли хорошо провести время вместе… Я ведь уже все распланировала. И даже надеялась, что он пригласит сестер. Последние слова графиня произнесла украдкой покосившись на сыновей. - Латрайд, парень разумный и завзятый. – Подал голос граф. – В его возрасте управлять делами государства, в связи со здоровьем императора, и командовать войсками – подвиг, который он совершает каждодневно. Думаю, ему не интересны пустословие и забавы рассчитанные на ублажения самых низменных потреб человека. - Мне он еще не открылся с этой стороны. – Возмутилась девушка, а затем со смешком добавила – Кажется, вы проводите с моим будущим мужем больше времени, нежели я. - Не часто встречаешь человека со столь чутким пониманием проблемы, и со столь глубокими мыслями. – Ответил Блэк. – Грех упустить возможность перекинуться с таким человеком несколькими словами. - Возможно он поэтому и такой низкий, - Пожимая плечами, вставил Арамир - что мозги давят на хребет, застопорив рост в четырнадцать. Кастэль вспыхнула, словно стог сена, но не стала ничего говорить, лишь устало закатила глаза. - Слышал, уроки проходят куда плодотворней. – Прозвучал властный голос Блэка, строгий взгляд которого пронзил близнецов. - Можно и так сказать. – Пожал плечами Кафил, усердно работая ножом и вилкой, разделяя кусок жаренной свинины. – Некоторые особы пересмотрели свое отношение к занятиям. Надеемся оно не станет таким же коротким, как вспышка молнии. Близнецы не подавали виду, наблюдая за старым учителем лишь краем глаза. Дью разодетый в светлую рубаху с широкими рукавами, плотно застегивающимися на запястьях. Поверх черная, кожаная безрукавка, с серебряным утком, что растянулся на черном полотне цветущими узорами. Он начал отпускать темные волосы, чтобы собирать их в хвостик, и хоть как-то отличаться от брата. Арамир в свою очередь натянул нарядный, темный мундир. Перед которого густо покрывали золотые листочки от самого низу и до самых плеч, включая стоячий воротничок. Над верхней губой виднелся редкие волосики, которые он не сбривал, как Дью, думая, что это предает ему возраста. - Умение держать себя в дисциплине и относится даже к самым занудным вещам с должной терпимостью, и усердием – важная черта взрослого, мудрого человека – Продолжил граф. – И я рад наконец услышать, что вы смогли обуздать свое наплевательское отношение, дабы вынести из урока максимальную пользу. В будущем вам все чаще придется к этому прибегать, забыв о желании повеселиться. В прошлом мне довелось много работать и лишь благодаря ответственному отношению к делу, я достиг подобного положения. Вам лишь нужно продолжить мое дело, и я жажду верить, что под вашим руководством это графство продолжит процветать, дабы королю не доводилось снова повторять то, что он сделал, назначив следующим графом меня… И мне хочется без сомнений, назначать вас главными в поместье, когда я отбываю по делам к королю. - Мы не столь безответственные, как вы думаете. – Твердо ответил Дью. – И с радостью докажем это, лишь позвольте проявить себя. Граф отпил густое, теплое вино с пряностями, прежде чем ответить. - Быть внимательным при верховой езде, или сосредоточенным при стрельбе из пистоли – совсем не одно и тоже со скрупулезностью во время решения повседневных задач графа, или главы семьи. – Строгий взгляд остановился на гетерохромных глазах Дью. – Пока ваше упорство проявляется лишь в тех областях, которые никак не касаются хорошего правителя графства. - Думаю, эта тема слишком часто всплывает на повестке дня. – Вставила графиня Мари, с беззаботным лицом продолжая разделять гарнир и пюре. Лишь ей позволялось перебивать графа, и пренебрегать его указаниями. - Я лишь хочу сказать, что мужчина в их положении не может ставить в приоритет желание позабавиться. – Закончил Блэк ровным, спокойным голосом, заставляющим большинство людей чувствовать себя не уютно, но только не графиню. – Тем более в их возрасте, когда уже не остаётся ничего, кроме делового отношения. Да еще сотню лет назад мужчиной считали всех, кто достигал четырнадцати летнего возраста. - И отдавали дочерей за муж в том же возрасте, не взирая какого возраста ее жених. – Резко ответила Мари. - Но мы живем во времена, когда армии сражаются огнестрельным оружием, а о рыцарях можно узнать лишь из книг. Кафил услышав нечто сродни истории, насторожил уши, и громко прочистив горло, так чтобы все обратили на него внимание. - Битва под Гризувой, произошедшая на реке Тэнтил полторы сотни лет тому, именуется Громовой Битвой, в которой уже не впервые применяли огнестрельное оружие. – Говорил старик, поглаживая бороду. – Генерал одной из армий был пятнадцати летний сын короля, впервые принимавший участие в сражении. - Возможно вы не поняли. – Поправив полотенце на коленях, произнесла Мари спокойным, но опасным голосом. – Время не стоит на месте, и то, что было вчера никак ни отражает сегодняшнюю мораль. Тогда у людей была нужда рано взрослеть, учитывая срок отведенный им Господом, но сейчас… Мне хочется лишь одного, чтобы мои дети были счастливы, невзирая на их возраст. Будь то десять или тридцать лет, они могут поступать так, как считают нужным. А нужда в «деловом отношении» неизменно заставит их включить голову, и забыть о детских забавах… Это лишь вопрос времени. - Но я хочу, чтобы к этому моменту они были как можно более подготовленными. – Добавил Блэк. Кастэль наблюдала за разговором полностью погрузившись в свои мысли, как часто бывало, и совсем не слышала, о чем идет речь. Ее карий взгляд иногда останавливался на Дью, а желание отпустить оплеуху выплескивалось через край. Лишь Арамир спасал его от подобной участи. - Вы говорите так, будто нас здесь и нет совсем. – Внезапно пробубнил Дью, а Арамир лишь кивал. – Мы уже не дети, и вполне способны вести себя, как подобает виконту и вицеграфу. Возможно, то, как вы к нам относитесь и есть всему причиной. - Громкие слова, молодой человек. – Горько улыбнулся Блэк. – Очень на это надеюсь. И как раз кстати, так как мне срочно нужно отбыть в столицу. И завтра утром я отправляюсь… - Значит гонец прибыл с посланием от короля? – Вдруг спросила Кастэль. – Неужели что-то на столько важное? - Начнем с того, что собрания совета не бывают пустяковыми, - Пожал плечами Блэк. – Если молодой король желает внеплановой встречи, все советники отбрасывают дела, и спешат в столицу. Сегодня я получил известие о подобном желании, поэтому обязан завтра отбыть в Мольтэнбург, невзирая на свои планы. - То есть, причины вам не известны? – Настаивала Кастэль. Что-то ей подсказывало, что отец затей весь этот разговор не спроста. - Не известны. – Кивнул Блэк, и после короткой паузы добавил, покосившись на старика. - Но есть предположения. И весьма неутешительные, поэтому я и позвал вас, Кафил. После моего отъезда, вы должны будете привести в действие то, о чем мы разговаривали с вами несколько месяцев назад. Все в точности так, как спланировано. - Я вас понял, граф. – Кивнул писарь. – Значит, вы все же были правы, и скоро нас ждут смутные времена. - Чего я опасался больше всего. – Подтвердил граф. - Тогда остается уповать на то, что королю понадобились советы совсем иного плана. – Добавил Кафил. – И наши тревоги беспочвенны. Блэк не ответил, лишь продолжал беспристрастно пережевывать мясо. Никто так и не посмел спросить о чем он говорил, даже графиня понимала, что это бесполезно. Если граф сам не рассказал о своих планах, значит никто не сможет выпытать их, как бы не старался. Поэтому ужин окончился в полном молчании и все разошлись по своим комнатам. Кастэль отправилась на балкон, распорядившись, чтобы Эльза зажгла масляную лампу и принесла одну из недочитанных книг. Так она и уснула, сидя в глубоком кресле, под высокой, серебряной луной и мириадами мелких звезд, с книгой в руках.