Миллиметры между губами

Дилан прекрасно знает, как это выглядит. Уёбищно. И сам он жалкий и похож на кусок глины – лепи из него – не хочу. Но Тайлер продолжает делать вид, что ничего не происходит, даже когда О’Брайен запарывает девятый дубль подряд. - Ну, давай, большой, плохой, страшный серый волк! – выпаливает Дилан на одном дыхании, обхватывая пальцами запястье Хеклина, чтобы поднять вверх его огромный кулак. Похуй. На вспыхивающие огнем ребра от жара чужой кожи на своей. Похуй. На то, что Тайлер улыбается виновато, поворачиваясь к Расселу, словно это он, а не Дилан опять лажанул. Мать его, да сколько ж можно? ПО-ХУЙ. - Слишком. Много. Прилагательных, Дилан, – тянет Малкэй, а потом добавляет, повышая голос до уровня «а не заткнуть ли мне уши?» – Какого хрена с тобой сегодня?!! Поузи так и делает – затыкает уши. И тоже зыркает на него зверем, потому что, хоть Дилан ему и бро – он за сегодня столько сцен отхреначил, что валится с ног. И это до смешного не смешно – так тупить на простеньком эпизоде. Дилан пожимает плечами, чувствуя, как выскальзывает рука Хеклина из его пальцев. И словно кто-то отрезает от него по куску плоти и жрёт, не трудясь посолить. - Не знаю. Магнитные бури? О’кей, он еще не вышел из образа. Расселу, судя по выражению его лица – ни хуя не смешно. Никому не смешно, потому что солнце почти село, и каждый из съемочной группы мечтает поскорее свалить отсюда, отмыться от грязи, выпить, подрочить, отоспаться… И далее по списку. На самом деле он знает. Знает, что происходит. Знает, что такого происходить не должно, но заткнуть себя, пихнуть носом в землю – просто не может. Все дело в Бриттани. Да, в той самой Бриттани, которая девушка Тайлера, у которой волосы цвета пшеницы и грудь. Есть. То есть – просто есть, неважно какая. Это бесит. Бриттани собирается забрать Тайлера после съемок, чтобы вместе уехать на уикенд. Они будут гулять, кормить уточек в заповеднике и улыбаться друг другу до боли в челюстях. Трахаться. Про себя отмечает Дилан. Не будет уточек и хлебных крошек, эти двое будут тра-хать-ся. Девушка с хлопушкой – очередной дубль. Поузи успевает посмотреть на него умоляюще, прежде чем войти в роль. Дилан нацепляет на лицо выражение «Стайлз Стилински» и выпрямляется, отклеиваясь от стола. Подходит к Тайлеру впритык. - Что ты собираешься сделать, Дерек? Проломить стену? Хеклин издевательски улыбается: - Да, Стайлз. Именно это я и хочу. - О’кей, большой парень. Покажи свой кулак. Большой дряблый кулак… Он снова хватает Тайлера за запястье, крепко стискивая пальцами. Ему кажется, что зубы экранного Дерека скрипят от злости, но на самом деле, он прекрасно знает – Тайлер совершенно не умеет злиться. В отличие от Дерека Хейла, он – просто ангелочек, который способен простить все и всем. И зачаровать улыбкой так, что не отмыться… Не вытряхнуть из головы. Ни скальпелем, ни иголкой. Не та заноза, которую можно вытащить. Он каким-то чудом проговаривает свой монолог до конца, безупречно играет боль, когда «Дерек» со всей дури «бьет» его по ладошке. А потом звучит этот сигнал «снято», и Хеклин выдыхает так облегченно, что хочется подойти и плюнуть ему в его охуительную рожу. Сукин сын. Настроение в говно, нет сил даже на то, чтобы отправить кого-то за пивом. Он просто заваливается в свой трейлер и падает пластом на подушку, рассыпая маты, подобно бусинам. Сон накрывает тяжелой, чугунной лапой, придавливая к простыне, и Дилан позволяет ему утянуть себя в нереальность, а просыпается лишь, когда слышит голоса над собой и чувствует запах сигаретного дыма. Поузи роется в мини-холодильнике, выкапывая остатки вчерашней пиццы, Шарман скидывает ноги Дилана на пол, усаживая свою костлявую задницу на кровать и подгибая колени. У Тайлера П. на голове пиздец, а в пальцах дотлевающая сигарета. Он жует мерзлый полуфабрикат с таким аппетитом, будто это что-то грандиозное и тычет пальцем О’Брайену в грудь. - Какого хуя это было на площадке, бро? Дилан трет глаза и садится, краем глаза отмечая, что за малюсеньким окошком уже сгустилась тьма. Чавканье друга раздражает. Дилан думает о том, что фанатки Скотта Маккола, вероятно не в курсе, какой Поузи в жизни ебанутый, сколько у него дерьма в голове и вредных привычек. - Просто был не в форме. Ему не хочется обсуждать это. Бесит. Все бесит. И даже Поузи, и, тем более – Шарман, который очень близок с Хеклином в последнее время, будто Тайлер в самом деле его Альфа и каким-то образом умудрился привязать к себе. - Весело, – запихивая последний кусок теста в рот, резюмирует Поузи. – Ты сорвал Тайлеру свидание, поздравляю. - В смысле – сорвал свидание? - За ним должна была заехать Бритт. Но они перенесли на завтра, спасибо тебе за сорванные дубли. Ага. Спасибо мне. Спасибо мне, мать вашу!!! Дилан не замечает, как растягивает улыбку от уха до уха – и, хоть товарищи смотрят на него, как на придурка, он ощущает себя вполне нормальным. - Ты че лыбишься? – отхлебывая колу из жестяной банки, интересуется Дэн. О’Брайен вскакивает с постели и пятится в сторону выхода, попутно натягивая на себя куртку. Он говорит, что идет извиниться. Что ему нужно извиниться. Ему так стыдно. Ухохотаться, блядь. Ему. Не. Стыдно. Тайлер открывает после третьего стука. Весь такой домашний, причесанный и в широких очках. Читает. Ебаный эстет. - Ди, все в порядке? «Ди». Как же его раздражает – до дрожи в коленках, до сжатых кулаков, до капель крови на внутренней стороне щеки – это «Ди». Как будто с ребенком разговаривает. - Блядь, Тайлер, мне двадцать один! Какой нахуй «Ди»?! Он пихает Хеклина плечом и проходит в трейлер без приглашения. Падает на стул, подхватывая пальцами корешок книжки. Он не хочет знать, что читает Тайлер, потому что, если это окажется какой-нибудь классикой вроде Шекспира – Дилан просто ебанется. Потому что достаточно того, что Хеклин сам из себя весь такой идеальный, пусть у него будут хоть какие-то недостатки. И пока он не знает названия – можно выдумать любую дурь. Ну, например… Может, он читает «50 оттенков серого». Почему бы и нет? Или еще какую бульварную дрянь. Дилан мысленно просит Тайлера не говорить ничего. Не предлагать никакого чая, не спрашивать, что ему нужно. Пусть он вообще ложится спать, а О’Брайен молча потаращится на его задницу полночи и тихонько свалит. - Может, чаю? Ну, ебаный в рот. - Который час? Хеклин бросает короткий взгляд на часы. - Половина второго. - Ты думаешь, я пришел к тебе в половину второго, чтобы чай попить? - А зачем, Ди… Дилан? Спотыкается на его имени. Дилан вздыхает. Чувствует себя паразитом. Присосался же к этому Хеклину клещом. Уже не месяц и даже не год. Пьет потихоньку кровушку, вроде и не требует ничего, а всем своим существом дает понять, что никуда от него. Никогда. Если только в другой сериал, и то… Дилан сомневается, что не уйдет следом, если Хеклин разорвет с «Волчонком» контракт. - Я испортил тебе планы? Забрасывает ногу на коленку, нервно потряхивая ступней. Тайлер стоит у стены и смотрит на него своими глазищами. Ну, оборотень, не иначе. Хоть бы разочек – разозлился и схватил за грудки. У Стерека за два сезона было больше прикосновений, чем у них. Не жизнь, а бесконечная хуета, которая держит коконом – не разорвать, не распилить. Сиди внутри и мучайся. - Все нормально. - Блядь, Тай, какой, нахуй, «нормально»?! Дилану кажется, что у него кружится голова. Хочется курить. Хочется в душ или под дождь – куда угодно, только бы отмыться. В трейлере тепло и давит, стискивая ребра щипцами. А за ребрами сердце. Вот бы дерануть его вместе с мясом, чтобы не кровило, не колотилось, а заткнулось уже, наконец. - Ты устал, неделя была тяжелой, я все понимаю. - Да не устал я, – сквозь зубы тянет он и встает, подходя к Хеклину вплотную. Они почти одного роста, но Дилану кажется, что он ниже на целого себя. То есть – совсем внизу, где-то под плинтусом, где-то, где Тайлеру известно, что он есть, но наклоняться и смотреть не хочется. Тайлер снимает очки и трет глаза. Его черная челка падает на лоб без всех этих гримерских гелей и муссов. И Дилан не может сопротивляться самому себе, когда тянется, чтобы потрогать мягкую прядь пальцами. Хеклин застывает, внимательно глядя в его лицо. Никакого волнения. Никаких эмоций кроме спокойного равнодушия. От которого тянет проблеваться. Дилан сыт им по горло, он хавает это уже третий год, глотает, не жуя, и не давится. Надеется переварить. Не выходит. Стоит в глотке – ни вперед, ни назад. Пиздец. - Дилан, хватит, – уверенно перехватывая его ладонь в сантиметре от своих губ, просит Тай. Дилан упрямо мотает головой и сжимает чужие пальцы, не позволяя вырваться из хватки. - Я тебя люблю. - Ты заигрался, слышишь? Ты насмотрелся всей этой фанатской дури, всех этих отфотошопленных постеров, где не ты, Дилан. И не я. Просто персонажи сериала… - Тай-лер! Услышь меня, мать твою – я. Тебя. Люблю. Я подыхаю, видишь? Ты взрослый умный парень, ты не можешь отличить, где я играю, а где нет? Посмотри на меня и скажи… У Хеклина взгляд мышонка, которого загнали в мышеловку. И просят схряпать яду в обмен на долгожданную свободу. - Ди, просто… покури чего-нибудь вместе с Поузи. Отоспись. Тебе нужно отдохнуть, о’кей? - Мне нужен твой член. И губы. И еще пальцы, много-много пальцев, ты знаешь где. Я заебался трахать себя чем попало, представляя тебя, Тайлер. Дилан обхватывает его руками за шею и тут же получает мягкий толчок в грудь – Хеклин вырывается из хватки, обходя его стороной. Сука. Мог бы толкнуть сильнее. И послать. Матом – хоть раз в жизни. Нет же, блядь, домашнее образование – правильный до охуения. Он и трахает свою Бритт, наверное, исключительно в миссионерской позе и под романтическую музыку. - Она тебе отсасывала хоть раз? – спокойно подперев ногой стенку, интересуется Дилан. Глаза мужчины так резко вспыхивают, что О’Брайен готов поклясться, что видит сейчас перед собой Дерека Хейла за секунду до обращения. И от этого у него безотказно встает. - Помолчи, – вежливо просит Тайлер, но кулаки все равно сжимает. - А в задницу давала? – он нашел золотую жилу. Нашел, на что надавить, чтобы растормошить этого чертова моралиста. – Просто, если нет, то я могу предположить, что кончаешь ты исключительно один и исключительно в душе. Она вообще может что-то кроме… Вот оно. Удар в челюсть – точный, как у боксера. И собственная кровь такая вкусная, что можно захлебнуться. Дилан улыбается, проводя пальцами по разбитой губе. - Дилан, – виновато выдыхает Хеклин и обхватывает его рукой за подбородок, разглядывая рану. – Прости. Черт. Прости, ладно? Его пальцы горячие, как угли в костре. Он смотрит с сожалением, и О’Брайен уверен, что выглядит настоящим психом, когда просит, скуля: - Еще. - Что? - Еще, Тай, давай, врежь мне. Пожалуйста… - Не буду я тебя бить, – фыркает Тайлер. И снова отходит. - Пожалуйста, – повторяет он. – Пожалуйста, Тайлер, давай. Мне нужно это, нужно, черт. Пожалуйста! Он цепляет пальцами футболку мужчины, тянет на себя. - Ты долбанутый на всю голову, – тихо произносит Хеклин, а потом целует. Прямо в разбитую губу, слизывая кровь мокрым языком. Но в рот не погружается. Только быстро дразнит, запуская в груди фейерверк и отстраняется, тут же отступая на пару метров. А Дилан стоит и боится сделать вдох, чтобы не проснуться. Он забывает дышать, забывает о том, что мог бы сказать тысячу слов и вот сейчас – прямо сейчас доказать этому упырю, что тех, кто не нравится – не целуют. Но у него сухо в горле, и коленки подкашиваются, как у пятнадцатилетки. И кайф – чистый, без примесей и вкраплений – растекается по телу, дурманя похлеще любого алкоголя. Когда Тайлер просит его уйти – он уходит. Уходит с улыбкой на губах. Уходит, уже заранее зная, что теперь не отступится, даже если его пополам распилят и части тела раскидают по разным сторонам планеты. Потому что его. Поцеловал. Тайлер Хеклин. Когда за Диланом закрывается дверь, Тайлер обхватывает затылок руками и беззвучно рычит. На губах вкус крови и мятной жвачки. От него не отплеваться. Чистка зубов не поможет. Кофе, виски, зубная нить – не поможет. И даже Бритт, окажись она здесь, не смогла бы заштопать дыру безысходности в груди, потому что поздно. Он открывает крышку ноутбука, который, выходя из спящего режима, мигает голубоватым светом и показывает ему последнюю просматриваемую картинку. Фанатский арт – идеально склеенный в фотошопе кадр, на котором их лица так близко, что можно пересчитать миллиметры между губами…