Все будет хорошо

Мно­жес­тво на­роду, со­от­ветс­твен­но, мно­жес­тво из­да­ва­емых ими зву­ков, так или ина­че от­вле­ка­ющих от раз­мышле­ний всех, кро­ме од­но­го пар­ня, си­дяще­го в уг­лу ком­на­ты на ска­мей­ке, при­жав­шись го­ловой к сте­не, что­бы не упасть. Он смот­рит не­видя­щим взгля­дом ку­да-то впе­ред, где нет ни­чего... Оче­вид­но, что в его го­лове про­носит­ся ог­ромное ко­личес­тво мыс­лей, сме­ня­ющих друг дру­га, ка­залось бы, за со­тую до­лю се­кун­ды... Или же на­обо­рот, в его го­лове нет ни­чего... Ведь от­ку­да взять­ся мыс­лям и фан­та­зии, ес­ли око­ло пя­ти ча­сов на­зад твое сер­дце бы­ло раз­би­то, расс­тре­ляно, по­веше­но, утоп­ле­но, из­на­сило­вано и, бог зна­ет, что еще сде­лали с ним преж­де, чем рас­топтать его окон­ча­тель­но. Сер­дце боль­ше не бь­ет­ся, ведь как оно мо­жет бить­ся, ес­ли его вто­рая по­лови­на... Ее вот-вот мо­жет не стать... * * * Бобби рез­ко под­ска­кива­ет на кро­вати, за­быв про сон, ус­лы­шав ка­кой-то страш­ный гро­хот, до­носив­ший­ся с кух­ни, ку­да око­ло двух ми­нут на­зад ушел Джунэ, так вне­зап­но ре­шив­ший при­тащить зав­трак в пос­тель, да­бы про­явить хоть нем­но­го ро­ман­ти­ки. Чуть не упав, сколь­зя по глад­ко­му пар­ке­ту, Бобби мо­мен­таль­но ока­зыва­ет­ся на кух­не. Пе­ред ним сто­ит рас­те­рян­ный и, ка­жет­ся, де­зори­ен­ти­рован­ный младший, стек­лянны­ми гла­зами смот­ря то на свои ру­ки, с ко­торых сте­ка­ет кровь, то на ос­колки от чаш­ки, ва­ля­ющи­еся на по­лу воз­ле его бо­сых ног. «Бог мой», - единс­твен­ное, что вы­дыха­ет Бобби, ак­ку­рат­но под­хо­дя к Джунэ, и ос­то­рож­но тя­нет его за за­пястье, ста­ра­ясь не ка­сать­ся ра­ны. Он та­щит его в ван­ную ком­на­ту, где, по­садив на край ван­ной, су­ет его ру­ку под струю хо­лод­ной во­ды, смы­вая кровь. Пос­ле че­го дос­та­ет не­боль­шой пин­це­тик, ак­ку­рат­но вы­тас­ки­вая ос­колки, зас­тряв­шие в ко­же. И по­ка про­дол­жа­ет об­ра­баты­вать и обо­рачи­вать бин­том по­резан­ную ру­ку, ни ра­зу не слы­шит ни пис­ка, ни ши­пения, ни сто­на бо­ли, слу­чай­но выр­вавших­ся из уст своего пар­ня. Тот си­дит так же, как и до это­го, смот­ря в од­ну точ­ку и ни на что не ре­аги­руя. «Джунэ...?» - ак­ку­рат­но зо­вет его па­рень, слег­ка взвол­но­ван­ный та­ким по­веде­ни­ем, но не дож­давшись от­ве­та и ка­кой-ли­бо ре­ак­ции, пов­то­ря­ет уже гром­че, чет­че и, по­жалуй, уве­рен­нее, - «Ку Джунэ.» На­конец-то тот вздра­гива­ет, при­ходя в се­бя и смот­ря на бес­по­ко­ив­ше­гося пар­ня. «Я слу­чай­но... Она прос­то вы­пала из рук... Я не знаю, по­чему, хен, я креп­ко дер­жал, а по­том что-то в го­лове щел­кну­ло, и я ее уро­нил...», - сде­лав па­узу, он и вов­се под­ни­ма­ет­ся с бор­ти­ка, вска­кивая, - «Черт, это бы­ла твоя лю­бимая чаш­ка, прос­ти, по­жалуй­ста! Я куп­лю те­бе но­вую... Нет, две... или да­же три, ох, черт, прос­ти ме­ня, по­жалуй­ста!» «Эй-эй, малыш, ты че­го... Это все­го лишь чаш­ка, ни­чего страш­но­го не слу­чилось... Да и во­об­ще, го­ворят, что би­тая по­суда — это к счастью», - он улы­ба­ет­ся, зас­тавляя улыб­нуть­ся и младшего, от­че­го-то ре­аль­но пе­режи­вав­ше­го из-за та­кого пус­тя­ка. Как вы­яс­ня­ет­ся поз­же, он вол­но­вал­ся не столь­ко из-за чаш­ки, сколь­ко из-за то­го, что все му­сор­ное вед­ро за­бито ос­колка­ми от по­суды. У них не ос­та­ет­ся сер­ви­за. У него по­яв­ля­ют­ся по­воды для бес­по­кой­ства, ко­торы­ми он не хо­чет де­лить­ся со сво­им пар­нем. * * * Но тот все рав­но вол­ну­ет­ся, ког­да за­меча­ет у Джунэ си­няки под гла­зами, за­нима­ющие, ка­залось, уже по­лови­ну все­го ли­ца. Он за­меча­ет пот­рескав­ши­еся блед­ные гу­бы и та­кое же блед­ное ли­цо. Все спо­кой­ствие ис­че­за­ет ров­но в тот мо­мент, ког­да Джунэ не мо­жет петь, у не­го про­пада­ет го­лос и он на­чина­ет каш­лять. Ров­но в тот мо­мент, ког­да у не­го кру­жит­ся го­лова. Ров­но в тот мо­мент, ког­да на од­ном из кон­цертов он прос­то па­да­ет — не спо­тыка­ет­ся, нет, он прос­то зак­ры­ва­ет гла­за и па­да­ет на сце­ну, соп­ро­вож­да­емый кри­ками ужа­са фа­натов. Му­зыка ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, пар­ни сто­ят, не­до­уме­вая, по­ка, на­конец, Бобби не ки­да­ет­ся к не­му, пы­та­ясь при­вес­ти его в чувс­тво. На сце­ну сра­зу же вы­бега­ет кто-то из ох­ра­ны, под­хва­тывая бледного пар­ня, цвет ли­ца ко­торо­го был, как сте­ны в псих­боль­ни­цах. За ку­лиса­ми его уже под­хва­тыва­ют док­то­ра, что-то шеп­ча меж­ду со­бой и от­да­вая при­каза­ние о сроч­ной гос­пи­тали­зации. Бобби не ус­пе­ва­ет за ни­ми. Бобби не раз­ре­ша­ют ехать с Джунэ. Черт возь­ми. Он ос­та­ет­ся сто­ять как вко­пан­ный, не за­мечая, как тря­сут­ся его ру­ки. Он лишь за­меча­ет, как кто-то из пар­ней... Воз­можно, Ханбин или Джинхван, а мо­жет, и Юнхен при­носит свои из­ви­нения за срыв кон­церта, обе­щая ус­тро­ить но­вый и про­пус­тить всех тех, кто ку­пил би­леты на се­год­ня и в сле­ду­ющий раз. Как вы­яс­ня­ет­ся поз­же, у Ку Джунэ бы­ло кро­во­из­ли­яние в мозг, из ко­торо­го вра­чи вы­кача­ли 25 мл кро­ви, го­воря, что это все, чем они мо­гут по­мочь бед­но­му пар­ню. По­воды для ре­аль­но­го бес­по­кой­ства и ско­рее па­ники по­яв­ля­ют­ся у мил­ли­онов лю­дей по все­му ми­ру, но глав­ное у близ­ких и род­ных. Бобби не по­кида­ет боль­ни­цу ни на се­кун­ду. Ос­таль­ные пар­ни че­реду­ют­ся пос­менно, от­лу­ча­ясь да­бы при­вез­ти еду и ко­фе. Без ко­фе те­перь ни­куда, ведь пить в боль­ни­це, увы, зап­ре­щено. * * * Бобби про­бира­ет­ся в его па­лату ночью, сжи­мая хо­лод­ную ру­ку, раз­го­вари­вая с че­лове­ком, го­лос ко­торо­го он боль­ше, воз­можно, ни­ког­да не ус­лы­шит. От не­досы­па ему ка­жет­ся, что Джунэ го­ворит что-то в от­вет. На шес­той раз та­кого раз­го­вора те­ло младшего вы­гиба­ет­ся ду­гой, и он от­кры­ва­ет гла­за. * * * В ре­зуль­та­те ко­мы у Джунэ вре­мен­но обез­дви­жена ле­вая по­лови­на ли­ца и ле­вая ру­ка. Он ис­крен­не рад ви­деть сво­их близ­ких, ко­торых об­ни­ма­ет пра­вой ру­кой по оче­реди. Из-за счас­тли­вого блес­ка в гла­зах ник­то не об­ра­ща­ет вни­мания на кри­вую улыб­ку. Есть при ком-то он от­ка­зыва­ет­ся. Он не хо­чет, что­бы кто-то ви­дел, как он, черт возь­ми, не мо­жет съ­есть и лож­ку ка­ши самостоятельно. Он бо­ит­ся. Как ни­ког­да рань­ше. Как не бо­ял­ся чу­дища, прес­ле­довав­ше­го его во снах. Как не бо­ял­ся тем­но­ты, ри­суя са­мые страш­ные фан­та­зии. Как не бо­ял­ся ни­чего и ни­ког­да. На­де­ясь по­чувс­тво­вать хоть что-то, он под­но­сит ру­ку к кра­ну с го­рячей во­дой, наб­лю­дая за тем, как ко­жа крас­не­ет, вос­па­ля­ет­ся, но он все рав­но не чувс­тву­ет ни­чего. Те­перь у всех по­яв­ля­ет­ся еще один по­вод для опа­сений. Вер­нувший­ся с то­го све­та Ку, мо­жет сно­ва за­хотеть ту­да по­пасть. * * * К все­об­ще­му ог­ромно­му счастью, это­го не про­ис­хо­дит. Не про­ис­хо­дит, в об­щем-то, ни­чего, но луч­ше ни­чего, чем что-то столь ужас­ное. Не про­ис­хо­дит вплоть до то­го мо­мен­та, по­ка Джунэ не вскри­кива­ет, ощу­щая лег­кое теп­ло от по­целуя и по­калы­вание от ще­тины Дживона. * * * Из­ме­нений сно­ва нет. Пе­ри­оди­чес­ки ощу­щая теп­ло, Джунэ не за­меча­ет ни­чего но­вого. Его сно­ва ох­ва­тыва­ет па­ника. Он кри­чит на Бобби, он кру­шит все в сво­ей ком­на­те, сно­ва кри­чит и пла­чет, за­пира­ясь в ван­ной. Он не от­кры­ва­ет дверь, лишь что-то го­ворит о том, что ни­кому не ну­жен ка­лека, что без не­го все бу­дет луч­ше. И он сам не хо­чет быть та­ким. Ви­деть се­бя в от­ра­жении и ужа­сать­ся. Он не хо­чет ви­деть эту жа­лось в гла­зах ты­сяч лю­дей. Нет, ни за что. Он не хо­чет! Бобби вы­бива­ет дверь, сра­зу же зак­лю­чая его в объ­ятия, не от­пуская его. Два пар­ня, та­кие силь­ные, иду­щие по жиз­ни с под­ня­той вверх го­ловой и улыб­ка­ми на ли­це, сей­час си­дят на краю ванной, крепко обняв друг дру­га. Вечером в постели они ле­жат дол­го. И младший за­сыпа­ет, уба­юкан­ный хриплым го­лосом хена, на­пева­ющим ка­кую-то от­да­лен­но зна­комую ко­лыбель­ную. Преж­де чем Джунэ про­вали­ва­ет­ся в сон, он слы­шит сло­ва: «Не смей сда­вать­ся. Все бу­дет хо­рошо» * * * Спус­тя мно­жес­тво бес­сонных но­чей, кри­ков, го­ры би­той по­суды (сно­ва) Ку Джунэ кри­чит сно­ва, но уже от счастья. Он хва­та­ет зво­нящий те­лефон.... Ле­вой ру­кой, улы­ба­ясь са­мой ши­рокой в ми­ре улыб­кой, зат­ра­гива­ющей обе по­лови­ны ли­ца. Бобби ни­ког­да не врал Джунэ. («Все бу­дет хо­рошо»).