***
Сид встал. Подошёл к окну. И тут Оно началось. Я ждал его. И Сид ждал. Сид не знал, что я ждал, потому что час слишком переполнялся теми чувствами, ну знаете, чувствами, которые, как капкан сцепляют всю душу, как кобра, обнимают и душат, как попса – бесят, но ты громко подпеваешь припев. Так и Сид чувствовал Это. Оно уже волной накатывалось на сознание, начиная устанавливать свои правила в голове Сида. Оно не металось, не бегало. Оно лишь тянуло Сида ближе и ближе, покрывало всё больше и больше. Сид не сопротивлялся. Сид поэтому тогда и подошёл к окну. Включился свет. Яркий, обжигающий и холодный свет. Мать Сида принесла ужин. Две дежурные фразы и чересчур громкий звук щелчка двери. Ушло. Оно ушло. Ускользающие нити попадаются в руки, но рассыпаются, как ветхая, сгнившая бумага. Слишком поздно. Когда Сид сможет вновь подойти к окну? Когда сможет отдать свою сущность в объятия Оно? Сид не знал. А я и подавно. Смысла продолжать тщетные попытки вернуть обратно к Сиду Оно отказывались столь же не удачными, как в русском народе первые блины.***
Сид забыл. Но Сид не забывал чувствовать. Сиду было больно. Но Сид не желал себя блага. Сид предчувствовал. Но Сид не мог улечься от волнения. Сид бегал. Но Сид не убегал.