***
Больше всего в необходимости писать близнецам сообщения Эли раздражало то, что друг у друга они не учились. А было бы здорово не дёргать Тедди каждый раз, чтобы расшифровать их послания и перевести во что-то внятное. Билли отсылал длинные цепочки слов — ни сокращений, ни заглавных букв, ни точек, ни смайликов, просто слова в строку. Томми же словно не хватало терпения даже на одно предложение, и он общался исключительно знаками препинания. Эли не представлял, как, чёрт возьми, Тедди дешифровал мистические письмена близнецов, но очень хотел бы научиться. Потому что ему уже слегка неудобно, и сильно надоело делать скриншоты переписки, чтобы попросить у Тедди перевод. — Я спросил Томми, когда он может зайти за мной на ланч, и он прислал мне улыбающийся смайлик и восклицательный знак, — сказал Эли, пока Тедди настраивал консоль для очередного прохождения «Драгон Эйджа». У Тедди развилось слегка нездоровое помешательство на Алистере Тейрине, и Эли не был бы предельно честен, если бы сказал, что не может понять очарования. Тедди протянул руку за телефоном, глянул на экран. — В обычное время, и он ждёт не дождётся. Он не ел жирного и вредного с неделю, потому что мистер Каплан жёстко пресекает всякий фастфуд. — Ты святой, кудесник и чудо природы, Альтман, — сказал Эли. — Ты уверен, что среди твоих суперспособностей нет какого-нибудь… дешифратора? Тедди хмыкнул. — Главное привыкнуть. И потом, это не очень сложно. — Ты всегда так говоришь, но вот он я, спрашиваю у тебя, что знак «больше», восьмёрка и «с» в нижнем регистре могут значить, если я узнавал у Билли, хочет он апельсиновую содовую к бургерам или виноградную. — Билли всегда берёт апельсиновую. Такой он предсказуемый, — Тедди рассмеялся. — Томми знает, что ты уже прекрасно осведомлён, кто выпивает половину из стакана Билли, и чью картошку и клубничный коктейль в это время Билли уничтожает. И Томми ненавидит виноград, поэтому «виноградная или апельсиновая» звучит почти как оскорбление на данном этапе вашего знакомства. — Если бы они просто, ну, хоть намекнули друг другу. Или там, — Эли взмахнул руками. — Вот бы взять словоизвержения Билли и смешать их с нежной любовью к знакам препинания Томми. Мне кажется, тогда у команды стало бы намного меньше проблем с коммуникацией. — Знаешь что смешно? — спросил Тедди, когда заставка игры засияла, оживая, на экране. — Что? — Они оба сказали мне то же самое. По отдельности, — Тедди усмехнулся. — Они считают манеру письма друг друга ужасной. — О господи, — расхохотался Эли. — Они не догадываются. — Не-а, — сказал Тедди и передал контроллер. — Итак, долийская эльфийка-разбойница или мы так и не закончили прохождение за знатного человека-разбойника? — Долийская эльфийка-разбойница. Иди в мир своих Алистеро-фантазий, Альтман. Извращенец.***
— Они очаровательные. Только никому не говорите, что я это сказала, — сказала Кейт, пока Тедди бережно подталкивал Билли. Билли сморщил нос, но свернулся на боку и слегка пихнул Томми. Томми промямлил что-то, не просыпаясь. — Представляешь, миссис Каплан как-то рассказала, а они ей не поверили. Будто она их разыграть решила, — сказал Тедди. Эли вскинул бровь. — Ну да, зачем ей врать? Я думаю, Томми до сих пор упорно отказывается признавать мистическую духовно-близнецовую связь-реинкарнацию, а Билли просто неловко и он не хочет, чтобы Томми грузился. — Значит, они обнимаются во сне и даже не знают об этом? — Угу. Они втроём обменялись любящими взглядами и посмотрели на спящих. Томми бегал сегодня без перерывов, передавая сообщения с поля боя в ближайшие больницы и обратно, потому что все линии экстренной связи либо оборвались, либо были заняты. Билли массово телепортировал завалы и переносил раненых по указаниям Томми. (— Сюда! Здесь расчищено и устойчиво, а этих отправь в центр первой помощи в центре, первый этаж, чуть в сторону… — Хорошо! Я был в этих больницах и знаю, куда их отсылать, Скорость, не надо всё в подробностях описывать. — Знаю, но на всякий случай. Вдруг ты там… кому-нибудь ногу оторвёшь? Мерзко, Виккан. Мерзко. — О господи, я не настолько идиот, дурак!) К тому времени, как Мстители сказали, что всё закончилось, близнецы уже валились с ног. Они даже не потрудились переодеться, когда вернулись в особняк Мстителей и упали спать. Билли свернулся на правом боку, Томми отражал его, как зеркало, они оба приоткрыли рты во сне, и оба были покрыты золой, грязью и кровью. Кейт вздохнула. — Эта постель — катастрофа. — Ты жалуешься на простыни? — хмыкнул Эли. — А что скажешь про наши костюмы? — Я этот комплект из дома привезла, — сказал Кейт. — Они удобные. Пропали зря совсем. То есть, — она махнула рукой в свою сторону. — Я ожидала, что мой костюм изуродуется. Я на это рассчитывала. Но не рассчитывала бюджет на новое бельё каждый раз, когда в Нью-Йорке очередное бедствие. — Огромный промах с твоей стороны, — поддел Тедди. Близнецы заворчали во сне — они даже вздрогнули одновременно и нахмурились, прильнув поближе. Они ещё не касались друг друга, но их руки лежали подозрительно идеально для этого. (Рука Билли лежала ладонью вниз и нащупывала что-то. Рука Томми лежала ладонью вверх и загребала пустоту. Билли вжался лицом в подушку. Томми поднял лицо чуть-чуть выше.) Кейт вздохнула, стащила сапоги и легла у Томми за спиной. — Постели всё равно конец. — Мы все не поместимся, — заметил Эли, но он слишком устал, чтобы спорить. — Эти простыни уже убитые, а я не собираюсь покупать три новых комплекта одновременно, — ответила Кейт, закрывая глаза и укладывая руку на живот. — И потом, может, этим двоим будет не так неловко за то, что они абсолютно очаровательные близнецы по духу, которые отрицают свою связь и обнимаются во сне, если мы все будем спать в одной кровати. — Значит, это будет укреплением командного духа, а не свидетельством магии, — зевнул со стороны Билли Тедди. — Ты гений, Кейт. — Вот поэтому она лидер, — согласился Эли, как-то втиснувшись в крохотное оставшееся пространство. — Может, нам нужно скинуться на кровать побольше.***
— Ты знаешь, сестра. Они очень напоминают мне нас, — сказал Пьетро, наблюдая вместе с Вандой, как Билли потянулся мимо Томми за пультом. Странные они — эти их сеансы укрепления семьи. Но ему интересно. Интересно узнавать своих племянников, которых никогда и не рассчитывал получить, поближе. Быть с сестрой снова. Узнавать их в этой новой жизни, видеть, что они живут, как обычные подростки. Пьетро и Ванда вздрогнули, когда Билли заискрил магией и осыпал искрами Томми, который на сверхскорости переместился на другой край дивана вместе с пультом и пледом, который Билли захватил в единоличное пользование. — Билли напоминает мне тебя, — сказала Ванда. Пьетро покосился на неё. — Ты собственных детей путаешь? Они похожи, конечно, но… Ванда фыркнула. — Билли как старший брат. Он терпеливый. Пьетро даже не счёл нужным отвечать — знал, не оглядываясь, что Билли у него за спиной поднял Томми в воздух, чтобы не дать ему сбежать. — ХочучтобыТоммисиделсмирнохочучтобыТоммисиделсмирнохочучтобыТоммисиделсмирно. — О боже мой, да ты читер. Наичитерящий читер из всех кто читерит. Ванда чуть застенчиво пожала плечами. — Но признай, что Томми и вправду выдрессировал Билли. — Выдрессировал, — бесстрастно повторил Пьетро. Ванда указала пальцем. Пьетро развернулся. Томми дулся на краю дивана, Билли исчез. Пьетро склонил голову. Пару мгновений спустя Билли вышел из кухни и молча подал Томми бутылку чего-то кислотно-салатового. Томми выхватил бутылку и растянулся на диване, уложив голову на колени Билли, с виду довольный и умиротворённый. — Выдрессировал, — повторила Ванда. — Я почти всю жизнь с тобой, брат. И даже я вынуждена признать, что так хорошо тебя не вымуштровала, пока нам не исполнилось по восемь. — Я не вымуштрован, — пробормотал Пьетро, но послушно протянул руки, чтобы взять пальто Ванды и повесить его у двери.***
— Ты рехнулся? — выпалил Билли, как только они оказались за закрытыми дверями. Томми и не подумал сдавать позиции, только бросил сердитый взгляд, стоя нехарактерно неподвижно. — Ты погибнуть мог, Томми! И я не знаю, в курсе ли ты, но некромагия не входит в число моих способностей! Томми стиснул зубы и сощурился так, что глаза почти превратились в щёлки, пока Билли всё не унимался: — Ты спидстер, Томми! От опасности ты должен убегать или уворачиваться нахрен. Не вставать у опасности на пути! Ты не — Господи, Томми, твой чёртов костюм не бронированный совсем. Тебе хоть — ты хоть представляешь, что бы я сделал, если бы тебя… — А что ты? — огрызнулся Томми, взорвался потоком слов и размазанной жестикуляцией. Билли выбросил руку, пытаясь схватить его за запястье, и только самую малость удивился, когда смог. — Томми, медленнее, я тебя не понимаю. — Вот в том-то и долбаное дело, придурок! Ты меня не понимаешь! — выкрикнул Томми и сгрёб перёд формы Билли в кулак свободной рукой. — Ты — я? На мне всё заживёт, осёл. А ты что? Чёрт подери, Билли. Ты мой младший брат — думаешь, я позволю тебе пострадать? Ты семья. Ты всё, что у меня есть, и если ты думаешь, то я буду просто стоять и смотреть в замедленном режиме, как тебя взрывают, ты ничего в этом не понимаешь!.. Билли поперхнулся. — Ах, значит, теперь ты веришь в близнецовые штуки? — Не знаю я, во что верю, знаю только, что если потеряю тебя, то точно рехнусь, и устрою что-то, по сравнению с чем День М будет как прогулка в грёбаном парке! — заорал Томми. Его руки дрожали. — Отпусти, Билли. — Нет! — поднял голос Билли, крепче сжав его запястье. — Не отпущу, потому что я думал, что тебя убили. Я думал — думал. Чёрт. Билли била дрожь — нет, они оба дрожали, и обнимались, и это было так слащаво и с чувствами, что они точно после будут врать, что ничего не было. — Помнишь, когда — когда в Латверии дядя Пит тебя схватил? Я не думал тогда, просто побежал. Я никогда не думаю, это тупо и надоедает. Я не могу думать. Я просто чувствую, когда ты в опасности и пугаюсь, потому что ты мой брат, а я вообще не знал, что у меня брат есть, дурак. Нечестно. Я тебя меньше года знаю, и потерял бы тебя? Это было бы тупо, знаю, что нельзя такими словами бросаться, но других сейчас не подберу, потому что я чуть тебя не потерял, Билли. У тебя дурацкое чувство самосохранения, знаешь? Это я тут должен быть плохишом без тормозов, задротина, — пробормотал Томми в плечо Билли. — Почему ты сам никогда не убегаешь? Ты мой брат и самая крутая задница из всех крутых задниц во вселенной, почему ты не поступишь умно хоть раз? — Я не убежал, потому что знал, что ты придёшь за мной, потому что ты мой брат. И я знаю, знаю, это глупо, и мне не нужно думать, и знаю, что мы знакомы не так давно, но мне кажется, что я знаю. Знаю, что ты меня не бросишь, и это меня пугает, потому что ты такой безрассудный. Я могу исцелять раны и превращать людей в желе, и метать молнии, но знаешь, как тяжело уследить за тобой в бою? Я пытаюсь, но это всегда тяжело, потому что ты всюду, а я нет — вдруг я тебя раню, пытаясь защитить, или посмотрю не туда, и ты умрёшь? Даже с Тедди нет таких проблем, хотя, с другой стороны, он зелёный и самый красивый на Земле. А ты зелёно-белое размытое пятно, от которого глаза болят, когда я пытаюсь за тобой следить, — пальцы Билли пробежались по ткани на плечах Томми. — Томми — беги, почему ты никогда не бежишь в другую сторону, не поступаешь разумно и не бережёшь себя, я-то в порядке. Всегда в порядке, честное слово, и, может, я крутая задница, но ты тогда задница ещё круче, потому что отличная у тебя причёска, хоть я и дразню тебя старым дедом, поэтому не злись, пожалуйста, я тебя почти потерял. — Боже, — хрипло, ломко сказал Томми, пока они дальше жались друг к другу. — Пара месяцев с тобой, и я превратился в сверх-впечатлительного прилипалу. — Заткнись, — пробормотал Билли. — До тебя я не собирался получать инфаркт в восемнадцать, — он помолчал. — И ты больше не можешь отрицать наш бро-шип опять. Они осели на пол в путанице конечностей, почему-то не завалившись. Томми расхохотался, Билли расхохотался тоже. Так они и сидели на полу, держась друг за друга и смеясь. Звуки они издавали, как два умирающих слона. — Никогда больше не называй нашу духовно-мистическую связь бро-шипом, — выдавил Томми. — Прозвучало как фу. — Словами говори, Томми, — поддразнил Билли, ткнув его в бок. — Сам словами говори, Билли, — Томми сделал паузу. — Нам стоит прекратить обниматься, наверное. Билли кивнул ему в плечо. — Угу. Они не прекратили. — Через пару минут, — сказал Томми. — У меня сердце никак не успокоится. — Ага, я чувствую. — И твоё тоже. — Объясняет, почему я будто марафон пробежал, — хмыкнул Билли. — Слушай… — Нет, Томми. Я не буду записываться на Бостонский марафон, — Билли прижался к его плечу. — Эй, ну давай. — Томми, нет.