Кто же ты?

POV Алан Фридман Вроде еще недавно я не знал, что хотел от жизни, у меня было все и в то же время ничего. Большинство омег сами прыгали на меня, и я не чувствовал себя одиноко, но за несколько дней Джеймс перевернул мою жизнь. Кроме него мне уже стал никто не нужен, даже омега с течкой уходил на второй план. И когда я это вчера понял, мне окончательно сорвало крышу. Не знаю, может это и значит найти истинного партнера, но я готов пойти на все, лишь бы сделать его своим. Я стал одержим с тех пор, как наши тела соприкоснулись. Даже его уверенность в том, что он альфа, не может оттолкнуть меня. Я до сих пор вижу в нем своего любовника, пусть не омегу, но и не альфу. И мне даже это нравится, что он такой. Я не торопясь шел за Джеймсом в наш номер и, честно, ничего такого пока не планировал делать, понимая, что наши отношения лучше развивать медленно, но верно. При этом я собирался провести ночь с ним в одной кровати. Однако его пружинистая походка привлекла мое внимание. Сегодня Джеймс сделал хвост выше чем обычно, и его каштановые волосы то и дело открывали шею. Его белая кожа напоминала фарфор, будто если ее коснуться, то сразу же останутся отпечатки. И тут меня понесло. Вдыхая запах миндаля, который и так заставлял учащенно биться мое сердце, я вспомнил его обнаженную спину, небольшую родинку на пояснице и его аппетитную, упругую задницу. Мой член, надо признать, вспомнил ее тоже, и мы мгновенно пришли к выводу, что его там никто не трогал, даже он сам. Мое дыхание стало сбиваться, а голодные глаза устремились на непорочную попку Джеймса, которая так соблазнительно демонстрировала то одну, то другую ягодицу при ходьбе. В итоге к двери номера я подошел уже яростным быком, перед которым всю дорогу трясли красной тряпкой. Закрыв дверь, я услышал срывающийся в панике голос Джеймса, и по всему телу прошла небольшая дрожь с россыпью мурашек от желания слышать этот голос всю ночь. — Мы продолжим, — прохрипел я, что даже не узнал собственный голос, — на чем остановились вчера… Неторопливо я стал снимать с себя пиджак, улавливая, как Джеймс внимательно следит за каждым моим движением, держась за свой чемодан как за спасательный круг. — Я не хочу, — сипло отзывается он, и его голос эхом отдается у меня в ушах. Я еле сдерживаю себя, чтоб не наброситься на него и не пометить все его тело в собственных метках, чтоб все знали, что он мой. — Захочешь, — скалясь, обещаю ему и, кинув пиджак на стул, стаскиваю с себя галстук. Он заметно нервничает, но не сбегает, видимо, пытаясь изобразить из себя альфу, а мне это пока только на руку. Ведь если я сейчас сорвусь, то могу причинить ему боль. Но только я кинул свой галстук поближе к кровати, как увидел, что Джеймс начал раздеваться. Я обомлел. У меня просто разом вылетели все мысли из головы. Это же знак согласия. — Тогда я сверху, — прокряхтев, ответил Джеймс. «Да я тебя во всех позах!..» — хотелось тут же ответить, но, облизав губы, я остановил себя, понимая, о чем он намекает. — Как пожелаешь, — соврал я, расплывшись в улыбке, и толкнул свой чемодан ближе к кровати. Не торопясь я начал подходить к нему, а Джеймс заводил носом, видимо не зная, куда деть его от моего доминирующего запаха. Его глаза неуверенно поглядывали на меня, изредка отвлекаясь от пуговиц на пиджаке, которые пытались расстегнуть дрожащие руки. Вот сейчас Джеймс больше напоминал омегу-девственника, хоть и отчаянно пытался натянуть на себя маску альфы. Когда я уже подошел к нему почти вплотную, Джеймс наконец справился с пуговицами и облегченно выдохнул; я даже почувствовал это собственной грудью через тонкую рубашку, и мои соски моментально затвердели. — Позволь, — хрипло спросил я, но, не дождавшись ответа, помог снять пиджак и кинул его к своему. — У меня с альфой первый раз. — С нервной улыбкой Джеймс принялся расстёгивать мне рубашку. — Я знаю. — Стаскиваю с него галстук, и кидаю к кровати (кажется, он сильно нервничает, чтоб понять, что происходит). — Я буду единственным твоим альфой… — Какие громкие слова, — усмехается он, но, распахнув мою рубашку, тут же закусил губы. В его глазах появляются искорки, и я уже чувствую, как в штанах становится значительно теснее. Осознание, что я горю от желания, приходит лишь тогда, когда его холодные руки касаются моего рельефного пресса. Едва задевая меня, они поднимаются вверх и скидывают рубашку с плеч. Он сам делает шаг ко мне, прижимаясь вплотную и проведя носом возле шеи, вдыхая мой запах, целует ключицу. От напряжения у меня темнеет в глазах, и я тяжело дышу из-за желания повалить Джеймса, но страх спугнуть его перебарывает, ведь у нас все так хорошо начинается. Оставляя легкие, нежные поцелуи, он начинает спускаться вниз по моему телу, умело стягивая рубашку за манжеты. Но стоило начать Джеймсу целовать мой живот, я простонал от удовольствия и прикрыл глаза. Не знаю, сколько длилась ласка, но почувствовав, как усилился запах масла миндаля, я открыл глаза. Я стоял уже в одних боксерках, которые он планировал стащить, поэтому поднял Джемса с колен, однако поймать его недовольный взгляд не ожидал. — Моя очередь, — шепнул я ему на ухо и, лизнув, начал покрывать его шею поцелуями-укусами, оставляя долгожданные метки. Мыча от удовольствия, он открыл мне больше доступ к шее и закатил глаза. Скинув с него рубашку на пол, я выбрался из приспущенных штанов, расстегивая его ремень и молнию. Джеймс как-то нервно отреагировал на подобное, даже попытался отстраниться от меня, но, притянув его подбородок к себе, я накрыл его губы своими и сплелся с ним в страстном поцелуе. Он отвечал пылко, с азартом, отдаваясь мне всем своим существом; что даже не заметил, как я его подвел спиной к кровати. Лишь когда я его толкнул, Джеймс распахнул глаза от удивления, будучи уже на кровати. — Я сверху, — повторил он как молитву, осматривая, как я стаскиваю с него штаны и демонстративно кидаю куда-то назад. — А говорил, не хочешь, — перевел я тему, поглаживая его боксеры, под которыми скрывался напряженный член. Он тут же выгнулся в спине, тихо простонав от удовольствия, уверенно подставляясь под мою ладонь, а я от его возбуждения и стонов начал терять самоконтроль. Единственное, что я еще понимал, что если как-либо спалюсь, что он будет в роли пассива, Джеймс уйдет. Ситуация требовала решительных действий и, приметив возле себя галстуки, я резким рывком спустил боксеры Джеймса и взял его член в рот. От неожиданности он застонал во весь голос, широко распахнув глаза. Надо признать, член у него побольше будет, нежели у омег, и вобрать его весь просто так без подготовки я не смог. Поэтому после я уже мягко обхватил его член губами, смоченными слюной, и языком прошелся по головке. Он тут же стал чуть двигать бедрами, и тихо, закусывая губу, стонать с прикрытыми глазами. Мягко я начал проводить языком под головкой члена, изредка надавливая на уздечку, когда Джеймс хотел было открыть глаза. А сам втихаря стал привязывать его нашими галстуками к изголовью кровати. Аккуратно вбирая член в рот, я начал делать размеренные движения головой вверх-вниз, поглаживая языком вдоль члена, то вновь задевая уздечку. Было приятно как никогда слышать спазматические стоны партнера, и мне хотелось большего. Но стоило мне увеличить темп движения головой и взяться за его мошонку, ласково играя с его яичками, как Джеймс начал шипеть и пытаться оттолкнуть меня от себя. Пробежавшись по члену вдоль языком, я ощутил, как подходит уже сперма, и увеличил темп. Вскоре я ощутил, как он, содрогаясь, кончает в меня, и я начал проглатывать сперму. Закончив с минетом, я, облизывая губы, на скорую руку, пока мой любовник не пришел в себя, начал привязывать его руки к галстукам, нежно поглаживая, чтоб он как можно позже заметил мой план. — Ты вкусный, — зашептал я ему на ухо, облизывая раковину. — Я даже планирую это как-нибудь повторить, если ты не против… — Хорошо, — хрипло произнес Джеймс, и хотел было рукой убрать испарину со лба, но был уже связан. — Что за хрень? — Злобно перевел взгляд он на руку и дернул ею; увидев галстук, в его глазах вспыхнул огонь, и он бросил на меня жестокий взгляд. — Фридман!