Водная гладь: Сказка о Драконе и Нимфе

- Не надоело реветь-то, мелочь? Под ногами девушки уже снова твердый пол, деревянные доски, нагретые солнцем. Фея руками размазывает по лицу слезы, бессильно пытаясь остановить эту глупую истерику. Увы, безуспешно – по какой-то причине соленые капли не перестают капать из глаз. Как будто все те слезы, которые она запирала внутри уже несколько месяцев, решили именно сейчас прорваться наружу. - Не могу... – хрипы и сипы в голосе уже прошли, но голос не стал лучше – теперь в нем какой-то странный надрыв, как у маленького, капризного ребенка. Ужас. – Прекратить не могу. Они сами текут... Банка с галетами, зажатая подмышкой, падает на пол. Совсем не специально, ибо довольно сложно одноверменно вытирать бесконечный поток слез и прижимать к себе что-то. Крылатая начинает было наклоняться, чтобы поднять ее, но черноволосый успевает быстрее. Поднимает банку, легким движением открывает тугую крышку и запускает пальцы внутрь, выковыривая галету. - Держи. – Он протягивает девушке плоскую, коричневато-желтую бляшку. Чем-то она напоминала фее печенье, но на вкус оказалась отвратительной: горькая, пресная и, кажется, слегка плесневелая. Когда-то она, наверное, была похожа на хлеб. Машинально прожевав откушенное, девушка откусила еще кусочек. Редфокс, глядя на нее, тоже выудил кусочек «печенья» из банки и надкусил. Пирог, купленный на суше, уже давно плавал в море за бортом, и теперь хотелось съесть что-то еще... Впрочем, стоило мужчине взять галету в рот, как он тут же начал отплевываться. - Гадость, – он сморщил нос и глянул на девчонку, кутающуюся в его жилетку. Даже когда она плакала, вот так вот, навзрыд, она почему-то совсем не вызывала у него того же чувства, какое он испытывал к девчонкам и маленьким детям. Может, просто потому что те плакали из-за непонятных капризов, а эта – из-за совершенно понятных унижений?.. Леви откусила еще кусочек галеты и продолжила автоматически это делать, пока галета не кончилась. Лизнув кончик указательного пальца, на котором остались крошки, девушка вопросительно глянула на Гажила, будто спрашивая «А еще?». Прошлогодние галеты – не самое плохое. В мире есть куда как больше вещей, куда менее съедобных и куда более, по мнению ее предыдущих хозяев, подходящих ей в пищу. А еще – стоило ей отвлечься на еду, как слезы перестали течь. Черноволосый сунул руку в банку. - Как ты вообще можешь такое есть? Фея опустила глаза, принимая из рук Гажила еще одну плесневелую галету. - Ну... – она надкусила гадостное кушанье. – Особенного выбора у меня нет, так ведь?.. Редфокс покачал головой. Что он хотел выразить, или сказать этим жестом, осталось неясным, но вскоре он продолжил говорить: - Ты могла попросить меня. – На деле он и сам не понимал, с чего вдруг проникся такой то ли жалостью, то ли сочувствием к синеволосой рабыне. Вроде никогда не любил женщин и детей. Впрочем, фея казалось такой маленькой и беззащитной, а в ее глазах плескалось такое отчаяние, что Гажил поневоле чувствовал себя скотиной из-за того, что ей выпала такая доля. Фея откусила еще кусочек галеты и нахмурилась. Она могла бы высказать с тысячу разнообразных ответов на этот вопрос – от унизительного до высокомерного. - Это... Не кончилось бы хорошо, – предпочла она этакую округленную и корректную форму. Жаловаться тем, кто купил тебя, или их слугам и другим рабам – нельзя. Можно показать им таким способом свои самые уязвимые точки. Моряк фыркнул. И только потом, задумавшись, понял, что не так уж она и не права: осмелься она сама попросить его о чем-то лучшем, он бы счел это неслыханной наглостью. Дожевав выданную еду, девушка отряхивает руки и медленно тянет со своих плеч жилетку черноволосого. Все же нехорошо, нужно отдать ее. Не навсегда же он ее ей отдал... Ее размышления прерывает голос Редфокса: - Оставь себе, – он мотает головой. – Мешок – это издевательство, я как-нибудь заставлю Фиди самого его надеть. Леви улыбается, на душе слегка, совсем чуть-чуть теплеет. Приятно чувствовать, что хоть кто-то каким-то образом проявляет хоть каплю заботы о тебе. Она же совсем от этого отвыкла – привычная жизнь осталась далеко позади. Впрочем, тогда о ней тоже мало заботились. Гажил же, глядя на слабо улыбающуюся девушку, отметил, что с таким выражением лица ее шрамы совсем как бы и незаметны. Тут с причала доносятся возгласы, перекрывающие уже ставший привычным шум. Голос капитана зычно взвивается над доками и кораблями, перекрывая все, вплоть до крика чаек. Следом за ним, кажется, слышатся голоса новых рабов. - Гажил, язви в душу твоего отца, тащи сюда свой зад! – не менее мощный, нежели у капитана, голос Тотомару долетает до ушей Редфокса. Не особо торопясь, мужчина, все еще сжимая поводок рабыни, подходит к борту и перегибается через него. Крашенная голова татуированного Огненного поднимается к нему. - Тебе чего, крашеный? – лениво отзывается на его слова пират и скалится в улыбке. – Опять пометом голову намазал?.. Натуральный цвет волос тотомару был черным, как смоль. Но ровно половину своих волос Огненный по каким-то соображениям красил в белый. И жутко оскорблялся, если кто-то на этот счет шутил. Капитан, прищурившись, следил за беснующимся и бесполезно прыгающим возле борта крашенным, вслушиваясь в затейливую ругань. Мускулистые парни – надо думать, новые рабы, - грузили на корабль какие-то бочки и ящики, таская их на своих плечах из повозки. Лошади в ней не было – наверняка капитан заставил рабов ее тащить. Команда «Владыки» в общем и целом была шайкой пиратов, по большей части ворующих свое достояние. Но периодически они возили и обычные грузы, одновременно работая на репутацию «все и вся за ваши деньги – быстро и качественно» и зарабатывая деньги. Фея, глядя на все эти телодвижения и ящикоперемещения, прячется за спину черноволосого, кутаясь в его жилетку. Гажил ей знаком, пусть и немного, а вот как к ней будут относиться остальные – непонятно. То есть, понятно: грубо, жестко и жестоко. Ну а капитан вообще не вызывает желания знакомиться ближе. Зато упомнянутый капитан явно замечает это движение, лишь взобравшись по трапу на палубу, и мгновенно приближается к ней: - А вот и моя феечка! – от его тона передергивает не только Леви, - даже Редфокс слегка дергает плечом. – Иди-ка ко мне, милая. Редфокс подмечает детали в поведении Жозе: такое не заметить тем же новым рабам, но для него это очевидно. Рука подрагивает, щеки слегка розовее, чем обычно, улыбка слащавей... Капитан пьян. Каким образом он успел напиться за такое время – неясно, но это не отменяет самого факта. Жозе пьян в доску. Фея не двигается с места, словно примерзнув к палубе. Руки комкают ткань на спине Железного. Редфокс снова дергает плечом, но почему-то не предпринимает ни одной попытки вышвырнуть человека из-за своей спины и отдать капитану, как сделал бы обычно. Улыбка Жозе становится еще шире. - Гаж! - Да?.. – мгновенно откликается пират и складывает руки на груди. Капитан, глядя, как его верный подчиненный, никогда ранее ему не перечивший, валяет дурака, свирепеет. - Сейчас же отлепи от себя эту шваль и пни ее сюда! Редфокс делает шаг в сторону, и крылатая шагает вместе с ним. Гажил неохотно выволакивает ее из-за спины, но не отпускает ее плечи. - О, – реагирует Жозе на одежду феи. – Это так мило с твоей стороны – отдать ей свой плащ. – После чего он отворачивается от черноволосого и переводит взгляд на фею: - Иди сюда. Несмотря на повелительно протянутую руку, фея не двигается с места. Теряя терпение, Жозе шагает к ней сам, брезгливо хватает за подбородок и поднимает его так, чтобы видеть ее лицо. В глазах феи стоят слезы. Это неожиданно веселит капитана и он, не колеблясь ни секунды, отвешивает ей пощечину. Редфокс отворачивается. Фейри же от удара падает, неловко взмахивая правым крылом. Жозе нависает над ней, щурится и пинает в бок. Фея съеживается на палубе и скулит. Тотомару шагает было вперед, желая сдержать капитана. Все же таким жестким он не был ни разу, да и пьян он до чертиков, вряд ли из всего этого выйдет что-то путное. Но его останавливает голос Жозе. - Это так забавно. Я купил тебя за сорок золотых и могу делать все, что захочу, так? Так вот, буду иметь тебя до полусмерти, пока ты не будешь задыхаться и просить пощады. А потом отдам команде. Думаю, до встречи с рабами ты уже не доживешь... Или, по крайней мере, будешь не в состоянии этого понять. Фея скулит, пытаясь отползти дальше от капитана. Тотомару, теперь и правда пугаясь, делает еще пару шагов вперед, но куда быстрее успевает Редфокс, в два шага оказываясь между синеволосой феей и Жозе. - Капитан, – он морщится. – Вы не в себе. Мужчина секунду медлит с ответом, а потом резким движением достает свой любимый тесак. - Сойди на сушу, Железяка, если не нравится. Я ее купил и могу хоть сожрать ее здесь и сейчас! Команда, успевшая столпиться вокруг, охает. Оружие, вытащенное из ножен, – все равно, что вызов. Это не дуэль, какие полюбляют придворные хлыщи. Зачастую это просто резня. Сейчас это – вызов побороться за покупку, за право владения фейри. Редфокс цокает языком. Он мог бы и сдаться, отступить. По большому счету ему совсем не сдалась эта девчонка. Так что он будет сражаться за то, что ему ненужно. Но отказаться, признав поражение, это явно не во вкусе Редфокса. Он оборачивается, глядя на заплаканную феечку, кутающуюся в плащ и суетливо отползающую к борту. Потом кидает ее поводок Тотомару – и тот, как ни странно, ловит его на лету. - Подержи-ка, крашеный, – возразить огненный не успевает. Боевая стойка, глаза в глаза с противником. Пусть капитан и пьян, это не помешает ему попытаться раскатать Железного в блин. Одну руку вперед, согнуть колени – совсем чуть-чуть, лишь напружинить ноги. Его не зря зовут Железным Гажилом. Оружие ему не нужно.