Косинус ноль целых, пять десятых

      Минус два, деленное на корень из пяти... А теперь подскажите кто-нибудь мне, пожалуйста, что дальше?       Ужас. Никогда не любила геометрию. И алгебру. Не собираюсь вступать в эту секту под названием "Математика". С младших классов привычка учиться на 4/5, поэтому мне просто приходится стараться и ходить в ударниках. Думаете, зачем? Я ведь могу работать только в те силы, что я имею. Но нет. Просто не могу.       Как-то раз меня вызвали к доске на информатике, посчитать какие-то расчеты (да, я прям так помню, какие). Честное слово, я пыталась. Но, когда на тебя давят, орут, то, думаю, каждый бы на моем месте растерялся. И я не оправдываюсь.       Врут все, что в экстренных ситуациях человек может совершить что-то эдакое. Мой мозг вот отключается, так что его включить может только чай, да добрая подруга книга. И может в ваших глазах я полнейшая тупица, но именно с моей головой все именно так. Поэтому к доске на математике я не очень люблю выходить.       Так вот, когда я, красная от стыда за свою тупость шла к парте, в спину швырнули не очень приятные мне слова:       - Не может решить элементарное... Давно у меня не было таких глупых учеников.       И, вот уж извините за сопливость, это меня так разозлило и обидело, что я... Заплакала. Ага.       Не сразу. Я тихо села за свою парту и, сверля в ней дырку взглядом, медленно переваривала слова. Они, как густое, совсем не жидкое болото или топь схватили меня за ноги и начали тянуть вниз. Сначала я сопротивлялась. Стиснула зубы, так что, наверное, в соседнем классе было слышно, как они скрипнули. Включила телефон и попыталась как-нибудь отвлечься. Но всем известно, что пытаться выбраться из топи, когда ты уже попал в ее сеть, пустая трата времени. Поэтому я сдалась, а по моим глазам побежали обжигающие дорожки слез.       Господи, до чего же было стыдно!       И чтобы никто не увидел, быстренько одела наушники и скрылась за своими руками, привалившись на парту. Я сплю.       Я плачу.       Тот момент хорошо отпечатался в моей голове, поэтому я до сих пор стараюсь учиться прилежно. Наивная я.       - Пс, Серый, не знаешь, что делать дальше? - обратилась я к своему соседу по парте без особой надежды.       Просто, чтобы как-нибудь скоротать время. Серый ноль в математике, а жаль, мне он кажется умным и хорошим парнем.       - Хм... - как и следовало ожидать, от Серого я не дождалась совсем ничего. А ведь задача попалась на удачу! Я уже думала, что провалю этот чертов зачет, но сегодня у меня просто золотая ручка.       Эта задача была домашней работой. Только координаты другие. Но, увы, я совсем не помню, чтобы был такой синус, как "минус два, деленное на корень из пяти". Бездарь.       Переворачиваю листок и смотрю на другой ответ. Эта задача решилась еще быстрее, чем следующая. Косинус ноль целых, пять десятых... И что за угол? Ну не было такого же, я точно помню!       Вдоль нашего третьего ряда проходит учительница, и я так склоняюсь к тетради, что ощущаю одурманивающий запах ручки и штриха, которым начала замазывать лишние почеркушки.       Светлана Давидовна считает, что я неплохо знаю математику (ага, как бы не так), так что обожает вызывать меня к доске. Особенно в начале четверти или по новой теме. Серьезно, это бесит. Может, я бы и любила выходить к доске, как, например, на русском языке, но это совсем не так.       Даже Светлана Давидовна давит. Молча. Она сначала просто ждет, когда я напишу. Я пишу. И тоже молчу. Ну не умею я объяснять то, что выходит у меня из под моей руки. Могу написать правильно, а что пишу - ... Да.       Потом она начинает чуть злиться. А если в хорошем настроении, то объяснит. Но пятерка по математике - волшебство.       Оглядываюсь назад, на последнюю парту. К сожалению, Максима пересадили. Обычно мы могли обмениваться своими знаниями, и в лучшем случае получали четыре. Но Максим стал часто помогать своему соседу по парте - Андрею, и Светлана Давидовна решила больше не допускать этого.       Максим тоже на меня взглянул. Наша безнадежность взаимна. Он меня не услышит, если я к нему обращусь, зато услышит учительница. Хоть застрелись.       Перевожу взгляд на пустую парту второго ряда. Люда, наша единственная отличница в классе (теперь понимаете весь тлен?) уже сдала зачет, да свалила. Ну блин. Не понимаю, как можно все знать. Она, конечно, не все на свете знает, но, как ни спросишь ее что-нибудь, ответит.       За дверью вдруг послышались шаги, разговоры, а затем звонок. Вот именно в тот же момент осознала, что работу выполнила отвратительно. Захотелось попросить еще тридцать минут от урока, только бы успеть все исправить.       Все начали вставать, сдавать контрольные тетради. С разных сторон послышались банальные вопросы:"Сколько решил(а)?" и "Какая задача/вариант попался(ась)?" Учительница встала около своего стола и терпеливо ждала, когда появится стопочка работ. Решила воспользоваться моментом и открыть рабочую тетрадь с конспектами, пока в классе все мельтешат. Если встать спиной к учителю, делать вид, будто я собираюсь, то вдруг все получится? И тут, в самое не подходящее время...       - Максим, сколько будет...       - Может хватит уже меня спрашивать?!       Андрей видимо так же, как и я, решил что-нибудь сделать, но спрашивать Максима сейчас - не самое мудрое решение. Парень и сам ни черта не сделал, наверное, на нервах весь, бедный. А все это происходило в шаге от меня. Посмотришь на нас и не поймешь, к кому обращался Максим?       Я медленно обернулась и заметила, как Светлана Давидовна внимательно смотрит на нас. Сглотнула, тут же взяла контрольную тетрадь и почти одновременно с Максимом положила ее на уже небольшую стопочку.       Капец.       Уже выходя из класса математики, подумала, что, наверное, не так уж и плохо, если чуть-чуть не доделала. Серьезно, остальные-то задачи я решила. И на вопросы ответила. Жизнь продолжается дальше! Пока...       - Ты все решила? - Максим догнал и поравнялся со мной. Его каштановая челка была мокрой от пота и лезла в глаза. Но ему это ничуть не мешало. Видно, старался парень, с натугой так. И даже, наверное, не напрасно.       - Все, но у меня в одной задаче получился косинус ноль целых, пять десятых. В градусах что там будет, фиг знает, - я отправила за ухо свою русую челку, которую пытаюсь отрастить.       Тут в меня врезался какой-то мальчишка с начальных классов и я раздраженно фыркнула. Ненавижу эту часть здания школы. Тут часто кто-то бегает, так что не свалиться хоть раз - воображение.       Мимо прошел Валера из параллели, и я сразу же ухватилась взглядом за его тонкие запястья и длиннущие тонкие пальцы. Эх, мечты-мечты. И нет, он мне не нравится. Слишком высокий и худой. А лицо через чур детское. Глаза, конечно, красивые. Совсем девичьи. Теплые, карие, а ресницами можно пыль в доме смахивать. Но характер - боже упаси. Меня капустой называет, да. Просто не понимает, что трехметровый шарф - очень тепло.       - Люба... ну ты... - от созерцания прелестностей меня вернул в суровую реальность смех Максима.       Он смотрел на меня так, как будто я сейчас по потолку хожу. Голой. И с дурацким красным бантиком на шее.       - Что? - я не стала хмуриться, а улыбнулась, как дурочка. Что ни говори, но любой смех для меня вирус, от которого я не имею лекарств. И еще у Максима, когда он улыбается, ямочка на левой щеке. Тут нельзя не улыбнуться.       - Это же одна вторая, шестьдесят градусов, ну ты даешь! - и опять заржал.       Именно, заржал.       Потому как я почувствовала себя бараном. Тупым, чертовым бараном. Которому хочется кого-нибудь забодать.       - Твою мать... - прошептала я, глядя себе под ноги, чтобы не свалиться с лестницы, по которой сейчас спускались.       А ведь я знала! Просто не хотела думать. Мой запас энергии выдохся, и на смену пришла лень. Вот так вот.       - После уроков нельзя, да? - пустая надежда.       - Неа, - Максим усмехнулся и отвернулся. Кажется, к нему кто-то обратился, и теперь он с кем-то разговаривал. Пусть. Пусть валит. А то я уже хочу именно его забодать, хоть он и ни в чем не виноват.       Я тупо глядела себе под ноги, когда шла в столовую. Именно сейчас есть не хотелось, точнее, моя голова не хотела, а вот желудок настойчиво каждые три метра оповещал меня, что жуть как голоден. Я со вздохом ввалилась в столовую. Именно ввалилась, потому как меня буквально занесло волною других учеников в помещение.       Простояв в очереди добрую половины своей перемены, я уселась за наш стол, на котором сидело лишь пару моих одноклассников, да и то те уже доедали.       Скажу вам так: да, я боялась получить плохую отметку. А работа-то легкая была. И только этот факт не дает мне покоя. Нужно что-то придумать. Как-нибудь забраться в кабинет математики до того, как Светлана Давидовна начнет проверять тетради, ведь потом....       Внезапный взрыв хохота за последним столом прервал мои мысли. Уже зная, кто там находится, я все же посмотрела на них.Одиннадцатиклассники Антон и Артем над чем-то бурно смеялись, в то время как некоторые учителя недовольно на них смотрели. Неподалеку от них сидели две девочки из седьмого. Кажется, в них попали макароны, запущенные лихо Артемом.       Я покачала головой и отвернулась. Детский сад. Если эти два придурка собираются так соблазнить двух этих дур, то вряд ли у них выйдет. Еще один взрыв хохота. Я посмотрела на дальний стол, за которым уже смеялись те самые семиклассницы. М-да, кажется, я ошиблась. Девочки попались на удочку.       К сожалению, на Антона удочку я тоже как-то раз попалась. Или он... Два месяца назад он внезапно добавился ко мне в друзья. И, как пишут в разных сопливых романах, мое бедное сердечно учащенно забилось, потому как этот голубоглазый мне нравился еще с прошлого учебного года. Ну нельзя было просто так родиться высоким брюнетом, с ярко-голубыми глазами. Внешность моего идеала, блин.       Я сразу его добавила и, немного поколебавшись, написала ему первая. Ну он же добавил первым. Все правильно. На удивление, он оказался в общении мне приятен. Было здорово с ним общаться. Хотя в школе мы и словом обмолвиться не могли. Знакомы, конечно, были. Но не так, чтобы даже привет сказать друг другу.       В тот же день он "поплакал" мне в жилетку, так как признался своей однокласснице в любви, а та со всей жестокостью отвергла его. Он назвал меня другом, потому что я его поддержала. Ага, я спец в этом деле. У меня лучшая подруга до сих пор страдает от неразделенной любви.       А потом, в течение месяца, мы отлично пообщались. Естественно, я заметила, как он в меня по уши влюблен. И... естественно, моя влюбленность сошла на нет. И когда он признался мне, конечно, в интернете, я написала ему, что он мне нравится, но я не хочу торопиться. Думала, все будет хорошо. Через неделю мы начали встречаться. Еще через неделю расстались. Вот такой вот эпик.       Мне было плохо из-за моего поведения. Подруга говорила, что не надо беспокоиться, ведь обычно эти "встречаться" всегда к тому и ведут, когда кто-то один разлюбливает другого. Это у меня типа второй раз. И всегда разлюбливаю я. Совпадение? Не думаю. Это я такая черствая, вероятно.       Антон месяц походил грустный, но, как и всегда, теперь с ним все в порядке. Вон, с Артемом уже семикурсниц пикапят. И если вы думаете, что меня сжигает жгучая ревность, то я могу смело заявить - нифига.       Я быстро умяла свою пиццу, хотя даже совсем не заметила, как это произошло, потому как мои мысли занимала лишь одна геометрия. Мне не очень-то хотелось получить тройку из-за такой наиглупейшей ошибки. И, быть может вам покажется, что я через чур сильно переживаю по этому поводу, то уж как есть.       Наверное, было глупо размышлять над тем, чтобы как-то исправить свою оценку. И если каждый второй так начал делать бы, то все мы ходили в отличниках или ударниках. Сладкие надежды, и безнадежные.       Но мысль, что надо исправить в зачете ответы, крепко засела в моей голове, будто жвачка в волосах. И голова сосредоточенно работала над планом. Над планом, который никак не хочет разрабатываться. Я раздраженно дернула рукой, и вдруг стакан с недопитым чаем опрокинулся, а сама жидкость вылилась прямо на... мимо проходящего Антона.       - Блять.       Он смотрел на темное пятно на джинсах, но только не на меня. Я понимала, сколько времени не пройдет, все равно будет неловко глядеть друг на друга. Поэтому я так же, не отрывая взгляда, взирала на результат своей косорукости.       - Блять, - согласилась я с его фразой, которой можно высказать все эмоции, которые отразилось на наших лицах. А в следующую секунду я спохватилась, чуть не хлопнув себя по лбу, - И-извини, Антон!       Он немного с раздражением, но не со злостью глянул на меня, сжав челюсть. А я сдержала порыв выбежать из столовой или вовсе провалиться сквозь землю. Потому как со мной еще таких идиотских ситуаций ни разу не случалось, и как выпутываться из нее, я без понятия.       Я не знаю, сколько прождала своего приговора, сколько мы глядели друг на друга, совершенно с разными эмоциями и мыслями. Как много прошло времени, может, секунда или минута, если не больше, но лицо его размягчилось, отчего я вмиг расслабилась.       - Все в порядке, - он улыбнулся лишь краем губ, а для меня это было, будто отменили все экзамены.       Он оглядел свои замаранные джинсы и цыкнул. А я же скрыла ладонью пол лица, лишь бы Антон не видел, как я покраснела. Вот вас бы на мое место! Не каждый же день вам приходится опрокидывать стакан чая на парня, который когда-то вам нравился.       - Блин! Я задумалась, даже не заметила, как... рука дернулась... черт... руки из жопы растут... не горячий? Дура, сама же сейчас пила, нормальный... блин, пятно...       Бормоча всю эту околесицу, я чувствовала себя Кличко. И да, понятно же, что Антон принял извинения, но я хотела в этом увериться. Или просто рот внезапно загорелся желанием поболтать, а мой мозг в сторонке курил марихуану, так что сама я - Люба, сидела в сторонке, сгорая от стыда за себя, и наблюдая за всем этим тихим ужасом.       - Да понял я, - Антон махнул рукой, за что я была ему благодарна, потому как вмиг заткнулась. Он без особого интереса глянул на меня, затем вдруг куда-то мне за спину, вздохнул. - Не переживай ты так, все нормально.       И ушел. А когда я обернулась, то заметила, как он выходит вместе с Артемом из столовой. И Антона одноклассник, кажется, помирал со смеху, в тот момент, когда я помирала от стыда.