Свидание в подарок

Дженсен сумел уйти незамеченным. Обернувшись в последний раз на переполненный людьми и весельем дом, он спустился с крыльца на улицу и пошел к машине. Но открыть дверь ему помешали закрывшие глаза теплые руки. — Узнаешь меня? — тихий шепот на ухо. — Миша, — выдохнул Дженсен, молясь, чтобы имя оказалось правильным. Не потому что боялся проиграть в дурацкую угадайку, а потому что именно этого гостя ждал весь вечер. Руки переместились на плечи и развернули его к себе. — Привет, — Миша улыбнулся ему, все еще удерживая за плечи. — Прости, что опоздал. Или… Я как раз вовремя? — Можно и так сказать. — А ты куда это намылился? Смылся с собственного праздника? — Вроде того, — он неловко пожал плечами. Не хотелось объяснять, что его просто задолбала душная атмосфера вечеринки и пожелания, которые все равно никогда не сбудутся. Он просто тихонько любовался Мишей при свете луны и, честно говоря, идея провести так всю ночь казалось самой заманчивой из возможных. — Ну, а мне как, туда идти? — Миша усмехнулся и кивнул в сторону дома. Дженсен пожал плечами. — Ты же пришел на вечеринку. Иди, конечно. — Нет, я вообще-то пришел к тебе, — Коллинз заключил его в объятия. Дженсен пробормотал что-то нечленораздельное, тая и плавясь в его руках как последняя девчонка. — Мм, да? — промурчал Миша. — Давай просто уедем куда-нибудь подальше? — Давай. Доверяешь мне? — Конечно, доверяю, — серьезно ответил Дженсен, затаив дыхание. — А что? — Тогда я поведу. Просто ты выпил, а я еще трезвый… — Угу. — Не боишься, что разобью твою машину? Или остановят? — Коллинз, заводи уже! — Дженсен кинул ему ключи. Он-то думал, тот скажет что-то важное… — На моей поедем, — принял вдруг решение Миша и быстро направился к черной Ауди, припаркованной в нескольких метрах отсюда. Они ехали молча, все больше удаляясь от дома. Дженсен получил несколько звонков и смс от гостей, но проблема быстро решилась, когда он позвонил Джареду и оставил его за главного. — Да, просто не разнесите дом. Ну, насколько это возможно. Проследишь? Да, спасибо. Я… Можно сказать, что прогуляться. Загород, наверное. На машине, конечно, холодно же. Нет, я с Мишей. Мы встретились и решили… Миша отобрал у него трубку. — У нас свидание, а ты не вовремя. Об этом тоже в подробностях рассказать? Нет? Ага, давай, пока. Дженсен усмехнулся, забирая телефон обратно. Вот так, решил все парой слов, а ему думай теперь… Думать решительно не хотелось, вопрос вертелся на языке, а он и вправду выпил достаточно. — У нас свидание? — Ну, вообще-то я так для Джареда сказал, но… — Ясно. — А ты пошел бы? Со мной? Дженсен посмотрел на него как на больного, ища подвох. — Ясно, — отзеркалил его ответ Миша и вернул свое внимание дороге. — Ты же не пригласишь. — А ведь мог бы. Дженсен не ответил. Тишина отдавалась в ушах неприятным звоном. Дженсен не любил молчать — лучше ссориться, ругаться, может, даже бить посуду, но не просто замолкать. Родители часто наказывали его так — игнорировали по несколько дней, отвечая только на прямые вопросы, а потом ставили себе в заслугу «зато мы тебя не бьем». А Дженсену даже хотелось, чтоб ударили, наподдавали в сердцах, а потом вместе бы плакали, извинялись и мирились. Так было у некоторых из друзей. А у него — только холодное отстраненное молчание. Дэннил тоже никогда не скандалила. Только уходила в другую комнату и запирала дверь. У них даже настоящих ссор было от силы штук пять. Просто все то же молчание, идущее из детства, и затягивающееся все дольше и дольше, пока они наконец не стали жить раздельно. Как простые соседи в большом и холодном, полупустом доме… — Не молчи! Какого вообще черта ты спрашиваешь, если потом собираешься ответить «ясно» и замолчать? — Миша сердито зыркнул на его отражение в зеркале заднего вида. Дженсен не смог сдержать улыбки. Миша вот никогда не молчал, всегда выплескивал все эмоции и чувства в словах, всегда, кроме тех случаев, когда прятал взгляд и закусывал губу, словно бы останавливая себя от того, чтобы ляпнуть лишнего. Чего же такого лишнего — эта тайна, наверное, с ним и умрет… Эклз вспомнил, что Миша, вообще-то, все еще раздражен и ждет ответа. — Прости. Я не специально молчал, просто не знал, что сказать. Сам не люблю тишину. — Тишина бывает разной. Иногда это здорово — просто посидеть с приятным человеком и помолчать, когда и слова не нужны, все в глазах отражается. А иногда она такая звенящая и колючая, как сейчас была… Так есть шанс, что ты бы пошел? — неожиданно спросил Миша, слезая с пространных рассуждений. — Пригласи уже и узнаешь, — тихо фыркнул Эклз. — Дженсен, ты пойдешь со мной на свидание? — Ого. Не думал, что ты действительно… Да, — не раздумывая, согласился Дженсен. Не то, чтобы он верил в серьезность его намерений, просто не придумал ироничного ответа. Да и не хотел придумывать. Миша улыбнулся и быстро поцеловал его в плечо. Так, что почти и не почувствовалось сквозь пиджак, рубашку и футболку, но так нежно и… интимно. Дженсен почувствовал, как сердце сделало кульбит. И ему так захотелось сказать Мише то, что давно уже поселилось в душе, что разъедало мозг каждую секунду их близости, вывернуть руль и прижать его к сидению поцелуем… Но все же не настолько много он выпил. *** — И… Где мы? — Дженсен огляделся, вылезая из машины. Берег озера, укрытый травой и низко склонившимися к воде ивами. И как только Коллинз нашел такое место в Ванкувере? — Красиво? — Красиво, — согласился он, вдыхая ночную прохладу полной грудью. — И разве так важны широты, долготы или координаты GPRS-навигатора? Хорошо же и без этого. — Хорошо. Холодно только, — Дженсен зябко передернул плечами. Миша открыл багажник и достал несколько пледов, один из которых быстро накинул ему на плечи, задержав руки чуть дольше, чем было необходимо и чуть меньше, чем хотелось обоим. И снова в его глазах промелькнул кусочек той тайны, что Дженсен все никак не может разгадать. — Что, часто выбираешься так? — Дженсен кивнул головой на оставшиеся пледы в его руках. Под ними, кажется, была какая-то накидка или даже тент. — Реже, чем хотелось бы. И, к сожалению, обычно не с теми. Хорошо, что сегодня это не так. Постелешь? Дженсен улыбнулся, через несколько секунд сообразив, что Миша хотел сказать, что рад приехать сюда именно с ним. — А куда? — Куда душа ляжет, туда и постели. Только не слишком близко к воде, а то берег размытый, а я купаться не планировал. — А поточнее? — Как хочешь, Дженс. Эклз фыркнул и специально устроился поближе к воде, почти касаясь ее ногами. Пусть в следующий раз объясняет точнее или стелет сам и… Он замер, смотря на Мишу с бокалами, двумя бутылками вина, контейнером с едой и свечами в руках. Тот с трудом удерживал все это одновременно и поспешил положить вино и еду на плед. — Ты… Серьезно? Походный набор для свиданий? — А я знал, что ты согласишься, вот и подготовился, — Миша подмигнул ему и расставил свечи, шустро зажигая их какой-то доисторической зажигалкой. — Ух ты, — протянул Дженсен. Думать о том, что Миша и вправду приготовил это для него… Нет, нереально. — И все же, где мы? — Ты же сказал, что доверяешь. Боишься что ли? — Учитывая, что мы сидим совершенно одни в каком-то лесу, я понятия не имею ни сколько времени, ни где мы и ни во сколько вернемся… Я доверяю, Миш. Просто хочу запомнить место. — Будешь ездить с кем-то? Ладно. Тут недалеко деревушка… — Если пообещаешь меня сюда возить, не говори. — С радостью. За тебя! — Миша разлил вино и поднял бокал, второй протягивая ему. — Ой, понижу я сейчас, и потащишь ты меня домой на себе… — Дженсен покачал головой, но бокал взял. — Ну и потащу, — спокойно согласился Коллинз. — У тебя такой балаган, никто не заметит, даже если ты под ЛСД придешь или вообще на слоне прискачешь. — Слоны не умеют прыгать, — пробормотал Дженсен и помрачнел, вспомнив о том, что утром его ждут горы мусора, грязной посуды и пьяных людей. Если с первыми двумя проблемами могла справиться домработница, то третью решить было сложнее. Он выпил вино залпом под чуть насмешливым взглядом Миши, который мучил свой бокал уже несколько минут, отпивая маленькими глоточками. — Что? — Кто же так вино пьет, Дженс? Это же не виски, чтобы хлестать стаканами. Смотри… — Миша поднес к его губам свой бокал и приобнял за плечи второй рукой, чтобы полностью контролировать движения. — Вот, пригуби чуть-чуть и посмакуй на языке вот так, — он наглядно показал, открывая рот. Дженсен поперхнулся, залипнув на его губах. — Тшш… — Миша стер с его подбородка несколько винных капель и облизал пальцы. — Салфеток нет. Вино плохо отстирывается. А мне нравится эта рубашка, — пояснил он на ошалевший взгляд зеленых глаз. — Хорошее вино, Миш, — хрипло сказал Дженсен, мечтая узнать, каким будет вкус вина, слизанного с его губ. Но Миша, словно бы прочитав его мысли, отстранился. — Странно, что я в нем разбираюсь. У меня плохо со всеми этими штучками для богатых — мидии, омары, три вилки для рыбы… А вино вот люблю выбирать. Мне показалось, оно идеально подойдет для нашего вечера. — Ты что, и вправду выбирал его для меня? — Да. Это подарок. Одну разопьем, а другую себе оставишь… Ну что ты так смотришь? — Оно лежало у тебя в багажнике вместе со всем… этим. Миш, ну не дури меня. Миша тяжело вздохнул и выудил из бумажного пакета с бутылками вручную выписанный чек. — Не веришь? Дату посмотри. Время тоже должно быть. — Я лучше посмотрю цену. Да мы сейчас пропьем твою зарплату за несколько месяцев! Твою чертову зарплату, а ты не менеджером работаешь! — Это подарок, — тихо повторил Миша, поджимая губы. — Прости, — Дженсен протянул руку и погладил его по голове, извиняясь лаской за грубость. Обидеть его — последнее, чего он хотел. — Мне приятно. Просто… Я тоже все никак не привыкну ко всем этим штучкам для богатых. Ты же меня простишь? — Конечно, — Миша улыбнулся, прикрывая глаза. — Ты всегда такой эмоциональный со мной. А я наоборот, тише становлюсь. Словно ролями меняемся… — И вправду так, — согласился Эклз и налил им еще вина, на это раз смакуя каждую каплю. — Оно не хорошее. Оно изумительное. — А ты красивый, — невпопад сказал Миша. Так просто, искренне и открыто. Как будто бы это было обычным делом — встречать скорый рассвет вдвоем на берегу озера, пить вино и обмениваться комплиментами. Дженсен рассмеялся, сжимая в руке бокал и краснея — то ли от вина, то ли от комплимента, то ли от его взгляда, пробирающего до мурашек. — Ты только сейчас заметил? — Только сейчас сказал, — признался Миша. — И вообще, у нас свидание. Имею право. Как же хорошо, черт, просто сидеть так и говорить-говорить-говорить, пусть и ерунду, пусть и спорить немного, но только бы не молчать. — Я люблю тебя, — прошептал Дженсен, опуская голову ему на плечо. Это не относилось к ерунде, но кто же сейчас разберет? — Я тебя тоже, Дженс, — Миша поцеловал его в макушку. — Можешь сделать для меня кое-что? — в голову ударила хмельная мысль. Теперь Дженсен был действительно пьян и, раз уж смог признаться, то мог попросить и того, чего хотелось в подарок гораздо больше, чем самое изысканное и дорогое в мире вино. — Все, что угодно. У тебя же День Рождения. Дженсен украдкой опустил взгляд на часы. — Уже нет. Все равно можно? Миша вдруг взял его лицо в свои руки и притянул к себе, наклоняясь близко-близко к губам. — Я в любой день сделаю для тебя что угодно, Дженсен, — прошептал он, опаляя и без того горящие щеки теплым дыханием. Дженсен закрыл глаза, уже зная, что сейчас в глазах Миши. Та самая тайна, видеть которую без возможности узнать невыносимо… Weʼll never know, weʼll never know What stands behind the door But I got a feeling Itʼs a feeling thatʼs worth dying for Just close your eyes, and hold your breath Because it feels right Мы никогда не узнаем, никогда не узнаем, Что находится там, за дверью. Но я испытываю некое чувство, И это то чувство, за которое можно умереть. Просто закрой глаза, задержи дыхание, Потому что это так здорово — Дженс… Посмотри на меня… — Подари мне ключ, а, Миш? — тихо попросил Дженсен, послушно смотря на него, но даже не надеясь, что тот поймет. — Какой ключ? От моего сердца? Так он уже давно у тебя, — Миша едва заметно усмехнулся и погладил его по щекам кончиками больших пальцев. — Чего ты хочешь? — Поцелуй меня… — простонал Дженсен. Миша замер, не зная, посметь ли ему. Но пока он раздумывал, посмел Дженсен — не в силах больше сопротивляться дикому желанию, обвил шею руками и накрыл его губы своими. Синие глаза удивленно распахнулись, а потом… Потом в них разлилась такая нежность, что защемило сердце. Неужели, это и была та самая тайна? — Что это значит? — Миша погладил его по плечам. — Не знаю, какого ответа ты от меня ждешь, но для меня это значит все. Коллинз прижал его к себе крепко-крепко и прошептал на ухо: — Тогда еще. Уже не сдерживаясь, Дженсен утянул его на пледы и траву, целуя отчаянно и жадно. Сбивая свечи в воду, расплескивая вино, потому что плевать уже, на все плевать, только бы иметь возможность не отрываться от его губ и чувствовать, чувствовать… Берег не выдержал того, как нахально они на него навалились, и осел, утягивая в воду и их. Дженсен расхохотался, лежа в ледяной воде под теплым Мишей, который смог бы согреть его, наверное, и в жидком азоте. — Ты… был… прав… — Черт… надо… вылезать, — пробормотал Миша, вторя его смеху и охая от холодной воды, задевшей и его. — Простудимся же! Так и воспаление легких получить можно! — Ты бы только знал, как мне наплевать на это, Миш, — Дженсен улыбнулся и вновь поцеловал его, приподнимая голову, чтобы не наглотаться воды. — Хоть умрем. Я все равно не дам тебе слезть. — А если… сердце… остановится? — Миша с трудом уклонялся от настойчивых поцелуев. — Перспектива получить искусственное дыхание от фельдшера-недоучки меня также не пугает. Миша все-таки выбрался на берег и подал ему руку, помогая забраться. Он уже дрожал от холода так, что зуб на зуб не попадал, а Дженсен только улыбался и смотрел на него одурманенным взглядом. — Ниф-фига… с-с-себе… ты пьяный… раз даж-же не чувствуешь… х-холода… — Миша начал стягивать с него пиджак и рубашку, удивляясь контрасту тел. — Да ты горишь! — Мы горим в этом пламени, мы могли бы любить друг друга и на Солнце, — пропел Дженсен и присоединился к его попыткам расстегнуть пуговицы. — Ч-чего? — Радио чаще слушай, — он усмехнулся, коротко целуя Мишу в холодные губы. — Забей на них, а? Они такие маленькие… и дурацкие… — хихикнул Дженсен, опуская руки. — Об-бычно… на холоде. трез-з-звеют, а ты с-словно… догнался еще парой… б-бутылок, — Миша рассмеялся и все-таки снял с него рубашку, победно поднимая ее над головой. С футболкой оказалось проще, и он начал раздеваться сам. — По-моему ты просто хотел меня раздеть. Признайся, ты все предусмотрел. — А кто место выб-бирал… так близ-зко… к воде… а? — он все не мог перестать стучать зубами, и Дженсен всерьез забеспокоился. — Ладно. Иди сюда, я теплый. Надо добраться до машины. Там печка. — О. Раз-зумная мысль. Они захватили с собой вино и один плед, оставшийся более-менее сухим, укутались в него и побрели к машине, хихикая и толкаясь. — Не думал, что я буду праздновать День Рождения черти где, сидя полуголым в чужой машине, только что искупавшись в мартовской водичке и выливая из ботинок воду. Да еще и чувствовать себя при этом абсолютно счастливым. — К-как ты… выговорил… такое… сложное… предложение? — Миша от холода и смеха едва мог говорить. Дженсен помог ему стянуть джинсы и начал растирать ледяное тело. Не думать о том, чье это тело, было довольно-таки сложно. А уж когда он снял брюки, а Миша забрался к нему на колени… О, это сделалось невозможным. И даже холод не спасал. Миша вдруг приподнялся и разделся полностью, оставаясь в одном пледе и смотря ему в глаза потемневшим взглядом. Дженсен покачал головой, не решаясь оторваться от его лица, потому что от одной мысли о том, чтобы посмотреть вниз, становилось еще жарче. — Ну? Ты же не хочешь отморозить самое дорогое? Я могу слезть. Дженсен усмехнулся и последовал его примеру, снимая мокрые, холодные и неприятно липнущие к коже боксеры. — Я бы сказал, что мне нужен ледяной душ, но теперь знаю, что это не спасет. Так что сиди уж. Но если у меня встанет — я не виноват, — пробормотал он, плотнее укутывая Мишу в плед. — Даже так? — Миша поерзал на нем, заставляя застонать. — Мм, ну это вообще-то хороший способ согреться. — Ты точно это предусмотрел, — шепнул Эклз, вжимаясь в него всем телом и чувствуя, как возбуждение сворачивается тугим узлом в паху. — Ну, может быть, в самой дикой и желанной моей мечте так и было. Хотя я бы сказал скорее: сексуальной фантазии. — Я не настолько извращен, потому что о таком даже не думал, но… Сидения опускаются? Миша тихо рассмеялся и вновь поцеловал его, опуская сидение как можно ниже. — Я так долго ждал тебя, Дженс, — шепнул тот, проводя холодными руками по спине. По телу прошла волна дрожи, но больше не от холода, а от осознания того, что это — взаимно, которое вдруг накрыло Дженсена с головой. — Люблю, — тихо выдохнул он, крепко сжимая Мишу в объятиях. — И я тебя. — Спасибо за подарок. Лучший вечер в моей жизни — как ты узнал, что я именно это хочу? — Я приложу к нему немного ночи… *** — М-да. Холодно было мне, а заболел ты… Тридцать восемь и четыре. Эх, ты ужасно горячий, — констатировал Миша, качая головой. — Прямо горю, ага, — Дженсен хрипло закашлялся в кулак. — Хреново болеть, даже не поцеловать тебя. — Мы будем разжигать пожар, пока он не перейдет и на другую сторону. Давай наслаждаться! — шепнул Миша, наклоняясь над ним и целуя в губы. — Плевать. Если я заболею тоже, вызовем сиделку, будем лежать рядом. — И будем гореть вместе… — Дженсен прикрыл глаза. — Ты послушал песню, да? — Да. И хоть на Земле, хоть на Солнце… Мне все равно. — Я тоже тебя люблю, Миш. Заканчивай с аллегориями, и так мозги плавятся, — он усмехнулся и получил еще один поцелуй. — Тогда просто дай мне немного места. — Ты про кровать или про жизнь? — Ну, ты же просил закончить с аллегориями, — Коллинз забрался к нему на кровать и крепко-крепко обнял. И как бы ни было Дженсену жарко, отстраняться он и не подумал… Letʼs light it up, letʼs light it up Until our hearts catch fire Then show the world a burning light That never shined so bright Давай зажжем огонь, давай зажжем огонь, Пока пожар не охватит наши сердца. Пролей свет этого пламени на мир вокруг, Этот свет никогда не был таким ярким…