Энантиодромия

Еще никогда я не чувствовала такого. Ты сидишь без сил, смотришь в стенку и молчишь. Твои глаза краснее обычного, на щеках вода. Губы то и дело то смыкаются, то размыкаются в безмолвном шепоте. В комнате раз за разом слышится тиканье старых часов. Тик-так, тик-так. Вот, ты не выдерживаешь. Твои плечи начинают мелко дрожать, дыхание становится все тяжелее и тяжелее, глаза еще больше краснеют и ты обессилено прячешь лицо в ладонях, стараясь успокоить себя, раз за разом повторяя одни и те же слова, которые постепенно теряют свою цену. Ты начинаешь понимать, что это больше не спасает. Начинаешь снова злиться, твой тихий плач перерастает в истерику. Ты уже не плачешь, ты рыдаешь. Тебя трясет, падаешь на спину, глотая слезы и сопли, уже не шепча, крича изо всех сил. Ты кричишь так громко, что со временем теряешь голос, чувствуешь омерзительную боль в горле. На время она успокаивает тебя. Ты остаешься в таком положении, жадно глотая воздух ртом, будто после долгого бега. Нет. Так продолжаться не может. Каждое свое утро ты начинаешь с того, что пытаешься заставить встать себя с кровати, не так ли? Мое же утро начинается по-другому. Я даже не делаю попыток встать. Я понимаю, что в этом нет никакого смысла. Да, я просыпаюсь и засыпаю со всеми, но с кровати не встаю. Мне не лень, мне просто не хочется, ведь даже если я встану, ничего не изменится. Я лежу и просто разглядываю потолок или же свою серую стенку. Мои глаза опухли, руки и ноги болят, во рту пересохло, любое движение является для меня мучением и само по себе сковано. Я не придаю этому особого значения. Зачем? Ведь смысла в этом нет. Даже если я пожалуюсь на свои боли родителям, они дадут мне пачку таблеток и скажут дозировку, которую я непременно не стану соблюдать и, воспользовавшись моментом, закинусь. Да-да, закинусь самой обыкновенной но-шпой, не смотря на её неприятный вкус. Мне кажется, что мою боль уже ничего не сможет остановить. Я буду страдать еще долго. Давно ли у меня такое состояние? Точно не скажу. Я потеряла счет времени. В какой-то степени я даже рада этому. Если бы я знала, сколько времени прошло, я бы тут же расстроилась. Хоть сейчас и лето, мне нужно занять себя чем-то более увлекательным, чем почасовыми рыданиями и плеваниями в стенку. Только вот чем… Раз за разом, делая ту или иную вещь, я вспоминала о том, что рано или поздно мне все-таки придется выйти. Выйти из своего скромного царства, где я являюсь правительницей и королевной всего живого. Где я могу часами напролет смотреть фильмы и есть отвратную еду, где я могу отдыхать, рыдать, принимать таблетки и спать днями напролет, наплевав на утекающее время. Мои родители злятся на меня из-за этого. Они бьют тревогу, они кричат, но я даже слушать не хочу их… -Алиса, что это такое?! - с явной злобой в голосе воскликнул мой отец, глядя на то, как я беру в руки банку с кефиром и стараюсь открыть её. –Ты вообще собираешься есть нормальную еду? -Я поела утром, пока вы спали, - вру я, захлопывая дверцу холодильника и пытаясь как можно скорее уйти с кухни. -Ты целыми днями сидишь в своей чертовой комнате и жрешь не пойми что! Алиса, хватит, одумайся! Погуляй же с друзьями. В итоге, устройся на работу, разве это сложно? - так же зло говорит мой отец, намазывая масло на булку. -Я отдыхаю, - равнодушно отвечаю я, не без омерзения смотря на масло и грея в руках чертову бутылку. -Отдыхаешь? – вновь взорвался отец. – Ты вообще понимаешь, что за бред несешь? – он делает усталый вздох, откладывает ножик в сторону и говорит уже более мягко. – Милая, ну неужели ты хочешь просидеть взаперти все лето? -Мое дело, - морщась, отвечаю я и ухожу. Продолжать разговор мне не хочется. Мне хочется поскорее запереться в комнате и продолжить рыдать, глядя на проклятую банку кефира, ради которой я выползла посреди дня наружу. Лучше бы я этого не делала. Вскоре, такие диалоги стали частым явлением. Мои родители начали интересоваться жизнью своей дочерью. Только вот, поздно они занялись мной. Я продолжала убиваться. Не знаю почему, но постепенно мне начинало это нравиться. Какие-то странные наклонности с примесью мазохизма стали частым явлением. Я даже начала наносить себе увечья, пускать кровь и рыдать с еще больше силой. После таких процедур мне становилось легче дышать и на какое-то время на душе бывало даже как-то подозрительно радостно. Такого чувства у меня не было даже от принятия самых сильнодействующих лекарств. Вы спросите меня: -Алиса, что же такое случилось, что ты убиваешься изо дня в день? Чего такого по твою душеньку случилось, раз ты настолько слаба и несчастна, что проклинаешь весь мир и ждешь момента, когда все погибнет? Я не без усмешки на лице отвечу вам, проводя рукой по волосам и стараясь сдержать очередные слезы: -Любовь.