True love

Елене хотелось прокрутить время в ускоренном режиме. Она знала, что рано или поздно перестанет воспринимать все произошедшее так остро, но сейчас память явно не была к ней благосклонна. Елена помнила все до мельчайших подробностей, ей было стыдно перед самой собой и горько из-за реакции Стефана. А еще больно — ведь она до сих пор не могла забыть глаза Деймона и то, что он ей сказал. Лишь одно держало Елену на плаву — она знала, что рано или поздно отомстит Кэтрин за это издевательство. Как только представится возможность, поправила себя Елена. Ведь Кэтрин бесследно исчезла — никто не знал, где она. Впрочем, Гилберт не сомневалась: рано или поздно вампирша даст о себе знать. Стефан предпочел сделать вид, что ничего не произошло. На следующий день он явился в школу и заявил, что им нужно поговорить. И предложил забыть, просто забыть об этом «нелепом» случае. Извинился. Сказал, что по-прежнему любит Елену и только ее. И что понимает, почему она так поступила — из-за безграничной любви к нему. Гилберт слушала своего парня с нескрываемым шоком на лице. Неужели он сам верил в этот бред? Как он мог просить о втором шансе после всего? Но самое прискорбное заключалось в том, что в глубине души Елена хотела дать ему этот шанс, забыть обо всем, отмотать время назад, до того, как ее жизнь покатилась в пропасть. Ей хотелось снова быть уверенной в чистых и светлых чувствах Стефана, не сомневаться в собственных, твердо знать, что правильно, а что нет. Кэтрин же отобрала это, перемешав в жизни Елены все, что только можно было перемешать. Мягко высвободившись из объятий Сальваторе, она пообещала обо всем подумать. Ей нужно было время. Много-много времени. И плевать, поймет ли Стефан. Если он мог жить так дальше, то она — нет. Прошло уже несколько дней, но Елена все еще не могла прийти в себя. Уверено сбрасывая звонки Стефана, она понимала, что просто не может сейчас слышать его голос. Приходить к ней он не решался, и она была мысленно благодарна уже хотя бы за это. Внутри расползалось противное чувство горечи. С каждым новым днем, когда она просыпалась и понимала, что ничего не изменилось, Елена чувствовала себя все более разбитой. Ни Бонни, ни Кэролайн она не решалась рассказать о случившемся — это не их проблемы, а только ее. Был только один человек, точнее и не человек вовсе, к которому она могла бы обратиться за помощью. Но по нелепому стечению обстоятельств именно этого мужчину ей сейчас совсем не хотелось видеть. Вопреки ее желаниям, он являлся к ней каждую ночь. Со своими чертовыми глазами, наполненными страданием и сожалением. С этими пронзающими душу словами… Господи, как же ей хотелось это забыть! Тогда она смогла бы восстановить отношения со Стефаном и жизнь снова вошла бы в привычное русло… Но разве может все наладиться, когда она чувствует себя так? Нет, не только Стефан предал ее. Хуже всего было то, что она тоже предала его. И продолжала предавать каждую ночь, вспоминая эти мимолетные мгновения, проведенные с его братом. Деймон совсем не искал с ней встреч. Не звонил, не являлся к ней нагло и неожиданно, как любил это делать раньше. Он просто… не давал о себе знать, будто не желал с ней общаться после случившегося. Но Елена знала, что дело не в этом. И от того было вдвойне больней. Выяснив, что Стефан в школе, Гилберт неуверенно постучала в дверь особняка. Нахлынувшие воспоминания о ее последнем пребывании в этом доме заставили ее занервничать, но она твердо решила, что все-таки воплотит задуманное. Когда никакой реакции не последовало, она приоткрыла дверь и тихо скользнула внутрь. Деймон стоял в холле, скрестив руки на груди. Его лицо походило на каменную маску, надежно скрывающую все истинные эмоции вампира. И только глаза способны были что-то сказать Елене, но Деймон упорно отводил взгляд. — Зачем ты пришла? — холодно спросил он. — Стефана нет дома. — Знаю. Я пришла к тебе. На какой-то миг он посмотрел на нее. Елене стало не по себе от этого взгляда, столько всего невысказанного было в нем, столько боли и надежды… Ее сердце пропустило несколько ударов, а потом помчалось галопом. Почти что физическая боль сковывала все ее движения. Она смотрела на Деймона и понимала, что он оказался пешкой в этой игре. Над его чувствами поиздевались, растоптали их и выкинули в помойную яму. Примерно так же чувствовала себя и она, за исключением того, что волна понимания всей правды об этих чувствах, которую она всегда упорно игнорировала, сейчас давила на сознание не хуже металлических тисков. Знаете, что говорят о настоящей любви? Настоящая любовь та, что заставляет вас бояться ее. Она пугает, выбивает почву из-под ног, рушит всю вашу жизнь только для того, чтобы потом вновь собрать ее по крупицам. Она вызывает те эмоции, которые вы никогда в себе не обнаруживали. Заставляет плакать и смеяться, любить и страдать, делает вас больным неуравновешенным человеком, которого может излечить лишь одно — взаимность. Настоящая любовь — это маленькая смерть. И воскрешение. Далеко не каждый захочет такое испытать. Именно поэтому многие из нас выбирают более простые заменители любви — ровные спокойные отношения с партнером, который внушает уверенность в настоящем дне и веру в то, что с ним вы никогда не испытаете всей этой сумасшедшей гаммы эмоций. Кому-то этого достаточно, кому-то нет. В любом случае, если любовь настоящая, а вы к ней не готовы, вам непременно захочется убежать от нее. Именно этого сейчас и хотелось Елене — убежать. И, конечно же, она не копалась в себе, не анализировала причину этой паники, которая волнами поднималась внутри при виде Деймона. Раньше она думала, что это обычный страх перед вампиром. Но сейчас Гилберт вовсе не боялась его, давно не боялась. Что же тогда? Она не знала. Но отчаянно хотела все прекратить, не позволить… чему-то себя разрушить. Просто инстинкт самосохранения, как ей казалось. — Деймон, — голос Елены дрогнул, — мне жаль, что все так получилось… — Ты не виновата, — тихо заметил он, даже не спросив, о чем конкретно она говорит — все и так было предельно ясно. — Тем не менее, это мучает меня, — вздохнула девушка. Елена подошла ближе, нарушая личное пространство вампира. Впрочем, Деймон и сам так всегда делал. Только почему-то это не смущало его так, как ее сейчас. — Я хочу попросить об услуге, — она заглянула ему в глаза, наперед зная, что он просто не сможет отказать. — Я даже догадываюсь, о какой, — грустно усмехнулся Деймон. — Что ж, проси. Елена потянулась к кулону с вербеной и уверенным движением сняла его с шеи. Вампир внимательно следил за каждым ее жестом. В его глазах проскользнуло понимание, казалось, именно этого он и ждал. — Это больно — помнить все… — неуверенно начала она. — Я хочу забыть… Заставь меня поверить в то, что романтический вечер со Стефаном был изумительным. Все прошло лучше, чем я могла себе представить. Мы были… — Достаточно, — прервал ее Деймон. — Я понял. Лицо вампира потускнело. Не обязательно было объяснять причину — слушать это было выше его сил. Он поймал ее взгляд и приготовился начать. Сейчас она находилась под действием гипноза. Не осознавая, что произносит это вслух, Деймон спросил: — Ты так его любишь, да? — Не в этом дело, — вдруг ответила Елена. Вампир мотнул головой, только сейчас понимая, что под гипнозом она не может соврать. Нехорошие мысли закрутились в его голове. Это было нечестно, но он не мог удержаться. — В чем же тогда? — медленно спросил он. — Дело в тебе, Деймон, — ровным голосом произнесла Елена, смотря на него стеклянными глазами. Вампир затаил дыхание. Это был момент истины, и он боялся услышать правду. Казалось, один ее ответ способен перевернуть весь его мир. — Расскажи мне, что чувствуешь, — пытаясь побороть собственные эмоции, скомандовал он. — Чувствую смятение и растерянность. Не могу спать — ты мне снишься. Помню каждое ощущение, раз за разом прокручиваю в голове признание. Оно меня очень пугает, — совершенно спокойно ответила она. Деймону приходилось концентрировать внимание, чтобы удержать гипноз. Ее слова приносили одновременно и боль, и облегчение. — Чего ты боишься, Елена? — Себя. Своих чувств. Тебя. Черт, вампир знал, что ему следует задавать более конкретные вопросы. — Ты… любишь меня? — спросил он, замерев от напряжения. Каждый удар ее сердца гулко отдавался в голове Деймона. Он буквально физически ощущал, насколько противоречивым оказался этот вопрос для подсознания Елены. — Да, — после небольшой паузы ответила она. Даже сейчас, в состоянии гипноза, ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать свой ответ. Деймон знал, что она говорит правду. Что-то произошло с ним в этот момент. Он так много хотел еще узнать, покопаться в ее чувствах к Стефану, понять, каким она воспринимает его самого. Но сейчас все отошло на второй план, ничего не имело значения — ведь главное он услышал. Деймон моргнул, разрушая тем самым собственные чары, и рывком притянул Елену к себе. Она на миг опешила от столь быстрой смены обстановки, но когда полностью осознала, что именно сделал вампир, пришла в ярость. Она со всей силы оттолкнула его и немедленно залепила звонкую пощечину. Затем быстро отвернулась, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Елену трясло. Нет, не от злости или страха. Ее переполняло негодование. Она не понимала, как Деймон мог так с ней поступить, воспользоваться ситуацией и ее доверием, чтобы выпытать интересующие его детали. И, главное, как она могла сказать то, что сказала?! Или это он внушил ей? Он ведь мог бы? Или нет? — Это неправда! — в сердцах выпалила Елена, разворачиваясь к вампиру. Он лишь вопросительно выгнул бровь. — Ты внушил мне все! — попыталась оправдаться она скорее для себя, чем для него. Деймон сделал шаг по направлению к ней. — Конечно, после того, что произошло, у нас со Стефаном возникли кое-какие проблемы, — лепетала Елена, — но… Еще один шаг. — …он по-прежнему мой парень, я люблю… И еще один. — …его, а не тебя! — эти слова она буквально выдохнула Деймону в лицо, потому что сейчас вампир подошел вплотную. — Маленькая врунишка, — непривычно ласково произнес он. — Может, ты и любишь его, по-своему, но меня ты тоже любишь. Совсем по-другому. По-настоящему. Елена хотела что-то возразить, но Деймон, довольно ухмыляясь, попросту заткнул ей рот. В буквальном смысле. Схватив за плечи, он настойчиво впился в ее губы. Властно и немного грубо, но иначе он не мог — эмоции переполняли его настолько, что, казалось, он никогда еще не чувствовал себя настолько живым. Сопротивление Елены растаяло на глазах. Конечно, она попыталась вырваться, скорее для виду или собственной совести. Но эти слабые попытки не убедили даже ее, не говоря уже о Деймоне. Одной рукой он удерживал ее затылок, другой — поясницу, полностью отрезая Елене пути к отступлению. Она схватила его за рубашку, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли притянуть ближе. Что-то яростное, дикое сейчас происходило между ними. Память услужливо показывала вспышки из прошлого: вот он смотрит на нее, извивающуюся на нем, и сходит с ума от желания коснуться ее кожи. Деймон отчетливо ощутил покалывание в пальцах и тут же, стараясь унять это ощущение, скользнул руками под кофту Елены, касаясь нежной бархатистой кожи. В ее сознании моментально вспыхнуло ощущение Деймона, вдавливающего ее обнаженное тело в чуть колючую на ощупь поверхность старинного ковра, — именно это ей снилось столько ночей подряд. Непроизвольно, поддаваясь до конца еще неосознанному внутреннему порыву, Елена потянула вампира на пол. Деймон только и успел восторженно хмыкнуть, прежде чем плавно опустить их обоих на ковер. С одеждой вампир не церемонился — его рубашка с выдранными из петель пуговицами полетела следом за разорванной кофтой Елены. Содрав с нее лифчик, Деймон молниеносно припал к груди Гилберт. Подключая весь свой богатый опыт, вампир ласкал Елену языком, пальцами, зубами, а порой умело комбинировал все это, заставляя девушку выгибаться под ним в экстазе. Он вжимался в Елену бедрами, отчетливо демонстрируя, насколько хочет ее, но, тем не менее, нарочито медленно продолжал эту невыносимо приятную пытку. До тех пор, пока ее стоны не сменились умоляющими всхлипами и невнятными просьбами. Лишь тогда Деймон оторвался от нее и заглянул в затуманенные и практически почерневшие от страсти глаза. Елена лежала под ним, прекрасная, с разбросанными по полу волосами и припухшими от его поцелуев губами. У вампира перехватило дыхание от красоты момента. Это было почти нереально, настолько, что могло вот-вот превратиться в иллюзию. Но только вампир знал, что происходящее — не вымысел. И это знание пьянило сильнее любого алкоголя, сильнее человеческой крови. — Деймон… — охрипшим голосом позвала Елена, касаясь рукой его щеки. — Что? — не менее хрипло спросил он, одновременно с тем отрываясь от ее шеи. Воспользовавшись своими нечеловеческими способностями, вампир за считанные секунды стянул с себя брюки и расправился с джинсами и бельем Елены. Она опешила от такой скорости, но ее мысли тут же закрутились вокруг полностью обнаженного мужчины, нависающего над ней. Деймон удерживал свое тело на вытянутых руках, близко, но не достаточно, чтобы касаться Елены. Лишь одна, особо выдающаяся его часть, уперлась в бедро Гилберт — вовсе не в то место, куда бы ей хотелось. Видя разочарование и нетерпение на ее лице, вампир лишь довольно ухмыльнулся и подался слегка вперед, дразня Елену. С ее губ сорвалось тихое ругательство, и она тут же обхватила руками бедра вампира, подталкивая его вперед. Но Деймон удержался. — Скажи мне, — шепнул он на ухо Елене, одновременно с этим, по одной, отрывая ее руки от себя и зажимая их над ее головой, — скажи мне, что чувствуешь это. — Да, черт возьми! — выпалила она, сгорая от нетерпения. Деймон усмехнулся и провел языком вдоль ее шеи, попутно прикусывая с легким нажимом кожу в особо вкусных для него местах. — Я не это хочу услышать, — намекнул он. — Скажи, что чувствуешь это только со мной, — он слегка поерзал, находя наиболее удобное положение, — или Стефана ты хочешь так же? Произнося это, вампир резко подался вперед. Громкий стон Елены и тихий Деймона заглушили последний вопрос. Ему хотелось послать на хрен эту болтовню, но он знал, что лучше прояснить все здесь и сейчас. — Так что, Елена? — усиленно сдерживая остатки самоконтроля, спросил Деймон. Он, конечно, был способен и не на такое, но в данном конкретном случае ощущать себя в Елене и продолжать связно мыслить было сложновато. — Ты чувствуешь такое… — он сделал движение вверх-вниз, практически выскальзывая из Елены и снова с силой врываясь в нее, — …со Стефаном? — Нет, черт… тебя дери… Деймон… — с придыханием ответила-таки она. Было трудно что-либо вообще говорить, потому что такого она действительно не чувствовала ни с кем. Сложно описать эти ощущения: Елене казалось, что сейчас вся вселенная замерла, существуя только для них двоих. Их сплетенные тела были центром этой вселенной, внутри росло невероятно сильное напряжение, блаженное и одновременно с тем приносящее практически физическую боль. Главной потребностью сейчас был он, Деймон, двигающийся на ней, в ней. Она до крови раздирала его спину, прижимаясь к нему еще сильнее. Он охотно увеличивал темп, но порой замедлялся настолько, что Елена готова была умереть, лишь бы он продолжил. По венам растекалась разгоряченная магма, упорно ищущая выход. Тело готовилось к взрыву, но Деймон не очень-то способствовал этому, то и дело оттягивая удовольствие и превращая секс в настоящую пытку, сладкую и вместе с тем невыносимую. Елена извивалась под ним, уже не отдавая себе отчета в том, сколько минут — или часов? — все продолжается. Наконец, Деймон перестал издеваться над ней и принял именно тот шальной темп, о котором она и мечтала. Вперед, вверх, сильнее, еще раз, а затем еще, только жестче… Этого ей вполне хватило, чтобы забиться под ним в оргазме, на миг теряя связь с собственным телом. Елена пришла в себя, когда тяжело дышащий, но невероятно расслабленный и довольный Деймон уже лежал рядом, по-хозяйски закинув руку ей на живот. Что там он говорил об ощущениях и Стефане? Его интересовало, было ли это настолько же феерически? Или он хотел услышать, что только с ним она чувствует себя так? Елена мысленно усмехнулась. Деймон прав: ее любовь к Стефану скорее напоминает любовь к родному человеку, чем ту самую настоящую любовь к мужчине. Ошибиться очень легко. Но теперь Елена знает разницу. Она словно прозрела, сбросив пелену с глаз и по-новому взглянув на мир. Возможно, не мстить вовсе нужно Кэтрин, а сказать спасибо? Она серьезно задумалась над этим. В одном Елена была уверена совершенно точно — порой жизнь преподносит весьма неожиданные сюрпризы. Например, в виде Стефана, стоящего на пороге с отвисшей челюстью…