Как приятно у трупа смердящего Перегрызть сухожилия ног И вонючего мяса скользящего Оторвать на пол-фунта кусок… (Народное творчество)
Дорогой читатель, если ты хорошо знаком с разнообразием фантастических произведений, то наверняка представляешь себе, какое обилие экзотической пищи встречается в них. Это не слишком резко отличающиеся от нашего обычного рациона блюда, упакованные в тюбики, которыми питаются поселенцы «Звезды КЭЦ», и, стейки из диплодоков, и калорийные пилюли комплексного обеда, и Главное Блюдо Дня ресторана «У конца Вселенной», и брамбулеты, в приготовлении которых используется только петеяровое масло, и ни в коем случае не сливочное… Конечно,я не ставлю себе целью описать всё меню путешественника по Вселенной Фантастика, слишком уж оно обширно, почти бесконечно. Поэтому я выбрала для вас всего лишь одну, весьма скромную, но интригующую, его часть — блюда из человечины.— У меня сегодня на ужин будет старый друг. Ганнибал Лектер («Молчание ягнят»)
Для того чтобы понять, откуда, зачем и почему в произведениях научной фантастики появились эти блюда, окинем взглядом реалии прошлого и настоящего. Поедание людей людьми и другими существами, будь то плотоядные животные или сапрофиты, — явление не редкое. В этом нет ничего фантастического. Если отбросить нападения хищников на людей и высасывание питательных веществ из разлагающихся человеческих тел грибницами, то и в этом случае останутся эпизоды поедания людьми себе подобных в религиозных и мистических целях (например, для обретения свойств, которыми славен поедаемый — привет книгам Макса Фрая, где есть на это ссылки), для решения медицинских проблем (эта практика была распространена в Средневековье, поддерживалась иатрохимическим учением и основывалась на альтернативной логике, слишком буквально понимавшей «лечение подобного подобным»), наконец, из-за голода. Добрый, мягкий, дружелюбный обозреватель, целомудренно краснея, припомнит также о каннибализме с сексуальным подтекстом, который, что весьма забавно, с течением времени стал преобладать над прочими поводами для приготовления бифштексов и шаурмы из тел безволосых обезьян… Как бы то ни было, имеет место взаимообразно обратно направленная тенденция: случаи употребления в пищу разумных существ разумными существами были чаще и обыденнее тогда, когда их разумность ещё оставалась спорной, а литература, фантастика в частности, была редка, тогда как с ростом так называемой цивилизованности, увеличением количества книг, а после — и появлением «движущихся картинок», каннибализм стал встречаться реже, а ежели и случался — то немедленно получал «фу!» от гуманных прогрессивных людей. Так явление человеческого людоедства почти полностью переселилось в фантастику, став продуктом вымысла. Вы думаете, список рецептов из мясца «гомо сапиенс» стал от этого скуднее, а его же жизнь — пусть добрее, но скучнее? Чёрта с два! Всё только началось…— Я хихикающего не ем. («Где не ступала нога человека» Роберта Шекли)
Как я уже упоминала, с течением времени табу на употребление в пищу человечины стало распространяться всё шире и шире. Вообще, с ростом благосостояния, а также возможности «более цивилизованных» стран, этаких Старших Братьев, следить за «менее цивилизованными» и очень, очень убедительно грозить им пальцем, усреднённое меню человечества стало гораздо менее разнообразным. Кому, скажем, нужно маяться с приготовлением тараканов, чтобы они были не слишком жёсткими, когда можно просто сходить в «МакДональдс» за углом за картошкой-фри? Зачем изгаляться над постными блюдами, делая их с помощью нехитрых кулинарных трюков более вкусными и питательными, чем они есть, когда мало кто пост соблюдает — не проще купить обычных сосисок и съесть их? И уж само собой разумеется, что в наши дни почти исчезло собирательство как способ пропитания, поэтому из блюд практически пропали дикорастущие грибы, травы и ягоды, раньше бывшие на столах в изобилии. Люди стали относиться к пище настороженнее, брезгливее, консервативнее. Духовные запреты усилились сугубо практическими привычками. Однако тем экзотичнее и разнообразнее стал кулинарный компонент в фантастике. Жанр фантастики подарил людям машины времени, позволяющие заглянуть в прошлое и ретроспективно оценить, проанализировать и ужаснуться либо посмеяться над традициями каннибализма из дремучих эпох, которые мы не застали «вживую», и представить новую волну людоедства будущего, по разным причинам могущую возникнуть на родной Земле, и звездолёты, на которых вымышленные экспедиции посещают планеты, повторяющие в развитии наши цивилизации, на которых появляется взгляд на этот же вопрос со стороны. Впрочем, по большому счёту, это одно и то же… Рассмотрим несколько примеров.— Морлоки, плотоядные морлоки! Доктор Шелдон Купер (The Big Bang Theory: The Nerdvana Annihilation)
Первопроходцем и в хроноопере, и в освещении проблемы табуированного для нас меню стал Герберт Уэллс, «изобретатель» пресловутой машины времени. Его герой — повторю на всякий случай общеизвестный сюжет — отправился в далёкое-далёкое будущее из начала ХХ века и обнаружил там две расы — элоев-вегетарианцов и плотоядных морлоков. Эти народы, как не беспочвенно предположил Путешественник во Времени, являются отдалёнными потомками людей, похожих на своих предков и друг на друга, однако со сформировавшимися вследствие разных сред обитания различиями. Герой романа поначалу восхищается изяществом и утончённостью элоев и ужасается болезненностью вида морлоков, однако после делает вывод о вырождении первой расы вкупе с явным техническим превосходством второй. Первый народ представляется ему скотом на убой, дегенератами, утратившими осмысленность жизни, второй же вызывает омерзение, поскольку он не может представить, что может подвигнуть разумных существ на пожирание себе подобных, пусть и удалившихся по другой ветви эволюционного развития. Как именно морлоки употребляют элоев — варят ли их, жарят, маринуют в уксусе или тушат с овощами — автор не пояснил, но дал понять, что в этом отношении описываемые хищники весьма примитивны. Таким образом, Уэллс не только первым показал нам картину каннибализма будущего, но и сделал вывод, который после стал главным лейтмотивом в изображении людоедства его последователями: он дал нам тождество «каннибализм = деградация».Мемток приблизился и похлопал одно из мальчишеских тел. – Вот это на мой взгляд настоящее мясцо. («Свободное владение Фарнхэма» Роберта Хайнлайна)
Через почти семьдесят лет после выхода в свет «Машины времени» произошло ещё одно перемещение в будущее, осуществлённое на страницах научно-фантастического романа. На этот раз оказалась затронута территория Нового Света, но и там эволюция человеческого общества была показана несколько безрадостно — спустя приблизительно две тысячи лет после ядерной войны, произошедшей по версии автора, Роберта Хайнлайна, в 60-х годах XX века, на планете установились новые рабовладельческие отношение, где темнокожая раса занимает главенствующее положение, а белые выполняют роль презренных слуг. Всё бы ничего, человечество не раз переживало подобные деления на сильно оторванные друг от друга страты, но здесь элита подтверждает своё право на власть весьма диким в глазах главного героя, выходца из двадцатого столетия, способом: выращивая детей «унтерменшей» на фермах, как скот, чтобы обращаться с ними соответственно — забивать и употреблять в пищу. На первый взгляд, если не знать, из чего были приготовлены бифштексы, поданные к ужину, это общество отличается от привычного вынужденному путешественнику во времени не так сильно, как его коллеге из романа, рассмотренного выше. Отношения между расами гораздо более «цивилизованны» нежели между морлоками и элоями — существует даже некий «кодекс», регламентирующий употребление человеческого мяса в пищу: «Все эти тушки — выкормыши с ранчо, поэтому среди них нет ни одного моего кузена. Кончено, я знаю, что в некоторых имениях принято… но Их Милость считает, что подавать к столу домашних слуг вульгарно, даже если смерть наступила в результате несчастного случая… Кроме того, слуги, не будучи уверены в своем будущем, становятся беспокойными». Тем не менее, читатели-то понимают, что даже это не умаляет омерзительности каннибализма как такового. Хайнлайн становится прямым наследником Уэллса в использовании описания поедания ближних своих как свидетельства упадка.— Я голоден, я так голоден! Мастер (Doctor Who)
Приблизительно в это же время, а именно годом раньше публикации «Свободного владения Фарнхэма», эстафету Путешественника во Времени принял обладатель другой машины перемещения по континууму — Доктор с неизвестным именем. В милом и безобидном семейном сериале, повествующем о его приключениях, вообще нечасто упоминается любая еда: увы, но жизнь у Доктора слишком насыщенная для ограниченного эфирного времени, так что детали приходится оставлять за бортом. Но, спустя много времени, включавшие десятилетия трансляции сериала «старой школы», перерыв в его выпуске и перезапуск в виде так называемого «ньюскула», и в нём нашёлся затейник, которому срочно понадобилось перекусить человеческим мясцом. Данный персонаж не озадачивался эстетизацией своего пропитания: хотя в кадре это не было показано, очевидно, что он просто жевал сырое мясо, в лучшем случае — слегка прожаривал его электрическим разрядом. Щадя нервы зрителей, создатели конца четвёртого сезона продемонстрировали только живых людей, через мгновение превращающиеся в дочиста обглоданные скелеты, милосердно оставляя за кадром способ их умерщвления и поедания. По большому счёту, упомянутый эпизод «Доктора Кто» не демонстрирует ни каннибализма, ведь питалось человечиной формально существо совершенно иной расы, Повелитель Времени, ни тенденций этого явления, поскольку оно проявилось здесь однократно. (Не считая появления плазмоедов, существ, питающихся кровью не только людей, но и любых других форм жизни; впрочем, это к теме мало относится, потому что данный случай отсылает скорее к мифологии вампиризма, а не людоедства, и Вашта Нерада, поскольку "воздушные пираньи" сопоставимы больше с неразумными хищниками или сапрофитами, нежели с разумными расами, подобными человеку.) Однако частично закономерность прослеживается: Мастер прибегает к дикому, наверняка и с его же точки зрения, способу прокорма тогда, когда его тело и разум приходят в совершеннейший упадок. Он ест человечину потому, что его неправильно возрождённый организм постоянно требует подпитки в таком количестве, что добытая еда его не удовлетворяет, а повреждённый разум зацикливается на пище, превращает её из необходимости в манию. То есть и здесь соблюдается равенство каннибализма деградации, так что мы можем только пожалеть бедного голодного Мастера и… бежать! Впрочем, следуя этой логике сочувствия достойны даже морлоки… Настоящее буйство разгула фантазии авторов, создающих творения в жанре научной фантастики, началось в конце «миллениума» (ах, как это символично!), когда «золотой век» сай-фай уже прошёл, всё, что можно было сочинить уже было придумано, и авторам оставалось либо дополнять и развивать уже затронутые где-либо темы, либо высмеивать их в лучших традициях постмодернизма. Также в это время бОльшую популярность приобрели визуально насыщенные носители информации, оставив в прошлом книги. Пришло время создания острых и ироничных, ярких и зрелищных фильмов, сериалов и распространения моды на комиксы. Но обо всём по порядку.— На коробке написано «Консервированные дети», но я не знаю, что это значит. Елена Россини (Transmetropolitan)
Одной из самых злободневных историй в картинках, созданных в жанре научной фантастики, стал комикс Transmetropolitan Уоррена Эллиса и Дерека Робертсона, выпускавшийся дочерними издательствами DC Comics в 1997-2002 годах. Эта антиутопия, в которой конец света наступает в реальном времени, посвящена в большей степени журналистике, политике и социальным проблемам, однако типичные для сай-фай черты выступают здесь сильными изобразительными средствами, местами выступая на первый план. В комиксе можно увидеть многочисленные фантастические изобретения, обыденное применение технологий, в данный момент только рождающихся и развивающихся, и, в числе прочего, взгляд на меню человечества будущего. В мире по версии «Трансметрополитен» клонирование, например, используется много лет. И человечество, со свойственными ему гуманностью и высокоморальностью, применяет его для того, чтобы выращивать «безмозглое» мясо себе подобных. Гамбургерами с человечиной можно полакомиться в любой забегаловке. А что? Ведь это всего лишь клоны, продукт генной инженерии, ни для чего другого не годный! Вопреки законам кашрута и халяля, в употребление идёт и кровь — модный напиток «Эбола Кола». Конечно, на фоне прочей пищи, характерной для общепита XXIII века — свежие мозги приматов, сервируемые в их же черепах, белужьи сердца, тюленьи глаза в качестве закуски и прочего — человеческое мясо не кажется таким уж экзотическим продуктом питания. Но вся острота в том, что так оно и есть. Человечество этой версии будущего ничто не удивляет и ничто не шокирует, потому что оно не только подошло к границе морали, и даже не только её перешагнуло, но и уехало за неё, далеко и безвозвратно. Эта цивилизация не вымирает, её каннибализм не обусловлен необходимостью — это лишь дань моде и, частично, удовлетворение тех мотивов, которым следовали Джеффри Дамер и Альберт Фиш. Тождество, о котором говорилось выше, налицо.First, you try to fuck it. Then, you try to eat it. If it hasn't learned your name, You'd better kill it before they see it… Marilyn Manson “Arma-Goddamn-Motherfuckin-Geddon”
Если говорить о поедании человеческой плоти как об акте не только питательном, но и садистски-сексуальном, то нельзя обойти вниманием расу Пожирателей из сай-фай сериала Firefly (эпизод Bushwhacked). О них говорится: «Если они попадут в наш корабль, они изнасилуют нас до смерти, сожрут наше мясо и сошьют из нашей кожи себе одежду. И если нам очень, очень сильно повезёт, они сделают всё это именно в таком порядке». История умалчивает о полной биографии расы, но если учитывать, что человеческие авторы так или иначе пишут о людях (даже если эти люди — марсиане, омикронианцы, далеки или жители небольшой планетки в окрестностях Бетельгейзе, даже если они покрыты мехом, чешуёй, хитиновым панцирем, в качестве конечностей имеют только щупальца и общаются исключительно телепатически — это не важно), потому что иначе думать, фантазировать и экстраполировать просто не умеют. Из этого следует вывод… Да-да, конечно! А если мы оглядим человеческую историю, ту, которая жила не только на страницах книг или на экранах телевизоров, а реальную, то поймём, что Пожиратели из «Светлячка» — отнюдь не фантастика.Человеческие чипсы «Глагнар» — такие хрустящие человечки! На правах рекламы (Futurama)
Следующий образец цивилизации будущего так же беспечен и пофигистичен, как и пример из предпредыдущего экспоната. В Новом Нью-Йорке XXX века в бистро продают человеческие бургеры (в рекламе, которую можно заметить в заставках каждой серии, разумеется, говорится, что они вкусные), мэнвичи (от man + sandwich), человеческие чипсы и «Сойлент-колу» (делается из людей; говорят, вкус зависит от человека… чтобы это ни значило). В мясных лавках можно купить человечину, а если она лишняя — то и продать, например, в ближайший китайский ресторан. На вопрос, откуда берётся легальное человеческое мясо, чёткого ответа нет, но, например, в Соединённых Штатах будущего территория штата Юта отведёна под человеческие фермы. Но не проникайтесь разочарованием раньше времени — в этой версии будущего людоедское меню не только не примитивно, оно вполне разнообразно (и, наверное, довольно вкусно, хм), что свидетельствует по крайней мере о сохранении у людей остатков фантазии, то есть не фатальной деградации, но и ясно, что эта особенность пищи третьего тысячелетия рождена не необходимостью и не развращенностью — это продукт сосуществования с другими расами, инопланетного происхождения, в чей рацион люди традиционно входят, дань толерантности по отношению к ним. И наоборот, люди в «Футураме», нарочно или нет, едят инопланетян (вспомним эпизод с попплерами, на поверку оказавшимися детьми омикронианцев)… И на этом моменте стоит припомнить классику фантастики, которая стала источником вдохновения для создателей мультсериала и объектом для пародирования, и сделать второй, не менее важный, чем «тождество Уэллса», вывод о назначении людоедства в фантастике.— Не нравится мне эта капуста. Уж больно она умна, если ты понимаешь, что я имею в виду. Фрэнк Арнольд («Долой паразитов!» Р. Шекли)
Давным-давно, задолго до создания «Футурамы» великий американский писатель Роберт Шекли принялся развивать в своих произведениях тему того, кого стоит считать человеком, что есть разум и как относятся друг к другу люди, гуманоиды и негуманоидные разумные существа, в том числе, и в трофической пирамиде. Не вдаваясь в кулинарные подробности, изящно и ненавязчиво, Шекли отправляет своих героев на Мельд, собирать разумные яйца ганзеров, использующиеся на других планетах по-разному, в том числе и как блюдо-афродизиак, и на Саркан, где теплокровные сарканцы, поедающие разумные растения под названием «сауника», враждуют с звероподобными же разумными мигами, причем каждая из рас считает другую не обладающей даже зачатками мыслей. Один факт такого подхода к проблеме (промолчим про её подачу) разбивает вдребезги мнение, которое могло сложиться у поклонника сай-фай жанра при просмотре ранее описанных примеров, что-де если в фантастическом произведении присутствует каннибализм или хотя бы поедание человечины другими разумными существами — значит, там всё плохо, случился (или вот-вот случится) Армагеддон, а людоедство — его верный повод или следствие. На самом деле, картина не так страшна: и Шекли, и некоторые его современники, и верные последователи (как создатели той же «Футурамы») используют каннибализм и людоедство вовсе не для описания постапокалиптических кошмаров, а как инструмент для воцарения «мира во всем мире». Эти авторы-фантасты говорят о том, что границы условны, а внешность обманчива, что принципиальной разницы между поеданием человека человеком, человека — огромным моллюскообразным инопланетянином или же маленького круглого хрустящего пришельца — человеком, нет. Нет чётких признаков разума, по которым можно было бы определить, правильно ли с точки зрения морали употреблять в пищу тот или иное существо, а если бы они и были — нет гарантий, что человек стал бы ими пользоваться. Эти авторы не призывают к вегетарианству, которое могло сформироваться из-за экстраполяции принципа на всё живое, включая растения (хотя, в качестве аллюзии или нет, этот принцип был использован Виктором Пелевиным в повести «Затворник и Шестипалый», в которой как разумные существа представлены цыплята-бройлеры, выращенные на птицефабрике им. Луначарского), но дают повод задуматься о проблеме разумности и пищевой цепочки как её частности. Таким образом, можно сказать, что вторая мораль, подчёркнутая каннибализмом и схожими с ним явлениями, которую можно встретить в научно-фантастических произведениях — «всё живое априори может быть разумно, подумай об этом, прежде, чем съесть его».— Разве для вида Зойдберга это не разновидность каннибализма? Эми Вонг (Futurama)
На десерт поговорим о путешествиях к дальним мирам — соседним и не очень планетам и даже галактикам, отложив меню, которое мы нашли с помощью разнообразных машин времени. Как пример показательно описание цивилизации шандов из малоизвестной для русскоязычного читателя книги Терри Пратчетта «Страта». В ней человеку дана возможность посмотреть на явление каннибализма со стороны — на случай, когда разумные существа, ни внешне, ни по историческому развитию не похожие на людей поедают себе подобных (кстати, похожий мотив мелькал и в «Футураме», что, впрочем, неудивительно, ведь этот мультсериал по сути своей является пародийным экскурсом в научную фантастику со всеми её идеями, какие только ни возникали во время существования жанра; желающие могут увидеть это в комиксе Futurama — #1 Monkey sea, monkey DOOM!). В данном романе у каннибализма шанд два объяснения — практическая необходимость и ритуал. Первое с развитием цивилизации становится менее значащим, тогда как второе, несмотря на свою нелогичность, даже абсурдность, с точки зрения другого существа, остаётся актуальным надолго: «Они не способны усваивать белки, которыми питаются кунги или люди. До того, как автобуфетчики вошли в широкий обиход, шанды путешествовали из одного мира в другой только в камерах глубокой заморозки. На человеческом корабле, который перевозил на Великую Землю четырех шандийских послов, произошла авария в системе охлаждения. Размороженные послы были крайне цивилизованными персонами. Как известно, если шанда не кормить, то обильные потоки голодной слюны смывают весь миллион лет эволюции этой расы максимум за двое стандартных земных суток. Послы сумели продержаться целых пятьдесят шесть часов, прежде чем превратились в кровожадных хищников, лишенных разума. Никто из них не выжил. Последняя шанда добровольно покончила с собой, когда увидела, очнувшись от дурманного сна после избыточного обжорства, что именно в изобилии валяется вокруг нее. Конечно, среднестатистический шанд не стал бы казнить себя, но ведь это не посол, натренированный в космополитическом мышлении. Простая и бесстыдная истина заключается в том, что шанды обожают кушать шандов. Возможно ли включить в высокоразвитую цивилизацию ритуальный каннибализм? Шандам удалось. Для этого у них была почетная Игра с простыми правилами, освященными веками. Соперники вступают с противоположных сторон на участок тундры или тайги, специально отведенный для поединков. Несколько строгих правил регулируют применение оружия. Победитель получает долгожданную возможность очень вкусно и обильно пожрать. Любопытство преодолело деликатность Кин. – Ты когда-нибудь играла в Игру, Сильва? – спросила она мягким голосом. – Ну, конечно, – кивнула шанда. – Трижды, когда тоска моего языка стала чересчур настоятельной. Два раза дома. И один раз, нелегально, на чужой планете. Моим оппонентом в последнем случае была Региус, профессор лингвистики из Университета Гельта. Ее еще много осталось в моем домашнем морозильнике. И я печалюсь, что смерть Региус может по большей своей части оказаться напрасной. – Но ведь у вас теперь есть буфетчики? Значит, Игра больше не нужна? – Это традиция. – Сильва пожала плечами. – То, что мы прежде делали из нужды, теперь мы делаем ради… спортивного интереса, можно выразиться и так. Или ты считаешь, что это варварство? Кин отрицательно покачала головой, хотя это был не вопрос, а утверждение. – Некоторые ваши мужчины тоже принимали участие в Игре, – сказала ей Сильва. – Они платят очень большие деньги ради возможности наглядно доказать свою силу. Если они выигрывают, то получают всего-навсего голову жертвы, чтобы повесить на стенку. Вот это и есть самое настоящее варварство…» Какой же вывод можно сделать из этого случая? В общем, он перекликается с предыдущим, но даёт отсылку к истории разных частей человечества и говорит о том, что разумность и наличие традиций различных видов существ не подразумевают их идентичность, а, напротив, могут включать совершенно разные ритуалы и обычаи, обычные для одних носителей разума и кажущиеся неестественными и жестокими для других. Обобщив всё вышесказанное, мы можем прийти к парадоксальному резюме: в научной фантастике, во всём её многообразии, каннибализм — это как признак упадка и (само)уничтожения цивилизаций, так и черта высокоорганизованности и сигнал о необходимости толерантности к чужому. Поэтому, дорогой читатель, помни, что фантастика — это то, что происходит именно сейчас и будет происходить в будущем и то, чем окажется каждый, даже самый нелепый, странный и жестокий, поступок в результате — это твой выбор.