Хозяйка пустыни

Ветер с юга прошелестел в сухих кронах деревьев, смахнул пыль с нагретых за день каменных плит спящих в песках руин, обдал тёплым дыханием и помчался дальше, до самого Бангкорайского гарнизона. На зелёные луга за стенами того его не пустил несущий многовековую стражу высокий горный хребет. Зато по эту сторону, поговаривали, хотя бы раз в десятилетие да гуляли слабые, но душные и беспокойные отголоски песчаных бурь, долетающие из пограничного Хаммерфелла. Но сегодня всё было тихо. Даже слишком. Чуткие кошачьи уши улавливали шум водопада выше по реке, здесь уже обмелевшей по колено, стрекотанье первых проснувшихся цикад... и больше ничего. Тогда Касэрра положилась на нюх, гадая, что могло принести с собой дуновение Кенарти. Шевельнулись длинные вибриссы. Где-то жгли костёр - вероятно, устроили лагерь беглецы от закона, повадившиеся подкарауливать путников в горных ущельях, кочевые торговцы или замеченные местными в окрестностях имперские солдаты; откуда-то веяло приторно-терпкой сладостью дикого мёда; а ещё один едва различимый запах заставил шерсть на её спине чуть взъерошиться - так пахли смеси благовоний, обычно сжигаемых на алтарях даэдропоклонников. Забавно: безлюдная местность в одночасье стала казаться почти что рыночной площадью в день ярмарки. Но ничто не было похоже на то, что искала хаджитка. Однако вечер был ещё молод, и охота только началась. Касэрра стала потихоньку спускаться с возвышенности. Хвост медленно покачивался из стороны в сторону, свидетельствуя о неослабевающей бдительности. На всякий случай внимательно оглянувшись по сторонам, она припала к земле, приложив одно ухо к пыльной каменистой дороге. Не прошло и нескольких секунд, как сутай-рат встрепенулась, вскочив снова. Есть! Простая уловка ещё ни разу не подводила. Глухой мерный гул, словно от множества бьющих копыт, наполнял глубь земли. Вскоре она уже направлялась дальше на юг. И, минув очередную цепь холмов, замерла, прижав уши. Лапа сжала спрятанный кинжал, а сердце охотницы наполнилось предвкушением и азартом. Она нашла то, что выслеживала. ...Шестерёнка была такой крохотной, что просторная походная сумка не могла гарантировать её сохранность. Пришлось аккуратно вплести её в одну прядь с бусинами из самого тонкого цветного стекла - такого же, из которого создавались знаменитые ажурные витражи в бретонских соборах и дворцах, а также украшения посещавших их городских модниц. Пожалуй, только это и было общим с последними у одинокой странницы. Если же та правильно понимала подробную, хоть и всё равно мудрёную схему, её находка должна была быть последней необходимой деталью. А собрать всё воедино согласился помочь Нерамо. Хорошо иметь в друзьях таких умельцев... да и тот наверняка был только рад поддерживать общение с ней, разделявшей его страсть к затерянным двемерским кузницам, а главное, готовой их искать в полных опасностей пустошах. Впрочем, чтобы найти эту, понадобилось не так уж много времени. На границе с Хай Роком пески отступали перед ветрами с моря, открывая погребённые руины. И всё же порой один только подземный шум ещё работающих спустя многие века механизмов выдавал их... Касэрра разложила своё богатство, чтобы ещё раз полюбоваться на него. Из кучи диковинных штуковин из странного золотистого металла должно было выйти нечто паукообразное, изображённое в конце древней инструкции. И оно, и сама схема, вероятно, даже по отдельности стоили целое состояние. Но как бы ни любила хаджитка звон более привычного, чеканного золота - а кто ж не любил? - сейчас, осторожно сняв свою крохотную добычу и, зажмурив один глаз, смотря сквозь неё на звёзды, она думала о другом: о том, что удовлетворение от удачной охоты иной раз дороже её исхода, и что именно за такие моменты она отдала бы богатства всего Тамриэля.