Сибирский лес

- И как я согласился пойти в поход вместе с вами? – ныл Артур Керкленд, таща на себе огромный походный рюкзак. - Тебе напомнить? – хитро усмехнулся Франциск, попытавшись обнять Англию. Только вот гордый волшебник ударил Бонфуа по носу, вскидывая сумку на плечо, статно продолжая путь. Однако споткнулся и под всеобщий хохот полетел в небольшую ямку. - Артур, я тебе помогу! – бросив свой рюкзак, Франция кинулся вытаскивать своего любимого англичанина. - Отстань от меня! Я сам справиться могу! – отталкивая протянутую руку, поднялся Артур, отряхивая штаны от пыли. - Арти, в прошлый раз это ни к чему хорошему не привело, - сделав большой глоток из своей термокружки, вставил своё слово Америка. - Да пошел ты. Давайте продолжим путь, - Керкленд едва ли не прожег в своём воспитаннике дыру своими пронзительными зелёными глазами. - Вау, братец учится на чужих ошибках, - тихо и с сарказмом пробормотал Канада, в надежде, что его никто не услышит. Хотя, его и так обычно мало кто замечает. - Я тоже в шоке, - Мэтью вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним стоял Россия, тихонько хихикая вместе с Пруссией. – Да не смотри на меня так, словно привидение увидел. - Спорим, что он сейчас думает, что это он должен быть привидением? Или наш бедный Уильямс считает, что его никто не должен замечать, – заржал Байльшмидт. - Я понимаю, народ, что вам всем весело, - прервал всех Германия, - однако, может, мы сначала всё же найдём место для привала? - Ладно-ладно, пойдёмте, ребят! – весело замахал руками Брагинский, поправляя свою огромную походную сумку. Стоит наконец-то посвятить всех в суть происходящего, которая проста, как истина пельменя. Это был прохладный месяц август, когда днем жарко печёт солнце, а вот ночью уже холодает. Некоторые листья на деревьях уже приобретали желтоватый оттенок, что давало красивые переливы в окраске окружающей природы. Красивы леса в Сибири. А оказались в сибирском лесу наши герои так же просто. На очередном собрании многие страны решили провести вместе недельный летний отдых в сугубо мужской компании. Россия убедительно настаивал на том, чтобы пойти именно в поход и именно в его леса, поскольку тут красивая природа. Ну, а поскольку Брагинский заручился поддержкой своей второй составляющей, то бишь своего анклава, то бишь Калининградской области, то бишь Великого Гилберта Байльшмидта, поэтому народная масса, не выдержав такого психологического давления, сдалась, согласившись на безумное предложение одного русского и обрусевшего пруса. Но вернёмся к нашим барашкам. Германии, Японии и братьям Италиям поручили ответственное задание – набрать хвороста. Странам Прибалтики и Польше тоже дали пионерское дело – осматривать окрестности. И от этого польза всем: они не путались под ногами, как считали Америка, Канада, Англия и Франция, которые ставили палатки, а Эстония, Латвия и Литва сами были рады спылить подальше от загадочной ухмылки Брагинского. А вот Китай, вместе с Россией и Пруссией остались в лагере, разбирать свои вещи. Хотя, разбирал вещи только Яо. Ваня и Гилберт в основном перекидывались разными шутками-хуютками. Юмор половины из них бедному китайцу был не понятен. - Ванька, а ты с собой нахрена кипятильник брал? – спросил Байльшмидт, выуживая из сумки металлическую спираль с проводом. - О, а я искал его! А он, оказывается там лежал! – удивился Брагинский, рассматривая пропажу, которую как-то искал месяца два назад. - Трудно быть по пояс деревянным, да, Вань? - Сейчас тебе трудно будет сглатывать, - усмехнулся Россия, явно намекая на отсос. - А у тебя опыт в этом деле есть? – не остался в долгу Гилберт, доставая из своего рюкзака термос с еще теплым чаем. - Ладно, однако, я придумаю ответ на этот аргумент! – пригрозил Брагинский, со смехом наблюдая за очередной ссорой Англии и Америки. - Не учи учёного, - возмущался Альфред, пытаясь вбить в землю колья. - Да ты придурок криворукий, а не учёный, - возразив, Артур попытался отобрать у парня топор. - Слушай, ты, англичанин, кто ты без своей интеллигентности? – Джонс, потеряв терпение, вновь прибегнул к старой, как мир, шутке, которую давным-давно придумал еще Брагинский. – Старый пират-алкаш. - Ах, ты, гадёныш, - прошипев, Керкленд кинулся душить Америку. - Артурушка, не трогай Альфредушку, он ни в чём не виноват! – заверещал Франция, прыгая прямо в эпицентр братских разборок. Канада, стоя в стороне, смотрел с диким фейспалмом, при этом всем видом выражая единственную мысль: «Я не с ними. Я их не знаю. И вообще, я тут просто так мимо проходил». - Слушай, Ванёк, а давай песенку споём? - неожиданно хихикнул Гилберт, присев на притащенное Брагинским бревно. - Ты что там за чай выпил? – саркастично изогнул бровь Ваня. – Мы ж вечером будем устраивать концерт. - Пф, мне скучно. Ждать до вечера долго. А что за чай не знаю, ты заваривал. Травяной какой-то, - пожал плечами прус, отпивая еще чая. - Тогда запевай, я подхвачу, - Брагинский присел на бревно напротив Гила. - Дороги в стране-е-е, как машины в стране-е-е! – начал Байльшмидт. Иван, усмехнувшись, сразу вспомнил данную песню, сразу ловя нужный ритм: - Как зарплаты, футбол, ЖКХ и конечно кино-о-о-о! И тут, словно по велению Бога, Альфред, вырвавшись из хватки Керкленда, непонятно к чему заорал: - God knows! (п/а: попробуйте быстро прочесть с русским акцентом) Россия с Пруссией громко заржали, пугая своим безумным смехом Ван Яо. - Он знал, он знал! – утирая слёзы завопил Байльшмидт. - Что они ржут? – недоумённо поинтересовался Джонс у Канады. - Ну, как бы тебе так сказать, чтобы не обидеть? – вздохнул Мэтью, почесав затылок. - А вот и мы! – к своеобразному лагерю, подпрыгивая, беззаботно шагал Феличиано. За ним, таща на себе сухие ветки, шли уставшие Людвиг, Кику и Романо. Вид Германии был жуткий. Его голубые глаза полыхали такой драконьей злобой, что аура у Людвига приобретала черты Третьего Рейха. Немец был готов рвать и метать. Япония выглядел дружелюбнее, но такого безудержного веселья, как у Южного Италии у него не наблюдалось. Ведь Романо просто расцветал от вселенской доброты. Ещё бы, выбесил Германию, рядом скачет брат. Что еще для счастья надо? - Вот это вы принесли, - присвистнул Ванька, - словно мы тут на неделю остаемся. - Слушай! – всё-таки взорвался Людвиг. – Ты сейчас сам пойдёшь вот с этими двумя обратно в свой чертов лес! – выпустив пар, Германия плюхнулся на одно из брёвен, которые лежали вокруг нарисованного на песке кругом. - Ка-а-ак у-у-у меня-я-я горит оча-а-а-аг! – протянул Байльшмидт, допивая свой чай. – Блин, чай закончился, - цокнул с досады языком альбинос. - Карма покарала тебя за издевательство над убогими, - Брагинский показал язык Гилберту, вставая с насиженного места. Покопавшись в своём походном рюкзаке, Ваня вытащил оттуда сапёрную лопату, отправляясь копать небольшую ямку для костра в центре очерченного круга. А чтобы было веселее работать, Брагинский тихо напевал себе под нос: Над козою люди ходят хмуро, на латыни что-то говорят. Сатанисты, три весёлых друга, выполняют праздничный обряд. - Пара вопросов, - отхихикав, произнёс Гилберт. – Почему сатанисты и почему трое? - Ну, просто сидеть будем на брёвнах, в центре костер, его яма круглая. Не тупи, всё ж просто. А третьим будет... – Ваня осмотрел народ поблизости. И не нашел ничего лучше, как указать на Людвига. - Отлично теперь, - пробурчал блондин. - Да ладно тебе, я же любя, - улыбнулся Иван, на взгляд прикидывая размеры ямы. Удостоверившись, что такой небольшой глубины достаточно, Россия спрятал лопату и отправился к горе хвороста, где были не только тонкие палочки и веточки, а также толстые сухие ветки и поленья. Пока Брагинский возился с костром, вокруг на бревнах собрались все на перекус. Было решено набрать воды из речки неподалёку, на берегу которой они расположились, чтобы заварить всем чай, поскольку у всех он кончился. По всеобщему согласию, было решено отправить за водой кого-нибудь из Прибалтов, а конкретно - Литву. Из тех соображений, что Эстония медленный, а Латвия маленький. Америка достал небольшие колонки, подключая к ним свой новенький Iphone6, чтобы включить музыку. - О, а можно твой плейлист полистать? – у Брагинского просто загорелись глаза. Он еще вчера, когда собирался, знал, что он будет тут главным диджеем. - Хм, ну держи, - Джонс доверил свой гаджет Мировому Злу, но всё равно сидел рядом, контролируя каждое движение Брагинского. - Неплохо-неплохо, - вымолвил Иван, пролистав несколько альбомов. – Начнем, наверное, с Imagine Dragons – Radioactive, - Россия нажал на «плей». Сразу заиграла плавная мелодия двух гитар. А после со словами пошли глубокие басы. Ваня, положив Айфон Альфреда рядом с колонками, плавно задвигался в такт музыки, при этом подпевая. - Вау, Раша, ты знаешь моих музыкантов! – восхитился Америка. – Значит, ты признаешь, что герой превзошел тебя в музыке! - Ночь покажет, кто с кем ляжет, - отмахнулся Брагинский, продолжая дальше кайфовать. Вскоре к нему присоединился Франция, заставляя Ваню подняться на ноги. Вокруг костра образовался своеобразный танцпол, на котором пока отжигали Франциск и Иван, грациозно двигаясь друг вокруг друга. Англия, махнув на всё это рукой, уселся читать привезённую с собой книгу. Китай с Японией играли в шахматы, Альфред вместе с Гилбертом ворвались в круг танцующих. Эстония с Латвией, Литвой и Польшей пытались что-нибудь сварганить на костре. Вскоре их ряды пополнились близнецами итальянцами, и дело пошло быстрее и веселее. Людвиг же неожиданно нашел в Мэтью отличного собеседника. А тема для разговора нашлась очень даже обычная. Обоих достало беззаботное поведение старших братьев. Страны просто отрывались несколько часов под музыку. Каких только треков у Альфреда не было! Тут и рок, и клубняк, и музыка из разных кинофильмов (в частности из Интерстеллара), в общем, своеобразная дискотека продолжалась до сумерек. Просто телефон Джонса подох. А больше ни у кого не было такой атмосферной музыки, поэтому колонки пришлось свернуть. - Эй, народ, кто есть будет? – замахал руками Фелечиано. - Все будут, - ответил Байльшмидт за всю толпу, первым кидаясь на приготовленный шашлык вместе с остальными изысками стараний трудящихся. *** Уже поздним вечером, когда вокруг была кромешная тьма, а свет исходил только от большого костра, Брагинский достал из чехла гитару, предлагая спеть что-нибудь. - Сам Рашка закатывает концерт, - торжественно объявил Альфред, усаживаясь между приготовившимися петь Гилом и Ваней. - Тц, перестань меня так называть, - буркнул Брагинский, при этом подмигивая Байльшмидту. В голове русского родился нехитрый план, как выгнать с этого места Америку. - Гил, про метелицу? – ухмыльнувшись, спросил Иван. - Начинай, подхвачу, - с такой же многообещающей улыбкой ответил Гил, явно поняв, к чему клонит Россия. - Белая метелица, замела тайгу, - Ваня негромко запел, плавно перебирая струны. – Белая метелица, вся тайга в снегу... Страны, сидящие вокруг костра, смотрели на пламя, слушая красивую мелодию и гармонию двух голосов Брагинского и Байльшмидта. Джонс же сидел на бревне, покачиваясь в такт. - По тайге нехоженой, через бурелом, - и на этой фразе Ваня замер, не играя. Со стороны казалось, словно он забыл слова или аккорд, но только прус знал, что сейчас начнётся, набирая воздух в легкие: - МАМОНТЫ, МАМОНТЫ ПРУТСЯ НАПРОЛОМ! – завопили на весь лес Россия и Пруссия, под дикий гитарный бой. Все вздрогнули, кое-кто подскочил, Людвиг вообще материться стал. Но больше всех досталось Америке, который сидел между двух певунов. Джонсу показалось, что он оглох, когда от неожиданности свалился с бревна. Поднявшись на ноги, шатаясь из стороны в сторону, Альфред под смех Англии и Канады пошел в их сторону, подальше от ржущих музыкантов-энтузиастов. С потерянным видом сев рядом с братом-близнецом, Америка положил свою голову на плечо Мэтью, бормоча, что-то про то, что в гробу он видал Мировое Зло со своей гитарой. - Серые и белые, словно валуны, белые и серые, дикие слоны, - словно издевательски, Брагинский начал второй куплет точно также плавно и с перебором, как и первый. – По тайге нехоженой, всюду: там и тут! И вновь Россия замер. Страны уже приготовились к очередному ору. В частности, подготовил свои нервы Америка, еще помня тот печальный опыт. Однако Гилберт и Ваня тихо-тихо прошептали последнюю строчку: - Мамонты, мамонты, мамонты бегут. Альфред готов был рвать и метать. Он тут подготовился! А они уже не орали! У Джонса было такое огромное чувство наеба, что он чуть не зарыдал, уткнувшись в плечо хихикающему Уильямсу. Был еще один персонаж, который просто хотел прибить своего родственничка. Хотя нет, таких было двое: Лукашевич и Людвиг. И если первый эту мысль погасил на первых шагах, поскольку, являясь славянином, любил такой юмор и догадался, что сегодня будет вечер троллинга, то вот Германия, у которого нервы сегодня были не к черту с самого утра, когда к нему в комнату в четыре утра залетел Италия, стал материться еще сильнее, заставив таким образом толерантного джентльмена пересесть к Франции. - Хм, думаю, что Фреду для начала хватит, - хмыкнув, шепнул Ване Гилберт. – Так что его на потом. - А я бы добил, - также тихо ответил Брагинский. - Эй, что вы там шепчетесь? – Англия с подозрением посмотрел на музыкантов. - Песню выбираем, - честно ответил Ваня, задумавшись о чём-то. – Ладно, - это уже было шепотом адресовано развалившемуся Байльшмидту, который потягивал пиво из стеклянной бутылки. Зря он его столько тащил в рюкзаке? – Давай пока обычные песенки попоём. - Ну, давай, - пожал плечами Гилберт. Вечер длинный, они еще успеют поиздеваться над Америкой. Ваня в задумчивости поставил какой-то аккорд, тихонько проводя по струнам, подбирая очередную песню. - Ну и где моя песня? Я че-то не понял, - подал голос скучающий Феликс. - О, подобрал! – воскликнул Брагинский и в следующую секунду запел: - Школьная пора, на заводе был выброс, У меня сменился набор ДНК: Через глаза, слышу мамин я голос, Ну, а через уши я вижу отца, - затем аккорды резко сменились, явно показывая, что сейчас был сделан переход на другую песню. Некоторые любители черного юмора посмеялись, усаживаясь поудобнее, в ожидании новых таких же песенок, которые не заставили себя ждать: - Не похожий на меня, не похожий на тебя, просто парень Рома с лишней хромосомой, - Брагинский даже сам хихикнул. Россия любил такие шутки. Очень любил. Далее непрерывно было исполнено несколько песен Семёна Слепакова, Эдуарда Сурового, Валентина Стрыкало. Многие посмеялись над песней «Всё решено, мама я гей», хотя услышать подобное в исполнении Брагинского было странно. По крайней мере для Америки, который готов был кинуться на Россию с предложением руки и сердца, в целях отвоевывания себе всё имущество супруга, однако потерпел сокрушительное поражение в лице сухой ветки, так некстати попавшей под ноги. Почему-то, сразу после такой нелепой и весёлой ситуации, Ванька решил, что пора начинать петь маленькие куплеты для троллинга: - Есть в России нефть, газ и леса, То же самое примерно в США, - на этой строчке Джонс даже покраснел, услышав своеобразную похвалу в свой адрес. - Мировые сверхдержавы две, - неожиданно подал голос Гилберт, уже начиная пьяненько хихикать. - Ну а Латвия немного в стороне, - продолжил с усмешкой Ваня, следующую строчку уже специально посвящая Райвису: - Потому что только шпро-о-оты у тебя-я-я! Бедный Галанте, над которым с трёх сторон заржали Литва, Польша и Эстония. А бедный парень чуть ли не заплакал, бурча что-то про то, что кормил в своё время весь Советский союз своими шпротами. - О, ты хочешь песню про Советский союз? – Ванины глаза загорелись каким-то странным интересом. - Не надо! – заорали все присутствующие. - Ну, как хотите, моё дело предложить, - пожав плечами с досады, Россия стал припоминать еще песен. - Давай про коня? – предложил Польша, всё еще смеясь над бедным прибалтом. - Нет, рано еще. Она длинная, её в конце и акапелльно, - важно заявил Брагинский. – Пожалуй, сейчас будет небольшая песенка для мрачного Людвига. - Ты про ту самую? – проржавшись, спросил Гил. – Тогда я начну! - Давай, - улыбнулся Ваня, взяв первый аккорд. - В доме восемь где-то в Дюссельдорфе, - протяжно завыл Байльшмидт. - Ясно было даже детворе, что из 107 квартиры Крауц - самый чистокровный во дворе, - после четверостишья, Пруссия засмеялся. Да, мало кто оценил шутку, всё же это тонкий юмор. Но главное, что тот, кому она предназначалась, понял. - Знаешь, а вот в Германии тебя бы посадили за такие откровенные намёки на Третий Рейх, в котором, кстати, ты тоже был, - пробурчал Людвиг. - Да у тебя сейчас за любое вяканье про национал-социализм посадить могут, - парировал Пруссия. - Я тебе поражаюсь, как ты можешь сейчас так беззаботно об этом говорить? – Германия уже был настроен на масштабный срач. - Так, родственные отношения выяснять потом, - прервал увлекательный спор Россия. – А сейчас я хочу спеть песню про ООН. - Мне уже страшно, братик, - завыл Фелечиано, прижавшись к Романо. - Дерзко ведёт себя США, - резко начал Ваня, смотря на мигом побледневшего Альфреда. - По привычке своей, прикрываясь Европою... - Брагинский! – праведно возмутился Англия, но не был услышан. - Главным хочу себя ощущать, - пародируя голос Джонса, пьяно протянул Гилберт. - Повернулась к России Америка попою... – продолжил Россия. - А причем тут ООН? – подал голос Польша, задавая интересующий его вопрос по поводу названия песни. А Россия с Калининградом словно этого вопроса и ждали, дуэтом продолжая: - А ООН её целует, говорит, что любит... - Россия! – как-то на удивление слаженно заорали Англия, Франция, братья Италии и Германия! - А, по-моему, смешно и правдиво, - заржал Брагинский, отбирая у своего анклава уже вторую бутылку с пивом, отпивая. - Мы же говорили, что никакой политики на отдыхе! – вспыхнул Америка, имея двойственные чувства к только что исполненной песне. - Так из тебя никакой политик, - искренне произнёс Ваня. - Закрыли тему, - прервал Гилберт, отбирая обратно своё пиво. – Давай про коня! Ваня только обиженно надул щеки, бедному человеку не дали поспорить на любимую тему. Однако быстро про это забыл и затянул песню: - Выйду ночью в поле с конём! Ночью в поле тихо пойдём. Мы пойдём с конём, по полю вдвоём, мы пойдём с конём по полю вдвоем. Когда вся песня закончилась, Ваня почему-то не спешил заканчивать, а начал петь эту же песню, только с совершенно другим текстом. - Вышел парень в поле с женой! Сел с женою он под луной! Тут за тучею скрылася луна, Так на белом свете появился Я! - Какая романтическая песня, - с улыбкой протянул Франция, смотря на звёзды. - Ну, вот так вот, - согласился Брагинский, решив не допевать до конца, так как многих уже стало потихоньку клонить в сон. - Блин, Гил, да сколько у тебя этого пива? – не выдержал Ваня, смотря как Байльшмидт открывает третью поллитровку. - Много, - философски кратко ответил альбинос. - И что еще у тебя есть? – спросил Китай, только потом понял, что лучше бы не спрашивал. - Два пакетика травы, семьдесят пять ампул мескалина, пять пакетиков диэтиламида лизергиновой кислоты или ЛСД, солонка, наполовину наполненная кокаином, и целое море разноцветных амфетаминов, барбитуратов и транквилизаторов, а так же литр текилы, литр рома, ящик «Бадвайзера», пинта чистого эфира, и двенадцать пузырьков амилнитрита. Не то, чтобы всё это было категорически необходимо в поездке, но если уж начал собирать коллекцию, то к делу надо подходить серьёзно, - важно поднял указательный палец вверх Пруссия. - Это шедеврально! Браво! – зааплодировал Польша. - Я старался. Я придумывал это целых пять минут. - Не выпендривайся. - А ты рот закрой, кишки простудишь, - внезапно разговор из сарказма перетёк в пьяное оскорбление. - Слыш, тотально сейчас огребёшь! – тоже взвился Лукашевич. - Хуебёшь! - Так, хватит! – встрял Ваня, понимая, что кроме него этих двух никто не разнимет. - Ладно, мне просто лень вставать, чтобы набить ему морду, - отмазался Гил, вновь присосавшись к бутылке. - Лень ему, ты просто слабак, - начал подначивать Феликс, однако заткнулся, увидев злой блеск фиолетовых глаз. Заткнув Лукашевича, Ваня вновь запел: - Я рисую на Феррари арматурой слово «Твари»! Что ж вы твари, на Феррари мой мопед к стене прижали. - Жестоко. Но справедливо, - подвёл итог песенки Людвиг. - Ой, согласись, ты просто не любишь Феррари, - усмехнулся Гилберт, смотря на то, как его младшего брата с двух сторон окружают два грозных итальянца. - Дойцу, - угрожающе протянул Фелечиано. - Видишь палку? – Романо подобрал довольно толстую ветку из кучи хвороста. – Знаешь, где она сейчас у тебя окажется? - Матхер, - пискнул Германия, прячась за сидящим в прострации Японией. А вот Россия, с улыбкой наблюдая за потасовкой, вновь затянул очередную песню: - Тридцать три кроссовка, тридцать три кроссовка, тридцать три кроссовка в прихожей у меня. Тридцать три кроссовка, напряги мозги, кто-то на тусовке без ноги! Сидящий рядом Байльшмидт аж пивом захлебнулся, заржав. - Ладно, а теперь последнюю и спать, а то время позднее, - вздохнул Ваня, вновь отпив из бутылки Гилберта. - Сибирский лес! Покупайте билеты, братья, я последний певец демократии. Сибирский лес!