Нечестная конкуренция

      Из компьютера Кинга раздался сигнал, оповещающий о звонке по Скайпу. Здоровяк ответил; на другом конце провода был Гаррет.       — Привет! — улыбнулся в камеру юный гений. — Что делаете?       — Обдумываем, как одного латиноса от Лайнесс отвадить! — не дав сказать Кингу, съязвил Аксель, подбегая к монитору.       Хоук и Шарк тоже присоединились к беседе.       — Интересно, влюблённый герой, — усмехнулся Гаррет. — Так, зачем я позвонил? Хочу сообщить вам, что у нас появилась одна интересная разработка — программа «CallFix», с помощью которой можно беспалевно слушать разговоры по мобильнику и читать СМС, а также вычислить номер телефона, откуда поступают звонки и сообщения на прослушиваемый. Кстати, «CallFix» включает в себя пеленгатор — может определить местонахождение сим-карты и самого мобильного устройства, даже если оно выключено или вне зоны доступа. Забыл сказать, что ещё можно просматривать файлы в мобильном телефоне. Только программа не считывает скрытые номера во время переписки или звонка.       Аксель обрадовался тому, что получил такое действенное оружие против Эухенио, и теперь Лайнесс и её латиноса можно вычислить в любой точке Лендмарк-сити и за его пределами.       — Отлично, Гаррет! — прокрутив свои мысли в голове, воскликнул джоланист.       — Я вам скидываю пакет программы, — сказал Гаррет, и на компьютер через файлообменник скачался «архив», где находилась новая разработка от Lee Industrias.       Кинг, поколдовав на клавиатуре и мышке, установил программу и вписал номер телефона Каталины. Все увидели, что на высветившейся карте Лендмарк-сити замелькала красная точка — Лайнесс возвращалась домой.       — Сворачивай! — крикнул Аксель, и Кинг выполнил просьбу.       — Не переживайте — я ей вас не выдам, — изрёк Гаррет, быстро прервав связь с командой и выйдя из сети.       — Она не должна ничего знать об этой программе, — добавил лидер.       Лайнесс зашла в дом очень довольная, держа в руках букет алых роз. Хоук, довольно осклабившись, спросил:       — Как дела с твоим латиносом?       — Не называй его так, расист! — рявкнула Каталина.       — Ой-ой! — продолжал ухмыляться лётчик, скрестив руки на груди и задрав нос. — Как мы обиделись!       — И как свидание? — с ухмылкой вторил другу Шарк.       — Замечательно! — сказала девушка, наполняя водой фарфоровую вазу и ставя в неё цветы. — Мы с ним по парку прогулялись...       — Лайнесс, ты же не любишь розы, — напомнил Аксель. — И вообще тебе нравятся ирисы.       — А теперь розы, — улыбнулась капоэйристка. — И потом — Хеньо не знал, какие цветы мне подарить, и думал, что я люблю розы, как и многие девушки.       — Теперь он у тебя Хеньо, да... — изрёк джоланист.       — И какие у вас планы на следующее свидание? — поинтересовался сёрфер.       — Не скажу, а то вы нам всё испортите!       — Это твой латинос тебе сказал, что мы всё испортим? — продолжил Меннинг.       — Нет, это я так решила! — И Лайнесс ушла к себе в комнату.       Кинг предусмотрительно вставил наушники, чтобы Лайнесс не услышала звуков уведомления о звонках или СМС. И не прогадал — из комнаты Каталины послышался звонок телефона, и здоровяк, надев наушники, услышал всё.       — Привет, Хеньо! Куда завтра пойдём?       — Привет, Кэт! Давай пойдём в «China Town»! Там караоке и такой клёвый ресторан, где подают блюда кухонь разных народов! Там мексиканская и бразильская кухня! Послезавтра пойдём?       — Окей, договорились!       Связь прервалась, и Лайнесс включила музыку в наушниках. По ту сторону двери парни начали шёпотом расспрашивать Кинга:       — О чём они говорили?       — Собираются в «China Town» послезавтра, — тихо сказал здоровяк.       — Теперь мы знаем, куда пойти оттянуться, — обрадовался Шарк и, устроившись на диване, закинул руки за голову.       — Ох уж мы устроим этому латиносу концерт, — шёпотом добавил Меннинг.       — Let me hear your scream! — крикнул на всю комнату Хоук; Аксель, Кинг и Шарк скривились от продемонстрированного им мастерства пения.       — Тебе надо идти в вокальную студию на блэк-металлиста, — изрёк сёрфер.       — Ты что? — обалдел лётчик. — Я ни гроулить , ни скримить не умею! И потом — я актёр, а не металлюга! Вы как это представляете? Я с длинными волосами, в кожаном костюме с цепями, футболке с пентаграммой и здоровенных гриндерсах?       — А тебе не надо учиться гроулить! — сказал блондин, — у тебя просто голос такой. Тебе надо петь в блэк-метал-группе.       — Послезавтра мы идём в «China Town»! — гнул свою линию лидер, игнорируя друзей-приколистов. — Надо поближе рассмотреть этого латиноса.       Наступил день «икс». Вечером, в конце рабочего дня Каталина и Хеньо приехали на её мотоцикле в «China Town». Заказали блюда мексиканской кухни: фахитас из индейки и овощей, буррито с курицей, рисом и овощами и «Маргариту». Решив спеть любимые песни, мексиканец выбрал треки Рикки Мартина и Алехандро Санса; Лайнесс подобрала композиции Мадонны, Дженнифер Лопес и Наталии Орейро.       Чтобы не спугнуть соперника раньше времени, Аксель подождал некоторое время, когда Лайнесс отъедет, и, усевшись с друзьями в машину, довольно быстро прибыл к бару, манящему ярким неоновым названием «China Town» и иероглифами снизу «中國街». Парни заняли столик через два от влюблённой парочки и заказали свой любимый фаст-фуд.       — Вот он! — указал Хоук на сидящего с Лайнесс парня.       — Да уж! — хором произнесли обалдевшие Кинг и Шарк.       Аксель только прищурился, оценивая своего соперника; Каталина сидела спиной к ребятам и не заметила их появления; Хеньо, как ни в чём не бывало, едя только что принесённый фахитас, разговаривал с Лайнесс, хоть плохо было слышно сквозь рвущуюся из динамиков третьесортную попсу и гнусавое пение какой-то девицы под минусовку.       — Как тебе бар? — поинтересовался Хеньо.       — Круто! — Каталину обрадовала приятная атмосфера в баре. — Вкусное буррито.       — Я давно знаю Цао Дэмина, хозяина этого заведения. Он мечтал создать такой бар, и я ему подсказал идею насчёт кухни народов мира. Кстати, он любит искать рецепты различных блюд в интернете. Зато прибыльный бизнес он создал.       — Он умеет привлекать клиентов, — добавила девушка, осматривая зал, погружённый в приятную праздничную атмосферу; царил полумрак, добавляя больше романтики, но малину портило гнусавое пение незнакомки, врезающееся в уши как раскалённые гвозди.       — Если блюда разных народов мира, то почему ресторан называется «Китайский квартал»? — удивлялась Лайнесс.       — Знаешь, Кэт, всё, что не создано Богом — сделано в Китае. И ещё — Дэмин обожает музыку, и поэтому предлагает такую услугу для тех, кто любит петь. В кабаке его родного города ему нравилось петь, когда он был молодым. Зато это прикольно — может, какой-нибудь продюсер, посетивший этот бар, заметит какой-либо талант и раскрутит его на большой эстраде.       Каталина скривилась от въедливого голоска «певички» и подумала:       «Некоторые певуны только мнят себя певцами, а на самом деле только других мучают своим противным голосом!»       Аксель продолжал буравить взглядом своего соперника; и Хеньо, заметив, что он в центре внимания какого-то парня, сидящего напротив, сделал вид, что ему всё равно, хоть ему хотелось стать маленьким, спрятаться от этого прожигающего взора.       — Акс, выбирай песню! А то мы уже подогнали себе! — лётчик вывел из нирваны джоланиста.       Кинг взял песню Кулио «Gangsta’s paradise»; Хоук подобрал по одному треку от KISS и Metallic’и; Шарк, решив спеть Rammstein, выбрал две самые веселые, по его мнению, песни авторства небезызвестных немцев.       — Хорошо. — И Аксель, решив попробовать спеть по-русски то, что ему понравилось из найденного, прослушанного в интернете на досуге и выученного, взял по одной песне от русских рок-групп: Би-2, Сплин и Арии.       И, когда доморощенная Селена Гомес закончила петь гнусавым голосом свои любимые попсовые хиты, которыми мучила Каталину, вышел мексиканец на сцену, видя на экране название своей песни, и под бодрую мелодию, выписывая «па» ча-ча-ча, баритоном начал петь:       — She’s into superstitions — black cats and voodoo dolls! I feel a premonition that girl’s gonna make me fall!..       — Вот это Эухенио! — сказал Шарк. — Клёво поёт!       Меннинг только нахмурился: ему предстояло довольно сложное испытание — перепеть своего соперника. Тем временем официантка принесла команде заказ: пиццу-ассорти с полукопчёной колбасой, ветчиной и грибами; роллы с лососем и икрой летучей рыбы сверху, роллы с креветками и авокадо, итальянскую пасту, баварские колбаски с кетчупом и квашеной капустой на гарнир и четыре пол-литровых стакана светлого чешского пива.       — Кстати, проигрыватель сломался и теперь он воспроизводит песни в случайном порядке; так что будете петь с этими двумя латиноамериканцами, — предупредила девушка.       Вся команда дружно рассмеялась, и официантка, подойдя к другому столику, предупредила о поломке Лайнесс и сообщила, с кем ей предстоит петь. Каталина посмотрела на них, обалдела и, подойдя к ним, спросила:       — Как вы меня вычислили?       — Следили за тобой и нашли вас в этом скромном заведении! — усмехнулся Хоук.       Хеньо тем временем закончил песню и подошёл к Каталине передать ей микрофон. Увидев её с четырьмя парнями, он сразу понял, что к чему, и хотел рвать когти, но не тут-то оно было.       — Эй! — послышался дерзкий голосок. — Чувак, куда это ты собрался? — И Шарк, вскочив со своего места, схватил его за плечо.       Мужчина хотел вырваться, но блондин оказался сильнее — вцепился как рак. Эухенио замахнулся на Шарка, но тот ловко увернулся.       — Ну-ка прекратили оба! — Каталина кинулась их разнимать.       — Извини, — улыбнулся Шарк, отпуская мексиканца. — А то твой свалить собрался! Кстати, чувак, у тебя ещё песни остались? Клёво поёшь!       — Спасибо! — улыбнулся Хеньо. — Да, есть ещё одна песня...       Тем временем Аксель, взяв у соперника микрофон, пел приятным тенором на русском языке с жутким акцентом:       — И лампа не горит, и врут календари... И если ты давно хотела что-то мне сказать, то говори! Любой обманчив звук, страшнее тишина, когда в самый разгар веселья падает из рук бокал вина...       «Вот это он даёт — на непонятном ему языке поёт...» — подумала Каталина, слушая песню и глядя на субтитры на экране, написанные латиницей для удобства чтения.       — Акс, ты круто поёшь! — крикнул Олли, но тот, весь в песне, его не слышал.       Эухенио, хмыкнув, скрестил руки на груди; Лайнесс начала знакомить его со своими друзьями:       — Это мои друзья: Кинг, Хоук и Шарк, а тот, кто поёт — это Аксель.       Меннинг закончил петь и спустился со сцены; сёрфер повторил ему то, что кричал со стороны зрительного зала. Заиграла песня Rammstein, и блондин взял у джоланиста микрофон и, запрыгнув на сцену, завёл под начинающуюся траурную мелодию:       — Mann sieht ihn um die Kirche schleichen. Seit einem Jahr ist er allein. Die Trauer nahm ihm alle Sinne. Schläft jede Nacht bei ihrem Stein...       — Ну и песенка про некрофила! — проворчал Хоук, едя квашеную капусту и слушая тенор друга.       — Не понял... — удивился Хеньо.       — Песня о том, как какой-то влюблённый чувак шпилит свою дохлую невесту, доставая её из гроба! — заявил лётчик и про себя отметил: — Ещё бы спел это Рейчел.       Песня Шарка закончилась и заиграла «Heaven’s on fire» группы KISS.       — Кто заказывал KISS? — спросил Аксель, выпивая пиво до дна.       Хоук, вспомнив, что его очередь наступила, взял микрофон и запел под громкую музыку, пританцовывая неуклюжим соло-латино:       — I look at you and my blood boils hot I feel my temperature rise. I want it all give me what you got there’s hunger in your eyes. I’m getting closer baby hear me breathe. You know the way to give me what I need. Just let me love you and you’ll never leave...       Кинг, слушая фальшивый баритон товарища, с большим аппетитом ел пиццу, запивая пивом.       — Здоровяк, ты забыл, что у тебя очередная диета из овощей и фруктов? — подколол друга Шарк.       — Да ладно, почему бы не поесть и не выпить? — усмехнулся Кинг.       — Скоро тебе уже повода не надо будет для этого! — продолжал блондин в своём репертуаре. — Кстати, оставь нам пиццу, а то всё съешь! У тебя желудок как унитаз — что туда ни попадёт, то переварится за секунду.       Джоланист рассматривал своего соперника, смакуя каждую черту его лица и ища в нём изъяны. Замечая это, Хеньо старался не придавать этому значение, доедая свой фахитас. Устав сидеть с командой, слушать чуть картавое пение Хоука под тяжёлую минусовку и ловить изучающие взгляды Акселя, мексиканец вышел из бара на улицу, и Лайнесс увязалась за ним.       — Ты почему ушёл?       — Мне надоело там сидеть, хочу проветриться.       Каталина хотела разозлиться на друзей, но понимала, что они ведут себя нормально, держатся молодцами; Эухенио почему-то слабо идёт на контакт с ними.       — Почему? Тебе мои друзья надоели? Нормальные парни, хоть со своими приколами.       — Нет, просто я хочу домой. Мне неловко перед твоими друзьями — они меня напрягают.       Девушка стояла ошеломлённая. Почему её парень так относится к её друзьям, хотя он с ними только первый день знакомы? Откуда такая неприязнь? На эти вопросы она не могла найти ответ...       — А что тебя смутило в моих друзьях?       — Эти трое нормальные; не нравится мне тот парень с рассечённой бровью, любитель русского рока, — начал тираду Хеньо. — Он меня своим взглядом прожёг. Это случайно не тот, кого ты так любила?       «Даже под дулом пистолета не скажу, что это именно он!» — резко мелькнуло в голове у Лайнесс, и она продолжила: — Нет, не тот. И с чего ты взял, что я именно его любила?       — Его взгляд мне не нравится. Такое ощущение, что он пытается сравнить меня с собой. — Эухенио не поверил ей.       — Эй, вы что вышли? — вышел довольный Шарк. — Лайнесс, твоя «Cambio dolor» уже начала играть! Ты же заказывала? Эй, чувак! — обратился к латиносу, — чего сник? Пошли к нам! Оттянемся, расслабимся! Эй!       Каталина забежала в бар и, пританцовывая соло-сальсу, запела меццо-сопрано в микрофон, полученный от Хоука:       — Juraria que no se bien lo que quiero, pero se que moriria si me quedo en la mitad. Por eso vuelo a otros senderos para conocer el mundo de verdad...       Зашли Эухенио и Шарк; мексиканец плюхнулся на стул рядом с Акселем, едящим маленькие рулетики из риса с лососем и сыром фета внутри и покрытые крошечными красными икринками; Олли продолжал жевать макароны с фаршем, обильно политые соусом Болоньез. Взамен выпитых стаканов пива, парни заказали ещё по пол-литра тёмного немецкого пива, которое Хоук хотел попробовать.       Латинос, посмотрев на соперника, спросил:       — И как тебе её пение?       — Красивый голос, — улыбнулся Аксель, подавляя желание кинуть в лицо своего неприятеля суши.       — Она тебе нравится, да? — Хеньо решил не останавливаться.       Меннинг замялся и, глотнув новую порцию пива, подумал:       «С каких это пор я перед тобой отчитываться обязан?»       Закончилась песня из сериала «Дикий ангел»; наступила очередь джоланиста петь — заиграла русская баллада, и Аксель, сменив Каталину, завёл ломаным русским:       — У героев стынет кровь — возвращаются и вновь идут ко дну, идут ко дну... Успокоит океан и расстелет по волнам свою вину, свою вину... Кон-кончи цыплёнка! — Эта строчка высветилась как «Kon-konchi tsiplyonka».       — Я знаю текст этой песни — поётся не «конччитсиплёнка», — изрёк латинос. — Было дело — у нас в супермаркете когда-то работал один молдаванин и давал мне послушать что-то из русского рока. Он сказал, что это переводится как «film will end».       Закончилась баллада, и наступила очередь Кинга, ибо включился заказанный им трек, и он, замахнув пива, вышел и басом начал петь речитативом:       — As I walk through the valley of the shadow of death I take a look at my life and realize there’s nuttin left. Cause I’ve been blasting and laughing so long that even my mama thinks that my mind is gone...       — Аксель, а ты вообще понял, что ты только что спел? — хитро улыбнулась Каталина.       Подвыпивший Меннинг вытаращил на неё глаза, словно спрашивая «Что?», а Эухенио добавил:       — Ты вообще-то спел «come chicken», а вообще в песне строчка «конччитсеплёнка» переводится как «film will end».       — Откуда ты знаешь? — удивился Аксель.       — У меня когда-то в супермаркете молдаванин работал; я с ним слушал эту песню, и он мне переводил её.       Кинг, завершив песню, отдавал микрофон Лайнесс, ибо начиналась её любимая композиция Мадонны. Выйдя на сцену, Каталина, двигаясь как кошка, начала зажигать:       — What are you waiting for? Nobody’s gonna show you how. Why work for someone else? To do what you can do right now. Got no boundaries and no limits! If there’s excitement put me in it; if it’s against the law arrest me; if you can handle it undress me!       Подвыпивший Эухенио захихикал и спросил:       — Интересно, а никто не думает, что эта песня о нём?       — Да с чего бы? — с удивлёнными лицами хором спросили все.       — А потому что кто-то её на френдзону отправляет, — ухмылялся мексиканец.       — Да пошёл ты! — не выдержал захмелевший Хоук, глотнув ещё пива. — Никто никого не френдзонит. Разве что пару недель назад Памела сказала мне, что мы с ней просто друзья. — Лётчик вспомнил свою очередную влюблённость и то, как его вышеупомянутая бывшая одноклассница его отшила, когда он предложил ей встречаться.       Закончилась песня Мадонны, переключившись на Металлику, и Хоук, взяв микрофон, запел под тяжёлый минус, махая рукой, как бы зажигая немногочисленную публику, состоящую из его друзей, латиноса и незнакомой компании парней и девушек за соседним столиком:       — As I was going over the Kork and Kerry mountains I saw Captain Farrell and his money he was counting. I first produced my pistol and then produced my rapier I said «Stand and deliver or the devil he may take you».       — Ты бы слышала то, что сказал милый твой, Лайнесс, — прошептал на ухо капоэйристке Шарк.       — Ты о чём? — удивилась Каталина.       — Он сказал, что та песня, которую ты только что пела, о ком-то из нас, — заявил сёрфер. — Интересно, кто же тебя на френдзону отправляет...       — Да ладно тебе! Никто никого не френдзонит. Просто Хеньо могло показаться, что это так странно — мы живём все вместе под одной крышей, и я ни с кем из вас не сплю в одной постели.       Хоук допел, и его сменил Шарк. Выйдя на сцену, он начал петь под ритмичную мелодию:       — Too big, too small — size does matter after all! Zu groß, zu klein — er könnte etwas größer sein!..       Слушая эту наполненную добром, позитивом и любовью песню, смеялись все, в том числе и Эухенио.       — Ну ты и пошляк! — сказал лётчик, смеясь над неприличным предложением соития в песне.       — ...Steck Bratwurst in dein Sauerkraut!.. — И все стали кричать на Хоука «Извращенец!», когда тот ел баварскую колбаску с квашеной капустой, и у того испарина выступила на лбу.       — Больше колбаски с квашеной капустой не заказывай! — сказал Кинг.       — Ты ещё туда-сюда подвигай тазом для полной картины! — крикнула Каталина Олли.       Выпивший Шарк двигая тазом и указывая пальцем на сидевших за соседними столиками девчонок, пел:       — You’ve got a pussy! — Ткнув в себя пальцем, блондин продолжил: — I have a dick, ah! So what’s the problem? Let’s do it quick!..       — Больной какой-то! — возмущённо крикнула одна девица.       Хеньо и команда только сильнее загоготали. Закончилась эта песня, заиграли аккорды акустической латино-гитары, и Лайнесс, приняв от сёрфера эстафету, начала петь:       — Ayer nos dos sonabamos con un mundo perfecto. Ayer a nuestros labios les sobraban las palabras, porque en los ojos nos espiabamos el alma, y la verdad no vacilaba en tu mirada... Ayer nos no metimos conquistar el mundo entero. Ayer tu me juraste que ese amor seria eterno. Por que una vez equivocarse suficiente, para aprender lo que es amar sinceramente?       — Ну ты извращенец! — крикнул Хоук Шарку, когда тот сел за стол. — Сперва про дохлую невесту, а теперь про члены с кисками поёшь!       — А ты не извращенец? — перехватил эстафету блондин. — Посмотри, что ты ешь! Нафига ты это заказал? Знал же, что я об этом спою!       — В следующий раз споёшь «Mein Teil», — вставил Кинг.       — Да ладно вам, вы сделали мне вечер! — смеялся Эухенио, — и подняли мне настроение!       Каталина, закончив песню, передала микрофон своему парню, и он под медленную мелодию завёл:       — Amiga mía, lo sé, solo vives por el, que lo sabe también, pero el no te ve como yo, suplicarle a mi boca que diga que me ha confesado entre copas, que es con tu piel con quien sueña de noche y que enloquece con cada botón que te desabrochas pensando en sus manos...       На команду это подействовало успокаивающе, и Аксель прокомментировал:       — Какая нудятина... Это что?       — То, что нудятина — я согласна! — сказала Каталина. — Но такая душевная песня о подруге с её парнем.       Отдремавшись, джоланист, получив от латиноса микрофон, вышел на сцену и начал петь с жутким акцентом под гитарные аккомпанементы:       — Штиль! Ветер молчит, упал белой чайкой на дно. Штиль! Наш корабль забыт — один, в мире скованном сном. Между всех времён без имён и лиц мы уже не ждём, что проснётся бриз...       — Прям как Линдеманн поёт, — сказал Шарк, допив пиво, и подпевал, читая текст с экрана, правда по-русски у него совсем плохо получалось: — Штиль! Сходим с ума. Жара пахнет чёрной смолой. Смерть одного лишь нужна, и мы, мы вернемся домой! Его кровь и плоть вновь насытит нас, а за смерть ему, может, Бог воздаст! Что нас ждёт? Море хранит молчанье; жажда жить сушит сердца до дна! Только жизнь здесь ничего не стоит — жизнь других, но не твоя!..       Все остальные смеялись над пением Олли; Хоук, допивая пиво, крикнул другу:       — Выучи русский, лошара!       — Да уж, Аксель вообще отличился! — вставила Каталина, потягивающая «Маргариту». — На родном языке может спеть каждый, а на иностранном петь — это уже подвиг!       — А я как пел? — Хоук был в своём репертуаре. — Ты что, я звезда!       — Балда ты, а не звезда! — пустил яд Шарк. — Хоть бы танцевал нормально! Зато в ритм попадал!       — Да, Хоук, слух у тебя есть, — закончив песню и присоединившись к остальным, продолжал Меннинг, допивая пиво. — А голос оставляет желать лучшего.       «Не думал, что соглашусь с тем, кого в свои враги записал», — подумал Эухенио, допивая коктейль.       К концу веселья официантка принесла счета; Аксель с Хеньо оставили указанные суммы с чаевыми; и все покинули гостеприимное заведение.       — Кэт, ты поедешь ко мне с ночёвкой? — предложил мексиканец.       Лайнесс замялась, и Аксель под действием алкоголя крикнул:       — Даже не думай об этом, грёбаный латинос!       — Значит, она тебе нравится, — резюмировал Эухенио и обратился к Лайнесс: — Хорошо, дорогой друг, оставайся с ним.       Хеньо ушёл в темноту, вызывая по телефону такси.       — Аксель! — Лайнесс впервые накричала на того, кого так любила, — ты что натворил? Почему ты мешаешь моему счастью!? Я ожидала это от Хоука или Шарка, но не от тебя!       — Вообще-то Аксель не хочет, чтобы Хеньо тебя использовал и выкинул как презерватив, — заступился за друга Хоук.       — Ты что, хочешь спать с этим латиносом? — не выдержал Шарк, громко икая с похмелья.       — Да пошли вы! — крикнула девушка, отвернувшись от них.       — Эй, ты что обижаешься, — продолжал Олли. — Мы же типа на страже твоей невинности.       Каталина задумалась, хоть алкоголь немного ударил ей в мозг:       «Спать с тем, кого я плохо знаю? Пусть все парни, предлагавшие мне подобное, считают меня стервой, но я не отдаюсь после месяца знакомства. И потом — меня учили, что доступных девушек считают вещами и только используют их».