"Злато природы — листва, Зеленью пышной щедра. Юность — цветок дорогой; Век так недолог земной. Вот уж кружит листопад, Грустный стоит райский сад. В день переходит рассвет. Вечного золота нет."
В классе стоит мертвая тишина после того, как учитель заканчивает читать. Гарри кусает свои губы, задумавшись. Он читал это стихотворение раньше. Он быстро наклоняется вниз, чтобы записать значения слов, что поразили его, так что почти не замечает резкий взгляд Луи. Устремленный на него. Да. Томлинсон усмехается, прежде чем начать говорить, не спуская с парня взгляда. — Гарри Стайлс, хотели бы вы иметь честь рассказать нам о том, что Фрост имел в виду в конкретной части? Кудрявый юноша продолжает кусать губы, слегка ухмыляясь; он немного спотыкается, пока пытается встать. Он может чувствовать, что все взгляды устремлены на него, но его приклеен к Луи. — Ну, Фрост описывает разные этапы жизни, связанные с циклом природы в цикле человеческой жизни. "Злато природы — листва", — просто означает то, что люди начинают с молодости, свежести и невинности, но когда проходит этот "недолгий земной век", то "вот уж кружит листопад", и "грустный стоит райский сад", грусть связана с тем, что когда мы становимся старше, то подвергаемся жестоким условиям и ситуациям, которые закаляют наш характер и изменяют нас. Мы уже не молоды и невинны, но мы мудрее. "Вечного золота нет." Молчание. Гарри мог поклясться, что только что услышал, как кто-то фыркнул что-то вроде: "Ботаник". Он, наконец, позволяет себе улыбнуться, опускаясь на стул, когда получает разрешение Луи. — Так как Гарри просто блестяще объяснил то, что Фрост пишет о круговороте природы, косвенном ударе в человеческой жизни, то мы... Стайлс отключается для отдыха, довольно улыбаясь, пока он сидит на стуле и слушает о том, как учитель продолжает объяснять стихотворение. Иногда жизнь бывает такой хорошей. — Роберт Фрост. Разве это не тот парень, которого ты ненавидишь? — шепчет Найл, находящийся рядом с ним. Гарри косится на него. — Это был Робин Тик. Блондин пожимает плечами, легко шагая в сторону. — Робин, Роберт, что бы то ни было. Звук довольно схожий. — Даже если бы это было правдой, я бы не возражал, знаешь. — Да, скажи мне что-то, о чем я не знаю, — блондин понимающе ухмыляется, глядя на него со стороны. Иногда он является самым худшим лучшим другом, но Гарри не жалуется. Ладно, может быть, мы зашли слишком далеко в этой истории. Давайте начнем с начала; откуда пришел корень фантазий Стайлса.***
Это вторник, и парень спешит в школу, у него остается десять минут, но он все-таки уделяет некоторое внимание бутерброду. Он слепо бросается из стороны в сторону с зубной щеткой во рту, но он все равно хватает бутерброд. Гарри открывает свой шкаф, хватая первую рубашку, которая ему попадается. И брюки. Он проверяет их, убеждаясь в том, чтобы они не были узкими. Он не станет больше повторять это. Кудрявый парень освобождается от домашней одежды, натягивая на себя рубашку через голову и пытаясь в то же время подтягивать штаны. Это получается не очень хорошо, но все же получается. Может быть, дверь его комнаты открыта, но он никогда не был скромным человеком. Он даже не смотрит на себя в зеркало, но проверяет время на часах, и это зрелище ему совсем не нравится. Гарри целует свою мать в щеку, натягивает очки и выбегает из дома с совершенно пустой головой, в которой нет ничего, кроме ненормативной лексики и надежды на то, что он все-таки успеет. "Пожалуйста, будь скучным и не имей проблем."***
Найл корчит свое лицо в непонятной гримасе, когда видит своего друга. — Приятель, какого черта ты носишь вообще? — он иронизирует, выстраиваясь с Гарри в одну линию, когда они приближаются к классу. Стайлс хмурится, когда его друг заставляет его посмотреть на рубашку. Он лишь оглядывается на Найла и пожимает плечами. Возможно, могло быть и куда хуже. Блондин никогда не видел коллекцию его идиотских рубашек. Может быть, будет и лучше, если это никогда не произойдет. — Одежду. Что насчет тебя? — он легко шутит, ухмыляясь, когда Найл разглядывает его не впечатляющий вид. — Посмотрите, кто тут такой умник. Спорим, что ты не будешь так чертовски горд собой, когда ты... И тогда Гарри сталкивается с кем-то. Это не какой-то маленький толчок — их плечи сталкиваются между собой, и, из-за того что Гарри — гребанный жираф, он сразу же теряет равновесие. Прежде чем он понимает это, весь воздух из его легких уже давно оказался выбитым. Он лежит на полу. На минуту он не может сосредоточиться ни на чем, кроме собственного дыхания и ужасной боли в спине, за исключением того, что в его голове снова пусто, кроме очень суровой задумчивости из-за того, что это — чертов первый день, и он уже успел почувствовать себя неловко, вау. Не очень забавный опыт — упасть на задницу, он знает. Когда он смотрит наверх, весь воздух выходит из него в очередной раз. И это — лучшие секунды в его жизни. Красивый мужчина парит прямо над ним, его голубые глаза полны радости и мягкости, а каштановые волосы спадают на лицо. Вероятно, глаза Гарри превратились в глаза-сердечки, но незнакомый ему человек выглядит таким довольным, что он ничего не может с собой поделать, и лишь краснеет. Он похож на сову, когда подмигивает ему; голубые глаза не дают ему оторваться от них. Затем Стайлс понимает, что ему протягивают руку. Смешно, но он снова краснеет, быстро просовывая свою руку в более сильную. Шатен тянет парня на себя, и тот с легкостью встает, запоздало понимая, что у того очень сильные руки. Он старается не зацикливаться на этом. Они оба стоят здесь еще секунду, и Гарри пытается выбраться из своего оцепенения, понимая, что только что произошло. Это похоже на неплохой сценарий американской романтической комедии, и он — всего лишь Гарри. Мужчина, вероятно, помог ему просто из формальности. Определенно. Его щеки просто пылают, пока он решительно глядит на свои ботинки. К счастью, он находится в таком положении около секунды, потому что громкий смех заставляет его выйти из оцепенения. Человек смеется, и не не может поверить в то, что это происходит, и Гарри просто рад знать, что они подумали об одном и том же. — Это самая клишейная* вещь, которая когда-либо случалась со мной, — он шутит, вручая Гарри книгу, которую тот потерял, но не заметил этого. — Это не слово, — кудрявый парень застенчиво бормочет, подталкивая свои очки вверх, потому что это первое, что пришло ему в голову. (Ничего такого, или же просто что-то вроде: "Эй, у тебя такие голубые глаза, словно океан, и я потерян в море." Он куда более красноречив, если нет никакой надежды на то, что на него будет смотреть какой-то красивый мужчина. Это своего рода проблемы.) Мужчина закусывает свой язык между зубами, показывая, насколько его заботит эта ситуация. Стайлс старается не улыбаться и не показывать то, насколько он уже влюбился в этого человека. А потом Найл всплывает из... ниоткуда. Гарри даже не заметил, что его друг все еще был здесь, но теперь он, вроде как, желал только того, чтобы тот оставил его и не заставлял смущаться. Это даже не личная вещь, и кудрявый парень любит этого человека и все его глупости, но когда тот устраивает одну из рук на его плечо, а другой начинает гладить его по груди, Гарри тут же понимает, что он нуждается в новых друзьях. — Доброе утро, мистер Томлинсон! Вот, мой бро хотел сказать, что он просто в восторге врезаться в... Хорошо, три слова. Подмышки Найла воняют. Кроме того, что за черт? Стайлс пожимает плечами. — Найл, — низко бормочет он тому на ухо, затем поворачиваясь к мужчине. Шатен выглядит еще более довольным. — Я... Мне очень жаль насчет этого... — он бесполезно заикается, и с каких это пор разговаривать стало так сложно? Ему хочется знать. (Это не из-за синего оттенка в глазах незнакомца. Это не так.) Тот лишь просто качает головой, улыбаясь и тихонько посмеиваясь. — Вы двое — это, конечно, что-то. Было приятно... встретиться с вами. Я думаю, что увижу вас в классе, — заканчивает он, заставляя Гарри улыбнуться, а затем отворачивается и идет по коридору. Как только тот уходит, кудрявый парень поворачивается к своему другу, вскидывая руки вверх. Найл делает такое выражение лица, которое означает, что он пытается не засмеяться. Затем он громко гогочет, склонившись вниз и начав сжимать свой живот. Отлично, большое спасибо за попытку. Гарри закатывает глаза. — Это не смешно, ты, ограниченный придурок, — он стонет, толкая его одной рукой. Блондин лишь убирает его руку, хихикая и задыхаясь от этого. — Ох, да, это очень смешно, — Найл все еще смеется. — Это не слово, — говорит он тихим, страстным голосом, выставляя свою нижнюю губу вперед и начиная быстро моргать. Он... пародирует Гарри. Стайлс лишь посылает короткую молитву ко всем высшим божествам, надеясь на то, что он не выглядел таким образом. — Это действительно не так, — машинально говорит он, и Найл саркастически смотрит на него. — Хаз, ты думаешь, что он не знал этого? По крайней мере, будь благодарным за то, что он не ушел, говоря что-то о твоей рубашке, потому что, если бы это был кто угодно другой, то они бы сделали это, — юноша снова смотрит на свою рубашку. Она ни на что не годится. — Найл, что ты имеешь против такого прекрасного куска ткани, как моя рубашка? — Дело в том, что она вообще существует, приятель. Все из-за того, что она была создана. Гарри покачал головой и нежно улыбнулся своему лучшему другу. Если Найлу не нравится что-то типа этого, то это не имеет значения. У них сильная дружба, и они смогут преодолеть это препятствие. Или что-то вроде этого. Стайлс слишком перегружен, чтобы думать о чем-то сейчас. Они почти дошли до класса, когда он быстро осознает все, что происходит. В общем... Мистер Томлинсон. — Так, эм, значит... Мистер Томлинсон? — он задает вопрос вслух, стараясь выглядеть равнодушным. Широкая улыбка появляется на лице Найла, и он совсем не выглядит так, как его друг. — Именно то, чего я ждал. Когда он не продолжает говорить, разочарование кудрявого юноши начинает возрастать. — Ну? Блондин стреляет в него взглядом. — Здесь нет ничего такого. Это просто новый учитель, преподает английскую литературу. — Как ты узнал об этом? — спрашивает он, но сожалеет об этом в следующую же секунду. Потому что, ну... Это Найл. Его нельзя ставить под сомнение. Его губы растягиваются в улыбке. — Приятель, день, в который я не буду знать, что происходит, будет днем, когда ты поцелуешь девушку. Стайлс останавливается, в шоке распахивая глаза. Найл подмигивает ему, и продолжает свой путь к классу, будто он не читал журнал Гарри, и это сойдет ему с рук. В другой раз, ладно. Прямо сейчас, главной его мечтой является то, чтобы мистер Томлинсон в конечном итоге не был учителем в его классе. Ну, потому что, первое впечатление было не очень хорошим.***
Все заканчивается тем, что новый учитель по английской литературе берет себе класс, в котором учится Гарри. Когда первый шок проходит, что был действительно большим — он не мог закрыть рот ни на минуту, и практически прятался под столом, но вскоре перестал делать это. Мистер Томлинсон, по-видимому, действительно знает, как угодить аудитории. Он дразнит всех, высмеивает других учителей и взаимодействует со всеми, и в основном показывает свою невероятность. Все, наверное, уже влюбились в него. (Конечно, он представил себя ранее: "Здравствуйте, класс! Итак, я собираюсь быть вашим учителем английского языка с сегодняшнего дня. Вы можете называть меня... (пауза, смеется) ...Мистер Томлинсон", — и после чего появляется улыбка, подобная солнцу. Гарри странным образом вздрогнул, но он не был уверенным в том, как это можно было объяснить.) И сейчас, Найл хихикает ему в ухо, говоря что-то о том, что член мистера Томлинсона такой же толстенный, как и его галстук, и Гарри, несмотря на то, что занят тем, что смотрит на учителя, который оживленно объясняет что-то на уроке, ничего не может с собой поделать, но хмурится. Стайлс не возражает говорить дерьмо или слышать дерьмо о других учителях, либо о каких-либо представителях власти (потому что все они действительно полные задницы), но он уверен в том, что мистер Томлинсон — действительно крутой парень. И он не заслуживает того, чтобы о нем говорили какое-то дерьмо. Он грозно смотрит на Найла. — Ты мог бы притвориться, что обратил на это свое внимание? — Господи, что за черт забрался в твою задницу? — он собирался перевернуть его прочь, но подумал, что лучше этого делать не стоит. Все это... наводит на размышления. Он разворачивается, и мистер Томлинсон ловит его взгляд. Гарри сильно краснеет, и это непосредственная реакция, после которой он застенчиво улыбается, а учитель, черт возьми, подмигивает ему. Потом он просто подходит к доске, начиная что-то строчить на ней. Стайлс делает вид, что он представлял себе это. Это — единственный способ справиться с ситуацией.***
"Осень по-прежнему довольно ветреная", — думает Гарри, когда засовывает несколько прядей его распущенных волос за уши. Это не совсем приятно, вообще-то, прохладный ветер нежно обдувает его лицо. Он прижимает свои ноги к груди, наклоняясь ближе к дереву. Парень сидел под дубом. Это не очень далеко от школы, так что ученики, суетящиеся вокруг, были до сих пор видны ему. Хорошо, да, он и есть именно тот одинокий ребенок, который сидит под деревьями только потому (и так и есть), что он ждет свою мать, которая заберет его со школы. Найл уже сел на свой автобус, так что... Роман, лежащий на его коленях, является хорошим развлечением. Бездумно переворачивая страницы, он думает о событиях последних дней. Просто от воспоминаний, его щеки становятся красноватыми, а робкая улыбка дергается на губах. Он скрывает свое лицо в руках в знак протеста. Мистер Томлинсон просто... что-то иное. Он имеет такую бурную реакцию со стороны Гарри, что это, наверное, заставляет его задуматься обо всем еще больше, если это возможно. Он не уверен, что это хорошее чувство. Закрыв глаза, парень вздыхает. То есть, до того момента, как... — Длинный день? Гарри вздрагивает, резко распахивая глаза. Он мгновенно понимает, что кто-то стоял перед ним. Это действительно походило на... Мистер Томлинсон усмехается, глядя на парня сверху вниз, и прежде чем Гарри может что-то понять, тот шлепается рядом с ним, сделав странное выражение лица. Стайлс не в состоянии думать. Он ошеломленно смотрит на учителя. Либо мистер Томлинсон не замечает шокированного состоянии кудрявого юноши, либо он предпочитает игнорировать это. Он перекидывает ногу на ногу. Ситуация, на самом деле, не выглядит случайной. Гарри не знает, что ему сделать, так что он просто осторожно смещается в сторону, чтобы было достаточно места для двоих. Он ничего не может с собой сделать, так что вновь поворачивается в сторону учителя. Вообще-то, ему действительно нужно вернуться к роману, и прочитать хоть одну строчку, что было бы уже хорошо, но мистер Томлинсон стонет, снимая с себя обувь, и Стайлс находит это довольно интригующим. Учитель смеется, потому что чувствует, что ученик не сводит с него взгляда. — Обычно я не веду себя так грубо, клянусь. Я не думаю, что у меня есть твое разрешение на то, чтобы сидеть здесь, но, — ворчание, — я попал в некоторую ситуацию, я... — он поспешно стягивает с себя носок. Гарри внимательно смотрит на его босые ноги, ожидая тяжелых травм или что-то вроде этого. Это выглядит... нормальным. Он вопросительно смотрит на мужчину. — Что это? Это перелом, или что, потому что... Стайлс покачал головой, думая о чем-то, что можно сказать. — Это... совершенно? — хорошо, давайте попробуем снова. - Нормально? Обыкновенно? Обычно? Типично? — Хорошо, я думаю, что ты сказал достаточно всего для того, чтобы ошибиться, — учитель смеется, и Гарри чувствует, что ему становится легче. — Мистер Харрис — ваш старший преподаватель, сказал мне, что он спросил нескольких учеников о том, как я преподаю, и они, блять... Боже, прости, они, черт возьми, сказали, что действительно любят меня, и поэтому он поприветствовал меня с премией, — он смотрит на Гарри, делая жест, и тот едва сдерживает улыбку. Нет никакого способа сказать о том, что: "Это круто, ты можешь доверять мне, продолжай", без вероятности того, что никто с тобой больше не поговорит. — Это чудесно, — бормочет он. Гарри сомневается в том, что мистер Томлинсон слышит его, но это не имеет значения, в любом случае. Учитель продолжает с улыбкой. — Я чувствовал себя так, словно нахожусь на седьмом небе от счастья, клянусь тебе. Выйдя из его кабинета, следующее, что я понял, — что мои шнурки решили случайно распространиться по полу так, как им захотелось. Я упал на ровном месте. Не думаю, что кто-то видел это, только уборщица, но она поклялась, что никому не расскажет об этом, и мы пожали друг другу руки. Я подумал, что теперь все в порядке, пока не понял, что моя нога, черт возьми, безумно болит. — Больно? — спрашивает Стайлс, набравшись смелости для того, чтобы дотронуться до ноги мужчины. Он может чувствовать что-то сейчас, что-то вроде выпуклости, которая находится под его рукой. Мистер Томлинсон шипит. — Прямо сейчас? Выглядит так, эм, будто... Там все опухло, да? — Да, так это и выглядит, — он соглашается. Он смотрит на то, как учитель, кажется, занят мыслями о том, что на его ноге находится чужая рука (парню не нравятся морщины на его лице). — Чувствуете что-то? — Я... не знаю? — мужчина хмурится. Гарри наблюдал за тем, как тот дергает ногой, а затем он потерся ею об траву. — Я могу, но не думаю, что это то, что ты имеешь в виду. По ощущениям... не очень. Это, как правило, не очень хороший знак. — Хм, я собираюсь сделать кое-что странное, но нужно абсолютно нормально отнестись к этому... Мистер Томлинсон морщит нос, посмеиваясь. — Что ты говоришь? Кудрявый парень берет свой рюкзак и кидает его на ногу учителя, прежде чем он может дважды подумать об этом. Он не псих, честное слово, это не так. Его мама делала так, проводя свой вечер таким образом; она заботилась о Гарри, потому что он решил попробовать покататься на роликовых коньках. Женщина поставила вес на его ногу, и через некоторое время он снова почувствовал ее. Иногда ему делали массаж ног. Он не собирается говорить об этом шатену, в общем-то. Стайлс внимательно следит за выражением лица мистера Томлинсона, но он не может ничего с собой поделать, и на его щеках появляется румянец, когда тот усмехается, глядя на портфель, находящийся на его ноге, а потом на Гарри. — Больно? — спрашивает он, не в силах бороться с озабоченностью в его голосе. — Чувствую себя так, словно у меня на ноге школьный рюкзак. Он действительно пытается не улыбаться так, словно он — полнейший идиот, но не получается. Он пытается хмуриться, чтобы перестать улыбаться, но теперь выглядит еще более странно. — Я серьезно, теперь не так больно? Мистер Томлинсон смеется, запрокинув голову назад, отчего та уперлась в дерево. — А меня зовут Луи! Готов поспорить, что ты не знал этого, идиот. Ты, наверное, называл меня "мистер Томлинсон" снова и снова в своей голове. Гарри с удивлением моргает. Мистер Томлинсон (вот же дерьмо, он снова сделал это), вероятно, шутит, но он задумался над тем, что же тот подумает, если узнает, что оказался абсолютно прав. Это заставляет кудрявого парня пересмотреть всю ситуацию. Он старается не делать это, но любопытство берет над ним верх, в конце-то концов. — Хотите, чтобы я называл Вас так? Учитель в удивлении поднимает брови. — Если это — то, чего ты хочешь. Стайлс думает о том, что это не должно было прозвучать так мягко в данной ситуации, как именно и случилось. — Хорошо, — отвечает он. — Луи. Теперь Луи очень сильно улыбается. — Гарри, — и кудрявому юноше нравится то, как его имя сходит с его языка, но он не думает о том, что должен рассказать об этом. — Сдержанный, загадочный, тихий Гарри. Скажи мне, почему ты сидишь под этим деревом, так или иначе? Должен ли я добавить "хиппи" в мой список качеств и особенностей о тебе? Ученик смеется, глядя вниз. Ему хотелось бы однажды прочитать этот список. Прямо сейчас, это — последняя вещь, которая его волнует. — Просто... провожу время. — Действительно что-то другое, — утверждает Луи, удивленно глядя на юношу. — Хотя, один вопрос. Ты читаешь роман, сидя под деревом. Не думаешь ли ты, что, ну, на тебе слишком много леопардового принта для этого места? Он весело смотрит на него, не переставая улыбаться. — И я хиппи, — учитель выглядит немного обиженным. Но когда он прижимает руку к месту, где находится его сердце, то это, должно быть, означает, что все в порядке. — Эй, это прекрасно, да? У деревьев есть чувства. Пожалуйста, будь внимателен. — Ты что, Лоракс**? — спрашивает он, не в силах противостоять искушению. — Я Луракс, я говорю за деревья! — учитель рычит, фиксируя ученика с бликами от солнца (которые, вообще-то, не должны иметь никакого влияния на него, но нет, они имеют). Он делает все возможное, чтобы не разразиться смехом, но это довольно трудно, когда вы смотрите на то, как ваш учитель пытается изображать Лоракс. Гарри вдруг понимает, что чувствует себя очень хорошо, потому что имеет возможность говорить с этим человеком и шутить с ним. — Луракс Трилинсон***, — говорит он, машинально кивнув, изображая задумчивость. Шатен смотрит на него. А затем он просто проводит рукой по его лицу, пока его глаза плотно закрыты, а грудь трясется от смеха. Стайлс ничего не может с собой сделать, снова, поэтому тоже начинает смеяться. Они оба просто сидят под деревом в течение нескольких минут, хихикая и пытаясь остановить это. Когда Гарри смотрит вверх, то замечает, что цвет неба немного изменился. Он смотрит на учителя, изгиб губ которого был действительно очаровательным. — Ты ждешь свою маму, да? — а теперь его улыбка больше не выглядит такой очаровательной. "Немного озорная", — думает Гарри. Кудрявый юноша прячет свое лицо в ладонях. — Нееет. Луи добродушно смеется, хлопая его по спине. — Ах, не беспокойся, дитя мое. Все смущаются из-за их мам, — кудрявый парень смотрит на него одним открытым глазом. Томлинсон закатывает глаза. — Да, даже я. Особенно я. Мама и сестры придут завтра. Готов поставить свою жизнь на то, что я буду есть кексы цвета радуги завтра, что в некоторой степени унизительно. Юноша хихикает, затаив дыхание и почувствовав, словно в его сердце распространяется тепло. Когда он смотрит вниз, то его глаза сразу задерживаются на одной вещи. Его сумка. На ноге Луи. Ох, отлично. Не в силах найти слов, он беспомощным жестом показывает на ногу. Учитель, кажется, понял его. — Ох, да, это то, что дало мне хороший повод для того, чтобы поговорить с тобой, — заявляет он, звуча немного странно, потому что казалось, будто он говорил сам с собой. И это, эм... вероятно, основной момент его учебного года. Он только начался. Гарри не знал, что следует сказать, потому что всем сердцем надеется на то, что его лицо сможет показать все... чувства. Нормальный человек сказал бы, что это нормально (и совсем не флирт), но Стайлс никогда не был таким парнем. Учитель осторожно убирает сумку со своей ноги, ставя ее в сторону. Ученик прикусывает губу. — Теперь чувствуете? — Да, я думаю, что могу чувствовать, — с улыбкой отвечает Луи. Но в голове Гарри появилась еще одна мысль. Он должен сделать это; лечение будет полноценным, если он сделает это. Он даже не знает, как подойти к этому вопросу, все так безнадежно, так что он просто выпаливает: — Позвольте мне сделать массаж ноги. Мистер Томлинсон выглядит встревоженным и удивленным. Гарри отчаянно смотрит на него. — Нет, я имею в виду, ты не должен, — медленно отвечает он. — Ты действительно не обязан делать это, — продолжает Луи, в конце концов посмеиваясь. Но Стайлс настроен решительно. Он ставит обе свои ладони (одной схватив лодыжку, а другой опираясь на нее) на ногу, прежде чем мужчина мог протестовать. Парень начинает медленно нажимать на расстояние от лодыжки до кончиков пальцев, мягко надавливая на каждый участок кожи. На данный момент, он совсем не хочет встретиться глазами с Луи. Он боится, что вся его сила тут же покинет его. И это то, как его мать находит его. К тому времени, он уже забывает о том, что его руки находятся на ногах учителя, а тот все еще лениво лежит. Он, кажется, рассматривал что-то в то время, когда Гарри пытается сделать ему массаж, кусая свои губы. Стайлс оглядывается, видя, что тот лениво подмигивает ему. Он не притворяется на этот раз.***
— Ты расскажешь мне, кто это был, или мне снова нужно сталкерить твою страницу на "Facebook"? — Мам. — Гарри. Либо ты начал некоммерческий бизнес массажа ног, либо это был твой друг. — Ты была бы зла, если бы он был одним из них? — Но это не один из них, верно? — Я просто... Мне не очень интересно? — Конечно, дорогой. Теперь скажи мне, как прошли уроки? Все ли учителя нормальные? — Ага.***
На следующий день, когда Гарри следит за тем, чтобы нормально одеться, и делает усилие, чтобы приручить свои кудри, он обнаруживает, что съел испорченный пудинг на завтрак, благодаря Джемме, которая написала ему об этом. Да, и еще Луи может быть абсолютным засранцем. Он всё же смотрит на Гарри, поднимая брови и бросая тому вызов (который, конечно, Стайлс будет всегда принимать), а на его губах появляется ухмылка. Но... Что-то странное во всей этой атмосфере. Учитель проходит мимо него, даже не признавая его и дважды не одаривая взглядом. На самом деле, шатен взаимодействует со всеми, кроме него (ну, свободно), постоянно шутит и дразнит их. Все еще хуже, когда мистер Томлинсон не подмигивает в его сторону, когда упоминает Лоракс на своем уроке. Что о чем-то говорит, верно? Гарри сильно хмурится, потому что получает внимание только от ненужных людей, и теперь он действительно странный. Его плечи всегда опущены, и весь день он проводит в обиде на свое одиночество. Хотя, Найлу по-прежнему наплевать на все. Он решает, что нуждается в шансе, чтобы проявить себя для Луи. (Парень получает его через три дня, когда учитель объявляет тест на следующий день. Он уже сделал два упражнения, когда урок закончился.)***
Следующий день приходит очень быстро. Этот тест, вообще-то, для всех, но для Гарри он важен гораздо больше, чем для остальных. Он не знает, во что играет Луи, и вообще, играет ли он во что-то, но решает, что если учитель будет тянуть резину, то он поможет ему все ускорить. Или что-то типа того. Он собирается дать отпор, вот что он имеет в виду. Может быть, с метафорами вышло не очень. Парень решителен, когда начинается урок, и он решителен, когда получает свой тестовый лист. Его решимость немного увядает, когда он выясняет, что Найлу нужны ответы, но юноша остается сильным. Потребности его лучшего друга не станут тянуть его вниз, пока он стремится в небо. Или в сердце Луи. Это, наверное, то же самое. Он сигнализирует Найлу, прося его подождать, после чего полностью концентрируется на выданной бумаге. Вопрос №1. Кто написал "Если счастье в невежестве, то глупо быть мудрым"? Он стучит своим кулаком по столу. Черт, он получит высокую оценку. (Он заканчивает тем, что отдает свою работу, будучи самым последним. Найл просит его продиктовать все ответы. Но высшая оценка будет все равно у него.)***
А теперь, наступает момент истины. Это может и сделать, и испортить этот год. Класс молчит, пока Луи проверяет работы. В груди Гарри совсем не так тихо, как в этом помещении. — Гарри Стайлс? Мистер Томлинсон выжидающе смотрит на него, улыбаясь и приподнимая брови в небольшом удивлении. Ученик смотрел на него, когда понял, что происходит. Он — Гарри Стайлс. Кудрявый юноша чуть ли не падает, стараясь скорее примчаться к учителю. Он стоит у его стола, глядя на шатена и бессознательно скручивая свои руки за спиной. Нет, Гарри не скучал по тому, как двигались голубые глаза, что-то рассматривая. — Да, сэр? — он пытается задать вопрос уверенно, но ничего не выходит, из-за чего звук становится коротким. Учитель усмехается, глядя на бумагу, и он смеется, затем смотря на кудрявого парня. Вот же дерьмо, он смеется над его тестом? Гарри ничего не может с собой делать, поэтому сильно хмурится, кусая губы. — Ты не заигрываешь со мной, верно? — спрашивает он, и это могли понять только они двое. Стайлс все еще немного смущен, хоть и не в состоянии делать серьезные выводы. — Не понимаю, что Вы имеете в виду, — он старается оставлять выражение своего лица без каких-либо эмоций, но это никогда не было его талантом. Гарри имеет представление о том, что это значит, и, да: "Я не заигрываю, просто будь моим приятелем или более того, не опускайся ниже этого". Он что-то бормочет себе под нос, что звучит типа: "Конечно", и юноша позволяет себе легонько улыбнуться. Мистер Томлинсон достает бумагу из-за стола, одарив ее впечатляющим взглядом (или же довольным?), после чего передает ее Гарри, сохраняя при этом устойчивый зрительный контакт. Стайлс берет свой тест в руки, стараясь не прикасаться к своему учителю, потому что он еще не готов к этому. Огромное "50/50 5+" привлекает его внимание, и парень секунду что-то бормочет. Он чувствует фейерверк (в его груди, наверное). Сердце бешено стучит, и он думает, что его лицо совсем разорвется на две части, если он начнет улыбаться еще шире, но юноша все равно смотрит на Луи. Тот улыбается ему с блеском в глазах. Гарри усмехается. Он осматривает класс, замечая, что Найл показывает ему свой большой палец, направленный вверх. Его жизнь — один чертовски огромный поднятый вверх палец.***
— Да, но "Playstation 3" просто лучше всех. Ну, чувак, ты видел графику? — Но дело не только в графике, верно? Онлайн функция в "Xbox" делает это совершенно уникальным, понимаешь? — Там на сайте есть функция в "Playstation", тоже, кстати, и она по общему признанию немного... — Тише, — рассеянно просит Гарри, когда видит Луи, который выходит из-за угла. Он не выглядел так, будто заметил ученика, но Стайлс живет для того, чтобы произвести впечатление. Особенно на Томлинсона. Он замечает взгляд Найла на себе, но игнорирует это. Кудрявый парень быстро меняется в лице, стараясь вежливо улыбаться. — Доброе утро, сэр! — учитель поворачивает свою голову, будучи ошеломленным, и это может быть просто Гарри, но выражение его лица полностью меняется от беспечности к ликованию. Мистер Томлинсон усмехается. — Доброе утро, Гарри, — говорит он, подмигивая. Стайлс краснеет, и улыбка не желает покидать его лицо. Он не уверен насчет того, что мог сделать это; ну, не улыбаться для Луи. Шатен набирает темп и продолжает идти туда, куда собирался, но ученик до сих пор улыбается его затылку. Блондин наклоняется к его уху. — Что это было? — Мы пожелали друг другу доброго утра, — отвечает Гарри, потому что, видимо, Найл потерял способность видеть. — Приятель, тебе не подходит сарказм. Слишком многое произошло, так что дело не только в этом. Стайлс пожимает плечами, когда они подходят к классу. — Он мне нравится, — честно отвечает он. Это не ложь, но и не вся правда. — И ты ему нравишься, — замечает блондин, немного щурясь. Гарри не думает, что это на самом деле означает что-то.***
Стайлс заходит в класс, спокойно закрывая за собой дверь и выбирая место, где он сядет. Верно. Арест. (— Эй, Хаз? — Мм? — Как думаешь, что произойдет, если мы попробуем растворить бутерброд чем-то из кабинета химии? — Я... — Отличная идея! Я проникну в лабораторию, а ты будешь ждать в туалете, да?) Что сделано, то сделано, но юноша имеет полное право обижаться на своего друга, потому что это было его идеей, да и для него вообще, даже вялое движение вентилятора — уже развлечение. Нет, Найл не плохой друг, не очень, но Гарри просто считает себя упрямым. И, конечно, он отказался от идеи, в которую тот пытался втянуть их. Иногда вам придется пожертвовать чем-то, понимаете? Ну, у Гарри все равно не было чего-то, что он мог бы сделать, и что было бы лучше той идеи. Хорошо, вычеркиваем это. Он мог бы подумать о миллионе вещей, которые можно сделать, кроме того, чтобы делать в кресле дырку и прожигать свою задницу. Возможно, учитель, что был назначен ему, разделял те же чувства. Но они даже не показывались. Стайлс в отчаянии хватает свою сумку, перекидывая ее через спину. Он встает, делает шаг вперед и слышит, как шумит дверная ручка. Юноша тут же прыгает обратно на свое место. Кудрявый парень слышит, что дверь открывается, так что сразу же роняет голову на стол, не найдя лучшего выхода из ситуации. Он никогда не отрицал того, что был любопытным человеком, так что немного поднимает голову, хоть и не должен быть заинтересован в том, кто пришел. — Оу, привет. Знал, что эти кудри мне знакомы, — мистер Томлинсон смеется, шлепаясь на стул. — Ага, привет, — отвечает Гарри, в изумлении глядя на него. Видимо, тот пришел не один, потому что раздражающе огромная пачка бумаг лежала на его столе. Учитель, кажется, вообще не обращал на них внимания, он положил свою голову на руки, и посмотрел на ученика сквозь полузакрытые капюшоном глаза. — Необычно видеть тебя здесь. Часто тут бываешь? — кудрявый парень смеется, глядя вниз, через себя. Он снова ничего не может с собой сделать, ведь просто очарован своим учителем, когда тот даже просто подмигивает. — Не могу сказать, что так бывает, — признается он. — Это парень Найл увлек тебя в беду? Гарри неохотно улыбается. — Он и куча его друзей взорвали бутерброд по всему туалету, пытаясь сделать его больше. Я был единственным, кого поймали за этим. Мистер Томлинсон, кажется, все обдумал, приподняв брови. — И ты не сдал их? — недоверчиво спрашивает он. Парень нахмурился. — Зачем мне это делать? После этих слов учитель смотрит на него чуть дольше. Никто ничего не говорит, и в конечном итоге Луи вздыхает и берет несколько бумаг из стопки. Гарри пытается играть со своими руками, трясти стол, в общем, обращать свое внимание на что угодно, кроме шатена. Он сдается, в конце концов, и откидывается на спинку стула. Теперь вентилятор работал на более быстрой скорости, из-за чего каштановые волосы мужчины начали медленно развиваться на его лбу. Свет в классе был довольно тусклым, их совсем ничего не беспокоило. Лицо учителя слабо освещалось, голубые глаза казались такими уставшими, но это выглядело очень красиво. Алые губы мистера Томлинсона складываются в тонкую линию, и он раздраженно начинает рассматривать бумаги. Это довольно наиграно. Шатен смеется, чувствуя взгляд на себя взгляд ученика. — Курсовые работы — полнейшие суки, серьезно, — горько отмечает он, и то, как краснеют его уши в следующий миг, помогают тому понять, что ему до сих пор не комфортно так выражаться рядом с ним. Он не позволит этому беспокоить его. Парень кивает, понимая. — Как думаете, я мог бы помочь? И после этого, Луи смотрит на него, в удивлении раскрывая рот. Он кусает губы, схватив прядь волос и убрав ее в сторону. Мужчина все-таки улыбается. — Ты действительно, действительно не должен. Когда кудрявый парень открывает рот, чтобы возразить, мистер Томлинсон не дает ему продолжить. — Это моя вина, в любом случае, мне с этим разбираться. Стыдно, что не каждый может быть таким, каким являешься ты, ведь ты делаешь все еще до сроков, когда работу нужно сдать, даже мы так не делаем, — говорит он с улыбкой. Стайлс застенчиво улыбается. Он действительно, действительно хочет помочь Луи. — Ну, эм. Это просто ты и я, — он теряет свою мысль, когда тот ухмыляется, выражая баловство на своем лице. Борясь с румянцем, юноша продолжает: — И я смогу быть полезным, да? Учитель, кажется, решил рассмотреть этот вопрос. Он смущенно улыбается. — Рука помощи — это всегда хорошо. Гарри буквально засиял. Он встает со стула, прежде чем шатен мог передумать. Ученик наклоняется через стол, за которым сидел Луи, сложив на него руки, чтобы сохранить равновесие. Мужчина так же улыбается, протягивая бумаги вперед. — Хм, половина из них, ну, просто как листы. Просто запиши на них то, что, как ты думаешь, может быть важным на этих листах... Извини, если этой работы слишком много, ты действительно не должен... Кудрявый юноша ставит свой палец к губам учителя. Он пытается игнорировать то, что они невероятно мягкие, но ничего такое с Луи не получается. — Хватит говорить глупости, пора передать мне карандаш. Мистер Томлинсон начинает звонко смеяться, откидывая голову назад, и эхо от этого звука распространяется в помещении. Это заставляет что-то трепетать в животе Стайлса. Он усмехается, чувствуя себя так, словно полностью очарован шатеном. — Ты, определенно, мой самый любимый человек сейчас, — замечает учитель, качая головой, и Гарри, вполне возможно, чувствует, что светится от счастья.***
Великий Гэтсби: коррупция американской мечты через материализм. Американская мечта — это идеал, который присутствует с начала американской литературы. Как правило, мечтатель стремится подняться из грязи в князи, накапливая такие вещи, как любовь, высокий статус, богатство и власть на пути к вершине. Мечта имела некоторые различия в разные периоды времени, хотя, это, как правило, всегда основывалось на идеях свободы, самостоятельности и желания чего-либо.
Телефон Стайлса громко гудит по всей комнате, и он перестает писать, не закончив свою мысль. Ему нельзя отвлекаться, потому что он старается выложиться по полной в этом эссе, и парень совсем не хочет потерять мысль. Он вздыхает. Поезд может подождать. Он достает телефон, лежащий на постели, и берет его к себе, сидя в кресле. "Ужасно скучно. Развлеки меня." Самые умные слова написаны в сообщении от Найла Хорана. Гарри моментально смеется, чувствуя, что его страсть к эссе испаряется. "Не знаю, может что-то идет по телевизору." Он отправляет сообщение. "Показывают о том, как черепахи ходят в туалет." Парень приподнимает брови. Он не знал, что они могли сделать такое. "Звучит интересно." "Может так и есть, но только для тебя. Единственное удовольствие, о котором ты знаешь — изматывать себя, чтобы чертовски хорошо написать эссе, чтобы впечатлить мистера Т, показав ему, насколько ты хорош." Гарри сильно краснеет от этих слов, чувствуя, как расширяются его глаза. Это своего рода неловко, но совершенно верно, ведь так он и делает. "Мне нравится писать эссе, спасибо большое." Стайлс вновь отправляет сообщение, чувствуя себя довольным. Именно в этот момент, громкий крик вырывает его из оцепенения и задумчивости. Это его мать, он в одно мгновение узнает ее голос. Кудрявый парень слышит, как та кричит что-то снова и снова, но он находится слишком далеко, чтобы понять слова, но этот звук пронизывает его до костей. Очень нехорошее чувство. "Молюсь за тебя." Все это действительно странно. Он слышит, и это не прекращается. Его мать, безусловно, продолжает кричать и сейчас, но Гарри слышит еще один голос. На секунду он даже впадает в панику, думая о том, что в их доме находится незнакомец, на которого та кричит, но нет, он узнает его. Это голос его отца. Стайлс чувствует, как что-то жутко холодное распространяется в его груди. "Хаз? Извини, если это было грубо! Я просто шучу, приятель." От его друга приходит еще одно сообщение, но Гарри совсем не может сосредоточиться на этом, и вовсе не думает об ответе. Он слышит, что крики становятся громче, и это создает ужасный шум в его сердце. Парень вспоминает о том, что нужно дышать. Когда они становятся достаточно громкими для того, чтобы юноша мог слышать их, он чувствует слабость во всем своем теле. — Ты думаешь, что это моя вина? Не представляешь ли ты, хоть немного, насколько я опустошена? — Верно, будто ты не имеешь к этому дела! Ты всегда делаешь это, Энн. "Ты занят???" Гарри очень спокойно идет к своей постели. Он бросает телефон на пол, пока его тело безумно дрожит, уничтожая любые звуки. Юноша чувствует, как бледнеет. Он считает до десяти в своей голове, а затем принимает более удобное положение. Стайлс ложится на свою сторону, не смыкая глаз. Завернувшись в свои же руки, он рисует пустоту в своем уме. "Это нормально", — говорит он себе. "Все будет хорошо", — продолжает он. Только вот Гарри не знает, во что из этого он верит.***
Когда он просыпается на следующее утро, то замечает, что было слишком холодно. В воздухе стояла тишина. Юноша моргает, чувствуя себя довольно слабым. Он тянет одеяло до самой шеи, но все еще дрожит. Через мгновение Гарри понимает, что сегодня понедельник. Нужно в школу, но его мать до сих пор не разбудила его. Он наклоняется, тянется к телефону и берет его в руки. Ничего нового, только одно сообщение от Найла, в котором тот спрашивает, занят ли он. Кудрявый парень немного задерживается на новом сообщении, но затем закрывает его. Пять часов утра. Он прислоняется к спинке кровати, позволяя себе свободно вздохнуть. В знак протеста своему телу, он встает с кровати, тихо идя в сторону кухни. Когда Гарри заходит, то просто колеблется в дверях, наблюдая за тем, как его мать тихо помешивает что-то в кастрюле. Она поворачивается, чтобы взять что-то из шкафа, и улыбка украшает ее губы, когда она видит своего сына. — Доброе утро, милый. Ты сегодня довольно рано, — мягко говорит женщина. Он невыразительно смотрит на нее. — Где папа? — как только он спрашивает, улыбка покидает ее лицо. Вещи в ее руках трясутся, но затем все становится нормально. На этот раз ее улыбка выглядит слишком поддельной. — Он останется у тетушки Конни в течение нескольких дней, — говорит она, как будто это правда, и он кивает, как будто верит ей.***
В школе становится еще хуже. Парень просто не может заставить себя посмотреть хоть на кого-то. Ничего не изменилось, только вот появилось темное облако, нависшее над Гарри, и он не хочет ничего, кроме того, чтобы просто лежать в постели и забыть обо всем. Спокойствие. Он хочет спокойствия. Ему хочется вернуть вчерашний вечер и спать тогда, когда он не спал, чтобы ничего не услышать. Сейчас он всегда хмурый, и когда юноша замечает светлые волосы в толпе, то быстро прыгает за угол. Гарри не думает, что ему хочется общаться. Прежде чем он может понять, что вообще делает, то заставляет себя выйти и направиться туда, где сможет найти спокойствие. Все заканчивается тем, что Стайлс стоит лицом к лицу с дверью учительской. Он приподнимает голову, чтобы посмотреть в небольшое окошко в двери. Гарри замечает учителя, которого не может узнать, и рядом с ним сидит Луи, конечно. В груди юноши что-то возвышается при его виде. Когда он все еще смотрит на него, то думает, что Томлинсон буквально на секунду взглянул на него. Это пугает что-то внутри него, так что он быстро отходит назад, прислоняясь к стене, где, как он был уверен, его не обнаружат. Проходит не менее секунды, после чего дверь открывается, и Гарри понимает, что это был другой учитель. Он думает, что, возможно, помнит его. Мистер Малик. Мужчина уходит, приподняв уголки своих губ. Кудрявый парень тяжело дышит. Он снова подходит к двери, слегка открывая ее, словно предупреждая о своем визите. Мистер Томлинсон смотрит на него, когда тот заходит в помещение. Он сигнализирует ученику, чтобы тот закрыл за собой дверь, и Гарри именно это и делает, немного колеблясь. Атмосфера довольно напряженная, такого между ними еще не было. Ученику не хочется ничего другого, кроме как обнять Луи, чтобы все снова было в порядке. Он не уверен в том, что учитель тоже хотел бы этого. Когда кудрявый юноша смотрит на шатена, тот стоит, глядя на него с неопределенным выражением в глазах. Гарри бросается вперед. Он укладывает свою голову на плечо Томлинсона, делая глубокий вдох и позволяя всему просто сбежать от него. Он чувствует себя таким податливым в объятиях своего учителя, и если бы тот обнял его чуть крепче, что он и делает, то между ними совсем не осталось бы хоть малейшего расстояния. Они почти одного и того же роста, но парню хочется быть маленьким, очень маленьким, или просто ничем. Шатен мягко гладит его волосы, оставляя на макушке легкий поцелуй. Гарри вздрагивает от его прикосновений. Это так интимно, и, возможно, ему совсем не хочется, чтобы это заканчивалось, и, может быть, ему хочется, чтобы все остальное навсегда исчезло. Он — тот, кто в конце концов отходит назад, отклоняясь и смотря вниз. Луи осторожно поднимает его подбородок, заставляя юношу посмотреть на него и встретиться с ним взглядом. Его голос настолько мягок, что он довольно красиво сочетается с прерывистыми вдохами Гарри. — Ты будешь в порядке. Он видит истину в глазах Луи.***
Гарри спокойно проходит в класс математики, всего на десять минут позже, и он чувствовал взгляд своего друга на себе, которому было явно скучно. Учитель, да благословит его Господь, позволил ему выйти, когда тот оправдался в виде плохого самочувствия. Стайлс садится на стул, стоящий рядом с Найлом, глядя вперед. Блондин обращает на него внимание. — Где, черт возьми, ты был? Стайлс пожимает плечами. — Мне кое-что было нужно. Когда Найл думает, что Гарри не услышит его, то закатывает глаза и бормочет: — Или кто-то, скорее всего. Это заявление, возможно, не так уж и далеко от истины. В общем, кудрявого парня это не волнует.***
Когда он возвращается с социологии, то вспоминает, как Лиам (хороший помощник для него и Найла) сообщил ему о том, что он "придумает имя для него, как для домашнего животного мистера Томлинсона". Когда Гарри приподнимает брови, Пейн сильно краснеет, говоря о том, что это было словами парней из команды, а не его. Стайлс не был уверен в том, что так было бы лучше. Лиам — член футбольной команды, и он, как правило, знает, что происходит среди популярной толпы. Но он уверен в том, что тот остается незамеченным и спокойным, ведь постоянно окружает себя десятком книг, что, вероятно, Гарри и любит в нем больше всего. Он игнорирует грустные мысли в своей голове, тут же улыбаясь. Время английского. Гарри улыбается, вспоминая сцену из первой половины дня, что заставляет все трепетать в его желудке. Это выглядит очень интимно, как теперь он думает. Неважно. Это был момент слабости (боже мой, они обнялись, и Луи был таким теплым, пока крепко держал его в своих руках, и он, кажется, никогда не собирался отпускать его, зачем же Гарри это сделал?). Хм. Никаких сожалений, в общем-то. Луи проходит в класс так, словно прогуливается по парку. Вокруг него витает беспечность, и это заставляет Гарри улыбнуться. Он шлепается на стул. Все с надеждой смотрят на него. Мистер Томлинсон улыбается самой яркой улыбкой, которую Стайлс когда-либо видел, и это напоминает ему о солнце. — Сегодняшнее время посвящено Гарри. Кудрявый парень в изумлении раскрывает рот. Все вокруг него начинают оживленно разговаривать. Кто-то громко спрашивает: — Почему это? Луи смотрит прямо на Гарри. — Потому что он — лучший ученик, которого я когда-либо имел честь обучать. Это — причина, по которой юноша чувствует себя счастливым. Он улыбается, и это буквально раскалывает его лицо, но Гарри все равно смотрит на учителя. Мистер Томлинсон поднимает большой палец вверх, так же улыбаясь. "Я здесь для тебя." Он очень, очень благодарен за то, что Луи появился в его жизни. Стайлс сравнил бы его с якорем; он тянет его вверх, когда тот тонет, и показывает, как широко для него улыбается солнце. Гарри чувствует себя очень довольным из-за этого, и не может перестать думать о том, что вовсе ничего такого и не сделал, чтобы заслужить это.***
Гарри засовывает руки подальше в карман. Холод пронизывает его до костей, и он ускоряет свой темп. Юноша шел домой в одиночестве, так как его мать отказала ему в том, чтобы довезти его до дома, сказав, что она занята. Он не возражал, но погода была ужасной. Стайлс вздыхает, когда понимает, что отошел всего на пару метров от школы. Он смотрит вперед, благодаря чему видит еще нескольких ребят. Он старается не смотреть на них, потому что они курили и кричали. На них не было кожаных курток или хоть чего-то, одни лишь кривые зубы, и Гарри мог видеть тазобедренные косточки некоторых девушек, и их присутствие — это не то, что можно было бы назвать... приятным. Может быть, он слишком много смотрел на них. Это заставило его волосы, что находились на шее, резко встать, так что он закрывает глаза, желая смешаться с окрестностями. Когда парень обходит эту компанию, то старается обязательно смотреть лишь на свои ботинки, и сделать выражение лица абсолютно пустым. Это не работает. — Ой, педик исчезает! — кричит один из них, и все начинают смеяться. Гарри сжимает руку в кулак, кусая внутреннюю сторону своего щеки. Он заставляет себя... не реагировать. Это нормально. Они просто возятся между собой. Это нормально, это нормально, это... — Ага, в новые обязанности теперь входит сосание члена, не так ли? Стайлс останавливается на остановке. Они говорят слишком громко для того, чтобы это осталось между ними. Он знает, что должен просто идти дальше, вернуться домой и, возможно, просто лечь спать. Гарри не может. Он не нуждается в этом. Кудрявый парень поворачивается, держа свой взгляд на одном из ребят, в котором узнает члена футбольной команды. Тот замечает его взгляд, и быстро сообщает всем об этом, после чего все начинают смотреть на Гарри. Юноша подходит к ним. К тому времени, когда он доходит до них, все они смотрят на него одинаково, с одной и той же грязной ухмылкой на лице. Стайлс встает перед тем, кто решил оскорблять его. Он делает глубокий вдох, а затем... — В чем, черт возьми, твоя проблема? Они все выглядят так, словно удивлены из-за его слов, как ему кажется. Парень — Марк, как вспоминает Гарри, смеется и переглядывается со всеми. — Ох, бедная ромашка становится храброй, — воспевает он. Кудрявому юноше хочется плюнуть ему в лицо и сказать о том, что это — не его имя. Вместо этого, он выпрямляется, а затем наклоняется к нему. — Есть ли у тебя какие-то морали, или ты такой же тупой, каким выглядишь? Я предполагаю, что второе, потому что очевидно, что тебе нравится набрасываться на тех, кто не похож на тебя и не соответствует твоим стандартам. У меня есть два слова для тебя, приятель. Иди. Нахуй. Он пристально смотрит в его глаза, и теперь все они ошеломлены, но Марк снова ухмыляется. А потом просто... Гарри убегает. (Он, может быть, слишком глупый, чтобы прыгать, но не слишком глупый, чтобы упасть. Это, вероятно, окажется в его журнале.)***
Гарри моет посуду, когда слышит шаги, что отражаются на мягком коврике. Он знает, что это — Джемма, прежде чем она проходит в комнату, и мягко улыбается. Парень неуверенно поворачивается. Он не... Они не обсуждали все то, что происходит между их родителями. Стайлс вовсе не думает, что кто-то из них хочет этого, так что они наслаждаются тишиной. Он слышит звук от открывающегося холодильника, а затем звук от его закрытия, и Гарри быстро смотрит назад, чтобы увидеть, что та взяла себе немного молока. Он легко смеется. — Не спится? — Не могу спать, — размышляет она, открывая крышку от бутылки. Стайлс упорно пытается оттереть пятно на тарелке. Он погружает ее в раковину, и ничего не делает. — Папа сейчас не находится у тети Конни, да? — спрашивает он, уже зная ответ. Гарри не уверен в том, что хочет слышать это, так что поднимает тарелку и начинает мыть ее. Он смотрит на нее как раз в то время, когда сама она глядит на него с необъяснимым выражением лица. — Нет, это не так, — отвечает Джемма. Гарри не нужно оборачиваться, чтобы увидеть, что она ушла наверх. Он продолжает мыть посуду.***
Тень от дерева становится все больше, когда около него появляется еще один человек. Стайлс сначала улыбается, думая о том, что это, возможно, Луи, но тень растет, и теперь в ней видны два человека. Он сглатывает. Гарри наклоняется вперед, внимательнее смотря в книгу, что находится на его коленях, будто он очень в ней заинтересован. "Но Дэйв с нелепыми очками сказал нам, что Майкл убил себя." Над ним нависает четыре человека. — Что случилось, потерял свое мужество? "Но Дэйв с нелепыми очками сказал нам, что Майкл убил себя." "Но Дэйв с нелепыми очками сказал нам, что Майкл убил себя." — Смотри на меня, когда я говорю с тобой, педик! "Но Дэйв с нелепыми очками сказал нам, что Майкл..." Кто-то хватает юношу за шиворот, его книга падает с колен, и благодаря грубой силе, Гарри становится на ноги. Он не способен думать сейчас о чем-то, когда видит перед собой глаза Марка. У того ужасно грязное лицо. Сердце парня, кажется, немного замедлило свой ритм, хотя это, наверное, было бы даже здорово. — Ты думаешь, что можешь выплюнуть просто все, что тебе хочется, а потом, блять, убежать, будто ничего не было? — он по-прежнему не жалел о сделанном (возможно, совсем чуть-чуть), но быстро покачал головой. Тупой, тупой, тупой. Марк смеется. Гарри чувствует, как сильно начинает болеть его левая щека. Это больно, действительно, очень больно. Он выпускает Гарри, но прежде чем тот может хоть немного подумать, кто-то хватает его за обе руки, держа из за спиной. Еще один удар, и еще один, и, вау, это что, кровотечение? Кто-то отдаленно смеется, и Стайлс чувствует себя очень, очень слабым и беспомощным. Ему хочется плакать. Вместо этого, он просто закрывает глаза. — Думай дважды, прежде чем пытаться показать свое мужество кому-то, кто вдвое больше тебя, ага? — кудрявый юноша чувствует горячую каплю, что падает на его губы. Ему хочется все это вытереть, но его руки все еще в плену, и все чертовски болит. Он открывает глаза, замечая грязную ухмылку на грязном лице Марка, который завел свою грязную руку назад. Парень сильно зажмуривается, ожидая, что сейчас он почувствует... Ничего не происходит. Он медленно, очень медленно открывает один свой глаз. Ему больше не приходится видеть лицо Марка, и его руки стали свободными. И все же... Здесь Луи. Он говорит очень громко, но гудение в сердце Гарри намного громче, так что он ничего не слышит. Марк и другие ребята выглядят очень испуганными и беспомощными, а мистер Томлинсон выглядит очень рассерженным и агрессивным. Он заставляет их бежать прочь, а затем поворачивается к ученику. Стайлс отводит взгляд. — Что, блять, это было? — он все еще очень зол, и парню не хочется, чтобы он кричал. Гарри также замечает, что это — первый раз, когда тот не выглядит смущенным из-за таких слов. — Ты можешь ругаться, когда я рядом, — выпаливает он. Томлинсон выглядит немного растерянным, но затем просто вздыхает, сжимая переносицу своими пальцами. — Просто полезай в мою машину, ладно? — он, на самом деле, не был очень вежливым, когда сердился, но Стайлс не возражал, а просто послушался его, потому что все его лицо ужасно сильно болело.***
Они едут молча. Луи даже не смотрит на Гарри. Стайлс украдкой глядит на него, замечая, что тот все еще выглядит рассерженным. Таким образом, он просто кладет одну из своих рук на свободную руку мистера Томлинсона. Это заставляет того расслабиться, и теперь Гарри улыбается. — Ты расскажешь мне о том, что случилось? — нежным голосом просит он. Кудрявый парень кусает свою нижнюю губу, но, черт возьми, она ужасно болит и так же ужасно опухла, так что он перестает делать это. Он решает рассказать не всю историю, возможно, опустить подробности вчерашнего дня не будет большой проблемой, но... Гарри вздыхает. Это Луи. — Я... Они не давали мне покоя, когда я вчера пошел домой. Я кое-что сказал, — он смотрит на Луи, и тот выглядит раздраженным. — Гарри, я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что они сделали, и о том, что ты сказал им. — Я должен процитировать себя? — спрашивает он, хихикая, и замечает лишь малейший признак улыбки у шатена. — Да. — Я... Позже? — все это до сих пор в его голове, и ему не хочется переживать так много снова. — Я понимаю, — учитель улыбается. Тогда он переплетает их пальцы между собой. Гарри лишь надеется на то, что мурашки по коже не сильно видны на его руках. — Все в порядке, правда? — Думаю, так и есть. Мистер Томлинсон обнадеживающе улыбается. — Хорошо, — все это время его взгляд был устремлен на дорогу, но теперь он поворачивается, чтобы взглянуть на Гарри. — И все же, где ты живешь? — он вопросительно смотрит на Гарри, и выглядит немного смущенным. — Возможно, я уже проехал твой дом несколько раз. Стайлс запрокидывает голову назад, звонко смеясь. Он быстро успокаивается. — Мы не можем вернуться ко мне, в общем-то. Луи просто закатывает глаза и поворачивает.***
Гарри заходит в квартиру своего учителя, оглядываясь, чтобы убедиться в том, что он закрыл дверь. Он входит и осматривается. Все в порядке, небольшое местечко, которое выглядело так, словно здесь правда хорошо жить и работать. Здесь было уютно, стены окрашены в светло-голубой цвет, который выглядел очень спокойным, и напомнил ученику о цвете глаз учителя. Мистер Томлинсон пожимает плечами, когда он замечает то, что юноша оглядывается по сторонам. — Не слишком много, но этого достаточно. Гарри уже собирался ответить, но вдруг услышал чужой голос. — Эй, с кем ты говоришь, Томмо? Стайлс поворачивает голову, видя, что у двери стоял мистер Малик. Брюнет лениво улыбался, но стоило ему заметить Гарри, то его улыбка тут же исчезла, после чего он начал хмуриться, разглядывая его лицо и, вероятно, форму. Мужчина недоверчиво посмотрел на шатена. Луи смотрит на него таким образом, что Гарри описал бы как "предупреждающий взгляд". Мистер Малик вздыхает, поднимая свою рубашку с дивана и протягивая ее на себя через голову. Он хватает ключи, напоследок смотря на своего друга. — Тогда удачи. Не слишком много удовольствия, видимо, — он снова ухмыляется (он ухмыляется действительно грязно, и это может означать много вещей, так что юноша совсем не знает, как отнестись к этому) и, наконец, покидает помещение. Ученик поворачивается к своему учителю так быстро, как может. — Я могу уйти... Мне очень жаль, что я не... На этот раз, тот, кто прижимает палец к губам — Луи, и он прижимает его к губам Стайлса. — Заткнись. Я был тем, кто привел тебя сюда, и это, вероятно, не то, что ты думаешь. Гарри кусает губы, задумавшись, а затем морщится. — Парень? Шатен улыбается. — У него есть девушка, — юноша кивает, понимая. Мистер Томлинсон приводит его к дивану, прося его лечь. Теперь он лежит головой на одном подлокотнике, а ногами на другом. Луи поднимает палец, а затем исчезает, уходя в другую комнату. Теперь Гарри может осмотреться. На журнальном столе стоит пепельница, и Стайлс морщит нос, когда замечает ее. Справа от него находится кухня, а на столе стоят сумки. Кудрявый юноша сидит на диване, наклоняясь и заглядывая в комнату, в которой находился Луи, и как только он это делает, тот тут же возвращается, что-то держа в своих руках. Он приходит, чтобы встать рядом с Гарри, а затем укладывает все предметы на столе. Здесь мокрая ткань, контейнер для воды, неоспорин****... — Не волнуйся, я не собираюсь делать что-то странное, как кидание своей школьной сумки на твое лицо. Гарри преувеличенно хмурится. — Эй, это нормально, моя мама привыкла... Луи смеется, стоя на коленях перед диваном, так что их глаза были на одном уровне. — Шучу, дорогой, — говорит он, взяв что-то со стола. Они оба заметили, что он ошибся, из-за чего на его лице появились румяна. Это было так небрежно, и Гарри подумал о том, что мог бы привыкнуть к этому. Его собственные щеки так же нагреваются от различных мыслей в голове. Луи возвращается, держа в руке мокрую ткань и приближая ее к лицу Гарри. Его глаза по-прежнему устремлены лишь на ткань, изучая ее, пока Стайлс смотрит только на мужчину. Первое прикосновение очень нежное, после которого мистер Томлинсон смотрит на ученика. Тот лишь переводит взгляд на влажную ткань. Он поворачивается снова, чтобы намочить ткань, после чего Гарри замечает, что он возвращается. Шатен прижимает холодную тряпочку к ране на его щеке, и Стайлс борется с собой, потому что вот-вот вздрогнет. Их лица так близко, что если хотя бы один из них просто немного наклонится... Гарри закрывает глаза, и его щеки становятся алыми. Когда он снова открывает их, то замечает то, что Томлинсон смотрит на него с веселой улыбкой. Он по-прежнему вытирает его щеку, когда задает свой вопрос: — Почему ты такой красный? И, ах. Вопрос, на который, как думал кудрявый парень, ему никогда не придется отвечать. Опять же, у него никогда не было такого Луи, который спросил бы его об этом. Так просто должно быть. Он восторженно пожимает плечами, и Луи ругает его, прося не двигаться. Он снова поворачивается, и на этот раз Гарри придумывает мысленную зажигательную речь. Это — совсем не то время, когда он может контролировать себя, Стайлс, никогда не... — Так значит, ты куришь? — спрашивает он, просто для того, чтобы прервать молчание. Луи легко смеется, теперь вытирая след от засохшей крови из носа. — Время от времени. Зейн иногда курит в доме, в общем, — мистер Малик, значит. Стайлс хмурится. — Вы должны... Вам обоим нужно перестать заниматься этим, ведь это не очень хорошо для вас. Луи одаряет его насмешливым взглядом. — Ну, спасибо, мама. Юноша корчится в знак протеста. — Раковые палочки, — бормочет он себе под нос. Когда других ответов от Луи не поступает, Гарри смотрит на него только для того, чтобы заметить, что тот смотрит на его губы. Перед тем, как наделать глупостей, Стайлс подталкивает колено мистера Томлинсона своей ногой. Мужчина качает головой, отворачиваясь. Когда он, кажется, не находит того, что искал, то снова поворачивается и смотрит на ученика, сильно хмурясь. — Это может быть под диваном, — бормочет он, приближаясь к Гарри. Дыхание парня замедляется, когда лицо Луи становится слишком близким к его туловищу, но тот не обращает на это внимания, роясь под подушкой и отступая, когда находит то, что искал. Он держит... вазелин? Под диваном? На вопросительный взгляд Стайлса, учитель лишь пожимает плечами. — Девушка Зейна любит увлажниться иногда, — и юноша кивает, будто понимает его. — Ты же знаешь ее — мисс Эдвардс? — Хм, кажется, Найл упоминал ее, как учительницу наук. Луи усмехается. — Ну, это его девушка. Перри. Гарри в удивлении приподнимает бровь. Он не думает, что это — просто совпадение, что самые привлекательные люди в мире взаимосвязаны. Святая троица. Томлинсон слегка смеется от его реакции, макая свой палец в маленькую емкость, а затем убирая ее на стол. Боже, Гарри и не думал, что так можно делать. Он, безусловно, представлял все в ином свете. Юноша пытается угомонить свои мысли. Когда он оглядывается, то замечает, что учитель снова смотрит на его губы. Тот замечает на себе взгляд Гарри. — Перестань сжимать... Разожми свои губы, ага? — он, кажется, где-то потерял свою уверенность. Стайлс слушается, разжимая губы. Томлинсон прикладывает его палец ближе к губам парня, и лишь на мгновение младшему из них кажется, что старший сунет свой палец прямиком в рот, но этого не происходит, потому что он начинает медленно поглаживать место, где была рана. Он тихо делает то, что начал, казалось, задерживаясь слишком долго, чем нужно. Гарри чувствует, что его дыхание становится более прерывистым. Луи садится на колени, теперь полностью уделяя внимание одним лишь алым губам. Теперь его лицо намного ближе, и то, что происходит, заходит слишком далеко, а Стайлс не в состоянии контролировать себя. Тогда он наклоняется еще ближе, нависая над Гарри, благодаря чему второй может видеть каждую красивую деталь лица Луи. Но его взгляд падает на его губы. И тогда это происходит. Это должно было случиться, он не знал, чего ожидал шатен, когда вдруг стал увлечен лицом Гарри, из-за чего приблизился к нему так близко, насколько это было возможно. Стайлс приближается еще ближе, а затем ловит губы Луи своими собственными губами. Мистер Томлинсон на мгновение был в шоке, и Гарри чувствовал это, но затем он даже надавил на его губы с еще большей силой. Кудрявый парень устраивает свою руку на его челюсти, и теперь они оба требуют от своих губ приложения максимальных усилий, и юноша даже с легкостью может игнорировать свою рану на губе. Он теряет себя в этот момент, думая о том, что способен на большее, но внезапно ощущает, что нет никакого Луи, который целует его. Он открывает глаза, видя то, как мужчина вытирает губы, в шоке глядя на своего ученика. Гарри хочет повторить все это, пока не поздно, но затем понимает, что только что произошло. Гарри только что поцеловал Луи. Гарри только что поцеловал Луи. Гарри только что поцеловал Луи. Гарри только что поцеловал Луи. Гарри только что поцеловал Луи. Стайлс смотрит на него снова, чтобы увидеть то, что он нахмурился. Луи поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. — Я... Что это было... — Я должен идти. Я действительно, действительно должен идти, — в спешке говорит он, спрыгнув с дивана, после чего бросился к двери. Он почти не смотрел назад, когда открывал дверь, а шатен почти не пытался остановить его, когда тот закрыл дверь, сбегая по лесенкам. Он звонит Найлу, чтобы тот забрал его, и, возможно, немного плачет.***
Гарри чувствует себя так, словно он онемел, когда сидит на уроках английского. Он ни в чем не участвует, и может видеть удивленные взгляды своих одноклассников. Найл тоже смотрел на него. — Таким образом, это, дети мои, сонет. Это форма стихотворения, но более формальная, я бы сказал. Будет ли кто-то из вас рассказывать мне о разнице между ними? — весело спрашивает Луи. В голове Стайлса происходит резкий треск. Это вопрос с подвохом. Сонет — это поэма. Просто определенный стих. Сонет — это стихотворение из четырнадцати строк, с использованием любой из ряда формальных рифм... — Да, Сара? — Сонет — это форма стихотворения. Есть различные типы сонета, но наиболее распространенными являются шекспировский или фракассовский сонет. Он всегда имеет четырнадцать строк, и очень фиксированную рифму... Гарри фыркнул. Пф, ботаник. Луи спросил разницу, а не всю гребаную идею, стоящую за этим. Он отвлекает себя мыслью о том, что мог бы дать ответ в миллионы раз лучше. Это — все лучше того, чем думать о том, как его сердце упало до пальцев ног.***
Они играют раунд чемпионата, когда Гарри думает о том, что большинство внимания Найл уделяет ему, а не игре. — Я собираюсь спросить тебя кое о чем, но ты должен обещать, что не посчитаешь это странным, — ах, вот оно и есть. Кудрявый парень искренне кивает, приостановив игру и повернувшись лицом к своему другу. Блондин качает головой. — Не будь странным, — и с этими словами он возобновляет игру, никогда не оглядываясь на Стайлса. Тот карабкается, чтобы взять свой пульт и попытаться сосредоточиться на игре. Найл слегка кивает, по-видимому, в утверждении. — Хорошо. Просто незначительный пример. Многозначительная пауза, в которой оба делают вид, что они сосредоточены на игре. — Хорошо, представь, — начинает Хоран. — Твой лучший друг начинает вести себя странно, да? И вдруг, он начинает тратить все свое время на какое-то дерьмо с тем учителем. А еще, он ни черта не говорит тебе. Есть слухи, которые распространяются, и заставляют тебя усомниться в вашей гребаной дружбе, и ваш друг до сих пор не подумал об этом. — Я знаю, в чем дело, — неуверенно замечает Гарри. Найл продолжает. — Ну, он тратит каждую свою минуту на то, чтобы провести ее с привлекательным учителем, — кудрявый юноша никогда еще не был так оскорблен в своей жизни. — И они общаются так, словно являются самыми близкими людьми друг для друга, — что, — и ты начинаешь волноваться насчет того, что твой лучший друг может быть геем, — за, — горячая девушка, возможно, приглашает тебя на зимний танец, — херня, — но твой лучший друг ничего тебе не говорит, так что и ты тоже не можешь этого сделать! Найл бросает свой пульт из-за вспышки гнева. Кудрявый юноша забивает гол. Блондин решает залезть на своего друга, садясь на него сверху. Их лица были всего лишь в сантиметре друг от друга. Найл сжал их руки над головами. Игнорируя хихиканье Гарри, он старается сохранять выражение своего лица серьезным. — Ты, тупица. Говори мне, что сейчас происходит, или я выпрыгну из этого окна, — кудрявый парень смотрит на окно, находящееся над его кроватью. Ему хотелось бы сказать о том, что оно не открывается уже около года, но у него нет сердца. Стайлс вздыхает. — Я думаю, что он немного мне нравится. И у нас было... Мы начали это, — брови Найла изогнулись в изумлении, так что Гарри поспешил объяснять. — Не это! Клянусь, ничего подобного. Мы просто были очень близки, я думаю. — Были, значит в прошедшем времени? — Да. В прошедшем времени. До того, прежде чем я, черт возьми, испортил все. — Что произошло? Ты ведь, ну, не рассказал ему о своей любви... Гарри добродушно смеется. — Не-а. Я поцеловал его. Он смотрит. Если парень ожидал увидеть оживленную реакцию, то ее совсем не следует. Найл выглядит равнодушным. — И что потом? Он оттолкнул тебя? — в его голосе слышится противный тон, что заставляет кудрявого юношу улыбнуться. — Не совсем так. Я просто убежал, когда понял, что же сделал. Найл, кажется, понимает все, так что слезает со своего друга, опираясь на локтях. — Хорошо, в общем, он — твой учитель, и ты — студент, и у вас огромная разница в возрасте, и ты вообще несовершеннолетний, и он мог бы попасть в тюрьму, а еще, я думаю, что ты просто идиот. Стайлс лениво улыбается. — Что еще? — Но и он тоже идиот, в равной степени. Ты никогда не останавливался и не думал о том, что, может быть, я не знаю, у него есть какие-то чувства к тебе? Гарри фыркает. — Я действительно не хочу жить в сказочной стране, Найл. — Нет, но обдумай это. Он бы не сделал и половины из того, что он сделал, если бы не чувствовал к тебе что-то, ты знаешь. И Гарри действительно размышлял об этом, но он всегда думал, что в его голове все заходило слишком далеко. А теперь и Найл наталкивает его на эти мысли. Луи первым подошел к нему под деревом, и сказал действительно замечательные вещи, сердце Стайлса конечно согласилось бы с этим. Он подумает об этом позже. Позже — это хорошее время для того, чтобы что-то сделать. — Хорошо, я подумаю об этом. Теперь, ты сказал, что кто-то пригласил тебя на танец? Блондин закатывает глаза на очевидное изменение темы, но улыбка все же украшает его губы секундой позже. — Ты знаешь Барбару? — Палвин? Его друг усмехается. — Это она. Барбара учится со мной в одном научном классе. Мы перекидывались записками, и она неожиданно вспомнила о зимнем танце. Она сказала, что у нее нет пары, и я сказал, что и у меня тоже. Потом она снова что-то написала, а я предложил быть незанятыми вместе, — Гарри усмехается, узнавая своего друга. Он поднимает руку, чтобы хлопнуть по его руке. — Рад за тебя, Найл, — бормочет он, хихикая, когда тот начинает нюхать его волосы. — Ты был бы рад и за себя, если бы не был таким чертовски тупым постоянно, — после стона Гарри, он продолжает: — Нет, я серьезно. Верни своего мужчину. У тебя есть план? Стайлс пожимает плечами. — На самом деле, нет. Найл вновь нависает над ним, расположив свои руки по обе стороны от туловища. Он улыбается, и его улыбка настолько широкая, что выглядит даже глупой, но в его глазах был заметный блеск. — Расслабься. Заполучи его внимание, а затем получи его номер. Скажи, чтобы помог тебе в учебе. Позволь ему узнать себя, и он влюбится в твою крутость. Гарри снова стонет, закрывая глаза. — Самый худший план, который я когда-либо узнавал, и это не сработает.***
Это по-прежнему самый худший план, но он, может быть, немного работает. Луи смотрит на результат его теста, а затем на него самого. Его брови приподнимаются, когда он все проверяет, а Гарри только краснеет из-за его взгляда. Он не мог заведомо писать неправильные ответы, так что оставил все пустым. Все. Нет ни одного ответа. — Ты пытаешься типа заявить о себе, или что? — спрашивает мистер Томлинсон, и в его голосе чувствуется неодобрительный тон. Ученик колеблется, но старается держать себя в руках. — Нет, я, эм... искренне не понимаю, — отвечает он, вспоминая слова Найла, с которым они тренировались. Луи закатывает глаза, но затем улыбается. — Чего ты не понимаешь? — он посмеивается над ним. Гарри старается придумать что-то, но не успевает. Шатен уже на два шага ближе к нему. Он неловко показывает на бумагу. — Все? Мистер Томлинсон качает головой. — Нет, Гарри, здесь нечего понимать, — он настаивает на своем, также смотря на бумагу. — Хорошо, только скажи мне, если знаешь ответ. О чем книга "Повелитель мух"? — он с надеждой смотрит на Гарри. Школьники на необитаемом острове. — Рой мух? Шатен вздыхает. — Отлично... Я думаю, ты просто расслабился. — Нет! — он быстро защищается. "Расслабился" — звучит не очень лестно. — Мне просто нужна помощь. Мужчина в удивлении смотрит на него. — Ты хочешь, чтобы я помог тебе? — спрашивает он. Да, наконец-то. Он не хочет показаться слишком заинтересованным в этом, так что просто кивает. — Я думаю, что да. Тогда Луи полностью перестает усмехаться. Гарри делает то же самое. — Хорошо, — отвечает он, что-то записывая на листе бумаги. — Позвони мне, если будут проблемы в раю.***
Стайлс бросается в собственный дом, будто происходит чрезвычайная ситуация; он бросает сумку, забегая на второй этаж. — Ну, и тебе привет! — где-то кричит его мать. Гарри смеется, неловко здороваясь с ней через плечо, прежде чем исчезнуть в своей комнате. Он прыгает на свою кровать так быстро, как может, и берет телефон. С одного взгляда на (золотую) бумагу в его руке, он набирает номер, задерживаясь на кнопке вызова. Качая головой, он быстро складывает ее на части, убирая в сторону. Когда Гарри оглядывается на свой телефон, то замечает, что уже нажал на кнопку вызова. Его глаза распахиваются в шоке, но он не сбрасывает вызов. Луи поднимает трубку после третьего гудка. — Здравствуйте? Он может сделать это. — Привееет. На другой линии слышен смех. — Гарри! Уже направил все свои силы на книги? Это занимает немного времени, чтобы понять, о чем идет речь. Верно. Неприятности в раю. — Эм, нет, на самом деле. Просто, — "хотел услышать твой голос", — убеждаюсь в том, что номер правильный. Мистер Томлинсон смеется, и ученик может чувствовать ухмылку в его голосе. — Верно. Я, на самом деле, сначала хотел дать тебе номер Зейна, но ты ведь знаешь, насколько я хороший человек. Он шутит, Гарри знает об этом, и он начинает улыбаться. — Да, я бы предпочел это, в любом случае. Шатен задыхается от смеха, немного обижаясь. — Да как ты смеешь, ты даже не был рядом с ним. Он вообще не такой вежливый, как я. — Не могу представить себе этого, — с сарказмом утверждает он, хихикая. Парень ложится на спину и, как только он это делает, в комнату врывается Джемма. Он кидает свой телефон через всю комнату. Она в изумлении приподняла бровь. — С кем ты разговариваешь? — Найл случайно позвонил мне, связав нас с оператором секса по телефону, — в спешке выпаливает он. Глаза его сестры падают на его промежность, которая комично широка. Она сужает глаза. — Игнорируя это, мама попросила сказать о том, что мы собираемся по магазинам для завтрашнего танца. Гарри почесал шею, будучи не уверенным. — Ну, об этом... Скажи ей, что я не иду. Джемма снова приподняла брови, удивляясь. — В самом деле? Почему бы и нет? — Просто... не хочется. — Ну, хорошо, — она оборачивается, почти выходя за дверь. Девушка останавливается, чтобы продолжить: — Кроме того, скажи сам-знаешь-кому о том, что я передаю ему привет, — и дверь его комнаты закрывается. Гарри заметил ее грязную ухмылку. Он искренне надеется на то, что она говорила о несуществующем операторе секса по телефону.***
Гарри ослабляет галстук, что находится на его шее и давит на кадык. Он садится за обеденный стол, наблюдая за тем, как его мать подходит к нему. Он слегка косится на нее, кусая губы. — Мам, ты что-то сделала с волосами? Она удивленно смотрит на него, а затем накрывает на стол. — Да, на самом деле, — она легко смеется. Ее волосы стали немного короче, аккуратно обрезанными. Из-за вопросительного взгляда своего сына, женщина вздыхает. — Твой отец и я собираемся прогуляться сегодня. Гарри почти выплевывает яблоко. — Сегодня? С отцом? Она снова смеется, но потом улыбка, украшавшая ее губы, становится немного грустной. — Мы пытаемся во всем разобраться, милый. Стайлс кивает, размышляя над этим. Они... Это звучит как обещание. — Если это то, что ты считаешь правильным. Женщина вдруг улыбается. — Да. А теперь, что там насчет того, что ты не собираешься на зимние танцы? — кудрявый парень вздыхает, когда его сестра садится рядом с ним. Она хватает яблоко. — Гарри никуда не собирается, потому что никто не пригласил его. Он фыркает. — Джемма собирается только из-за того, что ее друг попросил ее пойти с ним. Энн качает головой, опираясь руками на стол. — Как насчет парня, которому ты делал массаж ног? Что за... Она до сих пор помнит об этом, хотя прошло уже два месяца. — Мама, это был просто массаж ног... Джемма качает головой. — Массаж ног никогда не был просто массажем ног. Вы, как минимум, должны быть на третьем этапе, чтобы сделать это. — Что за третий... Гарри действительно громко прочищает горло. — Мы случайно пришли к этой теме, так что давайте вернемся к той, с которой начали. Я не собираюсь на танцы, потому что это звучит скучно, и я не хочу потерять свою пятницу из-за этого. — Верно. — Гарри, я думаю, что тебе нужно пойти. — Нет. — Уверен, что не пожалеешь об этом? — Полностью уверен.***
— Пока, мам, пока, Джемс, — зовет Гарри, хватаясь за ручку двери. Энн посылает ему воздушный поцелуй, а Джемма только фыркает. — Ключи есть? — Да, не думаю, что мне нужна еще одна мама, — раздраженно заявляет он, закатывая глаза. Девушка морщит нос, слегка взъерошивая его волосы. — Знаю, маленький братик, просто вожусь с тобой, — она смеется, и Стайлс улыбается, когда та уходит к машине. Затем он закрывает дверь. Один дома, о да. Что случилось впервые, если честно. Он несется на кухню, открывая холодильник и хватая мороженное "Бен энд Джерриз"*****, не забыв взять и ложку. Сделав быстрый обход по своей комнате, он хватает одеяло с кровати и бежит с ним вниз по лестнице. После того, как он все устраивает, то выключает свет, а затем проходит в своем коконе из одеяла к дивану, держа в руках мороженое. Он открывает крышку, включая телевизор. Ох, милая, милая свобода. Время объедаться. После того, как прошла уже половина фильма "Секс в большом городе", и весь его рот был в ванильном мороженом, Гарри кое-что понял. Он был только один дома, и никто не имел и понятия о том, чем он занимается, потому что это его дело. На его губах появляется ухмылка. Что-то более экстремальное, и он толкает ложку с мороженым в свое горло, во время повторного показа. К счастью, он достаточно умен, чтобы все времена держать свой телефон в заднем кармане. Он берет его, начиная тыкать по экрану одной рукой из-под одеяла. Луи поднимает трубку. Нет времени на то, чтобы что-то придумывать, так что он выпаливает: — Одиссей действительно сбивает с толку. — Ну, и тебе привет, — шатен смеется на другой линии. Гарри застенчиво улыбается. — Мне, возможно, нужно немного помощи с этим. Небольшая пауза. — Гарри, я слышу голос Кэрри Брэдшоу из фильма "Секс в большом городе". Упс. Юноша снижает громкость. — А сейчас? — смущенно спрашивает он. Учитель смеется, и ученик может чувствовать, как из-за этого звука появляются искры. — Нет, больше нет. Подожди... ты не на танцах? Ах, да. Танец. Гарри задумался о том, пошел ли Луи. Затем он задался вопросом насчет того, что, если он пошел, то как мог не заметить того, что его там не хватает? — Нет, нет. А ты? Он слышит небольшой шум, и затем мужчина кого-то зовет. — Нет. Я полагаю, что это просто пустая трата времени, понимаешь? Юноша улыбается. Великие умы мыслят одинаково. — То же самое и со мной сейчас. Ты... не мог бы прийти и помочь мне? Мистер Томлинсон громко вздыхает. — Ничего себе... Ты действительно именно это и имеешь в виду? Хочешь, чтобы я приехал, так? Гарри стонет, прячась под одеялом, но улыбается. — Почему тебе так нужно делать все настолько официальным? Шатен смеется. — Я полагаю, что ты так согласился, — его голос становится чуть ниже, когда он продолжает: — Что насчет твоих родителей, кстати, они не... — Дома никого нет. Разговор быстро принимает другой оборот, когда он говорит это. — Боже... Да, я приду, — после этого, он сбрасывает звонок. Гарри присылает ему адрес сообщением, а затем, возможно, добавляет некоторые смайлики. Никто не может винить его. Затем он улыбается сам себе, убирая телефон в карман и переворачиваясь на спину. Стайлс действительно не мог уделять много внимания телевизору сейчас, мысль о... том, что произойдет, не давала ему покоя. Луи будет у него дома. Пока он совсем один. Парень был уверен в том, что тот получил сообщение. Когда нет никакого звука после десяти прошедших минут, Гарри начинает хмуриться. Он поднимает с себя одеяло, вставая с дивана и направляясь ко входной двери. Юноша прекрасно знает, что Луи не появится здесь волшебным образом, если тот будет постоянно проверять это, но это помогает ему усмирить свой интерес. Он открывает дверь, выглядывает и, нет, никаких признаков Луи, так что кудрявый парень закрывает дверь. Он собирается вернуться к дивану, но кое-что поражает его. Шум. На втором этаже. Если кто-то пытается ворваться в их дом, ему нужно бежать. Но, для начала, неплохо было бы проверять. Гарри поднимается вверх по лестнице, каждый шаг заставляет его хотеть развернуться и убежать, но он все же проходит, сначала к своей комнате, открывая дверь. Когда он проходит в нее, то замечает, что там никого не было. Юноша хмурится, звук по-прежнему издается. С его балконной двери. Стайлс снова хмурится, зачем же грабитель будет стучать, и, о... Это Луи. Гарри игнорирует бабочек в животе и подходит к нему ближе, улыбаясь. — Пролез через балкон. Очень креативно. Мужчина смущенно усмехается. — Чем больше твой сосед смотрел на мою машину, тем больше я волновался из-за того, что он, возможно, вызовет полицию. Я должен был быть креативным, — объясняет он, пожимая плечами, а Гарри хочется лишь прервать его и сказать: "Меня не волнует это, просто поцелуй меня уже." Однако, он сдерживается. Но он не может сдерживаться в том плане, что они уже настолько близки друг к другу, но между ними был некий невидимый слой. Он подходит еще ближе, теперь они были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и Томлинсон тянется к... своему плееру. Гарри приподнимает бровь, будучи немного раздраженным из-за того, что его прервали. Улыбка шатена заставляет его расслабиться. — Ты не пошел на зимний танец, — учтиво говорит он, и Стайлс уже очарован. — Ты заслужил, по крайней мере, хотя бы один танец, — тогда он начинает. Мелодия медленно наполняет воздух, когда учитель поднимает руку, улыбаясь мягкой, интимной улыбкой. Юноша смотрит на него. "Как ты можешь быть реальным", — хочет спросить он. Гарри нерешительно берет его за руку, позволяя ему притянуть его к себе, обвивая обе руки вокруг талии кудрявого парня. Луи мягко покачивается в такт музыке, направляя ученика. В его зеленых глазах есть пятнышки, и Стайлс впервые замечает это. "Красивый", — думает он. Младший из них кладет свою голову на плечо старшего, чувствуя, как на его губах появляется улыбка. Это было просто волшебным чувством, ведь Гарри был в крепчайших объятиях Луи, и их окружал голос Криса Мартина, наполняющий уши. "Я называю это магией, когда я с тобой." Стайлс не хотел, никогда не хотел бы покидать этот момент. Это было лучше, чем любой танец, о котором он когда-либо знал, и он поднял голову, чтобы посмотреть на мужчину. Тот встретил его взгляд с милой улыбкой, и юноше хотелось раствориться в нем. Если бы он пошел на танцы, то должен был купить модный костюм, наверное. Вот сейчас, он был только в пижаме, а мистер Томлинсон в черной футболке с джинсами. Когда он понимает, что взгляд учителя был прикован к его губам, а не к нему самому, то Гарри решает сделать это. Это — единственная разумная вещь, которую нужно сделать, как он считает, так что он накрывает губы мужчины своими собственными, ощущая давление на них. Мягкая щетина Томлинсона утыкается в подбородок парня и, возможно, ему не позволено думать о том, что это было горячо. Но это было очень, очень горячо. Он задыхается, когда чувствует, что чужой язык вылизывает его собственный рот, и шатен просто проталкивает его вперед. Сладкий одеколон учителя сводит с ума, и Гарри старался как можно крепче прижиматься к нему. Он запускает свои руки в волосы Луи, что находятся на затылке, и начинает слегка оттягивать их, проводя через них пальцами. Тогда мужчина кусает его нижнюю губу, заставляя юношу тихонько застонать. Стайлс краснеет из-за собственного звука, опуская голову. Луи приподнимает его щеку, слегка смеясь. — Не представляешь, как долго я ждал, когда смогу сделать это. Прежде чем Гарри мог спросить: "Прикусить мою губу, или заставить меня стонать?", шатен уже ловит его распухшие губы в другом поцелуе. Стайлс тает при этом поцелуе, постанывая намного громче, когда Луи слегка двигает своими бедрами. Он тянет его голову назад, дико смотря на него. Томлинсон выглядел покрасневшим. — Что? — спрашивает он, нетерпеливо проводя рукой по непослушным волосам. Юноша кусает губы. — Ты... Я нравился тебе? До этого? Мужчина смотрит на него так, словно у того выросла вторая голова. — Действительно, Гарри? В самом деле? — Да, Чад, в самом деле, — кудрявый парень хихикает, и его учитель выглядит удивленным, а затем с облегчением смотрит на него. — Все глупые шутки с канала "Дисней" в сторону, да. Думал, что это было достаточно очевидно, но, — он пожимает плечами, и юноше нравится то, как на него падает лунный свет; это заставляет его выглядеть волшебно, — видимо, нет. Гарри чувствует, словно его грудь вот-вот лопнет. Лучше, конечно, чтобы это не произошло. Это может разбудить его от самого лучшего на свете сна. Парень в изумлении смотрит на Луи, а затем хватает его за руку, решительно ведя в свою комнату. Он садится на свою кровать, дергая шатена так, что тот тоже садится рядом. Учитель внимательно смотрит на него, и ученик прокашливается. — Итак, давай поговорим. Луи ворчит. — О чем? О наших чувствах? Гарри, ты не сказал мне, что позвал меня на девчачью ночевку, — юноша лишь закатил глаза. — Нет, послушай. Это важно. Разве ты не хочешь знать о том, что я чувствую к тебе? — шатен застенчиво кивает. Стайлс улыбается. — Хорошо. Ты первый. Мистер Томлинсон ударяет ногу Гарри своей собственной ногой. — Я уже говорил тебе! Твоя очередь, — парень смотрит на него, а затем вниз. Он не хочет смотреть вниз, в общем-то, но... Чем больше он смотрит на Луи, тем сильнее ему хочется поцеловать его. Он вздыхает. — Хорошо, я... Ты мне нравишься, — говорит он, краснея. Мужчина снова подталкивает его ногу своей. — Объясни "нравишься". — Я... Я думаю, мне мне хочется произвести на тебя впечатление? Ну, все время. И, просто... Я думаю, что ты классный, и я хочу поцеловать тебя, - когда он воспроизводит только что сказанные слова в своей голове, это звучит так, будто ребенок из детсада признается в любви тому, в кого влюбился. Луи выглядит изумленным, впрочем, все могло быть и не так плохо. — Твоя очередь. Луи ухмыляется. — Я заметил, на самом деле. Месяц назад, или что-то вроде того, потому что видел, как ты начал работать по докладу, который я дал на выходные, — юноша наклоняет голову, стараясь не краснеть; голос шатена становился все мягче. — Я думаю, что ты правда, правда красивый, и мне хочется поцеловать тебя, — юноша выглядывает на него из-под ресниц, и видит мягкую улыбку Томлинсона. Ему кажется, что в этот момент все исчезает, и все, что он знает, это: ЛуиЛуиЛуи. Он поднимается к нему, садясь между раздвинутых ног Луи. Гарри немного колеблется, но шатен тут же ухмыляется, давая ему понять, что тот может зайти дальше в своих действиях, что он и делает. Юноша наклоняется вперед, соединяя их губы вместе. Это медленный, ленивый поцелуй, но вскоре Томлинсон прижимает его к себе еще крепче. Он толкает парня, пока тот не оказывается на спине, а затем поднимается на него сверху, пока их губы совсем не покидают друг друга. Им проходится оторваться друг от друга на некоторое время, потому что: "Ах, да, ты должен дышать, чтобы быть живым." Гарри приподнимает свои бедра, прижимаясь ими к бедрам мужчины и озорно улыбаясь. Томлинсон низко стонет, бормоча что-то вроде: "Иисус Христос", поэтому, естественно, Стайлс снова делает это. На этот раз, учитель остается более собранным. Он старается спокойно дышать, но затем начинает немного ерзать, пока сидит на Гарри. Парень просто теряет себя, чувствуя, что в его голове становится абсолютно пусто, а в области паха начинает покалывать от давления. Шатен замечает это и ухмыляется, продолжая делать начатое. Кудрявый юноша стонет, и, вау, не это ли — лучшее на свете чувство? Перед тем, как все продолжится, Луи немного отдаляется, пытаясь восстановить дыхание. — Подожди, пока мы не начали... Ты хочешь этого именно так, да? Младшему из них хочется отпинать старшего за такие вопросы. Он не в состоянии выдержать этого, чувствуя лишь отчаяние и лишение его удовольствия. — Да, да, да. Пожалуйста, — это все, что он способен выдавить из себя. Томлинсон смеется, вот же дурак. — Хорошо, — соглашается он, наклоняясь для того, чтобы начать целовать шею Гарри, а тот лишь удивляется, почему он не сделал этого раньше. Хотя, он благодарен за это, потому что, ну... стоит подождать. Гарри задыхается, чувствуя, как его пульс становится все чаще, когда Луи кусает его кожу. Затем он облизывает это место, и юноше просто хочется стянуть с него штаны. Все так внезапно, и шатен толкается своими бедрами вперед. Это... это слишком много, и ничего сразу. Стайлс судорожно стонет, повернув свою голову. Нежное движение пальцев заставляют его вновь повернуть голову, и он видит перед собой алые губы. Томлинсон внезапно просовывает свою ладонь между их телами, надавливая ею на промежность кудрявого парня. Он даже не останавливает свои движения бедрами, и теперь Гарри получает еще больше трения. Он стонет еще громче, разрывая поцелуй и снова отворачиваясь. Его дыхание стало слишком прерывистым, а Луи до сих пор выглядит вполне сосредоточенным. — Давай, малыш, сделай это для меня, — шепчет он, приближаясь своими губами к уху Стайлса. Тот чувствует себя опьяневшим. Это, возможно, было самым горячим, что он когда-либо слышал. Он мог чувствовать это сейчас... теплая волна в его животе, и сжавшиеся на ногах пальцы. Луи резко хватается за одну из его ног, убирая ее в сторону, и вжимается своей в пах Гарри, отчего тот кончает в свои спортивные штаны, закатив глаза до такой степени, что их практически и не было видно. Это выглядит так, словно Томлинсон понимает, когда тот достигает своего предела, так что он ловит губы юноши в плен из своих собственных, даря ему быстрый поцелуй, прежде чем решается отстраниться. Гарри еще немного лежит, пытаясь отдышаться. Когда он смотрит в сторону, то замечает Луи, который, закрыв глаза, просто отдыхал. Затем его взгляд падает на пах мужчины. Огромная выпуклость была видна через его джинсы. — Ты... У тебя не получилось? — спрашивает он, чувствуя себя немного несчастным; Томлинсон открывает глаза, как только слышит его. Он лениво смеется, поморщив свой нос. — Сегодняшний день не для меня. Он для тебя, — говорит Луи, улыбаясь, хотя это выглядит немного напряженным. Гарри покачал головой, опираясь на локти. — Нет, он для нас, — уточняет он, подползая к шатену еще ближе. Парень садится, прижав свою руку на молнию джинсов Луи. Когда он замечает, что тот одобряет его действия, то тут же получает и подтверждение этого, когда тот двигает своими бедрами вверх. Гарри считает, что это достаточно. Он расстегивает ширинку, после чего может видеть член Томлинсона. Он чувствует, как накаляются его щеки. Его член очень твердый, и на нем явно заметны розовые вены. — Сделай что-нибудь, — просит он, и для Гарри это действительно неплохой стимул. Он проводит ладонью по всей длине члена Луи, нежно поглаживая его. Когда он начинает еще больше твердеть, то юноша ускоряет свои движения, делая их такими же частыми, какими являются удары его сердца. — Боже, ты так хорошо... обращаешься со своими руками, — юноша нерешительно улыбается, а затем резко останавливается, когда чувствует вышедшую смазку. Он прикусывает губу. У Томлинсона очень красивый член. Он скажет ему об этом, но сейчас они немного заняты. Своим пальцем Гарри начинает растирать жидкость по головке, поглаживая ее. Шатен стонет действительно громко, и ученик улыбается, наклоняясь для того, чтобы оставить на члене один поцелуй. Он смотрит на Луи, понимая, что тот так же смотрит на него. Он действительно покраснел, его щеки были невероятно алыми, а дышать становилось труднее из-за небольших вдохов. Гарри переводит свой взгляд, облизывая головку. Он чувствует себя таким грязным. Это потрясающе. — Гарри, — боже, он никогда не видел его таким... уязвимым. — Черт, я собираюсь... Кудрявый юноша моргает, продолжая мучительно медленно облизывать член по всей длине. Томлинсон начинает задыхаться, затем раскрывая рот. Тогда он кончает, и вся жидкость оказывается на лице юноши. Стайлс удивленно моргает. Луи пытается восстановить дыхание, а затем, посмотрев на ученика, его глаза в шоке расширяются. — Черт, прости, Гарри... — Все хорошо, — бормочет тот. Все его лицо полно спермы. Это... по всему его лицу, и он может чувствовать, как жидкость капает вниз по его подбородку, спадая на рубашку. Это не плохо. Мистер Томлинсон наклоняется над кроватью, чтобы что-то достать, а затем возвращается с красной коробочкой в руке. Он достает две салфетки, начав вытирать лицо кудрявого парня. — Ты кончил так... много, — рассеянно бормочет Стайлс, заставляя мужчину засмеяться. — Именно так, да? — он смеется, вытирая лицо кудрявого парня. Когда шатен заканчивает с этим, то оставляет на его носу легкий поцелуй. — Ты был удивительным, — шепчет Луи, улыбаясь. — Для тебя, — тихо отвечает он, и, по выражению глаз Луи, он понимает, что это значит. Мужчина убирает кусочек ткани обратно на тумбочку, а затем наклоняется к Гарри. Тот лишь на мгновение улыбается, прижимаясь к нему. Он практически не имеет никакой надежды на то, что, проснувшись на следующее утро, все это не окажется его сном.***
Солнечный свет льется через балкон в его комнату, заставляя Гарри нахмуриться и застонать, переворачиваясь. Он наклоняется вперед, прямиком в... воздух. Стайлс открывает глаза, только для того, чтобы заметить отсутствие Луи. Во-первых, он чувствует дыру в своей груди. Он просто... ушел. После того, чем они занимались вчерашним вечером. Юноша хмурится, утыкаясь лицом в подушку. Громкий голос Джеммы все же возвращает его к реальности. Ах, да. Мать. Сестра. Кудрявый парень вздыхает, переворачиваясь из стороны в сторону. Томлинсон был просто внимательным, вот и все. Гарри никогда и не думал о том, что ему придется испытать... запретную любовь. Он хихикает от мысли об этом. Любовь. Такое глупое слово, но оно заставляет его думать о глазах и улыбке Луи, о его звонком смехе и пылающих щеках. Юноша сильно хмурится. Сейчас не самое время для этого. Он встает, глядя в зеркало. Гарри сразу замечает то, что мистер Томлинсон помог ему переодеться, и теперь на нем были футболка и пижамные штаны. Парень краснеет. Даже не нужно смотреть внутрь, чтобы понять, чтобы он был голым. Он задается вопросом, не может ли кто-то, увидев его, подумать: "Да, этот мальчик спит со своим учителем." Он корчится. Наверное, нет. Юноша просто надеется на это. Он спускается вниз и заходит на кухню, падая на стул, находящийся рядом с его сестрой. Та дает ему тарелку с блинами, что-то делая в своем телефоне. — Где мама? — спрашивает он. — Проводит время с папой, — уклончиво отвечает Джемма. Он кивает. Она смотрит на него, сидя за столом и пережевывая свою пищу. — Ох, да, твой друг... Какое у него там имя? Найл... Да, он искал тебя на танцах. Гарри приподнимает брови. — Ах, да. Забыл написать ему, — говорит он, доставая телефон из заднего кармана, где находит новое сообщение. От Луи. "Прости, мне пришлось уйти, но ты знаешь, почему. Я надеюсь, что ты не жалеешь насчет всего того, что мы сделали вчера вечером. Кроме того, твои трусы со мной, потому что они показались мне милыми ;)" Кудрявый парень пытается бороться со своей улыбкой, чувствуя, как нагреваются его щеки. Он смотрит в сторону, понимая, что Джемма с любопытством глядела на него. — Ты пишешь Найлу? Стайлс легко смеется. — Ну, на самом деле, нет. — Тогда кому же ты пишешь, что тот заставляет тебя краснеть? — Никому, — рассеянно отвечает он, набирая ответ. "Я понимаю. :)" — Давай, покажи мне! — она смеется, подходя к своему брату, который быстро удаляет сообщения, убирая телефон. — Занимайся своими делами, Джемма, — отвечает он. Она в возмущении поднимает руки. — Успокойся уже. Ты, вообще-то, буквально светился пару минут назад. Гарри в изумлении смотрит на нее. — Светился? — Да, вся эта яркость и прочая ерунда, — она слегка посмеивается. Ну... — Ой, это... Я пытался попробовать одну из твоих масок. Думаю, это сработало, — он пожимает плечами, желая только того, чтобы его сердце перестало так бешено биться. Девушка кивает. — Сработало, — говорит она, внимательно смотря на него. Джемма больше ничего не говорит, и Гарри не знает, должен ли быть признателен за это.***
— Хорошо, класс, вы свободны, — сообщает Луи, как только звенит звонок, означающий лишь то, что урок наконец закончился. — Только не забывайте о том, что вы должны сдать ваше эссе в понедельник. Всегда помните: сначала анализ "Ромео и Джульетта", а потом вечеринка!, — просто добавляет он, и некоторые ребята начинают посмеиваться. Гарри хватает свои книги, отставая от Найла, когда: — Все могут идти, кроме Гарри Стайлса, пожалуйста. Юноша останавливается, все еще смотря на Найла. Блондин оборачивается, пятясь назад, и понимающе улыбается своему другу, показав палец вверх. Стайлс прижимает свои книги к груди, подходя к столу мистера Томлинсона. — Да, сэр? Луи наклоняет голову в сторону. — Гарри, я прошу тебя больше не называть меня так, пожалуйста, — он делает паузу. — Если мы не находимся в постели, вот тогда другое дело, — юноша смотрит вниз, чувствуя, как его щеки начинают гореть. — Ты говоришь, что... Шатен морщится. — Ты... Я думаю, что понял все не так... — Нет, — быстро отвечает парень, оглядываясь по сторонам и наклоняясь вниз, чтобы оставить легкий поцелуй на губах своего учителя. Это затыкает его, и Гарри улыбается. — Я нахожусь на той же странице, если и ты тоже. Мистер Томлинсон легко смеется. Он кусает губы, и в его глазах снова виден блеск. — Значит, мы делаем это, да? Только ты и я? — юноша знает, что тот имеет в виду, так что сразу кивает. Ему кажется, что придется немного подождать, прежде чем иметь возможность делать огромное количество милых фотографий с этим мужчиной. — Да, так и есть. Как бы я еще мог получить свои трусы обратно? — он усмехается. — Я ничего не мог с собой поделать! На них были даже маленькие сердечки, — мужчина воркует, в результате чего парень начинает хихикать. Он отправляет ему воздушный поцелуй, и когда получает такой же, то замечает, что Луи подмигивает ему. Ему кажется, что пройдет еще много времени до того, как он попросит свои трусы. В общем, на его работе вновь стоит "5+" рядом с именем. И уверенный Луи.***
"Ты — clichéest вещь, которая когда либо случалась со мной." Гарри усмехается, набирая ответное сообщение. "Все еще не является словом."