Свихнуться без тебя

Мне больно, ты видишь. С любовью ненавидишь. Я кричу - не слушай. Меня не слушай. Останься со мною. Я задыхаюсь здесь с тобой, но мне так лучше. Чем свихнуться без тебя, мне лучше так - Марин, тебе плохо?- если бы ты знала, как мне плохо. Плохо, что он не рядом, не со мной. Губы пересохли, а пить не хотелось. Ничего не хотелось, кроме одного - его. - Да, голова болит!- сухо, даже как-то безжизненно отвечаю, хватаясь за голову. И в правду, от этого уже напрочь сносит крышу. От постоянного перенапряжения головного мозга. И все потому, что моя голова забита только им. Я ни о чем не могу думать, кроме того, как вернуть его. Как сделать так, чтобы он один раз в жизни мне поверил? Где была твоя голова, когда ты врала ему в глаза? Где был твой ссохшийся до сухофрукта мозг, Марина, когда изменяла ему? А, черт его знает! В голове был сплошной свист от ветра, а мозг и в правду был иссушен до нельзя... - Давай я тебе таблетку дам,- да какая тут таблетка? Тут уже и аспирин бессилен. Разве что только пилюля с ядом и поможет. - Даш, ты иди. Я догоню!- ага, догоню. Сил бы хватило хотя бы подняться на свои ватные ноги и доползти до дому. - Как хочешь!- подруга пожала плечами и вышла из раздевалки, давая возможность остаться наедине со своими мыслями. Оставаться один на один со своими мыслями страшно. Очень страшно. - Что ты здесь делаешь?- его когда-то такой родной голос заставляет тело покрыться табуном мурашек. Либо он так хорошо скрывает свои чувства, либо он и в правду уже забыл обо мне, как о страшном сне. - Тебя жду,- встаю с насиженного на скамье места. Пытаюсь не смотреть ему в глаза. Страшно? Стыдно? Больно! - Ну, это я понял. Чего надо? - Егор, не уезжай, пожалуйста!- жалобно говорю я, пытаясь подавить ком, который встал поперек горла, мешая дышать. Если он уедет, в этот угребенный "Алмаз", я не смогу жить. Я сойду с ума без него. Свихнусь на всю голову. Я умру без него... - Марин, что за детский сад?- морщит лоб. Проходит мимо, но я, как по рефлексу, хватаю его за руку и извиваюсь, словно змея. - Ну пусть детский сад, Егор, я люблю тебя! Я ни есть, ни спать без тебя не могу,- стараюсь не плакать, все равно не поможет. Раньше он не мог видеть мои слезы, но то было раньше, а сейчас он лишь пренебрегает мною. - А как же Смирнов!- вот еще один мой косяк. Еще одна глупость. Еще одна ошибка, которую тоже придется исправлять. - А что Смирнов?- знаю, что эта фраза звучит глупо, но все равно ее произношу. - По-моему, у тебя с ним хорошо и ест,ь и спать получалось,- щурит глаза. Ему неприятно об этом говорить. - Господи, да не было у меня ничего со Смирновым. Я клянусь, я тебя позлить хотела,- все это чистая правда, но звучит как-то нелепо или даже глупо, в прочем, как и я сама. - Поздравляю! У тебя получилось,- буквально выплевывает эту фразу мне в лицо. Да, я заслужила не просто такие слова в свой адрес, я заслужила плевок в лицо и пощечину со всей дури. Но он не сделает этого. Он никогда не сможет меня ударить и не потому что любит, а потому что не сможет. - Если ты не веришь, я докажу тебе,- бешено кричу ему в след. Хочется пойти и сброситься со скалы, чтобы он увидел. - Спасибо, не надо,- не, поворачиваясь, и до предела спокойно отвечает он. Я никогда не видела, чтобы он психовал. - А я все равно докажу!- топаю ногой по тротуару. Вскидываю руки в сторону и добавляю. Скорее уже для себя.- Вот увидишь. Забираюсь на лавку с ногами. Почему он мне не верит? А должен ли? Достаю из кармана светлых джинсов свой белый телефон. Руки сами собой снимают с экрана блокировку, состоящую из одного лишь дорогого мне имени, и большой палец сам нажимает на ярлык "Галерея"! Здесь на фото мы такие счастливые. Здесь мы любим друг друга. Да и сейчас, в общем, любим. Наверное....Я люблю. Если он уедет моя жизнь будет кончена. Без него мне ничего не надо. Касаткина. Во что ты превратилась? В тряпичную куколку набитую ватой. Ты всегда была набита лишь тупостью и эгоизмом. Все делала во благо себе. Ты из любой ситуации могла выбить для себя выгоду. У тебя даже врать любимому человеку получалось так хорошо, что он сам же и извинялся. А стоило ли? Где же та жизнерадостная Марина Касаткина? А нету! Исчезла. Растаяла. Растворилась! Ее больше нет. От той Марины осталась лишь совсем не изменившаяся внешность. Лишь меньше вульгарности и распущенности. Кладу телефон на столик и копошусь в сумке в поисках заветной вещицы, которая сможет стереть меня с лица земли. Выкинет с этой планеты. Иду по темному коридору. Так тихо, медленно, чтобы никто не слышал. Хотелось подольше пожить, но зачем? Ему все равно это не нужно. В коридоре лишь моя темная аура. Я зашла в туалет. Оттуда как раз вышли две смеющиеся девчонки. Вот и отлично. Встаю напротив зеркал. Смотрю на свое отражение. А я ведь уже вся прогнившая и снаружи и изнутри. Сколько слоев гнили лежит на мне? Много...хорошее число. В руках лезвие от бритвы. Не знаю, зачем я его ношу с собой. Может, потому что знала, что рано или поздно пригодится. Поднимаю ладошку с острой вещью вверх, примерно на уровне своей груди. Пристально смотрю на него. Наверное будет больно. Хотя, куда уж больнее? - Прости меня, Егор,- шепчу я, вновь глядя в зеркало. И поворачиваясь иду в кабинку. Сев на унитаз, я взяла и лезвием провела по правой руке. Тонкая полоска тут же налилась красным оттенком, и рука тут же приняла этот цвет. Нет. Не больно! Во всяком случае, не больнее, чем было. Беру лезвие уже в располосованную руку и делаю тоже самое, что и с первой. Кровь струями лилась по запястью. Не удержав равновесие, я падаю. Острая штука валялась где-то на полу. Лишь бы умереть быстро. Больница. Зеленые стены говорят об этом. Зачем? Ненавижу того, кто притащил меня сюда! Я хочу умереть и не быть заложницей этого жалкого мира. Психолог что-то бубнит и спрашивает, а я молча отвечаю на его вопросы. Лишь одним "Да", "Нет", "Не знаю". Других слов нет. Закончились. Наконец, он уходит. Я отворачиваюсь к окну. За окном светит солнце, радуются дети. Привычная картина. Вдруг дверь хлопает, но я не поворачиваюсь. Наверное психолог что-то забыл. Опять начнет спрашивать всякую фигню. - Привет,- слышу до боли знакомый голос. Наверное я окончательно свихнулась. Нет, он не мог прийти. Он должен был уехать... Я не отвечаю, бросив на Егора лишь краткий взгляд. Он садится на соседнюю койку. По звуку слышу. - Ну и зачем?- пятидесятый вопрос за сутки на который все пятьдесят раз отвечаю "Не знаю". И этот не был исключением. Определенно для себя я знала зачем. Чтобы не мучиться. Не учиться жить без него, а просто сдохнуть. - Марин,- не знаю, что он хотел сказать, но нагло перебиваю его зачем-то. - Егор! С Кисляком да, облажалась по полной, но со Смирновым у меня ничего не было. Пожалуйста, не бросай меня. Я очень, очень сильно тебя люблю,- протягиваю я. Слабость в каждой частице моего тела. Каждое слово с трудом выговаривается. Он молчит. Еще немного посидев и поперекидываясь кроткими взглядами, он ушел. На следующий день он снова пришел. С цветами. Торжественно вручает мне этот разноцветный букет. Мы посидели, поговорили. Он засобирался домой. Он подошел к двери. - Егор,- зачем-то окликаю его. Зачем? Непонятно. Хотелось спросить, простил ли он меня. - Что?- уже не так безразлично спрашивает он. Его голос стал намного теплее, чем в прошлый разговор в парке. - Ничего!- вот дура, блин. Я как-то виновато опускаю голову, держа букетик в руках. Он медленно подходит ко мне и запечатлевает на моих губах легкий, но такой нежный поцелуй. Я в шоке, но и в радости. Он отстранился и, улыбнувшись мне, ушел. Он простил то, что не смог бы простить никто. Возможно, даже я.